Щит Пустыни. часть первая. Кризис Кувейта

 
Крушение Британской Империи проходило очень долго, однако многие «подводные камни» - как результат этого распада, сохранились и по сию пору. Навсегда оставляя свои колонии, англичане постарались, чтобы в них очень долгое время не было ни мира, ни покоя. В идеале – чтобы мир на Востоке не наступал НИКОГДА.

Ирак состоит из трёх провинций, ранее бывшими частью Османской Империи – Мосул (курды), Багдад (сунниты) и Басра (шииты) – то: е:  религиозно нерегулируемые общины. Между этими тремя общинами ИЗНАЧАЛЬНО не может быть мира – в силу собственно самого принципа радикального  ислама, который непримирим к «неверным».

Годы, когда Ислам считался самой толерантной религией мира прошли, с появлением движения ваххабитов, что заразили древнюю, мудрую и уважаемую веру вирусом насилия и жажды смерти. Представить, допустим, что Салладин или Сулейман Великолепный казнили своих подданных только за то, что они исповедуют христианство – было просто невозможно.

В Средние Века Ислам карал смертью иноверцев, как правило, за уголовные преступления, но никак не за религиозные взгляды.

После разрушения Британской Империи, Ирак долгое время оставался сильнейшим государством региона, имевшим, весьма внушительную армию и лидеров с непомерными амбициями. Кроме того, с лёгкой руки английских политиков, Ирак был лишён одной очень жизненно важной географической особенности – выхода к морю. И это было вовсе не случайное явление политиков «Старушки Британии», а чётко взвешенный, продуманный ход.

Лондон опасался допустить Ирак в Персидский Залив или, как минимум, предоставить Ираку возможность самому хозяйничать в Заливе. По мнению Англии, самым лучшим вариантом было бы «запереть» Ирак в глубине континента, а в качестве пробки использовать Кувейт, у которого, как гласит народная восточная мудрость – «не те рога, чтобы соседям грозить».

В качестве защитника Кувейта, как легко понять, Англия рассматривала исключительно себя.

Такая политика позволяет Англии (а впоследствии и США) контролировать сам Кувейт, грамотно играя на очень даже мрачной проблеме «большого брата без выхода к морю». Вспомним 1961 год, когда Кувейт провозгласил о своей независимости от Англии  и выпроводил англичан со своей территории.

Англичане не успели, если читатели позволят мне такое сравнение, «даже на три метра от границ с Кувейтом» отойти, как правители «независимого Кувейта» примчались со всех ног ловить английских солдат за детали униформы и возвращать назад. Причиной такого явления был Ирак, который подогнал войска к границе с Кувейтом и провозгласил что отныне Кувейт – часть Ирака.

Пришлось англичанам возвращаться и снова брать Кувейт под охрану.

Проблему Ирака и его взаимодействий с внешним миром лучше всего описал один иракскиий политолог (к сожалению неизвестный)

"Проблема с выходом Ирака к морю остаётся актуальной и по сию пору. Пока Ирак, любыми путями, не получит выходы в Персидский Залив, ни о каком мире в регионе речи идти быть не может – и неважно, при каком правителе Ирака это произойдёт.

Неважно сколько ещё правителей Ирака повесят солдаты США и Великобритании – это устранение следствий, но не причин.

Ирак должен экспортировать нефть. А для экспорта нефти он должен иметь свой порт. Однако все выходы к Персидскому Заливу ему перекрывает Кувейт".

Вот и вся проблема Ирака-Кувейта, которая будет регулярно всплывать ещё не раз, даже после публикации этой статьи.

Особенностью Кувейта было то, что эта страна обладает весьма даже внушительными запасами нефти - две трети всех мировых запасов нефти находятся в Персидском Заливе (данная оценка нефтяных запасов сделана на основе слов З. Бжезинского и в настоящее время подвер-гается критике). Ирак то же владеет нефтяными месторождениями, однако из-за особенностей добычи нефти в Персидском Заливе очень трудно определить, где, чья нефть.

