Серый рассвет 7 глава Лагерь

Вертолет тяжело поднялся, точно перегруженный, подумал я. После стольких дней, когда  по идее,  хочется обо всем расспрашивать друг друга, говорить,  не наговориться… 
Мы молчали. Бывают моменты, когда без слов все ясно. В который раз выбираемся из переделок, и  становится страшно всякий раз, что кто-то мог остаться там,  по  другую сторону, мертвый,  холодный, отданный на съедение тварям. Я окинул взглядом ребят,  кажется, все думают о том же.
Мы сидели рядом, Мелкая сжала мне руку, не как человек способный за один миг сломать, а с нежностью. Порой прикосновения и жесты могут рассказать куда  больше слов. Непривычно трогать ее теплые пальцы, а не касаться холодного металла. До сих пор не могу привыкнуть и, где-то, не хватает Оксанкиной механической руки с выкидным ножом.
– Тебе нравилось больше, как было раньше? – тихо спросила она, наверное, подобные мысли, определенно, написаны  на моем лице.
– Брось, какие же вы девчонки,- я  её обнял, прижав   к себе,- мы тихо рассмеялись. Северцев покосился на нас, улыбаясь  усталыми глазами, и  вернулся в кабину пилота, где сидел Маэстро.
Я смотрел вниз, видя масштаб разрушений  после взрывов. Белая мгла укрыла покрывалом руины, заботливо приласкав истерзанную землю. Казалось, это было только вчера. Я пытаюсь забыть. Думаю, стоит ли снова и снова все прокручивать в голове. Воспоминания итак болезненны, а  я с каким-то мазохистским наслаждением не могу оторваться от них. Но если не помнить, прошлого, для чего стоит жить, для чего пытаться что-то исправить, вернуть время…
– Леша, я знаю, что мы изменились,- прервала мои мысли Мелкая,- посмотри на Фила.
– Да, он стал совсем седым, в голове не укладывается.
– Я не про внешний вид. Ты изменился первым, и пока твои способности по сравнению с нашими, не так развиты. Нам о много надо поговорить. Не здесь и не сейчас, но стоит понять, как  мы будем жить с этим.
– Согласен, Оксан,-  я оторвался от разглядывания развален в белой паутине снега и  в упор посмотрел на Мелкую,- что только не передумал.
– Понимаю,- как-то грустно улыбнулась она,- мне все известно. Но сейчас не стоит… не надо… Я не хочу снова чувствовать  боль, когда кого-то теряешь.
– Ты так странно говоришь,- удивился я,-  а меня депрессия стала накрывать чаще обычного, и  будет плохо, если   что-то случится с любым из нас
– Не хочу говорить об этом. Не здесь.
– Понятно, не дурак. Просто  ты должна знать, что нравишься мне.
Мелкая, как-то по взрослому посмотрела на меня:
– Я не только тебе нравлюсь, Алеша.
– Прости. Ни к чему этот разговор,- я  снова вернулся к созерцанию белой мглы над  разрушенным городом.
– Не хочу обижать тебя.
– Брось,- улыбнулся я.
  «Что ты хотел, признания в любви и страстного поцелуя»? - усмехнулся про себя.
– Все в порядке. Мы просто друзья,- я снова посмотрел на нее,- Ведь так, Мелкая?
– Конечно, Леха,- в ее «конечно» я чувствовал горечь и не мог понять, что она чувствует, точно какая-то часть ее умерла в стенах лаборатории Айболита. Все мы стали другими, она права. И это не очень-то и по вкусу, а что делать, придется привыкать, главное –  поскорее выбраться из Зоны.
Куда мы летели, непонятно. Ребята спали. Лишь я смотрел в белый сумрак, ветер поднимал снег, и больше ничего не было видно,  кроме паутины ледяной бездны. В очередной раз понимаю, наш побег не спасение, а очередная передышка перед новыми испытаниями. Оксана, закрыв глаза, склонилась к  моему плечу, так доверчиво, что я  отказываюсь понимать, что она  вообще испытывает  ко мне.
А  я, изучающе, рассматриваю ее новую руку.
Странно, не правильно это, но теперь  о Мелкой никто не скажет, что она калека. И это с одной стороны радовало. Но метаморфозы сделали ее другой. Она отстранилась от всех, как и Фил. Я посмотрел в его сторону. Он не спал. Наши глаза встретились, и он отвернулся, точно я стал свидетелем  чего-то личного. Не знаю, возможно, он сам не ожидал от себя появившихся способностей. Я закрыл глаза, попробовав уснуть и отвлечься от гнетущих мыслей. Но их становилось  больше, видения, похожие на грезы. Сны или пророчество неизбежности будущего. Я чувствовал, как медленно падаю в белую бездну,  меня увлекает что-то холодное, скользкое, засасывая в глубины своего логова.
Видимо, я точно заснул и сколько проспал, не  знаю. Меня разбудил Жека.
– Идем. Выспался?
– Ага, - кивнул я, протирая глаза,- где мы?
– Не могу сказать, все завалено снегом. Тоже проснулся после посадки. Главное  – держаться Игоря Сергеевича.
Мы вышли последними, понимая, что оказались на каком-то полигоне окруженном высокой бетонной стеной. Следовать пришлось за Маэстро, который по ходу здесь был главным. Хотя людей пока не было видно. Не думал, что здесь мы одни, и скоро многое  изменится.
Прошли пару километров, пока не оказались у небольших домиков, где,   полагаю, должны разместиться. Пионеры, блин, в лагере «Зарница».
– Теперь, когда вся команда в сборе,- начал Северцев,- стоит обо всем поговорить. У Маэстро много полезной информации, которую пора узнать.
– Когда мы сможем выбраться из Зоны? – спросил Репа
– В сегодняшнем раскладе никогда,- ответил Северцев,- пока мы  все, как в капкане. Идем, я  сегодня многое узнал. Теперь, как нам станет доступна вся информация, будет легче решать, как действовать дальше.
– Мы теперь стали  такими же мутантами? -  криво усмехнулся Фил,- значит, кое-кому эксперимент принес запланированные дивиденды?
– Не стоит забегать вперед, Фил. Сейчас можете привести себя в порядок, принять душ, через сорок минут собираемся в корпусе четыре.
Северцев показал безликое, серое здание, ничем не отличающееся от остальных, за исключением выведенной черной краской цифрой четыре.
