мои любимые книжки

У  меня не было любимой книги. Ни одной. У меня была хроническая болезнь под названием "чтение". Очень тяжелая, сопровождавшаяся воспаленным воображением, переходящим в  безудержное вранье, полетами во сне и наяву,  истерической зависимостью от шелеста перелистываемых страниц, запаха типографской краски и чудовищной прожорливостью. Я глотала со сверх быстрой скоростью по несколько книг в день и гнала, гнала, гнала страницу за страницей в каждую свободную минуту.  Прочесть за несколько часов толстенную книгу размером с Трех мушкетеров и 20 лет спустя для меня было пару пустяков, и, кстати, это проделывала  именно с этими книгами неоднократно! Вечная память им, печальная история, конечно, сначала я дважды получила замечание в дневник за то, что читала их на уроках, а потом мой разгневанный родитель разорвал эти книжки на части. Такая же участь постигла Горную весну Авдеенко...  А самый большой рекорд - 80 штук женских романов, поглощенных во время простуды за неделю, знаете,  таких, на суперобложках которых обычно томная дама возлежит в объятиях склонившегося к ней в страстном  порыве смачного идальго...

С детства завидовала владельцам больших библиотек. Мне казалось, что это какие-то небожители, обладающие неведомыми знаниями, мудростью, а если они в разговоре еще и пользовались какими-то аргументами, почерпнутыми из эксклюзивной, недоступной литературы, то долго не могла заснуть после такой встречи, мысленно повторяя свои неудачные высказывания, и клялась прочесть все-все самое умное. И я читала... Читала часами в чужих квартирах, приткнувшись где-то на уголке дивана, хозяева квартиры до позднего вечера меня опасливо обходили стороной… И не зря. Я возвращалась зареванная к ним поздним вечером в сопровождении возмущенного отца, который с гневом вопрошал, как могли эти интеллигентные люди допустить, чтобы так держать ребенка до ночи… Мне не давали читать... А я читала... Вечером повторялась одна и та же история - когда вынуждена была выключить свет по приказу родителей, я забиралась  с фонариком под одеяло, задыхаясь и обливаясь потом, затем сползала с кровати  вниз,  ложилась на пол возле закрытой двери и подсовывала книгу под полоску света от ночника, которая выбивалась из-под двери родительской спальни. И все это под нудные завывания моей младшей сестрицы - жаворонка, которую раздражал свет, шелест страниц, мое шевеление,  и тогда я тихонько пробиралась в наш хрущевский совмещенный санузел, и ночь напролет, сидя на унитазе, листала и листала страницу за страницей. И все заканчивалось одинаково - глубокой ночью меня со скандалом отправляли спать, а однажды отец выкрутил пробки, когда дважды за ночь меня застал, уютно устроившейся на унитазе, с книжкой.

В школьной библиотеке  в 1-2 классе еще снисходительно говорили пигалице с бантиками в волосах - эта книга не для твоего возраста, но уже в четвертом только хмыкали и ... я несла книжку на урок, усаживалась за реликтовую парту с дырочкой для чернильницы-невыливайки, и иногда мне везло - в месте откидывания крышки была приличной ширины щель, - было видно пару строчек. Я одним глазом с невинным взором следила за перемещением учительницы, а вторым пыталась ухватить эти две строчки. Скоро я записалась в несколько городских библиотек.
Мне кажется, что я прочла невообразимое количество собраний сочинений, причем я домучивала все книжки до последней страницы, до тиража и фамилии корректора, надеясь, что я, все-таки, найду что-то интересное, раз это было напечатано. А потом появилось хобби - читать список упомянутых автором имен, ставить точечку возле знакомого, а потом определять  процент от их общего количества.
 А еще мне стало нравиться читать те тома, в которых напечатана переписка автора. И тогда всемирно почитаемые классики превращались в предсказуемых соседей, со своими склочными заварушками, изменами, хронической нехваткой денег и времени на написание шедевров. Один только певец пролетарской революции Максим Горький чего стоил со своими бурными романами! Сильно же он подмочил своей страстностью тело жирное пингвина и заодно весь гимн октябрьской революции, когда я, раскрыв рот и выпучив глаза в изумлении, читала его письма жене и любовнице, написанные почти в один и тот же день.)

