Позор!

Дама я возрастная. А это значит, что и мораль, и принципы, и манеры у меня не современные, ну... допускаю - с налётом современности.

А ведь, как нас воспитывали? Девушка (читай весь женский род) должна быть скромной, выдержанной, с высшей степени развитым чувством собственного
достоинства!

Если кто-то из противоположного пола удостоился твоей благосклонности - он и догадываться-то об этом не должен! Как это - раскрыться, открыться! И, Боже избавь, первой!

Должна всегда оставаться загадкой для всех. Все - это, конечно, весь мужской род.
И ещё! Мужчина, даже и муж, завоевал тебя один раз - ерунда! Он должен снова и снова, то есть каждый день завоёвывать тебя!

Девушка должна полюбить один раз и навеки, но как-то очень тайно, чтобы Предмету это и невдомёк было! Ну, чтобы он не расслаблялся!

Вот тут я всегда улыбалась: это же какая для женского пола свобода! Никаких обязательств! Я всегда могу сказать:
- А я и не была влюблена, я тебе и повода не давала так думать. Какой с меня спрос?

И вот, к моему нынешнему возрасту, я решила пересмотреть эти постулаты.

Например: "должен постоянно завоёвывать"... А за что ему воевать? Если он не получил ни единого залога или знака прекрасного к нему отношения: слов любви,
ласки, нежности, уверений...

От чего он должен войти в трепет и постоянно слышать в душе соловьиную песню, с которой он уже не сможет расстаться? Нет, тут что-то не так. Надо подправить!

Исполнившись таких крамольных мыслей, я решилась на самые нежные, красивые признания, на ласковые милые штучки, которыми, как лепестками роз начала осыпать Его. Завалила Его стихами, которые, подпитываясь искренностью, высотою чувств, необыкновенно удавались...

Но... Однажды я спохватилась: да что же я вытворяю?! Да что же Он обо мне подумает?! Как я могла пуститься... нет, не в авантюру, на это я ни при каких обстоятельствах не способна, но в mauvias ton. Именно в мове тон - ведь сколько нам вдалбливали! Даже приписали К.Марксу (я у него этих слов не нашла), что девушка должна знать всё, но ничего не позволять себе!

Прокручивая своё "преступление" в голове, я окончательно решила: утром поговорю об этом с тем, в чьих глазах я так низко пала.

Разбитая такими ужасными мыслями, я даже спать пораньше легла, чтобы поскорее наступило утро и я хоть как-то смогла бы реабилитироваться, восстановить мою пошатнувшуюся репутацию...

... И снится мне сон! Прекрасный! Какое-то очень красивое застолье! За столами чудесные люди, все в отличном, приподнятом  настроении. И я среди них: стильно одета, причёска удивительная! Мне уделяют много внимания и оно мне лестно.

Вдруг входит странно одетая дамочка. Она в короткой светлой юбочке в бантовую складку - кривые цыплячьи ножки нахально и некрасиво открыты. Под обтягивающей блузочкой в полоску едва угадывается тощая грудь. Стрижку - жиденькое каре - прикрывает белая панама...

Эта "невообразимость" вышла на середину зала и громко сказала:
- Эльвира Станиславовна!

В мгновенно повисшей тишине, таким не соответствовавшим её молодости скрипучим голосом, она продолжила:
- Нам стало известно, что в последнее время ваше поведение носит характер, подходящий только под определение - вызывающего!

Вы перешли все рамки приличия! Наше мнение о вас кардинально поменялось!
Вы не-до-пу-стииии-мо перешли рамки приличия поведения дамы и тем совершенно опозорили себя...

Как вы посмели сказать мужчине, что он умница, талант, че-ло-ве-чи-ще! Что вы
о-бо-жа-ете- его! Что он ...мусик-пусик-красотусик!!!

Несколько дам за столом грохнулись в обморок, а мужчины от "пусика" и "красотусика", как один, задвигали ногами...

- Мы не можем этого так оставить! Идите и распишитесь у меня в журнале в том, что я вас предупредила, а вы обязуетесь впредь не допускать подобного безобразия!

Конечно, вы будете наказаны! Как? Об этом вас известят позже! Но на снисхождение не надейтесь!!!

Пока дамочка говорила это убийственным тоном, сидевшие за столом, как в опере речитативом дружно повторяли: Пооо-зор!  Поооо-зор!!  Пооо-зор!!!

Я встала, вышла из-за стола и, несчастная, пристыженная, поплелась, как кролик к удаву, к этой жуткой дамочке, образца тридцатых годов прошлого века и...
расписалась в её потрёпанной тетради.

Проснулась я в ужасе! Что же мне теперь делать, чтобы исправиться? Но так, чтобы я была счастлива?