Говоря очень грубо – Ирак и Кувейт стоят на ОДНОМ месторождении – огромном нефтяном бассейне, который неравномерно растекается на границах обеих стран. Каждая страна забирает нефть из тех точек, где ей удобно размещать вышки и перерабатывающее оборудование. Однако, несмотря на это они качают ОДНУ нефть.
Нефть Персидского Залива очень «грязна», она требует дополнительных усилий по очистке и переработке, в силу чего на 2000 год США импортировала из Персидского Залива всего 4% нефти от общего нефтяного импорта. Основная масса нефтепродуктов в США идёт из России, где политическая обстановка более ровная, а высокая техника переработки позволяет очищать и перерабатывать нефть до весьма высоких показателей.

Однако Россия не столь легко управляема из Пентагона, как Персидский Залив, где главной проблемой считается как раз неспособность политических лидеров договариваться, а договорившись – соблюдать эти самые договоры.

Восток – дело тонкое, тут уж ничего не попишешь.

Характерным примером следует считать личность самого Саддама Хусейна.
В России вокруг президента Ирака сложился этакий ореол «несгибаемого борца с США», однако на самом деле Хусейн был, как это ни странно звучит, «наш сильный человек в регионе» по отзывам из Вашингтона.

Военные действия Ирака против Тегерана вывали всемерное одобрение США, хотя, как легко заметить, США в этой войне заняли принцип «невмешательства», не без основания полагая, что Хусейн справится и сам – и нечего «светиться» рядом с ним.

Однако стоило Хусейну чуть-чуть почувствовать свою силу, как он тут же предал своих покровителей в Вашингтоне и начал «играть в свои игры».

Политика «предательства» - это, в общем-то, обычная политика на Востоке. В отличие от Европы, США или России, на Востоке, в общем-то, нет ничего зазорного или необычного в том, чтобы всадить нож в спину своему другу, товарищу и брату, как только тот хоть чуть-чуть утеряет осторожность. Такова уж на Востоке жизнь.

Хусейн начал со стандартного, в общем-то, дела – он вступил в союз с СССР, дабы обеспечить поступление в свою армию оружия, боеприпасов и бронетехники. Основным основанием для такого решения была, конечно, простая жадность.
В отличие от США, СССР предоставлял своё оружие, технику и прочие военные радости – ДАРОМ. И даже если СССР и платили за это оружие, то такие гроши, что с чистой совестью можно было считать это оружие и технику – подарком.
Именно в том кроется главный секрет того, что автомат Калашникова столь популярен среди разного рода жителей Африки, Азии и Востока – они получали его ДАРОМ. А то, что досталось бесплатно – всегда выглядит лучше, чем купленное.

США своё оружие продавали, и продавали за деньги, причём продавали не только оружие, но и боеприпасы к нему, ремонтные комплекты и прочие запчасти. Кроме того техника и вооружение США изначально приспособлено для вооружения профессиональных войск, и в руках слабо обученных военных является скорее обузой.

То, что на Ближнем и Среднем Востоке сильно запускали подготовку и обучение военных кадров – это уже «секрет Полишинеля». Так что при отсутствии грамотно обученной армии, созданной на профессиональной основе, наподобие армий США или Европы, основной выбор Хусейна, в поисках поставщика оружия и техники мог пасть только на СССР. На Востоке знали – «сколько техники наши криворукие не сломали бы, всё равно из СССР пришлют НОВУЮ». Причём даром.

Оружие у СССР в годы Холодной Войны, закупали все, причём и Кувейт – то же. Американцев такая политика сильно злила, поскольку это расценивалось как главная угроза «жизненным интересам США». Однако сделать они ничего не могли, поскольку ни одна из стран Персидского Залива не была заинтересована (и не заинтересована до сих пор) в создании мощной, профессиональной армии. А это, так же автоматически, делало СССР жизненно важным союзником данных государств, поскольку только русские могут давать так много оружия и так дёшево.

