5. Начальство

        От имени группы я настоятельно попросил у нашего куратора, организовать нам встречу с начмедом вооруженных сил. Эту должность на то время занимал один из приближенных к министру обороны, генерал-лейтенант В.Я. Серый. За всю свою службу не только я, но и мое окружение, неоднократно убеждались, если надо развалить медицинскую службу, нужно поручить ее возглавить лечащему медику. Все, организации больше не будет. Так и здесь. Может он был и не плохой хирург, а  как организатор, никакой. Но тут уже на то время в свои права вступило кумовство и сватовство. Каждый очередной министр обороны тянул за собою всю свою команду, включая и начальников медицинских. Как минимум, своего какого - нибудь хорошо знакомого лечащего врача, а менялись министры обороны тогда, как и сейчас с завидной частотой.

  Но их «высочество» не снизошло  до общения с теми, на чьих плечах в тот период лежало и его благополучие. Подумаешь, всего лишь какие–то восемь майоров с капитанами, начмеды всех дивизий ВСУ. Он прислал к нам на встречу своего заместителя. Ну, я таких доселе,  за свою службу вообще не встречал. Целый генерал-майор, по фамилии Н.Волкодав. Он поразил нас своей непрошибаемой тупостью и зажратостью.

 При этом начальство решило не распыляться, и для встречи объединило две наши группы, начмедов и начальников госпиталей в одном кабинете. Видимо, тот, кто докладывал этому генералу с кем он должен встретиться, доложил нечленораздельно или генерал уже страдал на то время тугоухостью. Не столь важна в данном случае нам эта причина, но, смотрю, заходит в просторный кабинет, где мы сидели, двухметровое тело с лампасами. По команде клерка-подполковника из местного ведомства мы принимаем стойку смирно(особо не напрягаясь, мы ведь не на плацу, да и не принято у медиков где- бы то ни было тянуть подбородок). Здоровается он с нами кивком лошадиной головы, как из недостойным его лицезреть плебсом. И даже не представившись, начинает нечленораздельно гундосить какую - то отсебятину. Когда мы напрягли уши, то услышали примерно такой бред:

- Товарищи офицеры! Вот вы все здесь присутствующие  являетесь начальниками госпиталей. Вы, солидные и ответственные люди, не то, что какие -то там начмеды полков и дивизий, это те от безделья дурью в войсках маются. И от них ведь практически ничего не зависит в сохранении  здоровья личного состава нашей армии. А вот вы,  непосредственно отвечаете за лечебный процесс. От вас напрямую зависит процесс лечения бойцов, которые лишились здоровья в процессе службы. И, именно, на вас,  мы возлагаем надежду в будущем строительстве вертикали медицинского обеспечения войск.

Наша группа начмедов сидела, как в дерьмо опущенная. Я поднимал руку и пытался оградить зажравшегося держиморду от дальнейшего нагнетания обстановки, но он, косо поглядывая в мою сторону, не понимая чего я хочу и, игнорируя меня, кивал и продолжал нести околесицу. Тогда я стал показывать глазами клерку, который организовывал нашу встречу, мол, встань, скажи, перед кем он  выступает. Останови его, но тот, боясь гнева придурка,  разводил руками, мол,  что поделаешь, терпите, пусть уж говорит до конца, если он такой недогадливый. Я насупил брови, сделал протокольное выражение лица, но все -таки своим взглядом заставил подполковника встать и прервать нескончаемый поносный поток этого облампасенного идиота.

Подполковник подпрыгнул и прокукарекал:
- Товарищ генерал, дело в том, что перед вами, как раз и сидят, те самые начмеды, о которых вы так нелицеприятно говорите.

 Дылдометр остановился на полуслове и  с незакрытым ртом начал водить своей дурьей башкой влево-вправо, еще не соображая, что произошло. Потом как -то одновременно завял, даже уменьшился в размере по высоте. Начал бормотать, что- то в плане извинений, и что мы не то подумали, что он имел ввиду, и прочую ерунду. Потом вообще  скомкал речь, пробормотал, мол, у него  на сегодня все и ретировался из кабинета. Нам больше уже и не надо было о чем-то говорить. Мы все поняли, с кем имеем дело вообще.

        А надо сказать, что как раз в то время этот самый Серый, в соавторстве с моим окружным начальником Нетребко, выдвинули теоретическую идею под названием « Система медицинского обеспечения войск, за территориальным принципом». В соответствии с которой они хотели вывести медицинскую службу из подчинения не только тыловикам, но и командирам частей, соединений и объединений, но при этом переподчинить начмедов частей начальникам  госпиталей на всех уровнях. Задумка в принципе была неплохой. Особенно на период мирного времени, а в военное время по этому плану даже местные органы здравоохранения переподчинялись военной администрации гарнизонов. Да и выйти из подчинения командиров частей и соединений была голубая мечта медиков во все времена.Здесь только не была учтена специфика моей десантной дивизии. Она ведь по всем канонам должна была действовать в автономном режиме. В отрыве от общих фронтов.

