Фраран. Глава14 Бабушкин Подарок

В Москве уже был поздний вечер.
Всё так же недружелюбно смотрел пустыми окнами полуразрушенный дом. Те, кто умел дышать, жадно вдыхали свежий воздух – воздух свободы. Именно так воспринимался ими выход из-под земли. Лишь Фраран с Сумаром не радовались городу. Они хмуро озирали незнакомое место. Да и что было им вспоминать? Как они валялись в мусоре никому ненужные?
Нет, город точно был не их стихией! Тем, более, что днём на его улицах всегда такое многолюдство!
     Пока Чингиз задвигал крышку дренажного люка, Лунатик и Даша оглядывали темневший перед ними силуэт полуразрушенного дома, который навевал столько воспоминаний. Его ещё не снесли, и он всем своим видом умолял людей пощадить его.
Во двор друзья не спешили, а решили дождаться полночи здесь, у его покосившихся ворот, чтобы затем отправиться к ведьмам. Все уселись на бордюр. Было так тихо и так спокойно. Лука сидел рядом с Полыгалом. Тот дремал и по-кошачьи мурлыкал.
               – Полыгало, расскажи, как ты сумел улизнуть от Задворенки? – вдруг вспомнил Лука тот роковой вечер, когда все таинственным образом исчезли. – Ведь на тебя не подействовали её чары?
                – Да, Полыгало, расскажи! – поддержала его Даша. – Расскажи с того места, когда старуха замахала крыльями, словно бабочка, а ты так страшно завыл... У меня после этого случился провал в памяти.
                – Как тут не завыть… Я всё помню до мельчайших подробностей! – оживился Полыгало. – Это возмутительно даже для кота! После того, как ведьма расправилась с вами, она вместе с Кайлой принялась потрошить казначея и при этом читать какие-то заклинания! Казначей сразу свалился на пол вместе с посыпавшимися монетами. Не знаю, почему, но на меня колдовство не действовало. Может, потому что я, кот. Когда Задворенка поняла это, то начала дымить в избе какой-то травой. Ведьма дымила, а Кайла подпрыгивала и разгоняла дым руками. Я еле ноги унёс. Выскочив на крыльцо, я хотел нырнуть в траву. Там бы они меня никогда не нашли. Но тут откуда-то на мою голову появился чёрный бык. Страшный, как чудовище. Он преградил мне путь. Мне бы броситься напролом, но я помчался к забору и хотел перелезть через него, но не успел. Меня накрыла сетка. Коварная Кайла подбежала сзади и накинула её на меня. Мне не удалось выпутаться из этой ловушки, и я оказался у них в плену. Они смеялись, что утром отнесут меня на какой-то Блошиный рынок и продадут за двести рублей, потому что больше я не стою. Потом они принялись считать ваши деньги, пока их не свалил сон. Тогда они уползли спать в стог, а быку наказали стеречь меня. Около часа я пролежал у печи, скованный их ловушкой, а бык глаз с меня не спускал. Но потом он начал зевать, и, в конце концов, тоже уснул. Тогда я быстро перегрыз сетку и выбрался наружу. Дверь в избушку была заперта, так я выбрался через форточку. Тут уж никто не смог меня остановить!
    Пока Полыгало рассказывал, старики дремали. Они так обессилили, что у них не было сил заниматься чем-то другим, кроме, как развести в подвале огонь и задремать на своих старых топчанах. Этот полуразрушенный дом пока был их единственным пристанищем
              – Чудные песни родного барака! – улыбнулся Вольт, слыша, как из кустов доносится надрывный кошачий вой. – Знаете, друзья, пожалуй, мы с Воробейчиком не пойдём к старухе! Мы подождём вас в нашем подвале. Вы уж простите, но с нас теперь толку мало.
              – Жаль, конечно, что до отеля далековато. – пропищал второй старик. – Могли бы переночевать с комфортом. Номер-то оплачен... Хотя, пёс с ними, с деньгами! Покемарим в подвале, а завтра видно будет.
     В то время, как они заковыляли к покосившемуся входу, все остальные, включая Дашу и Полыгало, заторопились по липовой аллее на окраину города. Они решили не терять время и направились к тому злополучному месту, где обитала Задворенка.
     Длинную дорожку между деревьями освещали два единственных на всю аллею фонаря, вокруг которых бились ночные мотыльки. Чингиз в своих красных штанах шагал впереди и что-то мурлыкал себе под нос. От него не отставали Пещерный с Лунатиком, Даша и Полыгало. И даже крутившаяся над их головами моль старалась "шагать в ногу".
