5 По трапу бегом! Апрель 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава

5. По трапу бегом!. Апрель 1973. 


Фотоиллюстрация: Трап БПК "Свирепый". Осень 1974. "Годки" ноябрьского призыва 1971 года.

Источники данных:
Противостояние НАТО и СССР в Атлантике. Операция "Апорт". Часть 1. http://www.nauka-tehnika.com.ua/
Розин Александр. Война «Судного дня» 1973 г. Противостояние флотов СССР и США на море. http://alerozin.narod.ru/oktovr.htm



В понедельник 23 апреля 1973 года, после последнего «штабного обеда», Славка Евдокимов и я, с настроением победителей и нагруженные трофеями, возвращались из штаба 128-й бригады ракетных кораблей на свой родной БПК «Свирепый».

Всю дорогу от здания штаба до места, где стоял у пирса наш корабль, я шёл впереди, нёс в руках громоздкий эпидиаскоп, а Славка шёл позади на длину тяжёлого рулона бело-голубого чертёжного ватмана, который лежал у нас на плечах.

Упрямый и хозяйственный Славка одной рукой придерживал рулон ватмана, а в другой руке нёс огромную сетку и три сумки от противогазов, наполненные до отказа нашими инструментами и материалами, которыми мы писали и рисовали плакаты, схемы, карты, графики и таблицы.

По дороге мы часто останавливались, чтобы передохнуть, но перед самым кораблём мы шли напоказ бодро, весело и долго.

Корабль встретил нас обычной суетой хозяйственной и учебной жизни. У трапа, перекинутого со стенки пирса на борт корабля, скучал дневальный на трапе. Здесь же прохаживался по юту дежурный мичман, что-то делали боцмана. Пахло дёгтем, краской, мокрыми концами, скучной работой.

Трап был коротким и держался на самых краях пирса и борта корабля, но был надёжно привязан толстыми концами к берегу и кораблю. Между леерами трапа красовались брезентовые полотнища, на которых я неделю назад тщательно вывел чёрной краской и большими продолговатыми буквами – «СВИРЕПЫЙ».

Никто нас не приветствовал и даже не пошевелился, чтобы хоть как-то выразить своё удивление и радость нашим появлением и нашим трофеям. Единственное, что сделали наши товарищи – это, отвлеклись от своих дел и с любопытством стали смотреть, как мы, нагруженные и «повязанные» тяжёлым тугим рулоном белого ватмана, с занятыми руками, будем идти по трапу и отдавать честь флагу корабля.

Мы могли остановиться, я чуть-чуть замешкался, но по движению и напору тяжёлого рулона на плече почувствовал, что Славка предлагает идти на корабль «сходу». Он нетерпеливо толкал меня к краю трапа, и мне ничего не оставалось, как взойти на него…

Перед трапом лежал свитый из концов красивый коврик – гордость нашего боцмана, молдаванина Мырак Фёдора Афанасьевича (призыв 15.05.1971). Я переступил через коврик и край трапа, осторожно взошёл на него, стараясь боком пронести тяжёлый «дралоскоп», не теряя с приподнятого плеча край тяжёлого рулона ватмана.

Славка Евдокимов тоже должен был как-то протиснуться со своими объёмными и тяжёлыми сумками и сеткой…

Правой рукой Слава придерживал на плече свой край тяжёлого рулона ватмана, поэтому он сумел поднести руку к своему берету, отдавая честь флагу ВМФ СССР. Я это почувствовал и тоже, перехватив левой рукой «дралоскоп», правой отдал честь.

Краем глаза я увидел во взглядах вахтенного на трапе, дежурного мичмана и боцманов, что они удовлетворены нашим поступком, но и разочарованы, так как вид наш был скорее комическим, нежели деловым.

Видимо поэтому кто-то из присутствующих ехидным и командирским голосом громко скомандовал: «Бегом по трапу!»…


Сработал условный морской рефлекс и мы со Славкой одновременно дёрнулись вперёд, потому что ещё со времён «учебки» мы впитали в себя это движение – быстрое преодоление ступенек любого корабельного трапа только бегом…

Мы дружно и почти одновременно сделали несколько судорожных шагов и под весёлый и ехидный смех преодолели последний метр дистанции между берегом и кораблём, а затем «паравозиком» упали-растянулись прямо перед ногами расступившихся матросов и мичмана…

Бушлаты смягчили наше падение, Я даже сумел вывернуться так, что тяжёлый «дралоскоп» с большим тубусом объектива с линзами не стукнулся о стальную палубу, а остался на весу у меня в руках. При этом я, естественно вывернул плечо так, что тяжёлый рулон слетел вперёд и вниз.

Славка Евдокимов, также естественно, хотел спасти и удержать тяжёлый рулон дорогостоящего бело-голубого твёрдого чертёжного ватмана, поэтому не отпустил свой конец рулона.

В результате он только соскользнул по рулону, уткнувшемуся в выступ на палубе корабля и повалился, накрывая меня своим плотным и весомым телом…

Мужики на палубе загоготали ещё громче.

Я лежал на стыке трапа и борта корабля, уткнувшись в витое верёвочное изделие (мат) боцмана, пахнущее смолой, дёгтем и пенькой, а Славка не торопился слезть с меня, потому что упорно обнимал правой рукой тугой и тяжёлый цилиндр рулона чертёжного ватмана, который теперь торчком стоял на корабельной палубе.

Видимо кто-то, сердобольно всё-таки придержал этот ненавистный рулон, потому что Славка «завошкался» на мне, стал собираться вставать, при этом он не отпускал свои сетки и противогазные сумки.