США, где царили капиталистические отношения «утром деньги – вечером стулья», таким образом, оказывались не самым лучшим партнёром, к которым, к слову, в 80-ые годы, прислушивались на редкость слабо, по причине итогов Вьетнамской Войны.

Да и сами США, строго говоря, на тот исторический момент вели себя политически неграмотно, основную угрозу своим интересам они видели со стороны СССР, причём у них это доходило до настоящих политических перегибов.
17 мая 1987 года американский крейсер «Старк» был поражён ракетой, запущенной со стороны Ирака. Однако данный факт произвёл настолько малое впечатление на США, что они предпочли возложить вину за это на… СССР и Иран. Это при установленных фактах попадания ракеты Ирака в американский крейсер.

Известный в те годы политолог США Т. Дрейпер весьма красочно высказался о этом инциденте, точнее о его последствиях: «…трансформировав инцидент с иракским ракетным ударом в антисоветскую акцию, мы в неправильную конфронтацию, в неправильном месте, в неправильное время и с неправильным противником».

И это только один из примеров того, насколько США были склонны «прощать» Ираку его маленькие «шалости» - хотя очень характерный пример, ибо менее всего США склонны прощать убийства и нападения на своих сограждан.
 
За всеми этими политическими боями Холодной Войны, ни США, ни Англия и, конечно же, СССР не обращали внимания на то, что в Ираке зреет очень мрачный кризис. Данный кризис носил чётко различимый привкус нефти. Именно нефть, точнее разногласия, связанные с ней, и стали корнем всех проблем.

Началось всё в 1990 году из-за падения цен на нефть, вызванного повышением норм нефтедобычи – в обход установленных ОПЕК квот. Для Ирака падение цен на нефть было тяжёлым ударом по бюджету – Садам Хусейн заявлял, что падение цены барреля нефти всего на один доллар, означает для Ирака потерю в один миллиард долларов в год.

Здесь будет уместно сказать, что на тот исторический отрезок времени, о котором ведётся речь, стоимость барреля нефти упала с 18 долларов, до 7 долларов.

Именно этот нефтяной кризис, к слову, считается некоторыми историками, причиной развала СССР – падение цен на мировые энергоносители, спровоцированный, как водится, США. Однако такое мнение ошибочно – нефтяной кризис 1990 года начался как следствие невозможности контроля над добычей нефти в арабских странах.

Для Ирака падение цен на нефть, практически означало финансовую гибель. Страна находилась в очень сложном положении – подорванная экономика, недовольство в стране, бунты мирного населения, которые, увы, очень жёстко, подавлялись.

В Ираке того времени содержалась небывало мощная армия – на 1990 год она считалась четвёртой в мире по численности и вооружению. При населении Ирака в 19 миллион человек, армия имела численность в один миллион солдат, и имела танковый парк в три с половиной тысячи машин, не считая авиации, вспомогательных машин, артиллерии и прочих дополнительных сил.

Всё расходы по содержанию этой мощной армии ложились на плечи иракского народа и были эти расходы весьма велики – при стабильном бюджете (на 1988 год) в 45 миллиардов долларов, расходы на военные нужды составляли 13 миллиардов долларов – внушительная сумма!

Впрочем, бедность и социальное неравноправие – это вечные спутники Востока (причём не только Ближнего, а вообще всего Востока), и народ кое-как терпел Хусейна, хотя и начинал потихоньку ворчать. Но ворчание подавлялось мерами, кои не находят одобрения в Женевской Конвенции.

Главной бедой было то, что к тому времени Хусейн начал всё чаще и чаще представлять себя во главе лидера всего арабского мира. На тот исторический момент такого лидерства можно было добиться, лишь взяв под контроль все нефтяные ресурсы Персидского Залива.

В 1990 году такие мысли стали казаться Хусейну не просто достижимыми, но и обязательными – его страна получила серьёзный финансовый удар по бюджету, из-за падения цен на нефть. Требовалось немедленно исправлять положение.

