Странствия по утраченной Родине. День двенадцатый

                16 июля      
          
             Хмурым  ветреным утром  следующего дня мы обнаружили  что «отлежали все бока», но вовсе не от лени. Вчера вечером  так и не смогли отыскать ровную площадку для палатки. В лесопитомнике почву обычно перекапывают плугом под посадку саженцев, вся она  становится волнисто-кочковатой и малопригодной для лежания, а тем более для ночного отдыха. Покряхтывая, поохивая, замерзшие и не выспавшиеся, вылезли мы на свет Божий.  Разминая пострадавшие бока, принялись размышлять о дальнейшем маршруте. И тут начались разногласия. Меня манили леса и дубравы, мужа и сына - проторенный путь, желательно шоссейный.   
                Выбрали компромиссное решение – двинулись вдоль опушки.  Я постоянно порывалась свернуть в лес, но мужчины, а им не откажешь в благоразумии, терпеливо меня усмиряли, пугая кабанами и непроходимостью лесных дорог.    На пути встала водная преграда – речушка  Воздрёмка, скорее бурный ручей. Хоть и ручей, а перебраться с велосипедами на другой берег невозможно. Пришлось ехать до деревеньки с милым названием Воздрёмо, так, в несколько домов деревенька, но ухоженная, уютная.   Следующая попытка пробираться вдоль опушки тоже не удалась. У деревни Головеньки прямо по нашему маршруту опять ручей, приток этой самой Воздрёмки, да ещё и запруженный.  Тут уж я сдалась и согласилась на шоссе.
               Резво (чтобы не успела я передумать) мужчины рванули на шоссе,  что шло от Головенек в сторону посёлка Первомайский. От него рукой подать до Ясной Поляны, а желанные Кочаки и вовсе где-то рядом.
               Добрались до Первомайского легко, но вздохнуть с облегчением оказалось проблемой. Воздух потерял свежесть и естественные ароматы лесов и полей и наполнился тяжёлым химическим духом. Где-то очень неподалёку засорял воздушный бассейн Шёкинский химкомбинат – флагман советской  большой химии. Ну, очень большой химии, так как производит он несметное количество и в несметном разнообразии всяческую пагубу для экологии и организма, вроде карбамидоформальдегидного концентрата и метанола. И кроме того где-то совсем рядом небо коптит нефтепереработка и производство газа из бурого угля.  Не продохнуть.  Старое название посёлка «Газовый» Первомайскому подходило куда больше. Даже уют и благоустроенность улиц не утешали. Дышать глубоко и свободно здесь не хотелось. Мы от души посочувствовали местным жителям.
               Однако гостиница Первомайского оказалась чистенькой, встретили нас радушно и посоветовали обосноваться и отсюда уже совершать вылазки в Ясную Поляну. Мы вспомнили муки замерзания в Крюковском лесопитомнике и не заставили долго себя уговаривать.
               Немного расслабились, отдохнули, пообедали в столовой и  налегке отправились  в имение русского гения по магистральной трассе  Москва - Белгород, о чём сразу же пожалели. Езда на велосипедах оказалась опасным и неприятным занятием. Узкое, пыльное, перегруженное транспортом  шоссе ежеминутно угрожало дорожно-транспортными происшествиями.
          Имение Льва Николаевича Толстого в пяти километрах от Первомайского. Туристическая суета на входе немного нас обескуражила. Однако описание успокоительно сообщало:  "Усадьба не утратила свой облик до наших дней.  Включает в себя дом, в котором жил Л.Н.Толстой и его семья с сохранившейся в нем обстановкой и библиотекой, флигель для гостей, где сейчас размещаются сменные экспозиции и выставки и дом для прислуги, в настоящее время административное здание; надворные постройки; парки с каскадом прудов, разбитые в конце XVIII - начале XIX вв.;  восстановлен также уникальный сад из стародавних российских сортов яблонь, многие из которых считались утраченными. Как и в прежние далекие времена, усадьба славится своим огородом, пасекой, а в стеклянной теплице собрана редкая коллекция оранжерейных культур;  в неприкосновенности сохранились и лесные участки, большая часть которых посажена самим Л.Н.Толстым в 1870-1900-е гг. Здесь в лесу "Старый Заказ" в ноябре 1910 г. он и был похоронен". 
            Когда-то родовое гнездо князей Волконских (материнская линия Толстого)  олицетворяло истинно русское усадебное приволье. Оно примыкало к мощным засечным лесам. Сады, леса, покосы, аллеи, поляны – всё было любовно поименовано.  В большом пруду можно было купаться. 
            Сегодня Ясная Поляна окружена индустриальными гигантами, шоссейными дорогами. От  букета  химических ароматов трудно абстрагироваться. В усадьбе толпы туристов, там и сям фотографируются   брачующиеся, прогуливаются молодые мамы с колясками, дети играют в прятки. Но все, так или иначе, приобщаются к великому и вечному. Мы попытались взглянуть на имение глазами русского человека Толстовских времён. И это нам удалось лишь в самых отдалённых малолюдных уголках, там где ещё властвовала природа.

