Денежная психология

 ДЕНЕЖНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Сегодня ни в какое сравнение не приходят «высокие технологии» с невежественностью человека в отношении его собственного сознания и самосознания. Ибо внутреннее содержание человека наполнено вещами, и он может осознать только их. И в соответствии с ними стремиться только к ним. Какой-то другой потребности, которая бы возвысилась над вещным сознанием и руководила бы ими, пока еще нет. И, как мы видели, само общество направляет их на это и главным образом дает только материальную ориентацию, насаждая рыночные категорий. И так называемый дух на наших же глазах превращается в страсть обладания, что бы это ни было. И, что интересно, исходя из этого, многие умудряются видеть неизменным и вечным этого стремления человека, являющегося всего лишь продуктом капитализма и которое исчезнет так же бесследно, как и многие другие стремления, характеризовавшие различные стадии развития человечества, с распадом капитализма и развитием новых отношений между людьми. Капитализм формировал не денежную психологию, а экономическую, рабскую. А потому люди здесь трудились, не покладая рук. Распад экономического сознания является фактом. Именно реальные взаимные отношения между люди, овеществленные полностью, сами по себе нам говорят о том, чем они порабощены и в чем сущность свободы, которую они должны получить, устранив эти отношения. Но, как это ни странно, все в нашей жизни происходит так, что вещи становятся недоступными. И какую роль в их жизни играют сознание и самосознание? А я же подчеркивал, что сейчас людям нужно только сознание. И здесь я это повторяю. 
В этом смысле Кант был совершенно прав, говоря, что человек может познать только свое собственное содержание и соотносить его с внешним миром, находящимся вне нас, который как раз не ясен. Но, вопреки сомнениям Канта наш разум как раз проник в этот внешний мир, и теперь настолько слит с ним, что не отделяет себя от него и всецело подчинен ему. Наше сознание есть, по существу, сознание внешнего мира, т. е. по словам Маркса, осознанное бытие.  И по отношению к нему наше внутреннее, духовное бытие остается лишь отражением внешнего существования фактов, не развившегося еще в самостоятельную форму.  Человек живет, в сущности, в форме вещей и представляет собой некоторую сумму денег. Другими словами, он своеобразным образом персонифицирует деньги. Для настоящего времени деньги – высшее  проявление индивидуального бытия, в котором воплощена реальная жизнь индивида.
В истории еще такого не было, чтобы взаимоотношения между людьми превратились в денежные отношения, а их психология – в денежную психологию. Гегель не идеализировал право, даже нравственность. Товарные отношения, о которых он не имел и понятия, не исключали человеческие отношения. Принципы морали, нормы нравственности были жизненными принципами, и категории этики еще руководили людьми, образовывали содержания их сознания, составляли еще смысл человеческой жизни. И голый расчет, о котором говорил Маркс, характеризовал стремления буржуазии как класса. А люди, задавленные капиталистической эксплуатацией, об этом еще ничего не знали. Товарные отношения были просто вещными, материальными отношениями, отношениями, которых Маркс называл экономическими, и они соответствовали общественным производственным отношениям.
Что значит, если эти отношения превратились в денежные отношения, а психология стала денежной психологией, а человек просто персонифицирует деньги? Это стык между новым и старым, в котором старое умирает, а новое рождается и который именно поэтому запутан и принимает форму хаоса. И человек должен разрешить этот гордиев узел  и выйти из лабиринта, который создал сам, к тому же совершенно бессознательно. Вообще, жизнь владельца денег – это воплощение некоего беспрерывного превращения.
Мы просто привыкли к такому истолкованию жизни, когда человек определяет себя сам и может на основе сознания и самосознания строить свою жизнь в соответствии с требованиями общества. Социализм настаивал на сочетании интересов общества с интересами личности, и предполагалось, что в будущем они придут к слиянию и гармонии. И это в то время, когда создавалась пропасть между ними, и общество разворовывалось людьми в полном смысле этого слова. И случайно ли деньги превращаются во всеобщее богатство и становятся единственным мерилом, оценивающим и человека? Это просто конец жизни, и современные люди просто не хотят признать это. Лишь религия через мистическое сознание признает это крахом. Не в товарном отношении, как предполагал Маркс, а  в деньгах гибель человечества становится реальной. И оно действительно погибло бы, если бы не развилось новое сознание и самосознание, соответствующее человеческому духу и его становлению именно в индивидуализации человека.