И в такой ситуации для Хусейна всё было ясно – у Ирака была армия, была сила, были ВОЗМОЖНОСТИ, для захвата более слабого, но не в пример богатого Кувейта.
Не следовало забывать, что в то время США не представлялась столь опасным врагом. США вообще всерьёз мало кто рассматривал в те годы, поскольку слава страны, что проиграла Вьетнамскую Войну, ещё долго преследовала Америку.
Хусейн считал, что его войска сумеют разгромить и США и Англию и не боялся развязать конфликт.

Особую ставку Хусейн делал и на СССР, точнее на то, что они поддержат его в грядущем конфликте.

Кризис начался с требования Ирака к членам других нефтедобывающих компаний Пер-сидского залива поднять цену на нефть до двадцати пяти долларов за баррель. Саддам Хусейн обосновал своё требование тем, что считает заниженную цену на нефть – «актом войны», но при этом надеется, что правители Кувейта и Объединённых Арабских Эмиратов внемлют голосу разума и пойдут навстречу Ираку.

Само собой, что никакого эффекта это воззвание не оказало, да и не могло оказать. Сам Хусейн, говоря откровенно, тоже не думал, что по первому приказу Ирака все побегут продавать нефть по завышенной цене. Требования Ирака были, скорее всего «почвой», для оправдания своих дальнейших действий.

17 сентября Тарик Азис, тогдашний министр иностранных дел Ирака, отправил генсеку Лиги Арабских Стран довольно пространный меморандум, в котором Ирак выставил Кувейту весьма солидные требования.

В частности в этом меморандуме требовалось, чтобы Кувейт признал долг Ирака перед ним не финансовым долгом, а «помощью» Кувейта Ираку в годы войны с Ираном. И, как следствие – списать этот долг вчистую – то: е: аннулировать.
 
Так же Кувейт обвинили в нефтяном воровстве – мол Кувейт перекачал нефти на два миллиарда четыреста тысяч из иракского нефтяного бассейна в Румайла. Точнее говоря Кувейт вёл у себя такую интенсивную добычу нефти, что в вышеназванном бассейне «снизился уровень нефти».

Румайла быстро превратился в одну из точек кризиса – Ирак разместил там свои военные посты и, судя по некоторым сведениям – именно там началась первая стрельба.

22 июля Тарик Азиз, пребывая с визитом в Египте, у Хосни Мубарака, потребовал, чтобы Ираку списали его внешний долг – порядка тридцати миллиардов долларов!

Видимо к этому официальному требованию было добавлено ещё что-то, поскольку Мубарок согласился стать посредником, в споре меж Саудовской Аравией, Кувейтом и Ираком.

25 июля президент Египта заявил о том, что ему удалось уговорить шейха Джаббера и Садама Хусейна сесть за стол переговоров для разрешения кризиса.

Однако Садам Хусейн знал, что на самом деле он лишь усыпил подозрения своих соседей, поскольку вопреки всему не собирался даже и близко вести мирные переговоры. Пока Кувейт и Египет вели переговоры с его министрами, лидер Ирака перебрасывал к границе с Кувейтом значительные силы.

Только 24 июля на южные границы с Кувейтом было переброшено более тридцати тысяч военнослужащих и более двухсот танков – и это было только начало! Уже через неделю количество военных на границе с Кувейтом достигло ста тысяч!
 
1 августа 1990 года в местечке Джидда (Саудовская Аравия) начались переговоры меж Ираком и Кувейтом, которые Багдад исключительно ловко завалил, выставив к Кувейту изначально невыполняемые требования.

Кроме территориальных уступок Ирак требовал у Кувейта значительного денежного «оброка», что было невыполнимым требованием. Кувейт отверг все предложения Ирака.

Существует один исторический анекдот: якобы первого августа во второй половине дня, Садам Хусейн позвонил эмиру Кувейта и вежливо (как это умеют делать только на Востоке) осведомился:

«Как поживаешь, о шейх Джабер?»