Мне нравилось читать  все. Все подряд, все, что попадалось на глаза, причем, с одинаковым упорством - отцовские справочники по электротехнике  и высшей математике, кстати, нашла даже письмо автора математического справочника, Выгодского, в котором он разъяснял папе какие-то непонятки при решении уравнения,  и книги по биологии, химии, географии и астрономии, по которым мама готовилась к школьным урокам.
Через книги я познавала мир и тут же пробовала его на прочность - что-то смешивала, поджигала и взрывала. В третьем классе я загорелась идеей изготовить простейшее принимающее устройство - всего-то и делов-то  - металлический лист, обвернуть диэлектриком, присоединить пару проводков и в розетку. Не долго думая, я взяла крышку от алюминиевой кастрюльки, кое-как завернула ее в газетку, зачистила кончики проводков, знаете, таких тоненьких в разноцветной оплетке,  привязала их  к ручке крышки и в розетку … на 220… взрыв с языком пламени, меня отбросило, в подъезде вылетели пробки, а я лежала и… думала…  о смысле жизни… и о лживости печатного слова… А в четвертом классе, изучив строение человеческого тела по Везалию,  я с глубокомысленным  видом вещала окружавшим меня изумленным подружкам процесс зачатия. Я точно знала, что после  романтических скачек на лошадях в зеленых лощинах вдоль лесных ручейков с хрустальной водой, принц с возлюбленной возлегали на ложе, на которое он извергал бойкие сперматозоиды, и те плыли наперегонки друг с другом по розовым шелковым простыням, а самые отчаянные и хитрые как-то умудрялись попасть в матку!! Самое ужасное, что я никак не могла объяснить, как же они могли так высоко прыгать?
Разве могло это понравиться моим родителям?! Мне запретили читать все, что сверх школьной программы.  А я же давно все требуемое перечитала.  И я начала прятать книги… Но сколько же раз отец заставал меня с очередной порцией чтива, и заставлял  занести книги назад в библиотеку. И как мне было стыдно брести через весь город, оттягивая такой бесславный конец, и отдавать, буквально, отрывать их от сердца.  Я научилась прятать при подходах к дому  томики за пазуху. А в последствии выработала правило, чтобы избежать скандала - каждый раз их куда-то засовывать при любом выходе из комнаты или звуке проворачивающегося ключа во входной двери. Эти привычки до сих пор меня преследуют.  Я никогда не пользовалась закладками и не бросала открытую книгу где-либо. Как только я оставляла чтение, пусть даже для того, чтобы что-то вкусное схрумкать на кухне из-за зверского аппетита после изучения какого-нибудь товароведения пищевых продуктов, я аккуратненько закрывала книжку  и на автопилоте ее закапывала в какое-то труднодоступное место.  А  потом в рассеянности осматривала недоуменным взглядом комнату, пытаясь вспомнить, что же меня заставило втиснуть книжку под сервант! Ничего!!!
И разве можно было при покупке очередной какой-то биохимии растений или истории Африки объяснить возникающее при этом непонятное чувство стыда, ведь, и, правда, сколько можно покупать книжки и пытаться их совместить с жизнью?  Как-то приехала младшая сестра и  с удовольствием наблюдала через окошко, как я,  выйдя из книжного магазина, повертела головой по сторонам с заговорщицким видом и… засунула  под плащик очередную книжную новинку.
К этому времени я рассталась насовсем с художественной литературой, оставив себе что-то из поэтов,  сдав остальное  в букинист, и охотилась за справочниками, энциклопедиями, какими-то познавательными вещицами в области… наверное, во всех областях. До сих пор жалею, что не приобрела словарь тюремной лексики и альбом по оружию…
Для чего мне все это было надо? Я страстно хотела все знать, даже кроссворды временами разгадывала с завидным упорством только  для того, чтобы ощутить чувство торжества познания. Вот, представьте, вы знаете только третью букву = Т= из фамилии  из 7 букв  какого-то ученого!  И тогда я обкладывалась словарями и  искала среди словосочетаний  аат, абт, агт, бат, жбт и т.д. до бесконечности, пока искомая фамилия не находилась.  Я зависала часами над книжками в таких исканиях,  стала своеобразной палочкой-выручалочкой, образовался этакий кружок поклонников моего упорства и любителей кроссвордов.  Я даже прошла отборочный тур для участия в передаче, где собираются очень не глупые товарищи, кстати, я не про поле чудес,  и до сих пор храню в мобильнике послание – поздравляем, пришлите, пожалуйста, вашу фамилию, имя, год рождения, место жительства и контактный мобильный телефон для участия в передаче.
