О ловле ханжей

Вот почему, архивы роя,
Я разобрал в досужий час
Всю биографию героя,
О ком затеял свой рассказ.

А.С.Пушкин (из незаконченной поэмы «Езерский»)


    Архивы – хранилища памяти человеческой. Тому, кто хоть раз в своей жизни работал с пожелтевшими от времени документами знакомы чувства «осязаемости» истории, сопричастности к описываемым в документе деяниям, соучастия в судьбах давно живших лиц. Некоторые истории, записанные в бумагах XVIII столетия и опубликованные в разделе "Из былого прошлого" первого номера журнала "Известия общества изучения Русского Севера" за 1910 год, возможно, будут небезынтересными и для читателя XXI века. 

   В деле № 146 по второй описи Архангельской губернской канцелярии приведена   «Инструкция для ловли ханжей в Архангельске» от 29 марта 1740 года.

   Язык её, даже испорченный канцеляризмами, передаёт дух времени: «Понеже по имянному Ея Императорского Величества указу велено, ежели где некие ханжи и скитающиеся по миру являться будут, то их ловить и допрашивать, для того губернской канцелярией определён унтер-офицер и четыре солдата, обязанные поступать по следующим пунктам: Являющихся в городе Архангельске ханжей, которые иногда живут не в домах, а в шалашах, являя себя простому народу святыми и сидящих по рынкам, вымышленных рассказчиков и поющих некие басни для прельщения простого народа, дабы тем обманом тунеяцкий хлеб получить, также скитающихся по миру, как мужеска так и женска полу малолетних и престарелых всех, не обходя никого ловить и приводить в губернскую канцелярию в самой скорости без всякого послабления и упущения, дабы чрез такой способ оных тунеядцев и обманщиков вовсе искоренить».

   Благими пожеланиями устлана дорога в известное место. Увы, в любые времена "пекутся" заведомо невыполнимые указы.
 
                ***

     Воплощения в эпистолярном жанре достойна другая история, описанная в деле № 128 по третьей описи  Архангелогородской губернской канцелярии. В эту контору из гарнизонной канцелярии поступило «доношение о репорте» от 12 декабря 1755 года прапорщика гарнизонной школы Ивана Елагина, получившего от учителя школы солдата Ивана Волкова найденную у школьника Василия Рудного «маленькую тетратку,  в которой писаны противно христианского закону речи».

    Пятнадцатилетний Василий Рудный через месяц, то есть 12 января 1756 в присутствии архангелогородской канцелярии  «под битьём лозами допрашиван», а в допросе сказал, что нашёл «тетратку» перед Николиным днём, три дня носил её в кармане и не читал.

   Не поверили школьнику сатрапы. В тот же день вторично «из истинной правды под битьём лозами он допрашиван и показал, что он во всём утверждается на первом своём допросе».
 
    О последующих допросах «с пристрастием» документы не упоминают. То, что они имели место быть, подтверждает скупая запись «репорта» полкового лекаря Стругкофа: «8 марта 1756 года школьник Василий Рудный волею Божиею умре».
 
    Нет человека, но проблема с крамольной бумагой до конца не решена. И потому архангелогородской губернской канцелярией издана «Публикацыя»: «По указу Ея Императорского Величества Самодержицы Всероссийской определено: оною тетратку, в силу воинскаго 18 главы 149 и 150 артикулов зжечь на публичном месте чрез палача». 

   Пресечена попытка оскорбления чувств верующих, наказан потенциальный  «оскорбитель» и палачу дело нашлось. Конец трагедии.

                ***   

     И всё-таки не одной борьбой с «пятой колонной» жили органы самодержавной власти. Сурова её вертикаль, мечу подобна в те времена была. Попробуй, ослушайся, не выполни приказ вышестоящего начальства, голова с плечами быстро распрощается.

    С другой стороны, исполнение иных указов на будущности потомков сказалось весьма благоприятно. У истоков большого дела находится, казалось бы обычное, рядовое письмо архангельского губернатора Головцына «порутчику» Ивану Шарапову от 13 апреля 1765 года: «По указу Правительствующего Сената велено земленыя яблоки, которые в Англии именуется потетесь, сажением размножать, дабы в случае хлебного недостатка некоторое подспорье сделаться могло, почему я для единого опыта на нынешний один только год купил здесь тех яблоков несколько, как и присылаю при сем, и имеете вы, разыскав пристойное к сажению оных в губернаторском саду место, оныя посадить».