Мы заняли два домика, так не привычно снова разделяться: я, Жека, Репа и Ник в третьем, Фил, Татарин и Мелкая во втором. Северцев находился вместе с Маэстро. Мне было не ясно одно, почему Мелкая не захотела  с нами, вместо себя предложив, Ника. Может, я хочу чего-то невозможного. Или, сам себе напридумывал то, чего нет. Понимаю, надо приходить в себя, пора зажмуриться и, открыв глаза, начать все с чистого листа. Тоже придумал, в этом кошмаре привязываться к девчонке, достаточно  остальных.
Все напускное,  знал, но сложно заставить себя играть в эту игру. Одна девчонка в мужской компании – соблазн для многих.  А свихнувшийся Ромео думает только  о поцелуях, забыв поставить себя на место Джульетты. Все решено, разборки и признания после того, как выберемся из Зоны. Стало легче. Я толкнул дремлющего Жеку, сообщив, что пора.
– Устал что-то, глаза  закрываются,- зевнул он так, что я услышал хруст в челюсти,- думал, в вертолете  высплюсь, но, нет, не помогло…
– Идем, сейчас на нас вывалят целое ведро   правды.
– Уверен? – спросил он, потягиваясь.
– В чем? В содержании или в форме? - Жека рассмеялся, надевая куртку.
– Никто не знает, правда ли в этом ведре или может это и не ведро, а  так пробирка.
– Думаю, кое-что все равно проясниться,- вставил Ник, подходя к выходу.
– А мне кажется, мы здесь, как на ладони для противника,-  скривился Репа,- хотя тут и прикольно.
– Такая Зона в Зоне,- добавил я и, открыв дверь, направился к дому с черной цифрой четыре.
  Мы собрались в небольшом зале, где раньше проводились уроки. Парты, интерактивная доска,  учебники, по которым мы не учились. Свежая краска на стенах веселого желтого цвета. Портреты на стене неизвестных мне людей. Прочитал фамилии и понял, что не знаю, кто эти физики-лирики.  Цветочки на подоконнике создавали уютную атмосферу, хоть имели пластиковые листья. Ну,  точно – пионерский лагерь. Тут  явно раньше располагалась какая-то иная  и  явно секретная школа.
Перед каждым из нас касалетка, как в самолете стюардессы разносят. Горячая еда, вкусная. Перед разговором, спасибо, что хоть покормили. Каждому по бутылке с водой и соленые галеты. Наелись, после тюрьмы на базе, как говорится, до отвала, хоть порции небольшие, но и  на том спасибо.
– Ну, вот, наконец-то, мы сможем  расставить все точки над «и»,- сообщил вошедший Маэстро, удобнее усаживаясь на высоком стуле.- Понимаю,   у вас огромное количество вопросов. Чтобы немного разъяснить происходящее, я расскажу все, что мне удалось узнать и кто стоит за этим.
Всем вам известно, что проект «Рассвет» часть эксперимента. Мутанты, ядерная зима, все было спроектировано в планах военного руководства нашей страны. Зона окружена магнитным полем, через которое, пока,  мы не сможем пройти. Нам  неизвестны коды доступа, мы все в ловушке.  Но надежда есть, поэтому постараемся вытащить вас.
Сначала это был социальный эксперимент, но когда появился вирус, способный преображать живые организмы, а потом еще  и давать невероятные способности людям, руководство Министерства Обороны перешло к следующей стадии проекта. Теперь вы для них весомый аргумент продолжения опытов. Только представьте – армия из таких людей, как вы, наделенных подобной силой, телепатией, управлением температурой,- он бросил взгляд  в сторону Фила. – Многие  из вас еще не  знают о новых способностях и пока  не умеют управлять ими. Для этого мы здесь, чтобы выявить их и научить действовать правильно. Кто бы мог подумать, что такое возможно. Считаю, каждый  из вас,   еще пару лет назад, мечтал об этом…
– Только не так, не теряя своих близких,-  вставил я, прервав Маэстро,- а как же люди вне Зоны? Что видят они?
– Магнитное  поле невидимо, а происходящее за ним скрыто голограммой, которая проецирует нужное изображение. Территория оцеплена на тысячи километров. Однако,  все сделано подобным образом, что никто не задается вопросом, о происходящем  на такой огромной территории. После появления новой биологической жизни в Зоне, правительство отказалось деактивировать магнитное поле. Понятно одно, пока  мутирующие организмы живы, нельзя допустить их проникновение  за периметр Зоны. Вы все относитесь к мутирующему виду и пока неизвестно, как  с вами обойдется правительство. Я постараюсь добиться вашего освобождения, но неизвестно, как это произойдет. Так  же не ясно сможете ли вы вернуться к нормальной жизни. Думаю, перспектива супер-солдата радует  не всех, и вы не хотите  стать оружием  в руках военных.
– А что, если как-то отключить  магнитное поле? – спросила Мелкая.
– Ты понимаешь, Оксана, что весь остальной мир превратиться в то, что происходит здесь,- ответил Северцев,- мы пленники Зоны и  ни у кого  и в мыслях не должно быть  попытаться  снять защиту, это убьет все живое на земле. Ад отсюда перенесется на всю планету, ведь вирус распространяется мгновенно.
– И что от него нет никакого лекарства? – спросил Жека.
Маэстро покачал головой:
– Нет, на данный момент его не только нет, оно  не нужно. Вакцина против вируса необходима  тем, кто находится в Зоне, но,  не тем, кто создал её. Эксперимент с крысами и птицами продолжился в лаборатории Романовой, в том  бункере, где вы так замечательно всё уничтожили. Телепаты, вроде Жени, находятся под строжайшей охраной, их держат в клетках, и выбраться  невозможно. Это уже  не люди, а  овощи, мозг которых способен только к  воспроизводству телепатических сигналов. Я видел этих несчастных. Они лежат под капельницами, получая искусственное питание, их руки  и ноги прикованы к кроватям, тела истощены, а  в глазах счастье, безумное счастье какое-то. Я знал, что их уже не спасти, они не смогут жить иначе, теперь ощущают себя крысами,  живут их жизнью. А может быть,  птицами. Птицам, наверное, легче, хотя… если ты пленник, не имеющий ничего кроме пищи, и прикован к кровати – твоя воля сломлена, и смысл  в жизни потерян,  а борьба становится ничтожной и недосягаемой.
