Тюфяк по рассказу летчика

Ночной полёт. Зенитка достаёт.
 Попала. Крен. Разбито вдрызг стекло.
 Мотор горит, а я свой самолёт
 Веду домой, как друга, под крыло…
 Потом ремонт – ему и мне, как штык,
 Я – в госпиталь, а он – в его ангар…
 Да, внучек, и в войну бывает миг,
 Когда и сердце, как мотор -- пожар,
 Охватывает в пацане любовь,
 И тот огонь маневрами не сбить…
 Сестричку, что переливала кровь,
 Пришлось мне на спор крепко полюбить.
 Нас было трое. Как в плену, от ран
 Томились мы, скорей бы на крыло!
 Но вот однажды старый капитан,
 Кряхтя поднялся, посмотрел в окно,
 Затем его со звоном отворил,
 Усы пригладил, как Чапай в кино,
 И трёх сестёр в палату заманил.
 Мы им на стол – трофейное вино
 И шоколадный летуновский лом,
 Они ж – чистейший медицинский спирт.
 Мы вспомнили под песни родной дом.
 Потом забыли, что у нас болит.
 Стихи читали, гнали анекдоты,
 Но ни одну не тронули рукой,
 А капитан шептал нам: «Идиоты,
 Не за горами лютый, смертный бой!
 Попробуйте, не обижайте девок!
 Любовь познавший будет цепко жить,
 Что толку от холодных посиделок –
 В парилке надо с паром ж… мыть!»
 Пробил отбой. Сестрички распрощались,
 А мы с тоской смотрели на кровать,
 Где отпечатки от их поп остались,
 А капитан вдруг начал измерять
 Ладонью ширину следа от каждой
 И предложил нам розыгрыш простой:
 Кому след выпадет от девки самой знатной,
 Тому поклясться взять её женой…
 Да, в пять ладоней у бабульки дело было.
 Толстушка! И сейчас ещё… ништяк!
 Она меня за письма полюбила,
 А я её – за вдавленный тюфяк.