Замыкали толпу Фраран с Сумаром. Со стороны выглядело так, будто бы ветер гонит по земле обычные мешки. Но, приглядевшись внимательней, можно было заметить, что у этих мешков горят глаза, а ручонки вполне разумно жестикулируют.
            – Ох, руки так и чешутся! – гневно шуршали мешки. – Мы, не люди, и от нас им так просто не отделаться! Нам никакие заклинания не страшны и зельем нас не отравишь!
     Тут вдруг Фраран остановился.
            – Погоди-ка, Сумар! – приметил он у парковой скамейки старый стоптанный башмак. – Уверен, что неприлично заявляться к бабушке без подарка!
       Зная, что Фраран не бросает слов на ветер, все остановились и с интересом уставились на увесистый мужской ботинок с чуть отставшей подошвой. Его, видимо, кто-то давно выбросил, и он валялся здесь никому не нужным.
            – А не слишком ли он велик для подарка, босс? Может, что-то поменьше размером найдём?
            – Нет, Сумар! Этот в самый раз! Обрадуем старушку!
Луч блеснул в сумерках аллеи, насквозь прошив башмак молнией. Мгновение – и он, словно дрессированная собачка, подпрыгнул кверху и перекувыркнулся в воздухе.
            – Ты кто? – грозно пробасил Фраран.
      В ответ шнурки башмака зашевелились и сами собой завязались морским узлом. А две верхние дырочки для шнурков заблестели живыми зрачками.
            – Я, Бабушкин подарок! – звонко выкрикнул башмак и подпрыгнул, прицеливаясь цапнуть стоявшего рядом Сумара за нос.
           – Молодец! – одобрительно сверкнул глазами босс. – То, что нам надо! 
    Сумар с опаской посторонился, а башмак весело поскакал вперёд, не пропуская ни одной урны, чтобы как следует не пнуть.
           – А этот Бабушкин подарок – далеко не подарок! – фыркнул бредущий сзади Сумар. – Не завидую я старушенции!
           – Что ты! – зашевелилась на голове Чингиза добрая Мешочница. – Он такой милый! Тем более, что в него войдёт часть монет! Не одной же мне тащить золото!
           Вскоре аллея кончилась, и компания ступила на сухую траву заброшенного футбольного поля. Гулявший в аллее свежий ветер здесь почему-то угомонился, окутав землю гнетущей тишиной. Было так необыкновенно тихо, как бывает только перед бурей. Казалось, атмосфера стала более разряжённой, и все, кто умел дышать, буквально хватали ртами воздух.
        Поморщившись, Чингиз в очередной раз глубоко вздохнул и поднял голову кверху. Он с тревогой заметил, что огромная луна вдруг исчезла за странной завесой.
              – Не нравится мне всё это, Иван! – оглянулся он на Пещерного. – Не плохо бы укрыться в каком-нибудь убежище, но где его найдёшь среди чиста поля? Разве что, под мостом.
              – До моста ещё дойти надо!
А плотная туча шевелилась и уже грозила обрушиться на головы идущих.
То была не гроза и не пыльный смог! Тысячи перепончатых крыльев смыкались, скрывая небесное светило, а потом вдруг размыкались, пропуская на землю пучки лунного света.
             – Нетопыри! – вскрикнул Лунатик, не сводя взгляда с «пульсирующего» неба.
            – Послала карга гонцов! – прибавил шагу Чингиз. – Держись, парень! Они не просто так маячат у нас над головами! Старуха чует свой конец.
      Тем временем отдельные летучие мыши стали снижаться и прицельно бросаться вниз, стараясь побольнее ударить свою жертву. Первой их целью стал акробат. На его счастье добрая Мешочница, чалмой торчавшая у него на голове, принимала удары на себя. Каждый раз, когда какой-нибудь нетопырь пикировал сверху, она жалобно вскрикивала и пружинила всем своим тряпочным телом, защищая Чингиза от удара. Полчища этих мистических существ проносились над головами, преграждая дорогу к старухиному дому. Их удары были весьма чувствительными! Кроме того, они пытались впиться зубами противнику в плечо или ухо. Больше всех доставалось живым: Чингизу, Лунатику и Полыгало. И чтобы увернуться от этих кровожадных тварей, друзья помчались к старухиному дому во все лопатки. Когда неслись по мостику через овраг, ловкий Чингиз на ходу поднял с земли сучковатую палку и с силой зашвырнул её в мышиную гущу.