– Так что же вы хотите от нас?- настойчиво спросил я: -  Если мы не можем покинуть Зону, так как являемся источником вируса, в чем наша ценность?
– Вы не  распространяете инфекцию, во всяком случае, воздушно-капельным путем. Если честно, я и мои  товарищи сделаем все, чтобы вирус навсегда умер в вас, однако способности останутся, так как мутация произошла на клеточном  уровне. Сейчас  важно научиться управлять своими силами, а я постараюсь сделать так, чтобы когда-нибудь, вы смогли покинуть Зону навсегда.
– Это все хорошо,- Ник недоверчиво прищурился,- только мы уже стольким верили, и почему каждый раз, когда мы появлялись на «точке», вас не было там? Из-за этой неразберихи,  мы чуть не потеряли Татарина, и вообще оказались в плену этого Якоря, который пел в уши, что защитит нас, что выведет из Зоны!
– Полегче, парень,- Маэстро подошел к нему вплотную,-   я  не мог вывести вас, Игорь не знал  об этом,  не мог связаться, так как сам  еще был под наблюдением Романовой,- я уходил, зная, что «альфа» идет по следу и  не смогу вам ничем помочь. Когда же вы разгромили  бункер, началась паника, а  сверхъестественные  способности  помогли выбраться вам. Вот тогда и  у меня  появилось «окно», чтобы угнать вертолет Якоря и  прийти к вам  на помощь. Разве плохо, что сейчас  у вас появилась та сила,  о которой другие могут только мечтать?!
– Хм, другие сидят дома и ни о чем не ведают,- бросил Фил.
– Другие  живут нормальной жизнью, а  не  убивают  мутантов, пытаясь выжить, не жрут всякое  дерьмо,- добавил Репа.
– Я понимаю,  вам не дали выбора, но если так случилось, нужно воспользоваться этим, чтобы в ваших силах было все изменить!
– К лучшему?! – Фил  отодвинул стол, и все почувствовали, как в комнате  становится жарко,- да куда уж лучше!
– Прекрати, Фил,- Мелкая одернула его за руку, которая стала  горячей.
–   Я не хочу быть подопытной  крысой, а  вы? – он повернулся, посмотрев на нас. В его глазах, ставшими золотистого цвета, начало плясать пламя, - мы можем жить сами по себе и никакие ваши сказки о том, что за стенами Зоны, не дают право диктовать нам ваши  условия!!!
Я увидел, как  вокруг Фила начал дрожать воздух, точно он его разогревал  каким-то ему одному известным способом. Никто не мог успокоить парня, и  я опасался, что сейчас Фил,  и  в  самом деле, взорвется и ничего лучшего не придумал, как огреть его деревянным стулом по затылку.
– Ты что с ума сошел?! – Мелкую словно подменили, по ее лицу пробежала гримаса, точно из-под кожи прорывалось лицо морка. Она бросилась к Филу, проверяя пульс, и посмотрев на меня, прошипела, - дурак…
Жека пожал  плечами и посмотрел на Маэстро, потом на Северцева:
– Я даже  не знаю, что и подумать.
Мелкая плакала, пытаясь поднять Фила,   из носа,  которого текла кровь.
– Ты мог убить его! –  бросила она.
– Было бы лучше, если он убил нас всех, - я  в упор посмотрел в ее  глаза, в  которых кипел гнев,- ну  уж прости, Мелкая, вы стояли  и  смотрели, я, хоть что-то сделал.
– Ладно, не кипятись,- Ник склонился над Филом, сообщив, что  с  ним  все в порядке,- если каждый   так будет проявлять  эмоции, мы долго не продержимся, ребята.
Внезапно за спиной послышался шум, я обернулся, видя, как Татарин, покачнувшись, отступил назад, из его глаз текла какая-то жидкость  ртутного цвета, он зажмурился и начал яростно тереть глаза. Поначалу,  никто не обратил внимания, пока он не рухнул без сознания.
– Вот,  об этом я  и говорил,-  уронил Маэстро,- о контроле. Вы понимаете, что готовы убить друг друга, так  нельзя, вы же команда.
– Я не узнаю вас, - Северцев посмотрел на Мелкую, и ему не нравилось хищное  выражение  ее лица.  – Вы люди, а не твари, готовые сожрать друг друга.
 Татарин открыл глаза, простонав, что ничего не видит.
– Что с  тобой? -  Мы подскочили  к нему, оставив Фила « в объятиях» Мелкой.
– Не знаю, ничего не вижу,- он попытался подняться, нащупывая опору.
– Не волнуйся, сейчас все пройдет,- попытался его успокоить, его лицо горело, став багрового цвета,- все, видимо, от волнения…- я пытался успокоить его.
– Так все непонятно, - Татарин повернул на меня невидящий взгляд, и стало как-то  не по себе. Его красные глаза, точно залитые кровью, без зрачков, заставили меня покрыться мурашками.
– Ты все еще не видишь? – я помахал рукой перед его лицом.
– Не понимаю,  я вижу, только не так, как раньше,- в голосе Татарина, я уловил боль,- в глаза, словно песок насыпали, и я вижу только тепло. Ничего больше, ваши тепловые контуры,  и я понимаю, кто передо мной,  пока еще не знаю как. Он дотронулся до Репы,- Репа ты?
– Собственной персоной,- улыбнулся он. Толкая  вперед Жеку. – А этого опознаешь? - Он дотронулся до руки Татарина, и тот  тоже назвал его.
 Фил пришел в себя и, виновато посмотрев  в глаза Северцева, попытался подняться, начал оправдываться.  Мелкая помогла ему,  и все так же недовольно буравила меня своими красивыми глазами.
– Ладно-ладно,- я поднял примиряющее руки,-  извини Фил, что я тебя обезвредил.
– Как  бомбу с часовым механизмом,- добавил Жека,- ты нас тут всех чуть не поджарил, смотри, теперь Татарин всех видит только в  тепловом режиме.
– На сегодня закончили,-  строго произнес Маэстро,- возвращайтесь в свои комнаты, ужинаем    через четыре  часа в этом же корпусе, надеюсь, до этого времени, никто  никого не убьет.
– Все в порядке, - улыбнулся Татарин,- мне кажется, я снова вижу нормально.