    Из Англии генерал-майор посылку с ценным грузом отправил и дело государственной важности не абы кому доверил, а порутчику. Да и лучшего места в саду своём для посадки картошки не пожалел.
    К тому же в письме том «Описание как земленыя яблоки сажать следует» собственноручно изложил: «Взяв яблоко, во столько, во сколько частей, сколько на неё рубчиков или самородных ямочек, на подобие глаз есть, изрезать и посадить оныя части в чёрную землю, которая была бы несколько сыровата, глубиною от 6 до 7 вершков, которые осенью и вырывать и из них большие собирать, а малые пока в земле оставлять, отчего и впредь плод будет и ежели мелкие яблоки 2 года из земли не вынимать, то оные могут плод свой умножить, также и яблоки будут гораздо крупнее, трава от тех земельных яблоков  вырастет от земли  в высоту например аршина на полтора».

   Прижились ли посаженные по забугорной инструкции «земленыя яблоки» на северной земле, какой высоты достигла ботва на дорогом для сердца губернаторши участке, что стало с первым архангельским картофелеводом поручиком Иваном Шараповым? Увы, ответы на эти вопросы  архивные документы не содержат.

    Модно нынче памятники по любым поводам ставить. Тюленя в граде Архангельске  увековечили, может, водрузим ещё один на пьедестале в форме картошки – «Антону Головцыну и Ивану Шарапову от потомков с благодарностью за второй хлеб»?

                ***    

     Прибыл из Англии губернатор Головцын, к привычным заботам вернулся. Главная у чиновников любых веков одна - «как бы чего не вышло».

    Из дела под номером 64  узнаём содержание Отношения, направленного Головцыным в губернский магистрат:  «Сего 1766 года генваря 2 дня в поданном ко мне из архангелгородской полицмейстерской конторы репорте представлено, - прошедшего де 1765 году декабря 31 дня в ночных часах приведён в ту контору посацкой человек Степан Головин, который взят в хождении в ночи пьяный без фонаря и в свистании и отведён в полицию под караул».

    Новый год по европейскому стилю отметил в гостях помор Головин, возвращался домой в весёлом настроении, насвистывал модный мотивчик и без фонаря обходился. Полицаи, когда не нужны, появляются незамедлительно. И фонарь не один поставят и зубы для невозможности свиста  подправят.

     К тому же после привода в участок выяснилось вдруг, что не простого нарушителя задержали караульщики, а «рецидивиста». И об этом факте упоминается в Отношении губернатора:  «а понеже оной Головин и напредь сего, будучи в Холмогорах, чинил озорство, в чём он свидетелями и изобличён и мне было о том известие, почему и приказано было от меня за то учинённое в Холмогорах озорничество учинить ему Головину наказанье батожьём, но он Головин и за всем тем и до ныне не унялся и отважился в городе пьяной в ночное время ходить без фонаря и свистать».

    И потому неотвратимо наказание и до боли  знакомо «рецидивисту»: «того ради, по указу Ея Имперского Величества, мною определено: вышеписанного архангелогородца Головина отослать в губернский магистрат и учинить нещадно наказание батожьём». Подпись: Яков Головцын. Дата: генваря 7 дня 1766 года.

    Одного Головина батогами били по приговору Головцына, другой в это время (с 1765 года) гранит наук в академической гимназии грыз. Михаил Евсеевич Головин – племянник Михаила Ломоносова по матери, впоследствии физик и математик, адъюнкт и почётный член Петербургской Академии наук  оставил заметный след в истории развития математического образования в России как автор учебников по арифметике, геометрии, тригонометрии и механике. 

    Не хватало на всех батогов.

                ***

    Родину любят. Государство, как орудие насилия «простой» народ терпит, позволяя нанятым за его деньги властям писать инструкции о ловле ханжей, их составе, лепить законопроекты о борьбе с инакомыслием или запрете ночного топота котов. Не безгранично терпение, от критической массы несправедливостей взрывается порой. Зачислившим себя в «непростые» об этом надо помнить всегда.

***
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/02/11/1776