Но объективно вещи, находящиеся вне нас, есть внешние условия нашего существования, т. е.  средства к жизни, среда нашего обитания, но не сама жизнь. И люди, по-видимому, только готовятся к ней.
Но вместе с тем думать, что у человека сегодня нет представлений о внутренней, духовной жизни – это неверно. На эту жизнь в мистифицированной форме указывает религия, характеризуя жизнь каждого человека «духовной жизнью», наполненной любовью к Богу, людям, ближним и т. д. С другой стороны, ее представляют творческой жизнью, характерной поэтам, художникам, писателям.  И они находят удовлетворение в духовном развитии, познании, общении и т. д. Тем не менее, пока люди сообща создают именно материальные и культурные условия своей жизни. Но еще не живут ими, не сделали их человеческими. Они являются вещной жизнью, следовательно, просто жизнью общества, еще не сложившейся в индивидуальную форму, но индивидуализирующейся. И в индивидуализации разлагаются общественные формы отношений людей: дух, мораль, культура и т. д. И Маркс именно поэтому говорил, что основу всех отношений людей образуют материальные отношения.
И к чему же может быть сведен смысл жизни человека в этих условиях? Само собой разумеется, процессы общественного развития, зашедшие в кризис в результате парализации экономических отношений, расстроили производство и внесли суматоху в эту вещную жизнь. Тем самым они расстроили и взаимоотношения между людьми, построенные на этих вещах. Отсюда вывод: общественные отношения разлагаются, и расстраиваются взаимоотношения между людьми, построенные на них. И это выразилось в том, что эти взаимоотношения превратились в денежные отношения. И вместе с тем, осознают или нет, именно в этих отношениях становится дух человека, его сознание как сознание личности, противодействуя этому обстоятельству и стремясь в нем найти человеческий смысл. И тот факт, что в этих отношениях человек уже деградирует, неопровержимо доказывает, что духовные факты, по содержанию являющиеся вещными и разлагающиеся как такие факты, как факты индивидуальные уже созрели и в деньгах превращаются в саморазрушение человека. Стало быть, новые отношения, соответствующие человеческому смыслу жизни людей - человеческие отношения, - уже подготовлены в духовной сущности и объективно требуют устранения денежной формы, беспрерывно воспроизводящей вещное содержание человека и тем направляющей его на «потребление» как на смысл его жизни.
И это уже не изобретение, а необходимость, вне которой люди действительно рискуют попасть прямо в ад, запутавшись в денежных отношениях. И чем бы тогда ни стала жизнь, духовной, материальной, социальной или еще какой- то другой, она будет развиваться на человеческой основе. И тогда все будет упорядочено, и каждая вещь, не порабощая человека, будет иметь свое место в иерархии потребностей и ценностей, в которой жизнью человека будут руководить высшие человеческие потребности - нравственность. И тогда и смысл жизни человека, сведенный к потреблению, творчеству или к жизни духа, будет сведен к полному осуществлению человека, ничем не ограниченному, не прикованному к какой-нибудь отдельной деятельности. Тогда можно будет рассуждать и о смысле жизни человека  и с точки зрения истории, и общества, и личности и не путать все это с тем, чему себя посвящают, например, священник, архитектор, писатель, философ, политический деятель, рабочий и крестьянин. Эти последние – продукт общественного разделения труда и как таковые социальные формы личности. В последнем случае нет никакого смысла рассуждать даже о призвании человека, его историческом назначении. До этого «назначения» еще надо дойти. Ведь каждый из этих категорий людей будут говорить о своих представлениях, выдавая их за истину.
Превращение социальных отношений в индивидуальные, общественного сознания в сознание личности является сложным процессом, определенного нами как индивидуализация, в которой человек отделяется от общества и складывается как личность. И это совершается лишь постольку, поскольку человек в этом положении предоставлен себе и реализует себя в деньгах как владелец денег. И механизмы развития личности складываются именно в этом положении человека, какую бы форму это развитие не принимало: денежная форма личности или форму деградации человека. И становление духовной сущности человека (психологической формы личности) является результатом этого объективного положения человека. В стихийном же развитии оно имеет превратную форму и подчинено внешним отношениям. И это бессознательно обрекает человека на распад.