– Слава  Богу,- Ник горячо обнял друга, и, повернувшись к нам,  добавил,- давайте договоримся, что постараемся держать свои эмоции при себе. Если мы не  научимся управлять силой, могут возникнуть серьезные последствия.
Я был согласен с ним и не понимал, что это Фил так кипятится, словно эта злость  освободит его из Зоны. Своей ненавистью он только глубже зарывает себя, и нас заодно.
Мелкая-Мелкая, теперь мне все стало ясно. Фил по сравнению со мной казался таким сильным, мужественным. А что я, ростом   чуть  выше ее, худой жалкий влюбленный идиот. Я рассмеялся  про себя, смеялся над тем, что поверил в то, что смогу понравится ей. Глупо играть в любовь. А я ведь  ни разу не знал этого чувства, слишком быстро оставив позади тот возраст, когда влюбляются впервые. Сейчас точно не до этого и пусть в сердце будет рана, она заживет, все пройдет, когда рядом друзья.
– Итак,- Северцев окликнул нас,- бойцы, мне кажется вы забыли кто вы и где находитесь? Еще одно подобное происшествие, когда кто-то из вас  ставит  под угрозу жизнь других,   мы будем разговаривать иначе. Как поняли?
– Есть, товарищ капитан,- гаркнули мы так стройно, что я чуть не засмеялся. Северцев тоже сдержался, но я видел, что улыбка так  и прорывалась через серьезность лица.
                *              *            *
– Тебе плеснуть?– спросил Маэстро Северцева, наливая себе  из фляжки.- 
– Что там у тебя?
– Спирт,- Маэстро рассмеялся,- помнишь, Север, как мы в Сирии пили его, это не Хеннесси  Иванова.
– Да, на войне без этого трудно было, и  не брало, главное.
– Потому что чистый спирт, а не бурда какая-то,- он рассмеялся,- кто знал, что  в такую передрягу попадем, сказали бы раньше. Поверил?
– Нет, конечно, я  и думать  о таком не  мог, тоже мне сделали  из нас героев фантастического фильма.
– Ага. У меня сын раньше говорил: « Вот бы и меня паук укусил, чтобы я человеком-пауком стал». Знаешь, сколько пришлось ему объяснять, что от такого укуса не станешь супер-героем.
– Как  он, вообще? В курсе, что здесь?
– Не-а. Никто не  в курсе. У меня заканчивалась вахта, возвращался домой, потом снова сюда. А сейчас, думаю, мы  все стали вне закона. Романовой известно, что это моих рук дело. Угнанный вертолет, захват базы. Она и на меня повесила разгром, что учинили твои ребята.
– Все как обычно, Маэстро,- Северцев выпил залпом обжигающий напиток, крякнул,- хорошая водичка!
– На, лимончик, закуси,- Маэстро пододвинул к  нему тарелку поближе,- а что Грек, эта сука сдала тебя снова?
– Да я знал, что так будет, главное, что ребята ушли,  на себя было уже плевать, но вот получилось вырваться и это хорошо. А Грек, он же до сих пор не может забыть, как его в Югославии вычислил, воровская морда, ему бы на всем заработать.
– Да ладно, Север, это ж Россия. Сейчас не  те времена, когда воровать было плохим качеством. Вот сейчас мы тоже нарушаем закон, но мы хотим спасти ребят и это уже другое.
– Не нравится мне настрой Фила,  и вообще все эти изменения  странным образом воздействуют на психику.
– А что ты хотел, нормальная реакция. Тебе  там тоже что-то вводили?
– Нет. И это странно, Якорю я был нужен целым и невредимым, хотел  сдать Романовой чистеньким и с  розовым бантиком сбоку.
– Есть  у меня свои люди на станции и план есть, как ребят вытащить, но для начала, пусть они немного успокоятся и научатся свои силы держать под контролем. Для этого мы все здесь. Потом, если все сложится, я выведу всех, а им решать, как быть дальше. Почти все они остались без семьи, без средств к существованию, поэтому работать на нашу организацию было бы хорошим выбором.
– Большинство не согласится,- покачал головой Северцев,- они  здесь, точно в тюрьме, поэтому   и рвутся на свободу, а  если им придется  снова выполнять чью-то «грязную работу», они откажутся,  будь уверен. Два года стресса и бегства, а что Оксанка пережила, вообще похоже на кошмарный сон. Мать обратилась на ее глазах, руку потеряла, а что с ней  делали в лаборатории на базе… Не хочется вспоминать.
– Завтра начнем занятия, я беру в свою группу  Фила, Леху, Жеку…
– По моему,  с Лехой все ясно,- махнул рукой Северцев,- парень он отличный, но его талант. Я бы это и способностью не  назвал. Все началось после того, как Мелкая в засаду попала, и  Филу пришлось лишить ее руки. Леха говорит, стал чувствовать приближение  мутантов. Но как-то это не всегда срабатывает.
– Да, такая способность хороша в Зоне, а  за ее пределами, что можно  научиться чувствовать?
– Завтра подумаем, как быть, Оксанку бери на себя, слишком напористая девчонка, а против папы  не пойдет.
– Думаешь? – усмехнулся  Северцев,- теперь она кого угодно уничтожит, и, скажу, первая научилась контролировать свои перевоплощения.  Она может становиться морком, отращивать заново конечности и теперь у нее появилась невероятная сила.
– Уникальный экземпляр,- протянул Маэстро.
– Ты это полегче,- осадил  его Северцев,- она все-таки моя дочь.
– Понимаю, но это самое большое испытание для всех нас. Что думаешь, толк выйдет?
– Конечно, толк выйдет, бестолочь останется,- рассмеялся Северцев, Маэстро подтянулся быстро  за ним, закашливаясь проговорив:
– Как они рявкнули «Есть, товарищ капитан»! Как отцу родному, молодец, уважают, я бы больше сказал, любят настоящей солдатской любовью.
– Мне не любовь нужна, а чтобы понимали и не забывали, кто они, и что каждый неверный шаг, может привести не только к гибели нас, или кого-то  другого, можно совершить непоправимое,  о чем впоследствии, жалеть сильно  будут.