Я перестала ходить в библиотеки и исчезла привычка спорить, кажется, я могла в качестве подтверждающего аргумента найти у себя дома информацию обо всем на свете. И почему-то у меня возникла стойкая антипатия к художественной литературе. Если только не считать настойчивых рекомендаций доверенных лиц, того же супруга, который с наслаждением мог цитировать на память страницы  из Стивена Кинга. А мне было интереснее читать дневники мореплавателей, покорителей вершин или полюсов, я даже мир бутылконосного дельфина ставила выше газонокосильщика…
А потом начался период компа, причем, насильно и забавно. Один мой племянник заявил, а надо сказать, что он учился с отличием в универе по той самой специальности и сам собрал этот умный ящик, что ему стыдно, что тетка не знает, как к компьютеру подступиться! Посадил, врубил и снисходительно сказал – ломай, я, все равно, починю… одно =но=, тогда еще были только англоязычные досовские версии… А включил он мне игрушку про мужичка, который искал приключения в таинственному лесу. Все хорошо, но только команды этому бедолаге надо было текстом писать… А мое знание английского… или, вернее сказать, незнание зашкаливало… А словаря под рукой не было… Самой сейчас смешно, когда вспоминаю, как остервенело часами я усаживала старичка на пенек, потом разрешала ему сделать пару шагов влево или вправо, а потом, бедненький ты мой персонаж, опять сажала его на треклятый пенечек… Словарь в программном  обеспечении так и не отыскался, а больше слов не вспомнилось, дааа… Вот, и результат того, что я занималась на уроках английского не известно, чем, так англичанка и записывала в дневник – занималась посторонними делами… И сильно эти посторонние дела на английском аукались мне по жизни. Один месяц жизни в Америке, чего мне стоил…
А мужичок, протерший штаны на неудобном пеньке, сделал свое дело, я перестала бояться нового… И вот уже  почти четверть века я сильно уважаю скорость, красочность информации и… компьютерщиков, даже курсы операторов ПЭВМ закончила…
Я, вот, думаю, а почему я так много читала? Что было главным? Новый мир, куда пыталась вырваться из повседневности? Жажда познания? Стремление к получению эксклюзивной информации? Нежелание самой строить реальную жизнь?   
Можно, например, порассуждать об образованных женщинах.  Ну, были приняты  еще в 1200 году  в Болонском и Парижском университетах привилегии для студентов и профессоров, которыми был введен запрет на  женитьбу! Другими словами, даже в роли жены или дочери женщины не могли получить доступ к образованию, а посему вся писаная история Европы  отражала мужской взгляд на историю. Одна американская исследовательница перерыла все фонды крупнейших образовательных центров Европы, пытаясь найти упоминания о женщинах-писательницах, историках, ученых. Их было немного и все эти женщины, за редким исключением, - монахини (Кристина Пизанская, святая Катерина из Сиены, жена Абеляра, ставшая аббатисой). Писательница Джейн Остин об этом периоде сказала так: мужчины ни на что не годны, а женщин в истории нет вообще) Ну, и про наш домострой мы тоже наслышаны))
Предположим, образовались женщины до самого не хочу, и что? Что это образование им дало? Так и хочется тяжело вздохнуть – не то изучали, не те книги читали, да и о целях мало думали. Вот, и  имеем теперь такой раздрай в голове и в обществе.