«Слава Аллаху – чувствую себя хорошо», был ответ, «Уже пообедал».

«Клянусь Аллахом!!! Завтракать в Кувейте ты уже не будешь!!!».

После чего Багдад приступил к свирепому исполнению своей клятвы.

Основной удар по Ираку нанесли второго августа 1990 года. Сама операция была начата в два часа ночи, и в ней принимало участие более ста двадцати тысяч человек, поддерживаемые бронетехникой в количестве трёхсот пятидесяти танков (оценка западных экспертов – может расходиться с мнением российских историков).

Само собой что ЭТАКОЙ ораве оказать должного сопротивления Кувейт практически не мог – его войска или разбегались или массово сдавались в плен. Шейх Джаббер сумел только чудом спастись – Садам Хусейн выделил по его душу солидный отряд спецназа, однако гвардия эмира сумела отбиться, используя танки.

Эмиру удалось спастись, а вот его младший брат был убит во время боёв в городе.

Захват Кувейта был проведён с минимальными потерями, хотя, конечно, следует обратить на то, что Ирак в ходе вторжения в Кувейт потерял очень много боевых вертолётов Ми-8, причём почти все погибли вследствии их неправильного пилотирования лётчиками. Из более 80 вертолетов Ми-8, задействованных в десантировании групп республиканской гвардии на территории Джахра, Кувейт-Сити и в портовой зоне, было потеряно порядка 40 % (!). Столь большие потери были вызваны не столько огнем противника, сколько отсутствием плана действий и информации о препятствиях, недостаточным опытом ночных полетов у большинства экипажей. Фактически, вертолетчики до последней минуты не знали, что им придется выполнять поставленную задачу на территории Кувейта.

Первыми потерями иракской армейской авиации стали два вертолета Ми-8 с десантом, осуществлявшие высадку бойцов на одной из публичных площадей в городке Аль-Джахра, перед административным зданием. В результате столкновения с проводами и опорой ЛЭП один из вертолетов упал на землю и сгорел, второй зацепил здание в ходе предпосадочного маневрирования, опрокинулся и упал на землю...

В течение одного часа было потеряно 15 вертолетов по схожим причинам (столкновение с проводами ЛЭП, опрокидывание на посадке из-за потери пространственной ориентировки в поднятом песчаном облаке). Не менее 6 вертолетов, участвовавших во второй волне высадки десанта, столкнулись в воздухе. Общее количество вертолетов, которые были потеряны или серьёзно повреждены в ходе операции против Кувейта составило 42 машины, более 60 членов экипажей и десантников погибли.

Это было удивительно, но почему-то осталось незаметно со стороны широкого мирового общества и, что совершенно за гранью человеческого понимания – и для военных Ирака.

В целом захват Кувейта прошёл для Ирака очень быстро и легко, с минимальными потерями – считается, что потери иракских войск были порядка пятисот военнослужащих, даже если к ним приплюсовать «медицинские» потери.

После захвата Кувейта, власть над ним была передана полковнику Ала Хусейну Али, который возглавил «Свободное Временное правительство Кувейта» и уже 8 августа «по просьбе» «Свободного Временного Правительства» Кувейт включили в состав страны на правах девятнадцатой провинции.

Вот так, тихо и мирно, при минимальных потерях, был захвачен Кувейт.
Осуждение мировой общественностью захвата Кувейта началось почти сразу же, причём, что было совершенно немыслимо – к осуждению захвата Кувейта присоединился и СССР.

Главным обвинителем и обличителем Ирака стали, как легко понять, США, у которых, выражаясь попроще «руки чесались» перехватить  контроль над Персидским Заливом у Англии. Именно Америка не только выступила первым обличителем Саддама Хусейна, но первой начала перемещать свои боевые силы в «зону жизненно важных интересов США».