 http://deadokey.livejournal.com/30977.html (обязательно посмотрите фотографии)


«Ясная Поляна — музей, открытый в 1921 году в родовом имении писателя Льва Николаевича Толстого. Здесь классик мировой литературы прожил более шестидесяти лет; здесь он появился на свет и был похоронен. Именно в Ясной можно по-настоящему «окунуться» в мир Толстого и его произведений — ежегодно в этот знаменитый литературный музей приезжает огромное количество людей со всего мира. По своему статусу Ясная Поляна — мемориальный и природный заповедник с уникальным ландшафтом, создававшимся на протяжении 18 и 19 столетий. Вместе с архитектурным ансамблем этот ландшафт сохраняется уже более ста лет — по образцу последнего года жизни Толстого. Вместе с тем Ясная Поляна продолжает оставаться настоящей «живой» усадьбой, где сохраняются многие виды хозяйственной деятельности. Развивается и музей, постепенно становясь признанным культурным центром мирового значения.


         
Толстые в Ясной Поляне. Жизнь Льва Толстого в усадьбе

Сразу после свадьбы Толстые обосновались в Ясной Поляне. Николай Ильич достроил большой дом, в котором его семья поселилась в 1824 году, увеличил свои земельные владения. Он выкупил свое родовое имение Никольское-Вяземское, взятое в опеку за долги, приобрел богатое имение Пирогово и надежно обеспечил будущее своих детей. Мария Николаевна как будто жила в несколько другом мире, её более занимала жизнь духовная.

Чрезвычайно религиозная, она, вероятно, воспринимала свою семью как Божий дар, ведь ей был уже тридцать один год, когда она вышла замуж, и она с радостью целиком посвятила себя мужу и детям. В семье Толстых родилось пятеро детей: сыновья Николай, Сергей, Дмитрий и Лев и дочь Мария. Счастливая жизнь семьи оборвалась через несколько месяцев после рождения младшей дочери – в 1830 году Мария Николаевна умерла.

В это время её младшему сыну Льву не исполнилось и двух лет. Толстой не помнил матери, лишь неясные воспоминания о ней жили в его душе, но он боготворил мать. По его словам, она всегда оставалась для него «святым идеалом». И годы спустя после её смерти Толстой особенно любил и бережно хранил те уголки яснополянской усадьбы, которые напоминали ему о матери - Нижний (Английский) парк, беседку-вышку в нем, оранжерею.

Детство Льва Николаевича  в усадьбе – это просторный и уютный отцовский дом, большая патриархальная семья, шумные игры с братьями. В большом доме были детская, классная, официантская, фортепьянная, диванная, большая гостиная, малая гостиная  - всего предположительно около сорока комнат. Жизнь семьи протекала размеренно и неспешно, в строгом соответствии с традициями.