Надо будет потом на эту тему написать наболевшее, а сейчас  продолжим про книжки. Ведь так хотелось все знать, но так и не могу вспомнить, когда и почему мои мозги отказались от части ежедневной жизни – чтения? Вспомни, моя хорошая, тополя на центральной площади и себя, загребающую тощими ножками в сандаликах барханы тополиного пуха, идешь через пушистую взвесь, он забивается в нос, в глаза, чихаешь, смахиваешь слезы, пытаясь уследить за прыгающими строчками, так и идешь, уткнувшись в книжку, по центральной площади, вся жизнь, практически, с ней связана…
Книги, мои книги… есть у меня двухтомник – геологический словарь или, например, справочник по обработке драгоценных камней, история арабской цивилизации, ой, вспомнила, справочник по жирам морских млекопитающих и рыб и еще 2000 штук чего-то подобного, типа энциклопедии моды или, вот, красненький переплет на глаза попался – древнеиндийская цивилизация) Вот, именно с нее началось мое отрезвление. Тираж небольшой, издана четверть века тому назад, помню, как с уверенностью начала гуглить, думала, кому такое старое издание придет в голову оцифровать?! Есть!!! Нашла!!!! Дальше уже не искала. Можно найти любую информацию, вот и это угнетать меня стало, зачем целая комната книг? Раньше утешали альбомы из Третьяковки,  Зимнего дворца, или же импрессионистов могла часами разглядывать, пытаясь осмыслить, а за что именно такие деньги платят?! А сейчас можно найти любую виртуальную экскурсию. Нажал на кнопочку и перенесешься в любой уголок природы, а у меня тома мира растений и жизни животных ровными рядами стоят с откровенно слабенькими иллюстрациями… Сейчас я, конечно, разошлась что-то… Все книги не по мне и все плохо… Ого, смотри, интересно как – Геология, гидрогеология и активность известнякового карста на глаза попалась (на примере Абхазии). Тааак, год издания 79, тираж – 1400 штук!  Это я когда-то купила под впечатлением Новоафонских пещер. Что? Рискну, погуглю? Может, хоть ее не найду в нете??... Однако, ссылки на книжку нашла у всяких спелеологов, но самой книжки нет, наверное, редкая, все-таки... Осталось теперь только спелеологов найти, у которых слюна при виде этой книжки потечет, а то при таком тираже ее можно только в фондах центральных библиотек отыскать) По опыту своего месячного сидения в Ленинке помню… Была когда-то идея защищаться по биохимии, вот, и отправилась за информацией в Москву в самую главную библиотеку страны, где  и перелистывала страницы журналов и книг за 19 век… А еще там был отдел рукописей! Это был настоящий праздник… Я тогда покуривала, смешно, но я пыталась найти ту киношную курилку из Москвы, не верящей слезам. Как героиня Ирины Муравьевой небрежно вертела в пальчиках сигаретку, а к ней тянулись с зажигалками  яйцеголовые умники, а рядом – грымза, недовольно фыркающая!  Нет там такого и в помине, темный подвал без окон в тумане дыма, я туда даже зайти не решилась, курила в тесном коридорчике на входе, собирая пепел в бумажный кулечек…
... А я  бы эту гидрологию карста даром отдала -  прочла, изучила, в пещеру больше не полезу. На сталактиты в нете буду любоваться…
Подумала, а ведь я перестала дрожать над книгами не из-за всеобщего доступа к эксклюзивным знаниям. Ведь мне нравится до сих пор держать, ощущая шероховатость обложки, книгу в руках, перелистывать неторопливо страницы, я привыкла обкладываться книгами и смотреть на корешки… Смотреть и понимать, что они все реально мои, мое продолжение. Сейчас глянула по сторонам, я, пока писала этот текст,  опять в куче книг – ищущий своего спелеолога известняковый карст, красненькая древнеиндийская цивилизация, так меня просветившая в свое время о законах Ману, и которую когда-то снисходительно забраковал супруг. А, вот, учебник по промышленному цветоводству, в котором отсутствовали ссылки на упомянутые растения и я скрупулезно выискивала те, которые не входили в главные культуры, указанные в оглавлении, а потом записывала для облегчения поиска на внутреннюю обложку  их название и страницу… Глянула – 124 растения выискала, ну и занятие же я себе когда-то нашла, построчно разобрала книжку, наверное,  свыше тысячи ссылок на страницы записала… например, тюльпаны, как оказалось,  к моему удивлению, не из главных культур учебника, упоминаются  на 6, 10, 12,,36, 69, 286, 287, 268, 292-300, 362,364, а, вот, рододендроны упоминаются только 2 раза – на 43 и 286 странице, про азалии – ни единого слова… не было такого цветка раньше в промышленном цветоводстве! …
Определенно, они создают у меня благостное настроение… Но без особого воодушевления пишу…  Думаю, любовь пошла на спад  лет 10 тому назад, когда в конце декабря в жуткие морозы всю квартиру затопило грязной горячей водой из системы отопления. Меняли кровлю, разломали разводку над моей квартирой, из которой подавалась вода на весь дом. И горячая вода хлестала более трех часов, пока не вытекла из системы…,пока разыскали меня на работе… 96 градусов… через  слой скопившихся на чердаке за 40 лет костей мумифицированных голубей, смешанных с керамзитом… Там никогда никто не убирал… Моя соседка рассказывала, что после затопления строители сбрасывали на площадку перед нашими квартирами этот кошмар, слой был выше щиколотки…  Так и вижу, как почти кипяток  грязно-коричневого цвета заполнил все вазы, стоящие на книжных шкафах, стекает по стеклам и открытым полкам, вспучивается и отслаивается шпон, книги набухают… А грязь фильтруется моими вещами и стекает еще на три этажа вниз.  Кругом капает еще неделю, потолок коричневого цвета, мягкая мебель начинает загнивать… Свет отключен из-за коротящей проводки, темнеет рано, везде расставлены свечи-таблетки, одну зажгла без подставки, поставив на деревянную перекладину, не заметила, как начало пузыриться, а потом и вспыхнуло лаковое покрытие…  Балкон не открыть, на улице мороз 25 градусов, температурю… Я не понимаю, как был пережит последующий многолетний ужас… Еще 4 месяца над моей квартирой не было кровли, и постоянно капало с потолка…. И везде лежали раскрытые вспучившиеся книги… Мне кажется, что где-то сохранились фотографии, может, найдутся, но специально искать не буду.