Уже через неделю после начала военной операции в Кувейте, США, в спешном порядке, начала перебрасывать в Саудовскую Аравию «Всю Америку» - 82-ю воздушно-десантную дивизию, так называемую «Гвардейскую Дивизию» (в американском понимании смысла слова «гвардия»). Президент Египта Мубарок, которого Саддам Хусейн выставил перед всем миром полным глупцом, то же жаждал мести и разрешил США использовать воздушное пространство своей страны, а так же позволил перейти через Суэцкий Канал группе из шести боевых кораблей, которую возглавлял атомный авианосец «Эйнзенхауэр».

Италия и Испания разрешили использовать свои военные базы для американских сил, которые США планировала использовать для военного противостояния Багдаду.

Интересна была реакция Москвы.

Легко понять, что в данном случае реакция СССР была двойственна – с одной стороны русские строго осуждали захват Кувейта, но с другой стороны выступали за то, чтобы кризис решился исключительно мирно, без участия иностранных интервентов.

Данная позиция Москвы расценивалась Вашингтоном как признак слабости, что, отчасти, подтверждалось тем, что СССР, сразу после захвата Кувейта, приостановило передачу в Ирак оружия и военной техники, что являлось неприятным сюрпризом для Ирака.

Однако именно отказ СССР снабжать Ирак военной техникой, чуть было не привёл в то-му, что Кувейтский Кризис мог быть завершён БЕЗ военного вмешательства.
Лишившись притока оружия из СССР, Хусейн оказался в состоянии близком к панике.

СССР мог бы заставить Ирак оставить Кувейт, грамотно играя на поставках вооружения и прочих «полезных грузах», что в условиях надвигающегося конфликта было для Ирака равносильно разгрому. Не стоило так же скидывать со счетов и политические возможности дипломатии СССР. Неважно, проявил ли СССР слабость или нет, но на ТОТ момент истории, наша страна оставалась достаточно мощным государством, к которому прислушивались.

Однако к тому времени в СССР уже начали происходить не самые приятные изменения. В частности небезызвестному Евгению Примакову, что принял непосредственное участие в попытках урегулирования политического кризиса в Кувейте, начал активно ставить «палки в колёса» Шеварднадзе. В частности Шеварднадзе «завалил» миссию Примакова в США, заранее передав информацию о его работе американцам, благодаря чему те отлично знали, с каким предложением к ним приедет советский политик.

СССР к тому времени преследовал цель «выбить» у США и Англии инициативу - пере-дать ведущую роль в разрешении кризиса ООН. Горбачёв наотрез отказался усиливать многонациональные силы анти Багдадской коалиции войсками СССР.

Это позволяло СССР до последнего выступать в роли миротворца, но при этом лишало возможности Советский Союз инициативы в кризисе Багдадского Залива. СССР терял возможность участвовать в военных вопросах и последующем решении кризиса.

Данная ступень отношений, хорошо объясняет, почему современная Россия вступила в открытую борьбу с ИГИЛ – только открытое, непосредственное участие в военных действиях, позволяет потом принимать участие в решении судьбы побеждённых.

Во многом позиция СССР объясняется тем, что дипломаты нашей страны без дела не сидели – Евгений Примаков в это время носился меж Москвой и Багдадом почище портняжного челнока и ему удалось «уломать» Саддама Хусейна на то, чтобы он начал «задумываться о выходе из кризиса в Персидском Заливе» дипломатическим путём.

Хотя, конечно, тут тоже не обходилось без довольно забавных случаев.
В октябре 1990 года Примаков снова прилетел в Багдад, где его обнадёжили, что «Хусейн, при условии «соблюдения лица», готов покинуть Кувейт.

Примаков, в сопровождении чиновников рангом поменьше, отправился прямиком к Хусейну и, к своему немалому удивлению, застал президента Ирака в компании всех членов Совета революционного командования Ирака.
На недоуменный вопрос Примакова о том, что тут происходит, Хусейн заявил, что: «Я бы хотел, чтобы ты видел – среди иракского руководства есть не только ястребы, но и голуби».