Маэстро понимал, Северцев прав и пытался, наверное, сам себя убеждать в обратном. А отцовская часть капитана хотела для Оксаны лучшего, тем не менее, он знал, за ней необходимо наблюдать. Сущность морка могла в любую минуту вылезти на поверхность. Пока Оксана контролировала тварь  внутри себя, но, сколько это продлится, неизвестно. Возможно, она справится с внутренним демоном,  а может морк возьмет вверх.
                *             *            *
Снег закончился, морозное  утро не давало расслабиться. После того, как  мы очистили снег, приступили к  физ подготовке.  Холодно не было, разгоряченные, мы  несколько раз оббежали лагерь, наматывая километры. Потом разошлись по группам,  и был рад, что Жека попал со мной в одну, Филу я  не совсем доверял, что было  плохо. Я винил себя в этом и пытался жгучее чувство ревности, отбросить в сторону. Но после  последних событий, понимал, должен быть начеку, от Фила можно ожидать все, что угодно.
Я всегда считал  Ника, Фила и Татарина просто хорошими товарищами, кому  могу доверить жизнь, и они не подведут.  После последних событий многое изменилось. Ник и Татарин не казались уже такими взрослыми, серьезными, они стали ближе, с Репой дружили чисто потому, что он был в нашей команде. Он отличный парень, но его подколы на счет Мелкой всегда раздражали. Жека, как был лучшим другом, им же и остался. Мы с ним столько прошли и перенесли через себя, что стали, точно братья. Ему я мог доверить все свои  страхи  и переживания.
Был рад, что Ник  расположился вместе  с нами, у него всегда отлично получалось сводить все ссоры на «нет». Хотя мы не ссорились, а просто спорили иногда.
Но то, что Мелкая перекинулась к Филу так быстро, напрягало, заставляло думать, здесь что-то не  так. С ними обоими  что-то не так.
Жека, кстати, отлично натренировал мозг на той заварушке  с крысами. Опытные образцы слушались его, и он мог  трансформировать не только крыс, но  управлять и другими лабораторными животными, создавая иллюзию, что они превращаются в людей.
– Сам не знаю, как это выходит! – улыбался он.
 Со мной и Филом все оказалось сложнее. Я, понятное дело,  с неразвитой способностью, Фил слишком импульсивный и  взрывной. Последнее, как мне показалось, могло оказаться  буквальным.
Он злился, но Маэстро обладал  поистине ангельским  терпением. Упражнялись на открытом воздухе, отдавая команды заморозить  что-нибудь или сжечь. Второе, у Фила, получалось намного лучше и ему нравилось плавить лед и снег, поджигать бумагу.
Дни сливались в одну сплошную полосу, я перестал считать  их. Жека говорил: «Все, почти, как в армии. Только там не было занятий по развитию сверхспособностей»!
Утром убирали выпавший  за ночь снег, снова бегали, увеличивая дистанцию каждый раз, потом на турники, ползали в лабиринте, стреляли. Короче, что мы только не делали и под вечер настолько изматывались, что, даже, считая себя супер-героями, хотели спать, как обычные люди.
Татарин научился управлять  необычными особенностями зрения. Теперь он мог включать тепловое или ночное, когда хотел, а еще  мог видеть сквозь предметы, точно рентген. Мы посмеялись, сообщив об этом Мелкой.
– Смотри, аккуратно в душе, а  то у Татарина  рентгеновское зрение.
– Что ж он увидит, мои внутренности? – парировала Мелкая,- боюсь, он еще не научился его регулировать.
– Не волнуйся, как научится, ничто от его зоркого глаза не скроется! – рассмеялся Репа.
– Ах, да, я забыла, что  перестала быть для вас парнем,- она саркастически усмехнулась и серьезно добавила,- хорош языками чесать, лучше займитесь делом.
– О, какая важная стала,- протянул  Репа, Ник одернул его, шепнув о том, что ненужно дергать  тигра  за  усы.
Я зевал, понимая,  не у всех появилась возможность раскрыть себя, как и мне в том числе. Северцев создал группу из супер-героев в которую вошли Мелкая, Татарин, Жека и Фил. Остальные остались на  задворках  цивилизации Зоны, чувствуя себя  в чем-то ущербными. Ну, это я загнул, конечно,  но непонятно почему так получается. 
Вирус  спал, и пробудить его могло какое-то событие экстраординарного характера.  Я думал над этим, но пока еще не понимал, что делать.
    Последнее произошедшее заставило встряхнуться, чего никто  из нас  не  ожидал. Но  об этом чуть позже.
Не смотря на отличное настроение и нагрузки, которые заполняли пространство в  душе, я не переставал думать о Мелкой. Хотел выкинуть ее  из головы, но не получалось, тем более, когда она так  тепло общалась с Филом. Что случилось? После нашего разговора  в  вертолете, ее словно подменили. Она, казалось, избегает меня, отчего пустота начинала  разрастаться, превращаясь в черную дыру. Я пытался занять себя в любую свободную минуту, чтобы перестать думать о ней. Жека видел, как я изменился, пытался вытащить на откровенный разговор. Но я не хотел снова обсуждать чувства, страхи и говорить о происходящем. Хотя Жека настоящий друг, он все  бы понял, но не сейчас. Я пытался выбраться из  своего капкана сам.
  Они мило улыбались друг другу, держась  за руки, и мне стало достаточно  увидеть это, чтобы понять, между ними что-то есть. Внезапно в нос ударил странный запах. Нет, это было что-то новое. Когда приближались морки, пахло  трупным разложением, впрочем, как и должен пахнуть морк. Сейчас же это был ни на что не похожий запах. Резкий, неприятный, я  оглядел комнату, в которой были   все,  и попытался понять, откуда он исходит. Сложно. Подошел к Жеке, рассказав  об этом, видя, как он, зевнув  во весь рот, улыбается. Странно, от него пахнет спокойствием и добротой. Черт возьми, что это за хрень такая. Я зажмурился и покрутил головой.
– Ты в порядке, Лёх? – спросил  Жека. Я открыл глаза, взяв его за руку,- ну ты холодный, как ледышка,- протянул  он,- может Северцеву сказать, ты как?
– Странно, у меня появилось какое-то предчувствие, но пока я не уверен.
– Что происходит? – Жека продолжал  держать меня  за руку,- ты что-то почувствовал?
– Да,- прошептал я,-  почувствовал…И мне кажется могу определять по запаху настроение  людей, просто это надо проверить точно.