Когда Толстому было девять лет, умер его отец, и опекуншей детей стала жившая с ними тетушка, сестра Николая Ильича Александра Ильинична Остен-Сакен, а после ее смерти в 1841 году – другая тетушка, Пелагея Ильинична Юшкова. Она увезла племянников в Казань, где жила со своим мужем. В Ясную Поляну Толстой вернется - уже хозяином  - лишь в 1847 году, оставив учебу в Казанском университете.

В 1847 году произошел раздел родительских имений между братьями Толстыми. «По обычаю как младшему в семье мне отдали имение, в котором жили – Ясную Поляну», - пишет Лев Николаевич. Он сразу же решает круто изменить свою жизнь и обосноваться у себя в деревне. Как и герой повести «Утро помещика» Дмитрий Нехлюдов, девятнадцатилетний Толстой всей душой стремится «посвятить себя жизни в деревне», потому что чувствует, что «рожден для нее».

Но уже первые предприятия вызывают разочарования. Все получается не так, как он ожидал, и крестьяне с недоверием относятся к начинаниям молодого барина. Разочаровавшись в  стремлении делать добро, он отправляется на военную службу.

До 1857 года Толстого нет в усадьбе, но хозяйство идет понемногу, и брат Дмитрий Николаевич  пишет ему о Ясной: «…ехавши в мае в Москву, я… подъехал к флигелю, и оттуда… обошел сад и выставку, где тогда все было в отменном цвету, и это мне доставило такое удовольствие, что я вплоть до Москвы ехал с приятным впечатлением. На обратном пути я тоже заезжал в Ясное; …ел груши, которых нынче у тебя изобилие».

В отсутствие хозяина драматическим образом изменился облик центральной части усадьбы: был продан на своз большой яснополянский дом, и спланированный князем Волконским величественный архитектурный ансамбль утратил свою целостность. В это время Толстому срочно понадобились деньги на издание «Военного листка» - журнала для солдат, который он задумал с группой офицеров, служивших вместе с ним в Крыму. Издание было запрещено, деньги разошлись по мелочам, а дом, перевезенный за 40 верст от Ясной Поляны в село Долгое, простоял там до 1913 года и был разобран за ветхостью. На месте постройки остался лишь камень из ее фундамента, на котором впоследствии была выбита надпись: «Здесь стоял дом, в котором родился Л. Н. Толстой». В декабре 1897 года Толстой писал в дневнике: «4-го ездил в Долгое. Очень умиленное впечатление от развалившегося дома. Рой воспоминаний». Большой яснополянский дом был воскрешен писателем на страницах трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность».

В конце 1850-х годов Толстой вышел в отставку и вернулся в Ясную, хотя и не жил там постоянно, много времени проводя в Петербурге и Москве. Он поселился в одном из флигелей, ставшем со временем домом для него и его семьи – в нем он прожил более 50 лет. Вместе с ним в новый дом переехали старая мебель, книги, прадедовские зеркала XVIII века, фамильные портреты. Именно этот дом сегодня известен как Дом-музей Л. Н. Толстого.

В это время Россия вступила в новую эпоху - неспешная усадебная жизнь уходила в прошлое. Толстой предпринял два заграничных путешествия, впечатления от которых повлияли и на ход яснополянской жизни, претворяясь в новые идеи и проекты хозяина усадьбы, творчески подходившего к любому делу. Вернувшись в Россию, он с жаром взялся за преобразования в Ясной. Одним из чудеснейших его начинаний стала школа для крестьянских детей, открытая в 1859 году во флигеле (Толстые называли его «другим домом», а позднее – Флигелем Кузминских. Это была абсолютно новая школа, построенная на принципах свободы и творчества.

23 сентября 1862 года  Лев Николаевич женился на дочери московского гоф-медика Софье Андреевне Берс. Жизнь молодых большей частью проходила в Ясной Поляне, где молодой графине поначалу было нелегко освоиться. Постепенно она сумела стать настоящей хозяйкой усадьбы, и вскоре женская рука стала чувствоваться здесь во всем: дом стал уютнее и удобнее, вокруг него появились нарядные цветники.