  Что тут началось! Мыши буквально озверели и набросились на обидчика с новыми силами! Они не жалели крыльев и были готовы смести всё своём на пути! Досталось даже непробиваемому Бабушкиному подарку, который, впрочем, не терялся и так скакал, что акробату не снилось!
Но всё же, за всех пришлось отдуваться Чингизу: они атаковали его со всех сторон, цепляясь к одежде, к косичкам и даже к защищавшей его Мешочнице. Их крепкие крылья свистели у его лица, а когти рвали шёлк рубахи и шаровар. Никто из его товарищей и представить не мог, что сейчас случится на их глазах. А случилось совершенно непредвиденное. Их отважный товарищ вдруг оторвался от земли и, облепленный злобными летучими тварями, помчался по воздуху.
               – Чинги-и-из… – последнее, что он услышал откуда-то снизу.
Он несся на высоте птичьего полёта со скоростью близкой к шестидесяти километрам в час. Верхушки деревьев ближайшего леса неумолимо приближались. Едва он оказался над ними, раздался ужасный треск, подобный мощному разряду электрического тока. Мышиная хватка тут же заметно ослабла, и Чингиз сумел ухватиться обеими руками за первую попавшуюся верхушку дерева. Затрещали ветки, но он смог удержаться и не рухнуть вниз с десятиметровой высоты. Он сразу всё понял – это Фраран пришёл на помощь! Вот луч его фрэка снова пронзил ночную тьму! Тонким прожектором несколько раз пробежался он по небу, проделав широкую брешь в плотных рядах летучих хищников. Снова раздался треск и шипение, как на горячей сковороде. Противный дым стал заволакивать небо и полянку перед домом ведьмы. Плотный мышиный легион лопнул и отдельными стаями пронёсся к лесу, где мгновенно исчез в зарослях…
Чингиз крепко держался за дерево.
                – Ты живой, друг? – раздался с его головы обеспокоенный голос Мешочницы.
                – Живой, только царапин и укусов на мне штук сто!
                – Ничего, потерпи немного. Я помогу тебе спуститься. Ты, главное, держись за меня.
                – Спасибо, доброе существо, но я как-нибудь сам. – он протянул ногу вниз и с трудом сумел перелезть на более низкую ветвь.
                – Нет, нет, не спеши! Ты потерял много крови. – Мешочница опустилась к нему на плечи и подхватила его под руки. Она цеплялась за сучки и ветви своей холщиной, а он, как альпинист, передвигался по стволу вниз.
                – Спасибо, добрая Мешочница! – через пару минут спрыгнул он на землю. А она вновь намоталась ему на голову чалмой и затихла, словно была обычной шапкой.
Издали Чингиз увидел, как к лесу мчатся Фраран с Сумаром, а за ними все остальные.
                – Как ты, акробат?
                – Да что мне будет?! – с сожалением осматривал потерпевший свой шёлковый костюм. – Царапины зелёнкой смажу, и все дела! А вот одёжке моей – крышка! Новую заказывать придётся. Видите, я теперь, как настоящий бомж – весь в лохмотьях.
                – Чингиз, мы тебе десять костюмов закажем, вот только деньги у ведьмы заберём и прямиком – к лучшему дизайнеру!
                – Нет, Лука, мне десять ни к чему. А вот от парочки не откажусь!
     Пока они шагали к старухиному дому, небо уже окончательно очистилось, и яркая луна освещала неказистый старухин дом!
   Чингиз первым подошёл к забору и протянул руку, намереваясь постучать в ворота, но Фраран грозно сверкнул глазами:
                – Не стучи, артист! Нам приглашения не требуется!
   Он ударил лучом по воротам! Засов жалобно лязгнул и отвалился. Вход в заросший сорняками двор открылся перед ними, как волшебная табакерка.
 Во дворе стояла мёртвая тишина.
                – А почему нас никто не встречает? – посмеивался Сумар. – Эй, бабки, выходите! Мы готовы к переговорам!
                – Погоди, Сумар! – поднял руку босс и скомандовал:
– Мёртвая Голова с Бабушкиным подарком – на разведку!