Примаков, по его словам, заметил, что «он предпочёл бы иметь дело с голубями», на что свои «пять патронов» вставил вице-президент Рамадан, заявивший:

«Тогда нам всем придётся уйти отсюда, оставив вас наедине с нашим любимым лидером».

Несмотря на всё это, Примаков продолжал вести переговоры и, временами, начинало ка-заться, что прогресс пошёл.

Под давлением СССР Хусейн начал потихоньку «проседать» - несмотря на то, что иракский лидер продолжал громогласно заявлять о неизменности политики Ирака в отношении Кувейта, а затем начал открыто угрожать Израилю, процесс, как говорится, пошёл.

Другое дело, что такое решение кризиса, при котором ведущая роль миротворца доставалась СССР, не удовлетворяла США ни с какой позиции – ни спереди, ни сзади.

Для чего США сколачивала арию и перекидывала её в Персидский Залив? Для чего в Совете Безопасности, всего за четыре месяца с начала вторжения в Кувейт Ирака, приняли аж одиннадцать резолюций в адрес Багдада?  Для того, чтобы в итоге все лавры Миротворца загрёб СССР?

Это было бы мощным ударом по престижу США, который в те годы, как мы помним, был не очень-то велик, из-за печальных итогов Вьетнамской Войны.

США решили форсировать события – 29 ноября 1990 года Совет Безопасности принял двенадцатую, по счёту резолюцию – ту, что известна в истории как «резолюция номер 687». В ней утверждалась, что если Ирак не начнёт работу по исполнению предыдущих резолюций ООН, то Совет Безопасности будет вынужден «использовать все необходимые средства с тем, чтобы поддержать и выполнить резолюцию 660».

Под таким нажимом Саддам Хусейн «поплыл» - в первых числах 1991 года, президент Ирака собрал высших чиновников и военоначальников на специальное совещание в Багдад, где поставил ребром вопрос о «насколько судьба Ирака важнее судьбы Кувейта?».

К 15 января (срокам требований изложенных в «резолюции 687») иракский лидер требовал советов и рекомендаций от слушателей.
 
Фактически это был приказ своим подчинённым – предложить Саддаму Хусейну уйти из Кувейта. Американцы правильно поняли, что Саддам Хусейн не хочет нести единоличную вину за приказ уйти из Кувейта и планирует перевалить часть ответственности на плечи своих подчинённых. Мол, не я так приказал – мои подчиненные велели уйти из Кувейта – «не виновный я, они меня заставили».

Узнав об этом, Вашингтон поторопился «примазаться» к славе СССР как главного усмирителя кризиса в Персидском Заливе и предложил Хусейну провести встречу между Бейкером и Азизом, при посредничестве Москвы.

Вашингтон спешил «ковать железо» пока  оно горячо, но в итоге запустил совершенно не ту последовательность поведения, на которую рассчитывал.
Саддам Хусейн расценил этот шаг Вашингтона как признание американцами своей слабости!

Отныне никакие методы Москвы и Вашингтона не могли убедить лидера Ирака в том, что он заблуждается. Хусейн уверовал в свою правоту и уже не собирался отступать от этого убеждения ни на секунду.

9 января 1991 года в Женеве состоялась встреча госсекретаря США Дж. Бейкера и мини-стра иностранных дел Ирака – Т. Азиза. На этой встрече Бейкер передал Т. Азизу письмо Дж. Буша, адресованное Саддаму Хусейну. В письма Дж. Буш в ультимативном порядке требовал от Саддама Хусейна покинуть Кувейт до 15 января.

Азис был сильно шокирован этим письмом, поскольку это было совершенно не то, что он ожидал увидеть. Политики Ирака были совершенно убежденны, что США встанет на их сторону и встреча в Женеве организованна исключительно для того, что бы дать возможность американцам «сохранить лицо». Однако в итоге всё вернулось на круги своя.

Прочитав письмо Дж.Буша Т. Азис отказался передавать его С. Хусейну, заявив, что «не может принять письмо, поскольку оно полно угроз и написано на языке, который неприемлем в общении меж главами государств».