Все больше внимания хозяйству уделял и Лев Николаевич. Он расширил дедовский яблоневый сад. Постепенно площадь яснополянских садов выросла в 4 раза и превысила 40 гектаров. Всего в Ясной Поляне было посажено пять садов: Красный, Молодой и Старый, а также сады у Дома Волконского и у Большого пруда.

Каждую весну Толстые любовались необыкновенной красотой цветущих садов. «Яблони цветут необыкновенно, - писала в дневнике Софья Андреевна. – Что-то волшебное, безумное в их цветении. Я никогда ничего подобного не видала. Взглянешь в окно в сад и всякий раз поразишься этим воздушным, белым облаком цветов в воздухе, с розовым оттенком местами и с свежим зеленым фоном вдали».

Сады давали устойчивый доход имению. Их всегда сдавали в аренду съемщикам за цену от двух до пяти тысяч в год, а часть яблок по условиям договора оставляли себе.

Еще более масштабными оказались лесные посадки Толстого. До него яснополянские леса представляли собой участки старого лесного массива. Их старинные названия сохранились до сих пор: Чепыж, Старый заказ, Арковский верх. Лесоводческая деятельность Толстого значительно расширила лесные массивы Ясной Поляны; вновь появившиеся леса не только украсили собой усадьбу, но и принесли несомненную практическую пользу: закрепили расползающиеся склоны многочисленных оврагов. Кроме того, земли в районе Ясной Поляны были весьма бедными, и выгоднее было посадить здесь леса. В общей сложности лесные посадки в Ясной Поляне занимают огромную площадь – 254 гектара.

Немалое место в жизни Толстого занимали лошади. В Ясной Поляне, как в любой усадьбе, лошади были всегда, и рабочие и выездные. В начале 70-х годов Толстой скупал земли под Самарой и, как пишет его старший сын Сергей Львович, хотел там разводить «степных лошадей и овец». Толстой даже хотел вывести свою породу, скрещивая чистокровных английских верховых с быстроногими степными лошадками. Завод разросся до 4000 голов, но в голодные годы лошади стали падать, и, согласно С. Л. Толстому, «в 80-х годах это дело как-то растаяло незаметно». А в Ясной Поляне остались приведенные из Самары лошади, потомки которых жили еще в последние годы Толстого. В 1897 году из Самарской губернии в Ясную приезжали башкиры, которые доили кобыл и делали здесь кумыс.

С 1860-х годов начал изменяться и яснополянский дом Толстых: отныне он рос вместе с семьей. За годы брака у Толстых родилось 13 детей. Пятеро из них умерли в раннем детстве, до зрелого возраста дожили восемь – сыновья Сергей, Илья, Лев, Андрей, Михаил и дочери Татьяна, Мария и Александра. К центральной части дома – нескольким комнатам, расположенным анфиладой - в разные годы добавлялись пристройки.

В 1881 году Толстые купили дом в Москве. Выросли старшие дети, им нужно было продолжать образование, дочерям нужно было выезжать. Теперь зимы семья проводила в Москве. Однако город тяготил писателя, ему была необходима «ванна деревенской жизни». Весной он стремился поскорее вернуться в Ясную Поляну, где ему так хорошо дышалось и работалось. В последние годы Толстой уже не переезжал на зиму в Москву, предпочитая покой и уединение Ясной.

К тому времени яснополянская усадьба уже не принадлежала Льву Николаевичу. Еще в 1892 году он, в соответствии со своими взглядами, отказался от собственности и разделил все, чем владел, между наследниками. Ясную Поляну получили Софья Андреевна и совсем еще маленький младший сын Ванечка, впоследствии умерший от скарлатины (в 1895 году, в семилетнем возрасте).

В последние годы жизни Толстого атмосфера дома изменилась; семейный разлад омрачил жизнь его обитателей. 28 октября 1910 года Лев Николаевич покинул Ясную Поляну навсегда. 9 ноября 1910 года он был похоронен на краю оврага в лесу Старый Заказ.