     Вот исходя из этой, еще только готовящейся теории, этот ушлепок-генерал и бормотал перед нами околесицу о закате таких должностей, как начальники медицинской службы, но так как предлагал эту идею все тот же Нетребко, ее не внедрили. А многократно перекрутили, исковеркали, и как всегда, вместо пользы нанесли немалый ущерб военной медицине в ВСУ. Что и  сказалось впоследствии на медицинской помощи войскам, когда реально разразились боевые действия на востоке страны. Армия вообще оказалась без медицины. И все это благодаря таким некомпетентным, паркетным администраторам, «организаторам военного здравоохранения»,  как Серый, Пурин, Масько, Волкодав.  Кстати, уголовное дело в скором времени было рассмотрено  в Военном суде центрального региона в Киеве. В соответствии со статьей,  к двум годам лишения свободы за халатность, был приговорен Н. Волкодав, генерал-майор медицинской службы. А подставил его еще один, не менее тупой, ранее мною описанный, начальник СЭУ МО, полковник Заполокин.  По Сеньке и шапка.

       После такой встречи нашей группе стали вообще не рады в стенах этого затхлого  заведения под названием УВМА. Стоял вопрос как можно быстрее дотянуть нас до финиша, выбросить за ворота и забыть, но тут остро стала проблема обычного бытового уровня. Всякие подобные учебы, они же прикомандирования. Должны отдельно финансироваться. То есть, помимо обычного ежемесячного денежного содержания, которое нам выплачивается по месту службы, где мы числимся по штату, нам должны начислять, так называемые, командировочные. И этот пункт четко прописан в наших бумажках, на основании которых мы здесь находимся, но вот незадача. На пятом году правления пана атамана днепрожидовского парторга "Южмаша", в казне совсем «не осталось» золотого запаса.  И нам категорически было отказано в выплате этого мизерного пособия для поддержания  душ в бренных телах и штанов на бедрах.

     Дошло до того, что у всех нас, вместе взятых не было денег даже на элементарный завтрак. Поднимаем вопрос перед Кадышем. Он бежит к Маську, а тот, вместо того, чтобы волевым решением закрыть вопрос, приглашает группу на встречу. Стоим  в коридоре под дверью его кабинета. Все волнуются, боятся зайти. Как же, такая шишка, по украинским масштабам. Снова клин сходится на мне. Объясняю всем, что этот Масько- обычный медицинский лопух. Совсем не военный и безопасный, я его прекрасно знаю по кафедре ОТМС во время учебы в медицинской академии в Ленинграде.

Моим словам не доверяют, жмутся в уголке, как стадо овец, и не решаются войти. И это, в основном,  руководители довольно крупных  медицинских учреждений ВСУ.
-Ладно, - говорю, - тогда я сам.

 Размахиваюсь ногой, имитируя удар ботинком в дверь, толпа шарахается к стенке, и закрывают глаза руками.

  С шипением:- Ты что делаешь?

Притормаживаю и стучу, как обычно, костяшками пальцев. Захожу. Здороваюсь. Приятно удивляюсь, Масько улыбается  мне. Оказывается, узнал, несмотря на то, что мы не виделись минимум 12 лет. Вышел из-за своего стола, подал руку, предложил присаживаться.

