Мусор в диффузоре

Убавить звук до «двойки», в диффузоре колонки в такт музыке похрипывает мусор.

Мальчишка - четырехлетка на альбомных листах цветными карандашами рисует машины. Легковушки самые простые. А у грузовиков главное кабина. Округлая. Еще конструктор с крохотными металлическими гаечками-винтиками, перфорированными пластинами, гаечным ключом и четырьмя колесами. А еще самая великая ценность – новенькая фантастически иллюстрированная книжка Алексея Леонова «Выхожу в космос», которую четырехлетка прочитал несколько раз, и очень часто носил с собой в детский сад.

Плохо постриженный симпатичный неопрятный мальчишка - третьеклашка за школьной партой, в непросохшей за лето краске, пишет короткое сочинение «Друг». «Он сидел на старом потрескавшемся бревнышке, и что-то писал в своей записной книжке химическим карандашом, который все время приходилось слюнявить, и от того язык его был синим»… «с удочками мы по камням забрались почти до середины излучины речки. Дважды нам попались пескари и даже один маленький дельфиненок!»... затерялась тетрадь. Да и казавшиеся изящными те цветные машинки теперь ему вовсе разонравились.

Через пару лет на черчении никому не дался какой-то там разрез какой-то там детали. Учитель: - а у тебя, мальчик, получилось? Смотрите, класс, вот как надо, на, тройка».
«Стой!» - дергают за грудки и в чистой школьной форме – в пыль, о камни дороги.
Лицо в кровь, кровь на пиджаке, по белоснежной рубашке.
Перепугались, отстали, шакалята, стаей на одного.
Дома мать, голого, в тазике, да как же теперь кровь застирывать.

Пионерлагерь. Конкурсы-загадки. Приз - приторных конфет целлофановый мешок.
Загадка-отгадка, загадка-отгадка. А мешок-то на весь отряд, по штучке…
Костры до ночи, тихая речушка под обрывом, печеная картошка и испортившиеся в костре рыбные консервы. Танцы под живой ансамбль, пацаны –«ты Машке нравишься». Разговор за клубом, ободранные костяшки и затекшие фиолетовым глаза…

А еще раньше, друг настоящий, Лёвка. Самый первый лагерь на Белом озере, лет семь-восемь. Лёвка. Смешной, маленький, Лёвка. Да что это за Лёвка? Это имя такое. Маленький - Лёвка. Большой - Лев. Он с отцом приехал. Отец – врач-хирург. В середине смены вдруг пропал Лёвка. Вдруг ни вещей, ни Лёвки. С сердцем у него что-то было, потому и с отцом, так и неизвестно, теперь  Лёва – Лев, или Лёвка…


Потертых треков теги - ночь, осене-зима, в диффузоре мусор или в мусоре диффузор, гетеродинно выписываются обрывки чужих песен...

Двадцати-тридцатилетние, летние.
- Леха, сейчас по делам, только заедем по пути к одной…
Старая квартира, полно рухляди. Купили родители, живет с котом.
Заваривает кофе, в пепельнице много мужских и женских окурков. На фото какой-то местный бородатый журналист. Но я пью чай...
- Как тебе?
- Приятная, глаза удивительной синевы (в голове щелчок - Она моя?).
- Ты тоже понравился, вот телефон.
Через пару дней в кафе обсуждаем что-то, спиной вижу, Она и тот, бородатый или усатый, входят…
Осень, дождь, навстречу: знаешь, я беременна. - Я рад (я не рад).
Осень, снег, о ней: – знаешь, она потеряла…
Снег – Леха - а она квартиру купила (ты там уже был???).
В соцсетях:
- ты как?
- знаешь, если бы мужики могли рожать, я бы себе родил.
- а я дочку жду.
….
Соцсети : 
-Прекратить дружбу?
- Да.


Пьяный саксофон наполняет жизнь мою фантомами, в диффузоре динамика похрипывает мусор.

Под дверью крадутся звуки акко, на подушке солнечные зайцы с платановой листвы.
Прыгающие стрелки на часах, маленькая на тринадцатишестивосьми…
На подушке между мной и Анютой в копне волос маленькое розовое ушко с крохотной родинкой на мочке.
Анюта, недовольно –«опять пришел».
Я – «Тсссс. Это так хорошо, это так быстро пройдет!».
Ёжик как-то подозрительно ворочается под одеялом – так он еще и своего огромного медведя притащил!
- «Сын, а сколько уже времени?».
Хитрый серый глаз на часы –«маленькая на тринадцатишестивосьми».
В столовой - Ты сел на мой штул!
Анюта смеется от того, как малый сердится, кряхтит, пытаясь столкнуть  меня.
- Сын, сегодня Вы принимаете завтрак у меня на коленях, я настаиваю!

В карманах моих любимых шортиков. Нет, не так. В карманах моих древних любимых шортиков, где еще моя мама перешивала прорамку под мой тощий живот, Ёжик теперь раскладывает стеклянный шар, глаз от сломанной игрушечной рыбы и стянутый из моей сумки с инструментами мелкий магнит.