Шабесгой

- Жека! Сцука! Ты, блять, в своей жизни нихуя не добился! Нихуя не сделал и не создал!
- Што? Это я не сделал? А ледобур? Кто новый ледобур придумал?
- Да? А кто тебе чертежи этого ледобура нарисовал? Кто я тебя спрашиваю?.. Вот именно! Я это сделала! А ты на мне, как всегда, выехал, сцука неблагодарная! Опять всё за мой счёт! Ты всё за мой счёт делаешь. И всегда делал. Ты жил за мой счёт! Спал за мой счёт! Жрал за мой счёт и пил за мой счёт! Кстати говоря, наливай! Наливай, пей и уёбывай нахуй отсюда. Пошёл вон я сказала! И чтобы духу твоего здесь больше не было! Вали быстрее! Вали!

Входная дверь с треском захлопнулась, брякнула цепочка, повернулся в замке ключ. Ольга в очередной раз выгнала своего бойфренда Жеку из квартиры, из сердца, из жизни.  Тяпнула налитую им рюмку, перекурила, позвенела в раковине посудой и зашлёпала тапками в направлении моей каморы, чтобы попросить плату ещё за один месяц вперёд.
Теперь у неё начинается совсем новая жизнь и она решила окончательно и бесповоротно сделать на кухне "капитальнейший" ремонт - поставить новую душевую кабинку взамен старой.

В этой дремучей питерской квартире было полторы комнаты, туалет типа сортир и крошечная кухня. А вместо ванной подобие душевой за клеёнчатой занавеской, пристроенной аккурат возле газовой плиты. Принимая душ по утрам, я слушал как шумит на плите закипающий чайник, а хозяйка, с накрученными бигуди, носится по квартире, судорожно собираясь на работу. Отныне меня лишали сих скромных радостей жизни и за мои же кровные.
 
Для сего богоугодного дела был приглашен давний Ольгин приятель по имени Жорж. Ни фига он, конечно, был не Жорж, а самый обыкновенный Георгий, он же Гога, он же Гоша. Но все, кто с ним хотя бы раз забухал, звали его Жорж.
Жорж был жутко лохмат, ростом мал, телом костляв, с роскошными, аки у Будённого, усами. Теперь же ему предстояло выступить в роли шабесгоя.

Примчавшись спозаранку в субботу к Ольге на квартиру, Жорж лихо, за полчаса, расхуячил старую кабинку, после чего последовало бурное застолье с водкой и обильной закуской. Как радушная хозяйка, Ольга не могла позволить себе оставить мастера голодным и трезвым. После застолья была не менее бурная сцена в спальне, по окончании которой Жорж мужественно отрубился до вечера.

Очухавшись и стуча себя пяткой в хилую грудь, Жорж клятвенно пообещал доделать оставшуюся работу в следующую субботу и ускакал, смачно засосав Ольгу на посошок. Хозяйка же осталась понуро сидеть на кухне, посреди развалин, потягивая с похмелья пиво и куря сигарету.

Жорж был хозяином своего слова, по крайней мере первой его половины. Ровно через неделю он как штык возник на пороге, горя желанием продолжить начатое. Для положительной мотивации Ольга предложила ему слегка закусить и немного выпить. Ну а после, для усиления той же положительной мотивации, они благополучно переместились в соседнюю комнату, где Жорж, со вкусом оттараканив хозяйку, вновь отключился до вечера.

На утро, страдая похмельем, чертыхаясь и матерясь, Ольга позвонила Жоржу и гаркнула в трубку: "Жорж! Ты уволен!" Хвала Всевышнему, денег ему она ещё не заплатила.

О своих злоключениях Ольга поведала лучшей подруге. Не оставшись глухой к чужому горю, та живенько снарядила своего мужа Ваню на помощь. Ваня был мужик крепкий, солидный, обстоятельный и немногословный - явная противоположность Жоржу.  За парочку суббот он навёл полный феншуй и отгрохал душевую евростандарта. Ольга не смогла удержаться, чтобы на радостях Ваню вкусно накормить, напоить и отыметь.