Жека удивленно вскинул брови:
– Что ты чувствуешь?
– Знаешь, сперва, резкий непонятный запах, какая-то тревога, страх. Я могу точно сказать, так пахнет ложь,- я  в упор посмотрел на друга, огляделся снова, пытаясь понять, кто источник столь сильного «аромата»,- могу с уверенностью сказать, что кто-то из наших, делает что-то подлое в своих интересах, только пока не могу сказать кто. Нас слишком  много тут.
– Давай пройдемся,- Жека поднялся из-за стола. Мы направились мимо Северцева и Маэстро, которые  обсуждали что-то с Ником и Репой. Я ощутил, как солнце золотыми лучами касается кончика носа, понимая, что Репка, как всегда шутит и его приколы никого не злят. Видимо  это трогает только меня, когда дело касается Мелкой. Посмотрев  на нее, чувствую, как тоска залезает, дрожит и пытается спрятаться под воротником куртки. Она улыбается, перебирает  пальцы Фила, но что-то не так. Она явно  лжет,  врут глаза и улыбающееся лицо. А Фил… Он так же что-то хочет от нее, я понимаю, что он является источником того самого запаха, отворачиваюсь, зажимая нос.
– Я понял,- бросаю Жеке,- это ложь, так  пахнет она, скверно… Что-то не так с Мелкой и Филом,  и я не могу спросить,  это что-то личное.
– Да брось, Лех, если она спит  с ним, что с того, я говорил тебе  уже давно, забей на все это.
Я не стал отвечать, двигаясь дальше, ощущая запах Татарина, который вспоминал о чем-то. Воспоминания, грезы, что-то теплое зависло над ним, как облако, он обернулся, улыбаясь:
– Что кругами ходите?
– Разминаемся,- ответил я, присаживаясь  с ним рядом,- о чем думаешь, дом вспомнил?
– Да,- улыбнулся Татарин, отпил кофе из большой чашки и, вынув из внутреннего кармана фотографию, показал мне,- не понимаю, как еще не потерял ее.
С фото на меня смотрела девушка. Красивая, темненькая, с длинными волосами и очаровательной  улыбкой.
– Надеюсь, с ней все в порядке? – спросил Жека. Я тут же почувствовал запах сочувствия, беспокойства, точно ноги окунулись в  холодную воду.
– Не знаю,- покачал головой Татарин, убрал фото и вернулся к  кофе,- это чудо, если она выжила. Она все, что у меня осталось.
– А родители? – осторожно начал  я,- они… С ними что случилось?
– Не думай, что мне все еще больно,- грустно сказал Татарин,- родители погибли, как, наверное, у всех, кто здесь.
Чувствую, как воздух в комнате наполняется грустью, ненадолго, точно дымка, и на глаза наползает туман.
– Ты, что-то начал чувствовать? – спросил Татарин, доставая блокнот, открыл его на последней странице, показывая мне записи и рисунки,- знаешь,  так легче представить, кто ты, справлять с собой. Когда мне страшно, я записываю, все что пугает и с  чем я в силах справиться. Рисую, когда  плохо, пусть не  так  красиво, как Репа.  Но  не это главное. За эти месяцы я многое понял. Так  же, кто из какого теста  сделал, и знаете, ребята, так гораздо легче пережить апокалипсис.
– Да ты философ, Татарин,- присвистнул Жека,- можно или это слишком личное,- он хотел посмотреть на записи в блокноте и,   к удивлению,  Татарин спокойно поделился, не боясь, что его страхи станут достоянием общественности.
– Вы отличные парни, а ты,- он обратился ко мне сощурившись,- не думай о Мелкой. Что-то изменило ее. Она  вроде все  та же, но это  трудно объяснить словами.
 Так хотелось спросить, есть ли что-то у нее и Фила, но не стал, понимая, что сам должен справиться  с этим.
– Почему так думаешь? – задал, мучивший меня,  вопрос Жека.
– В ней умерла та девочка, которую так любит Северцев,- пожал плечами Татарин.
Кофе закончилось, он поднялся из-за стола, чтобы пойти на кухню.
Мы переглянулись с Жекой, он тоже шевельнул плечами,  подняв глаза к потолку, тронул мою руку, сообщив:
– Теперь всё в норме. Разговор  с Татарином так согрел тебя? – Грустно хохотнув, я прикрыл рот рукой, бросив  взгляд на Мелкую.
А  Татарина мы больше  не стали расспрашивать,  я понял важную  вещь,  мне подвластны запахи  эмоций. Удивительно и что толкнуло на это? Здесь в лагере, нам вроде ничего не угрожает.
Мои мысли прервал громкий вой  сирены.
Маэстро   и Северцева не было, я  и не заметил, как они ушли. Судя по голосу Игоря Сергеевича,  это оказалась не учебная тревога. Неожиданно. Просчитывая в голове все чему научился за последние  недели, я понесся в оружейную. У всех были правильные мысли. Мы действовали очень слажено. Теплая одежда находилась там же, как и бронежилеты и каски. Маэстро всегда говорил, что в  бою мы должны  защищать точку, не подставлять товарищей, но ценить свою жизнь, так как в этой войне каждый солдат на счету.
Взрыв  в начале укрепления лагеря, сообщал о прорыве. Я догадывался, это люди Якоря или Романовой. Все они пытались заставить нас плясать под их дудку,  пытаясь сделать послушными куклами. Неужели сейчас они пришли уничтожить нас?
Разделившись, мы побежали оценить ситуацию по периметру лагеря. Черный дым валил от   входа, где  в бетонной стене зияла  дыра с рваными краями. Прижавшись  к земле, я с Жекой двигались, как можно быстрее и  тише. Морозный  снег  скрипел под  ботинками, но когда мы ползли, удавалось передвигаться значительно тише.
– Ты  видишь их? – Жека показал, на группу солдат, пробирающихся через разлом   в стене.
– Ветер в нашу сторону, - улыбнулся  я, как-то злорадно,- я чувствую, как  им страшно, они не хотят убивать. Смотри, это такие же ребята, какими были мы.
 Автоматная очередь заставила  припасть к земле. Жека  огляделся, понимая, что в этой части лагеря мы одни.
– Погоди не стреляй,  а то они все сюда  кинуться,- вытащив рацию, он сообщил  о прорыве Северцеву.