 А тогда  писала письма на мебельную фабрику с просьбой, чтобы в сушилке для дерева и мои книжки обработали. Но, увы, другая технология, не для бумаги… И как консультировалась в республиканской библиотеке, как же спасти мои любимые книжки… И ответ, что шансов на спасение, практически, нет… И жалобы в кучу инстанций… И  искала формалин, а потом мыла каждую страницу, и так тысячи раз… И подружка утюгом горячим потом высушивала… каждую страницу… Еще то мероприятие, не на одну неделю.  Спасла много, тысячи две осталось, но на фоне общих потерь, как-то сгладилась моя боль из-за предательства. Именно такое внутри у меня затаилось понимание… Они меня бросили… подло… струсили, поддались и погибли…  Я их столько лет бережно собирала, карточки завела, тетрадь выдачи была с сотнями записей. Сейчас отдаю и не записываю. Если есть совесть, вернут… а если нет, то сама виновата, ведь, сама выбрала таких друзей и знакомых.
Когда-то моя учительница по русской литературе и языку на факультативном занятии перед окончанием школы сказала - я не боюсь тебе сейчас это сказать, ты справилась и выстояла. Я все годы опасалась за твое здоровье, не было еще в моей биографии человека, который так много читал, каждый день я встречала тебя с авоськой новых книг. И как  такое количество информации может вместиться в сознании без последствий, но ты – молодец, умница!  А я смотрела на нее недоуменно, и думала про себя, а зачем же вы, многоуважаемая Зинаида Петровна,  мне записывали в дневник замечания, что я читаю постороннюю литературу на ваших уроках… А, вообще-то, она была заслуженным учителем СССР русского языка и литературы, я ее обожала всю,  до сих пор помню  детали одежды и обуви, ее слова - каждый из вас раньше или позже все равно будет получать образование и кусать локти придется из-за нехватки времени, а посему сейчас учитесь, когда никаких ни перед кем нет обязательств.
Да, я выстояла, тогда, когда читала без памяти все подряд, влюбленная в процесс познания,  я выстояла, когда книги трусливо меня предали, расползшись под горячей грязной водой. Я и сейчас выстою, когда перестала стесняться говорить о том, что перестала читать новинки литературы. Последний эксперимент был, когда прочла, что самой продаваемой книгой по итогам одного из недавних годов были 50 оттенков… Это же надо такая неудача. Начала читать и так мне поплохело - достали в нете любители розг, копрофилы или желающие постоять, изображая столик, держа тапочки в зубах, а тут… Бросила, как только про боль прочла. Скука несусветная. Не повезло. Сейчас я иногда оживаю, когда нахожу здесь у авторов замечательную вязь слов и тогда начинаю опять читать.
Но иногда я чувствую, что в душе моей еще живет та маленькая девочка, которая ходила в завихрении тополиного пуха, уставившись в книжку, пытаясь там вычитать смысл жизни… Но именно тогда я должна была широко открыть глаза и внимать миру. А я все перечитывала и пересчитывала эти серые буковки, слагавшиеся в груду бесполезных знаний.  Я так и прожила на этой центральной площади города почти всю свою жизнь, мне лень было куда-то стремиться в отличие от этой массы жадных до власти людей, которые вместо чтения учились отыскивать пути на эту самую центральную площадь, доставшуюся мне  волею судьбы и случая. Я же не смогла осилить такой щедрый подарок, я не поняла, что делать в этом месте мне уже нечего, надо идти дальше… А я... все та же школьница, читающая про жизнь сквозь щель в крышке парты.