         Пожирательница меховых воротников летела в сумерках двора, задевая лапками верхушки сорняков, а её напарник – башмак энергично скакал по дорожке за ней. У порога двери они остановились. Башмак подпрыгнул и ухватился шнурками за дверную ручку, но как ни дёргал, ничего не мог сделать. Это было под силу только человеку. Тогда он повернулся к двери каблуком и заколотил по ней. Он так тарабанил, что деревянные доски затрещали.
                – Кто там? – послышался из избушки голос Кайлы.
 Через минуту дверь приоткрылась и в проёме показалась седая голова полукрысы. Она молча уставилась на раскрашенную моль, которая нагло запорхала у её носа, словно нарочно демонстрируя рисунок на спинке. При этом она без конца повторяла:
                – Бабушке подарок, подарок…
Кайла от неожиданности растерялась и стояла перед ними, разинув рот в полном недоумении. Она переводила взгляд с моли на башмак, но крепко держала рукой приоткрытую дверь.
                – Кто там, Кайла! – раздался за её спиной дребезжащий старческий голос.
В этот момент Бабушкин подарок вдруг ощетинился шнурками и прыгнул, пытаясь прорваться в избушку. Но не успел. Ловкая полукрыса захлопнула дверь перед самым его носом. Моль была отброшена этим ударом и бессильно шлёпнулась на ступеньку, а по дорожке к дому уже спешили Фраран с друзьями.
                – Обе дома? – поинтересовался босс.
                – Обе. – кивнула моль.
                – Это хорошо!
      Тут башмак подскочил и снова принялся колотить каблуком по двери.
                – Береги силы, малыш! – одёрнул его Фраран. – Они тебе ещё понадобятся. А пока – Мешочница к трубе! – вновь прозвучал приказ Фрарана, и живая чалма послушно сорвалась с головы Чингиза, взлетая к крыше избушки.
   Она всё понимала с полуслова и взмахивала концами мешковины, подобно орлу. Всё выше и выше… И вот уже Мешочница приземлилась на верхушке трубы. Там ей пришлось немного повозиться, чтобы плотно замотать собою широкое отверстие дымохода. Теперь, если бы кто и захотел вылететь через печь наружу, не смог бы этого сделать!
                – Шаг назад! – предупредил башмака Фраран и ударил лучом по дощатой двери.
Дверь с лязгом сорвалась с петель и улетела в глубину избы, грохнувшись на пол у стога. Облако пыли выстрелило во двор. Не успели друзья опомниться, как из стога вылетел ревущий полубык и бросился к выходу. Чёрной тенью пронёсся он мимо босса и застучал копытами, сметая сорняки в темноте двора.
     Когда, наконец, приятели вошли в избу, их ожидал неожиданный сюрприз: они наткнулись на Кайлу, которая лежала на полу, придавленная сорванной с петель дверью. Из-под тяжёлой двери торчала и выла её растрёпанная голова. Кайла всеми силами пыталась выползти, но не могла, потому что дверь не давала. Эта дверь даже пыталась прищемить отросток хвоста Кайлы железной петлёй. Все поняли, что под воздействием фрэка дверь ожила и держала чертовку, не давая встать. По случайному недоразумению, дверь стала союзником Фрарана и даже пыталась басом что-то нечленораздельно выкрикивать за ним. Этим она вызвала большое уважение башмака, который, как собачка принялся тереться о её углы, выражая свою особую симпатию.
                – Где наши червонцы, крыса?! – наступал на Кайлу Фраран, а следом за ним так же грозно забасила дверь, пытаясь повторить те же слова. Но у неё получалось что-то вроде:
                – Гдэ аши рвонцы, ыса!
Лукавая крыса взвыла диким голосом.
                – Пусти-и-и, я не виновата!... Ы-ы-ы-ы… Это всё бабушка!
     Из-за этих воплей друзья не сразу услышали доносившийся из печи шорох. Судя по этим звукам, кто-то карабкался наверх внутри дымохода.
                – Эй, кто там шебуршится? – сунул Сумар в открытую печь свой нос. – А ну, выходи!
        Неизвестный поскрёбся там ещё с минуту, но, видимо, так и не сумев выбраться из наглухо завязанной трубы, пополз назад в избу. Вначале из топки показались две чёрные ноги, потом грязная помятая дерюга и облипшая сажей голова. Платок, повязанный рожками на лбу, теперь напоминал рога, с которых тоже сыпалась сажа. Бабушка Задворенка была похожа на трубочиста. Она попыталась отступить во двор, но Чингиз с Пещерным загородили ей путь, встав в дверном проёме.