Дж. Бейкер тоже был сбит с толку необычной реакцией Азиза (всё же США это не СССР) и не придумал ничего лучше, чем начать убеждать Азиса убедить Саддама Хусейна покинуть Кувейт, убеждая, что в противном случае Ирак ввяжется в войну, в которой: «не будет пауз перемирия, чтобы перевести дыхание», что «это не будет второй Вьетнам» и что «эта война будет вестись быстро и решительно до победного конца».

Азис, пребывая в состоянии лёгко аффекта, то же позволил себе пару резкостей в адрес США.

«Вы – ( США – прим. Автора), держава, которая располагает мощным вооружением.  У вас свои оценки эффективности этого вооружений. У вас свои планы, и вы уверенны, что если вы начнёте войну с Ираком, то вы победите и раздавите нас. Мы убежденны в обратном. Я, искренне и без преувеличений, заявляю вам, что 19 миллионов иракцев, включая  иракское руководство, убежденны в том, что если война с вами возникнет, мы – победим».

Переговоры велись на протяжении шести часов, но так и завершились – ничем.
Т. Азис отказался принять и передать послание президента Буша Саддаму Хусейну. Это была на редкость звонкая и оскорбительная пощёчина Вашингтону. Что бы немного смягчить эффект от этой пощёчины, Дж. Буш «на ходу перекроил подошвы», заявив, что Дж. Бейкер в Женеве вёл не переговоры (!!!) а просто «поддерживал контакты с иракским правительством». Так же Буш выразил надежду, что мирные переговоры ещё можно воплотить в жизнь, но только при условии, если «шаги в этом направлении сделает Саддам Хусейн».

Неуклюжие и совершенно неуместные ходы Вашингтона привели к тому, что Саддам Хусейн отказался от навязываемых ему СССР планов добровольно покинуть Кувейт и начал «разговаривать через губу».

Масла в огонь (хотя «напалм» тут более уместно сказать) подлил и брат Саддама Хусейна – Барзан Такрити, который в тот же день позвонил родственнику из Женевы и уверил прези-дента Ирака, что «Американцы не хотят воевать. Они стремятся «заболтать» тело. Они – слабы».

Саддам Хусейн поверил в это – и это было его крупной стратегической ошибкой.
В одной из своих речей, уже после встречи в Женеве, Саддам Хусейн, насмешливо заявил в одной из своих речей следующее:

«Американцы придут сюда, чтобы продемонстрировать акробатические трюки, подобные тем, которые показывают в фильмах про Рембо. Но здесь они столкнутся, в реальной обстановке, с народом, который будет сражаться с ними. Мы – народ, который имеет восьмилетний опыт войны – опыт боевых действий!».

Как и современная Россия, Саддам Хусейн недооценивал американцев, считая их слабы-ми, не умеющими воевать трусами. Это была его глобальная ошибка.

15 января, 1991 года. В 11. 00 по Москве, Дж. Буш подписал директиву санкционирующую удар по Ираку в 2.30 ночи. 17 января. При этом директива имела «право отмены вплоть до последней минуты, если будет найден дипломатический выход из ситуации».

СССР узнал о этой директиве за час до нанесения удара.

Получив от А. Бессмертных известие о начале войны, Горбачёв предпринял все меры, чтобы связаться с Саддамом Хусейном и предупредить его! Горбачёву даже удалось связаться с Дж. Бушем и «закрутив президенту США руки выше головы», добиться невозможного – прямого контакта с Саддамом Хусейном, дабы заставить его вывести войска из Кувейта!

Буш был вынужден согласиться.

Однако все труды Горбачёва пропали втуне. Саддам Хусейн отказался принимать посла СССР, и вручить ему составленное от имени М. Горбачёва послание удалось только после первых авиационных ударов многонациональных сил…

«Буря в пустыне» началась.

Продолжение:

http://www.proza.ru/2016/02/15/2332