22. Планы Исмил-хатун

ДЕТСТВО  ДАВИДА У  ЗАКЛЯТЫХ  РОДСТВЕННИКОВ

Рациональное  зерно
В  сосёстрах  Евы  спит  до  срока...
Как вдруг,
где  страстно, где  жестоко
Переплетается  оно
Сном  спиритического  толка.
Глубокомыслие   её
Пронзает  тонкая  иголка –
Интуитивное  чутьё.

«В  Давиде  и   моём  МелИке
Жив  Мгер,  отважный  пахлеван.
Мне  небом  шанс  счастливый  дан
И  жребий,  подлинно  великий,
Объединить  Сасун  и  Мсыр
В  удел,  где  буду  я - царица.

Мне  станет  данником  весь  мир,
Когда  добром  не  покорится».

Давид -  ты  только  погляди -
Толь  по  родству, то  ли  спросонок,
Но  ведь  припал  голодный  львёнок
К  шальной  Исмиловой  груди.

Отведав  дар  её  сосцов,
С  неделю  был  ей  как  бы  сыном.
Но -  как  бы,  и,  в  конце  концов,
Срыгнув  утробно  и  картинно,
Он  отвернул  от  них  лицо.

Чтоб  юный  лев  не  отощал,
Его  кормили  маслом,  мёдом.
Он  рос, уверенно крепчал
День  ото  дня,  как  год  за  годом.

Но  заикаться  начал  мальчик.
Однажды  он  в  огонь  углей,
МелИком  данных,  сунул  пальчик,
И  тут  же  в  рот  его  скорей,
Чтобы  страданье  от  ожога
Унять… 
        сосудик    повредил,
И  с  этих  пор  заговорил,
Слова  коверкая  немного.

По  настоянию  Мелика
Дитя  держали  в  темноте,
Чтоб  солнца  ясного  заика
Не  знал  и  видеть  не  хотел.

Чтобы  закаты  и  рассветы
Во сне  не  грезились  ему,
Чтоб  он,  как  крот,  не  зная  света,
Был  безучастен  ко  всему.

Тут  до  смешного! раз  в  темницу,
Где  он  томился  взаперти,
Сумел  случайно  заползти,
Сквозь  шторы  тёмные  пробиться
Прямой,  как  лезвие  ножа,
Весёлый  луч  и  горделиво
Дразнил,  пылинками  кружа.   

Давид  смотрел  на   это  диво,
От  возбуждения  дрожа.

Решив,  что  светлый  гость  не зван
И  быть  здесь  не  имеет  права,
Давид  пошёл  с  ним  на  таран,
То  слева  бил  его,  то  справа.

Ан – всё  по-прежнему:
С  лучом  не  удавалось  нипочём
Поладить, выдворить  бродягу.

Добро,  слуга  и  близкий  друг,
Деливший  с  мальчиком  досуг,
Явил  примерную  отвагу
И  просветил  его,  беднягу,
Унял  ребяческий  испуг.

Давид,  узнав,  как  мир  велик
И  как  коварен  брат  Мелик,
Сломал  засовы  и  запоры,
Сорвал  задверины  и  шторы
И  к  свету  Божьему  проник.

С  минулой  жизнью  кончил  счёты,
Следил  за  солнцем  в  вышине,
Познал  людей  и  их  заботы
О  хлебе,  мире  и  войне.

Узнал,  что  силою  отменной,
Неукротимой  наделён,
И  что  таких  во  всей  вселенной
Лишь  двое:  брат  его  и  он.

На  волю  вырвавшись  впервые,
Шалил,  вовсю  озоровал,
Ломал  деревья  вековые,
Стальные  цепи  разрывал.