                – Печь надо чистить чаще, а не грабить честной народ! – фыркнул Сумар, глядя на эту замарашку. – Вообще-то, старушка, мы добрые и пришли к тебе с подарком!
          Услышав слово «подарок», сумасшедший башмак оставил свою любимую дверь и бросился к старухе, с разбега запрыгнув в её чёрные от сажи руки. Задворенка брезгливо сбросила его на пол, но башмак тут же снова заскочил ей на грудь, и преданной собачкой прижался к её грязному подбородку. Старуха несколько раз пыталась сбросить его, но назойливый подарок всё яростней рвался к ней и даже для надёжности завязался шнурками на её жилистой шее.
                – Зря стараешься, ведьма! – предупредил босс. – Это тебе на веки вечные!
                – С таким «медальоном» не поколдуешь! – ухмыльнулся Сумар.
                – Что вам надо? – заскрипела зубами ведьма и в отчаянье плюнула на башмак, который ещё преданней прижался к ней рваной подошвой.
                – Отдай то, что отняла! – угрожающе вытянулся вверх Фраран.
          Вместо ответа старуха завертелась волчком на деревянных половицах! На глазах у всех её грязное лицо преобразилось в вытянутое рыльце бабочки с длинным хоботком, а за спиной расправились коричневые с красными прожилками крылья. Она захохотала, а потом взмахнула ими, пытаясь взлететь… Да не тут-то было! Тяжёлый башмак по-прежнему висел у неё на шее, а крепко завязанные на затылке шнурки тянули маленькую головку мотылька вниз! После безуспешных попыток вырваться, Мёртвая Голова бессильно опустила длинный хоботок.
                – Бабушка! Отдай им золото! Отдай! – вопила из-под двери Кайла. – Ведь пропадём ни за что, ни про что!
Ведьма свернула тёмные крылья за спиной и злобно пробормотала:       
                – Ладно, ваша взяла! В стогу оно!
      Полыгало с Лунатиком тут же бросились к копне, и через минуту в два голоса закричали:
                – Есть!
      Монеты лежали горкой под толстым слоем сена. Видимо, Кайла с Задворенкой той ночью собрали всё, что вылетело в трубу и притащили в избушку.
Друзья обрадовались и принялись складывать монеты по мешкам, которые запасливый Чингиз припрятал за пазухой. Потом позвали Мешочницу и часть монет засыпали в её мешковину. Остатки червонцев Иван Пещерный увязал в небольшой узелок и сунул в карман брюк.
                – Дело сделано. Уходим! – скомандовал Фраран, направляясь к двери.
                – А как же Задворенка с Кайлой? – кивнул Лука на лежавшую под дверью полукрысу и колдовку, которая у печи безуспешно пыталась перегрызть шнурки своего постылого подарка.
                – Сами разберутся! – отвернулся Фраран.
                – Правильно! – поддержал его Сумар. – Пусть обходятся своими силами. Только теперь за ними будет глаз да глаз! Дверь с башмаком не подведут! Кстати, Кайла! – Весело прибавил он, наклонившись к её крысиному лицу. – Теперь тебе в подземелье путь заказан! В дренажный люк с дверью никак не пролезть, а она от тебя никогда не отстанет! Так что, в гости не ждём!
    Победители вышли с мешками во двор.
                – А, может, всё таки помочь Кайле избавиться от двери? –засомневалась Даша, когда они покинули избушку. Ведь это так ужасно – всю жизнь таскать на себе тяжёлую дверь! Как же она будет на Блошиный рынок ходить?
                – Не барыня! – махнул рукой Сумар. – С дверью походит! Да ты не волнуйся, Даша! Скорее всего, дверь от неё сама скоро убежит, ведь её место на косяке! А своё место – дороже всего!
       Все свои сокровища друзья погрузили на найденную у старухи во дворе двухколёсную тележку и отправились в обратный путь через поле. Звёзды весело сияли с неба, и свежий ветерок трепал светлые волосы Луки. Теперь ему казалось, что не было никогда никакой Кайлы и Задворенки, а только это дикое поле, которое шелестело сухим ковылём с тех самых древних времён, когда окрылённый победами Наполеон прятал награбленные монеты под землёй.
     Чингиз с Пещерным по очереди везли тяжёлую тележку и тоже думали каждый о своём.
                – Завтра с утра сдадим золотишко куда следует. Больше не будем связываться с торгашами. Мы итак получим приличную сумму от положенного процента! – размышлял вслух Чингиз. – Этого вполне хватит и на дом, и на всё остальное.