– Понял Жека, сейчас направлю  к тебе ребят, держитесь, уйдите с зоны поражения! Прием.
– Они заметили нас,- ответил Жека,- Север, мы не должны отступать! Прием.
– Выполняй приказ. Отступайте. Медленно, тихо. Группа  на подходе. Враги не знают, что у нас  есть в запасе.
– Вас понял, Север.
– Конец связи,- Жека посмотрел на меня и, кивнув, пополз назад, дав знак, чтобы я следовал  за ним.
Бойцы медленно пробирались к  лагерю, мы залегли под елками, хорошо  замаскировавшись, а белый камуфляж превратил в невидимок.
Внезапно солдаты начали отступать. Вижу, снег тает, но только в том  месте, где стояла  вражеская группа. Потом они побежали  вперед, бросая раскаленные от повышенной температуры автоматы. Работа Фила, не  иначе, подумал я. Когда они миновали ельник, затрещала рация.
– Леха, Жека, прием, переходим в наступление, прием.
– Вас понял, товарищ капитан, конец связи,- отчеканил Жека, точно ждал этого с момента прибытия в лагерь « особо одаренных».
Выскочив  из укрытия, мы открыли стрельбу. Многие  были безоружными, на тот момент, и падали, точно тряпичные куклы. Кровь залила снег, превратившись  в вязкое месиво, я видел, как с другой стороны базы,  вышли Татарин и Ник, взяв в кольцо не многочисленную группу противника. Завязалась драка, солдаты не хотели отступать и с яростью кинулись  в бой. В  их глазах кипело безумие, не смотря на ожоги, бойцы не думали сдаваться, точно их  накачали какой-то наркотой.  С трудом нам удалось отбросить их  на середину. Приказ уничтожить  теперь воспринимался, как должное. Никакой жалости  или проявление  слабости, мы не должны ни одному из них  дать уйти. Татарин вытащил одного, ловко связав руки, и потащил к главному корпусу. Остальных ликвидировали.
– Не радуйтесь, это была проверка,- сообщил Ник,- обычно такие малые группы нужны для разведки,  приготовиться надо к настоящей  атаке.
Он оказался прав. Через пятнадцать минут на территории лагеря появились другие. Дрались они не лучше нашего, но, я был готов  дать голову на отсечение, что тоже обладают какими-то способностями. Романова пустила против нас таких же как  мы, надеясь на эффект неожиданности.  Мы  не собирались просто так  сдавать позиции.  Теперь отступать некуда.
Я с легкостью вычислял страх и бросался на врага, стремительно нанося удары, добивая выстрелом в  голову. Теперь жалость стала роскошью, и  мы должны были сделать все, чтобы  выжить. 
Жеке пришлось управлять целой армией мертвецов, поднимая  их на ноги,  но  мы лишились одного бойца в его лице, так  как парню необходимо сосредоточиться. Залег в ельнике и колдовал оттуда, управляя мертвыми,  вырвавшимися из  вселенной оживших мертвецов. С окровавленными лицами, они бросались на своих,  раздирая глотки,  и бронники, вспарывая животы. Фил пытался обезвредить бойцов, повышая температуру, но  на их стороне был подобный мутант, который отлично  деактивировал его действия.
На мгновение,  я заметил, как  быстро перемещается Ник. Неужели встряска дала его способности проснуться.  Он ловко уклонялся от ударов в ближнем бою, превращаясь в тень, возникая  за спиной противника, скручивая ему шею. Стрельба сверху помогала оттеснить  команду Романовой, но  новые бойцы пребывали и прибывали, что казалось, никогда не  кончится. Они выматывают нас, понимал я. Нас слишком  мало.
Мелкая, похожая на хищную тварь, рвала  врагов на куски. Вырывала глотки зубами, точно морк, откусывая носы, отрывая руки. Жуткое зрелище. Ее ярость казалась страшнее того, на что она была способна,  и   я уверен, ей нравилось убивать. Или твари, которая жила в ней?
Репа. Где же он? Я никак не  мог  отыскать глазами товарища, точно его здесь не было. Услышав крик «ложись», понял, это РПГ. На долю секунды, увидел  Репу на крыше здания, где располагался пульт управления. Что это? РПГ какое-то у него странное.  Я бы сказал, сюрреалистическое. Такого  еще не видел…
Мы разбежались, пытаясь укрыться.  Фил резко понизил температуру  атмосферы, его противник, не ожидая такой перемены,  продолжал понижать градус и без того ледяного воздуха. Маленькая заминка спасла наши жизни.
Волна пламени отбросила всех, сжигая неприятеля, оставляя пепел и  обгоревшие трупы. Еще выстрел в сторону дыры в стене, и я слышу, как  кричит и смеется Репа. Вот дурак, он и в бою, идиот настоящий. Знал бы, в чем дело, не поверил точно, но  новая способность Репы, чувствую,  выручит нас    еще не раз. Я смотрел на него, улыбался, видя, как фантастическое оружие растворяется в его руках, превращаясь в голубое искрящееся облако.
– Они уходят! – крикнул Репа,- мы победили !!!
– Прием Леха, прием,- я узнал голос Северцева, непонимающе ответив ему, так как голос наставника  мне совершенно не нравился.
– Прием Север, Леха на связи.
– Собирай  ребят и в кабинет управления.
– Что произошло?
– Все сюда, срочно. Конец  связи.
Ничего не соображая,  махнул ребятам, передав сообщение Северцева.
– Идем, - Жека вылез из ельника, не понимая, что радость победы сменилась так  быстро каким-то туманным унынием.
– Не нравится  мне голос Игоря Сергеевича,- тихо пробормотал я, уводя  за собой ребят, только про настроение капитана сказал Жеке, больше никому. Татарин посмотрел на крышу, где только что стоял Репа. Покачал головой.
– Ты  видел, что смастерил он своими чудо-ручками?
– Да, это  было здорово,- грустно ответил я, понимая, надо готовиться к более серьезной схватке. И  военные не оставят нас в покое никогда.
  Поднявшись по лестнице, мы вошли в кабинет Маэстро. Северцев стоял у его стола. Бледный,  с глазами  полными  боли, а воздух пропах гневом и запахом смерти. Теперь я знал, что он хочет сообщить нам.
– Маэстро убит,- уронил  он, и мне показалось, еще немного, и капитану  станет плохо.