    На вопрос, что меня к нему привело, как будто не он нас вызвал, а мы к нему напросились, кратко изложил причину визита.  Объяснил ему, что на исходе два месяца нашего здесь пребывания, запасы иссякли и, что желательно их пополнить за счет, так называемых командировочных. Он начал ерзать задницей, виновато извиняться и пытаться обрисовать тяжелую ситуацию с финансами в стране и в армии в частности. Это в 1997 году - то! До полного краха экономики было еще ой, как далеко, но я прекрасно видел, что он и сам не верит в то, что мне бормочет.
- Что вы нам предлагаете, товарищ полковник?
-Займите, перезаймите друг у дружки и как - нибудь дотянете.
- Это у кого же я здесь займу, может вы меня выручите, товарищ полковник?
- Да, понимаете, как раз и у меня сложно с  финансами, -заерзал он в новомодном, с высокой спинкой, кресле.
- Так я  же здесь и не один. Кроме меня за дверью вашего кабинета стоит еще двадцать человек.
- Так может вы съездите домой, возьмете денег ?-идет он мне навстречу.
- Согласен. Только на что мы поедем?
- Что, просто так уж вообще ни у кого нет ни копейки?
- Именно так, нет, ни у кого, ни гроша.
- Ладно, я сейчас вызову начфина своего. Может он чем -то подсобит.
И по внутреннему селектору пригласил к себе в кабинет начфина. Зашел в меру упитанный, краснощекий молодой майор. Масько заискивающим голоском перед своим подчиненным начал разыгрывать передо мною картинку. Было видно невооруженным глазом, что они уже давно этот вопрос обсудили, а может быть уже и деньги эти поделили.
-Александр Васильевич! -спрашивает  полковник майора по имени отчеству, - как бы выплатить находящимся на учебе офицерам их командировочные?
- Владимир Васильевич, но вы же прекрасно знаете, что эта статья на наш отдел совершенно не профинансирована.
Я мотаю на ус. Получается, вызывали нас на мифическую учебу, не только не имея никакой программы обучения, но еще прекрасно зная, что мы будем обречены здесь на голодное прозябание. Видимо, рассчитывали на то, что мы будем счастливы от одного здесь пребывания, что мы безропотно все стерпим.
- Товарищ майор,- это уже я вставляю свой звук, -вы знали что с первого сентября более двадцати человек будут здесь ошиваться в течении трех месяцев?
Майор метнул злую молнию в мою сторону:
- Ну, знал, но мы рассчитывали, что ко времени вашего прибытия деньги по этой статье поступят.
Товарищ полковник! - это я уже к Маську, - тогда ставлю вопрос ребром. Или  вы на этом прекращаете нас мурыжить и отпускаете домой вообще, или же в течении суток находите средства для выплаты этих несчастных копеек.
- Владимир Кириллович, ну зачем же так жестко. Давайте сделаем по - другому, завтра я отпущу вас всех домой, вы пополните свои съестные запасы, возьмете дома денег и мы уже дотянем с вами оставшийся месяц.
- Товарищ майор, мы сможем найти товарищам офицерам деньги на проезд? - это Масько снова к своему финансисту обращается. Тот скривился, как будто ему в пасть целый лимон засунули, но пробормотал, что к исходу дня что - нибудь придумает.
Но у меня был еще один вопрос к начальнику этого заведения.
- Товарищ полковник, пользуясь случаем, хочу вас попросить организовать для нас, присутствующих здесь начмедов,встречу с выпускниками вашего заведения.
- С какой целью, Владимир Кириллович?
- Если вы не будете возражать, хочу провести агитационную беседу. Может кто- то из них выразит желание служить в нашей десантной дивизии. У нас ведь полный провал с медицинскими кадрами.
- Хорошо, это не проблема. Организуем. Вам на когда удобно?
- Видимо по возвращению из поездки домой.

 Он посмотрел в календарь и определил дату. Забегая чуть вперед, сообщаю, что встреча такая состоялась. В огромном актовом зале в наше распоряжение на два часа были отданы все выпускники 1998 года. Выступил с агитационной речью я, еще некоторые начмеды дивизий. Как смог, так и расхвалил я преимущества службы в ВДВ. Наш далекий, но распрекрасный край. Романтику прыжков с парашютом, двадцать пять процентов к окладу и год за полтора в службе.
  Толку от моей агитации было немного. По осени их, действительно, приехало аж четверо. Из них три барышни. Лучше бы они не приезжали вообще.

   А пока мало удовлетворенный встречей с медицинским бонзой, я вышел из его кабинета. Это была пятница, с утра. К вечеру получили гривны на проезд. В субботу утром все рванули по домам. Дома минуты пролетели мигом.

      В понедельник вечером в Одессе, перед посадкой на поезд, на вокзале,  встретился со своим ближайшим ко мне по расположению, майором Западовским. Я тащил пару сумок съестного, а он кроме того,  тянул с собою еще и мешок картошки. И надо же такому случиться, что прямо в дверях вокзала мешок лопнул. Его содержимое рассыпалось. Нам в толпе снующих одесситов и гостей города пришлось срочно собирать свое пропитание по пакетам. Та еще картинка - два солидных майора ползают на карачках и судорожно собирают бульбы под ногами бегущих пассажиров, но ничего страшного, собрали всю до единой и вовремя заняли места в своем купе.

По приезду в Киев прямо с первого декабря началась настоящая зима. Для моего изнеженного югами организма, минус двадцать семь, в условиях киевской сырости было многовато. Первый раз, высунув нос из подъезда, пришлось быстро повернуть назад и переодеться потеплее. Но ничего, через пару дней к холоду адаптировался. Родился -то я ведь в средней полосе.