Я же не мог пошевелиться, потому что мои руки и плечи придавил неуклюжий и тяжёлый «дралоскоп»…

Наконец дружеские и сильные руки моряков освободили нас от тяжёлой ноши и боцмана даже помогли нам донести всё наше трофейное богатство до «ленкаюты», которая располагалась в носу корабля.

Как-то так получилось, что кроме вахты на трапе и боцманов наше падающее вхождение на борт корабля видели другие матросы, поэтому уже на нашем пути в «ленкаюту» стали возникать наши знакомые и друзья с ехидными и весёлыми усмешками и расспросами. Всем хотелось услышать из первых уст как мы «всходили» и увидеть нас – героев сегодняшней «комедии положений».

Всем известно – ничего так не веселит, как лицезрение чужого комического падения…

Мы со Славкой сгрузили в «ленкаюте» наше трофейное добро, немножко передохнули, отбиваясь от расспросов друзей, и поспешили на доклады к своим командирам боевых частей.

- Уже наслышан, - сказал мне наш штурман, командир БЧ-1, старший лейтенант Печкуров Геннадий Фёдорович. – Даже видел вашу работу. Молодец, верти дырочку, поощрение будет. Заслужил. Только обо всё, что было, что видел и слышал – молчок. Говори всем, что занимался оформлением в штабе наглядной агитации.

- А сейчас, - приказал Печкуров, - приведи себя в порядок, помойся, постирайся, от тебя каким-то дёгтем или мокрой пенькой пахнет, как будто ты где-то у кого-то в ногах валялся…

Я внутренне скрипнул зубами и чуть-чуть нахмурился, но не подал виду.

- Что там произошло-то? – спросил меня «невинно» командир.

Я сообразил, что он тоже хочет услышать «из первых уст» весёлую историю, вздохнул и «в лицах», с «выражением», с «мимикой» и «позами» рассказал-показал ему обо всём, что произошло на трапе.

Мы оба посмеялись и командир милостиво отпустил меня «восвояси».


Странно, но мы со Славкой Евдокимовым встретились в корабельной бане, не в парной, а в душевой. Он пришёл сюда с помощью своих друзей-годков, а я с предписанием-приказом командира БЧ-1. Дежурный мичман по БЧ-5 неохотно открыл нам душевую и подал горячую воду.

Только тут, разомлев от горячей воды, душистого мыла и яростного массажа лыковыми мочалками спин друг друга, мы со Славкой с юмором оценили наше «славное возвращение» на родной корабль.

На наши громкие воспоминания и обмен мнениями к нам заглянули другие моряки-годки, и наше неожиданное банное общение-мытьё стало ещё одним сегодняшним приключением.


Возвращаясь в себе в «ленкаюту», я невольно ещё долго по инерции вспоминал сегодняшние события и вдруг неожиданно вспомнил свою инстинктивную реакцию на команду: «По трапу бегом!».

«Бегом по трапу!» - это первая из команд, усвоенных нами – новобранцами – в 9-ом флотском Экипаже ДКБ ВМФ. Так орали нам сержанты-инструкторы, когда мы шли по лестницам помещений Экипажа, так командовали они, когда мы осваивали натурные тренажёры и макеты, так требовали от меня, «салаги», моряки-годки, мичманы и офицеры на БПК «Бодрый».

Погружаясь в ритм боевой и учебной подготовки, принимаясь за обычные свои дела и обязанности рулевого-сигнальщика и одновременно художника-оформителя БПК «Свирепый», я всё больше и больше погружался в свои воспоминания, связанные с этой командой – «Бегом по трапу»…

Действительно, я только сейчас заметил, что всё время, с момента моего призыва на службу, не было ни одного бесцельного, бессмысленного и бездеятельного дня или ночи.

Мы всё время к чему-то готовились и учились в режиме «бегом по трапу»…

Теперь, когда я оказался в своей родной и привычной «ленкаюте», я вдруг отчётливо понял – мы, экипаж корабля и БПК «Свирепый» ускоренно готовится к чему-то большому, грозному, великому и… интересному.

Я уже не мог воспринимать службу на флоте, службу на корабле как что-то тяжёлое, противоестественное, неприятное, гнетущее, наоборот, я вдруг почувствовал свою сопричастность к чему-то главному, ради которого надо найти в себе силу воли, характера и настроения, чтобы соответствовать этому главному.

Это «что-то главное» неясно «вертелось» у меня на языке каким-то словом или образом, но я ещё не мог это выразить словами.

Поэтому я решил заново всё вспомнить и представить себе, как я дошёл до этого момента, до этого озарения, «до ручки» этого чего-то «главного»…

И первое, что я вспомнил – это утро уже знойного майского рабочего дня 1971 года, когда меня вызвала табельщица нашего энерго-механического ремонтного цеха «Севастопольского Морского завода имени Серго Орджоникидзе» и вручила мне повестку из военкомата с приказом «явиться в 09:00 на сборы по адресу город Севастополь, проспект Генерала Острякова, 15 в «Морскую школу ДОСААФ г. Севастополя». При себе я должен был иметь военный билет и деньги для комплексного обеда.

- Будь здоров моряк, с работы бряк! – сказала мне табельщица. – Начальник участка, мастер и начальник цеха уже в курсе, знают, поэтому – дуй бегом в свою морскую школу и смотри, моряк всё пропьёт, но флот и наш завод, не опозорит. Ступай!

Вот тогда один из мастеров цеха с улыбкой вполголоса впервые бросил мне в спину, когда я уходил, - «По трапу бегом!».