– Товарищ капитан, враг отбит,- начал я, но Северцев покачал головой и прервал меня.
– Я думал мы здесь останемся на более длительное  время. Но лагерь раскрыт, как  и ваши возможности. В следующий раз, мы  так легко не отделаемся.
Я смотрел на ребят, лица которых залиты кровью, точно мы рубились на мечах, как средневековые рыцари.
– Время для подготовки окончено,- продолжил Северцев,- сегодня в ночь уходим. Жду вас в корпусе 4 через пятнадцать минут. Выполнять!
– Так точно! – громко выпалили все, и даже я, видя, что Северцев заслоняет собой Маэстро, у которого перерезано горло. Он сидит в кресле  за столом, лицо бледное, серое. Шея и грудь залиты кровью, как и бумаги на столе. Понимаю, осталось мало времени, и Маэстро не успел сказать нам что-то самое главное, важное.
Как я хотел, чтобы у меня тоже была какая-то способность, а сейчас поняв, что она завладела мной, подумал, не завести ли такой же блокнот, как у Татарина. С помощью запахов я понимал, что происходит – кто честен, а кто лжет,  кто друг, а  кто нет. Как пахнет страх и смерть, боль и страдание, этих запахов, к сожалению, было  больше, чем  теплых и светлых, похожих на солнечные лучи и облака…
Жека выдернул меня  из мыслей, и  мы понеслись  к корпусу  четыре.  Снег растаял, кровь окрасила его в багровый цвет, смешав с грязью и останками врагов. Начался ветер, холодный, пронизывающий, поднимающий снег. Точно природа противилась нашему решению. Уходим, сказал Северцев, но куда? Снова бегство в неизвестность?
  Вещей немного, сухой паек, оружие, теплое на себе, как и бронники. Ник собрал лекарства. Татарин раскладывал патроны и рожки для автоматов, каждому в рюкзак.
– А где боец, что ты вытащил? – спросил я Татарина.
– Не волнуйся, я позаботился  о нем. Северцев должен был допросить его, а  потом не знаю.
Выбежав наружу, ощутил, как ветер больно ударил в лицо. Холод и снова разбегающиеся, как  тараканы мысли. Направившись в соседний корпус, я хотел напомнить Оксане  о карте.  Влетел внутрь  и остановился, увидев ее в объятиях Фила. Я догадывался… Но не хотел верить… Сдержался, чтобы не показать на лице боль:
– Оксана, – окликнул ее спокойным ровным голосом,- там  карты еще надо взять, Игорь Сергеевич просил.
– Ага,- ее голос  дрогнул, и я уловил запах страха, нет  не то. Что-то здесь  явно не так. Посмотрел  Филу в глаза, которые как будто светились голубым светом. Не задавая вопрос почему, вышел на середину комнаты,  в поисках  папки.
– Да вот же она,- улыбнулся сам себе,  чувствуя, что еще немного и захочется врезать Филу.
– Да, ты прав, забирай, а  то нам  еще кое-что взять надо,- ответила Мелкая. «Нам» ударило сильнее кулака, я поморщился, направляясь к выходу, видя, как Фил притянул ее к себе. Он поцеловал её, кинув  колючий взгляд. «Заметил  или нет, что у нас  уже отношения»? – читалось в его глазах.
– Я, пожалуй, пойду,- уронил я, сунув папку с картами подмышку,-  у вас пять минут осталось.
– Ничего не скажешь? – спросила Мелкая,  мне показалось  или ей не нравилось то, что с ней делает Фил.
– Нет. Мне пора, ребята ждут,-  коснулся взглядом ее губ, видя, как дрожат они, хотел еще что-то добавить, чувствуя, что не стоит этого делать.
Холодный воздух стал  приятным, я не замечал колючки  снега, больно стегающие лицо. Ветер усиливался, а я не понимал, как  мы  в такую вьюгу  куда-то отправимся. Но доверял Северцеву, знал, что он понимает, что делать. Перед глазами  стояли они: Мелкая и Фил, целующий ее губы. Она чего-то испугалась, то что  я увидел это? Или что-то другое тревожит ее?
Внезапно стало темно, мрак вылез изо  всех уголков лагеря. Не понимая происходящего, я вытащил фонарь, побежав   к корпусу, спотыкаясь, чуть  не зацепился рукавом, падая в снег. Однако, увидев огни, понял,  что ребята готовы.
– Быстро к четвертому!- крикнул я,- все собраны?!
Ник и Жека  кивнули одновременно, следом вышли Татарин и Репа.
– А Фил и Мелкая? – спросил Ник.
– Сейчас выйдут,- ответил я, и Жека по моему мрачному тону понял, что теперь   и мне все известно об их странных отношениях. Я хотел спросить его, почему странных? Но сейчас было не до разговоров. Быстрой рысью,  мы продвигались к корпусу Северцева, Мелкая  и Фил, выбежали с рюкзаками, присоединяясь  к нам.
– Я  не могу пока,- успела шепнуть мне Мелкая, и я чувствовал только страх и отчаяние в ней, взглянул на Фила, крепко взявшего ее за руку, снова ощутив мерзкий  запах лжи и понял, это не отношения, это  больше похоже на шантаж. Но зачем?
Сейчас не было времени думать о  себе или даже Мелкой. Мы влетели в четвертый корпус. Северцев ждал нас.
Скрестив  руки на груди, устало смотрел в  темное окно. Мрак окутал  класс, Игорь Сергеевич включил  фонарь и осветил нам проход.
– Идем. Следуйте  за мной, нам придется спуститься под землю. Пройдем  по тоннелю и выйдем  в безопасном  месте. Карты. Оксан  у тебя?
– Вот, товарищ капитан,- я протянул ему папку, чувствуя на себе взгляд Мелкой.
– Отлично, - он  открыл папку, рассматривая карту, посветил в нее фонариком,- все, как говорил Маэстро.  Внимание, лагерь обесточен, нужно убираться, как можно скорее, люди Романовой вот-вот будут здесь. Сейчас спускаемся по лестнице, там есть генератор, чтобы включить лифт,  потом двигаемся за мной. Ник замыкаешь группу.
– Понял, товарищ капитан,- ответил Ник.
– Леха, иди сюда, мне понадобится твоя помощь.

8 глава - http://www.proza.ru/2016/04/14/2056