47. Мгер в Багдаде

ЖЕНИТЬБА  НА  ГОАР

В  Сасуне   мир  и  благолепье,
Но  Мгеру  скучен  мир  любой.
Его  уже  десятилетье
Гнетёт  бесплодье  и  бессмертье,
Определённые  судьбой.

Преследуя  оленье  стадо,
По  странной  прихоти  светил,
Мгер  ненароком  прикатил
Под  стены  древнего  Багдада.

Без  обозначенных  границ,
Без  виз  в  то  время  люди  жили,
Без  карт  дороги  находили,
У  гнёзд  насиженных  кружили,
Как  стаи  перелётных  птиц.

Меня,  признаться,  умиляет
И  удивляет  их  язык,
Он  нас  туда  переселяет,
Где  первозвук  первовозник.

Болтают  как  кому  угодно
В  Сасуне  каждый – стар  и  млад,
Но  понимает  превосходно
Их  древний Рим  и Мсыр,  и  Хлат,
Хамзаабад  и  сам  Багдад
На  нём  вещают  всенародно.

Как будто  к  нам  донесены
Переплетения  событий
Такой  далёкой  старины,
Где  изъяснялся  каждый  житель
На  языке  одной  страны.

То  бишь,  ещё до  Вавилона,
До  разделенья  языков
По  воле  Бога – гегемона
Седых  затерянных  веков.

Царь  Пачик – властелин  Багдада,
Узнав,  что  Мгер  недалеко,
Послал  векила  ибн  Клико
Сказать,  что  будут  страшно  рады
И  он,  и  древний   Халифат,
Принять  Тер-Мгера,   
                что как  брат 
Приехал, не  в  пример  другим,
Роднёй  и  гостем  дорогим.

«Роднёй»?   
     Тер-Мгер  от  этой  нови,
Интригой  странной  удивлён,
Поднял  на  лоб  густые  брови.
Но  как  откажешь? -  едет  он.

Застыв  в  почётном  карауле,
Стояли  царские  пажи.
В  палаты  двери  распахнули
ВизИри - знатные  мужи.

Царь  прибежал  из  кабинета,
Встречая,  мол – не  утерпел.
Уж  так,  противу  этикета,
Скорей  обнять  его  хотел.

Тер-Мгер  дивуется.
                «Одна-ако»!
Но  Пачик  быстро,  в  трёх  словах
Рассеял  оторопь  и   страх
Недоумения  и  мрака.

«Добро  пожаловать,  Тер-Мгер.
Во  времена  борьбы  с  МелИком,
Давид,  не  зная  полумер,
Поклялся  клятвою  великой,
Что  мой  Багдад  и  твой  Сасун,
Дабы  забыть  вражду  былую,
На  много  солнц  и  много  лун
Предотвратить  привычку  злую
Губить  сожителей  и  коз,
Дабы  не  в  шутку,  а  всерьёз
Мог  вечный  мир  установиться,
Обречены,  мол,  породниться...

О  том  слыхал  Кери-Торос.

Давид  хотел  просватать  сына
За  дочь - наследницу  мою.
Будь  сыном  мне,  войди  в  семью,
Да  будет  царство  двуедино.
Согласен  ли»?

«Всё  может  быть,
Когда  понравится  девица,
Коли  случится  полюбить,
Так  отчего  б  и  не  жениться?

Как  звать  владыню  женских  чар»?

«О-о!  Имя  редкое  ей  дали,
Раскрыв  наследные  скрижали.               
Ты  только  вслушайся!   
Гоар»!

«На  слух  в  нём  что-то есть от  кошки
С  тигриным  нравом.
Не  томи!
Не  суетись  по  чайной  ложке,
Чадру  с  лица  её  сними».

И  вот,  в  дверях  оставив  свиту,
Отец  покои  приоткрыл
Своей  Гоар  и  деловито 
Исчез,  как  будто  воспарил.

Мгер  не  видал  такого  чуда:
Глаза   как  звёзды,  чистый  лоб.
Волос  спадающая  груда –
Отличье  царственных  особ.

Как  персик  щёчки  наливные,
Кораллы - губы,  речи - мёд…
Сказать  про  прелести  иные
Мне  воспитанье  не  даёт.

И  Мгер  хорош!
          Конечно  оба
Вскипели  страстью  роковой
И  с  потрохами,  с  головой
Влюбились  сразу  и  до  гроба.

Их  поскорее   повенчали…

Тут  не  понятно  мне  одно
Теософистское  пятно:

То  ли  армяне  измельчали,
То  ли  арабам  суждено
Принять  за  честь  Христову  веру?
О  том сказитель  промолчал,
Легенду  далее  помчал
В  угоду  юному  Тер-Мгеру.

А  вспомните  про  Ратный  Крест.
Где  Мгер, там  нет  о  нём  ни слова,
А  этот  крест  всему  основа
В  делах  сражений  и  невест.

Добро  ли? 
        Но  струится  тема
Песком,
       и  не  остановить.
Мне  остаётся  перевить 
Её  цветами.
         Пусть  поэма
Сияет,  точно  диадема -
                венец  Гоар.
Да  длится  нить
       повествованья  безыскусно,
А  если  вам  зевнётся  грустно,
Повествователя  винить
Не  стоит,  право,
                строки  эти
Его,  как  вас,  поймали  в  сети.