                – А куда сдавать? – встрепенулся мальчишка.
                – Спросим у Вольта. Он всё знает! – Чингиз на ходу вытер пот с лица, продолжая толкать тележку. – В одном уверен, – озабоченно прибавил он, – что оставлять у себя такое количество монет опасно!
                – Да чего там говорить! – в чувствах воскликнул семенивший рядом Сумар. – Поразительно, что вы, люди, цените золото больше собственной свободы! А, что в нём хорошего?
                – Ничего! – сердито буркнул босс и, чуть помолчав, добавил. – Впрочем, если вам ещё понадобятся эти побрякушки – добро пожаловать в шахты! Нам этого добра не жалко!
      Вскоре тёмная аллея окутала друзей ароматом цветущих лип. Хорошо, что была глубокая ночь, и никто не встретился им на пути, а то, кто знает, чем бы закончилась такая встреча, тем более, что мешки с монетами так весело бренчали!
      Через полчаса они были у того места, где на тротуаре темнел знакомый дренажный люк.
             – Фраран, Сумар, пожалуйста, не уходите! – не хотела расставаться с ними Даша. – Останьтесь с нами ещё хоть на денёк!
             – У каждого своё место в этой жизни, кукла! – склонился над люком Фраран. – Вы выбрали шумный человеческий мир, мы – тихие шахты!
            – Не переживай, Даша, мы ещё встретимся! – крикнул Сумар, исчезая следом за боссом в глубине знакомого колодца вместе с молью, которая тоже не пожелала остаться в городе.
            – Да-а-а… – задумался Иван, замерев над ними в позе мыслителя. – Вот дела… Если б не они, я до сих пор бы торчал неподвижным манекеном в том бункере.
            – А я был бы самым обычным уличным котом и не встретился с вами!
            – Вот и всё! – загрустила маленькая Даша, с тревогой глядя на чёрный силуэт неприютного дома. – Куда мы теперь?
            – Переночуем со стариками, а завтра с утра пойдём сдавать монеты. – Ченгиз зевнул. – Потом отведём Луку в детдом. Не вечно же ему прятаться!
            – Я не хочу в детдом! Не хочу возвращаться к Медузе Горгоне! Она же хуже Кайлы и сожрёт меня вместе с колокольчиком! Зачем ты задумал это, Чингиз?
            – Не сердись, пацан, тебе же надо закончить учебный год. А если ваша Медуза будет придираться, только скажи! И мы всем гамузом заявимся в твой детдом и наведём порядок! Теперь ты не один! Ну, а летом оформим опекунство и заберём тебя в новый дом, который мы обязательно купим! Мне определённо симпатичен этот городишко у Бородинского поля. Будем жить там все вместе:  я, Лука, старики, Иван, Даша и Полыгало. Пещерный пойдёт в охранники. Я вернусь в цирк. А Даша и Полыгало будут моими ассистентами. Мы такой номер подготовим, что вся Москва ахнет! Представляешь, как весело будет!
            – А как же я? – обиделась Мешочница, выглядывая из телеги. Ей было тяжело шевелиться из-за монет.
            – Ах, да! – стукнул себя по лбу Чингиз. – Как же я забыл?! – Ты будешь главной по дому! И вместе с Вольтом и Воробейчиком следить за порядком. А ещё ходить вместе с ними в цирк на наше представление.
Даша немного успокоилась, но ей всё равно было грустно:
           – С одной стороны – прекрасно, что мы снова вместе! А с другой, впереди – пугающая неизвестность! Ты, Чингиз, славно всё придумал, но кто знает, получится ли осуществить эти планы. А еще грустно оттого, что Фраран с Сумаром уже далеко, и у меня такое чувство, будто меня опять выбросили в мусорку… Жаль, что всё так грустно кончается!
            – А кто сказал, что всё кончается?! – не унывал Лунатик. Его переполняло предчувствие чего-то хорошего:
 – Конец – это всегда начало чего-то нового! И мне кажется, что это новое вот-вот начнётся! Вот увидишь, Даша, жизнь ещё преподнесёт нам немало сюрпризов…
          – Правильно! И, надеюсь, это будет не менее захватывающая история! Ведь моё кошачье чутьё подсказывает, что наши приключения обязательно продолжатся! Ведь я никогда не ошибаюсь! – философски мурлыкнул Полыгало, почёсывая рыжее ухо.