Обласканная Москвой

Ирина Винтер
Член Союза журналистов Казахстана

Пусть слово «мы» не остановит ход… (Елена Зейферт)

Московский институт этнокультурного образования (BiZ institute fur ethnokulturelle Bildung) с 11 по 17 декабря 2015 года провел курсы повышения квалификации «Этническая картина мира по литературе в контексте современности», куда были приглашены представители из разных стран СНГ.
Прежде, чем описать свою поездку в Москву, расскажу о нашей знаменитой землячке из Караганды Елене Зейферт.
Когда-то я мечтала познакомиться с Яковым Германовичем Герингом – руководителем колхоза «30 лет Казахской ССР» в Успенском районе Павлодарской области. Встретиться с ним не довелось, но обширную статью о великом труженике я написала. Причем с восторгом и благоговением перед человеком, превратившим пустынную степную землю в оазис, где молодой руководитель и ученый гениально просто строил и созидал. Наша история такого яркого примера созидания еще не знала. И вот судьба подкинула мне еще один подарок: встречу с невероятно талантливым человеком Еленой Ивановной Зейферт. Доктор филологических наук, профессор кафедры теоретической и исторической поэтики Института филологии и истории Российского гуманитарного университета. Автор более 200 научных и научно-методических работ. Член Союза писателей Москвы и Союза переводчиков России. Лауреат главной премии в области литературы и литературоведения федеральной земли Баден-Вюртенберг (Штутгарт, 2010 г.). Ведущая литературного клуба Международного Союза немецкой культуры «Мир внутри слова» и литературной мастерской «На Малой Пироговке». Область её научных интересов: жанр, стих, литературное творчество, русская литература Х1Х века, современная русская литература, литература российских немцев, этническая картина мира в литературе.
Даже перечисление всех ее наработок о многом говорит. Послушав ее лекции, пообщавшись и почитав ее стихи, я подумала, что это второй такой невероятно трудолюбивый человек, встретившийся на моем жизненном пути. И я с гордостью это констатирую!
Когда Елена Ивановна начала читать нам лекции об особенностях структуры и содержания жанра отрывка, основные пути его формирования, сознаюсь честно, я пребывала в некоем шоковом состоянии: такая трудная «докторская» терминология, с ее невозможно заумными трактовками, разумеется, оказалась мне не «по зубам» и привела в уныние. К тому же нам задавали домашние задания, и надо было учить и отвечать на вопросы преподавателя. Легкая паника овладевала, но постепенно ритм ее преподнесения становился понятным, четким, и страх прошел. Она умеет владеть аудиторией, занятия больше были похожи на диалоги с учащимися. Терпеливо и тактично подсказывала, когда, к примеру, я пыталась лаконично ответить на вопрос и слегка запиналась. Конечно, мы волновались и не всегда четко могли сформулировать свои ответы. Она ненавязчиво вклинивалась и помогала нам справиться со сложной задачей. И выглядело это так, будто ученик сам хорошо справился с ответом. Все это очень располагало и сближало учащихся с нашим таким умным и деликатным учителем. Более того, постепенно ее уважительное отношение привело к дружбе и желанию общаться больше, чем это было заложено программой. Расставались мы очень тепло и дружелюбно, так, словно мы хорошие товарищи.
А дома, раскрыв книжку ее стихов «Веснег», я вновь впала в состояние прострации: такого я еще не читала! Первые два-три стихотворения перечитывала, чтобы вникнуть в сложность ее невероятного изложения. Они не сразу легко шли на ум. И вдруг я начала читать их, не перечитывая по два-три раза, а сразу вникая в упоительную лирику, духовный настрой, выстраданный мироощущением, уловила ранимость возвышенной души, искренность и «пристальность» (точная характеристика Кирилла Ковальджи) ее переживаний. И «тревожащие» нотки (Сергей Чупринин). Чувство легкой тревоги не покидает, притом нарастает:
Он износит всех нутрий, песцов, соболей, чернобурок,
Выпьет кровь куропаток, разденет до жил черепах и,
наг, безумен, начертит на узких вратах:
«Аз есмь Бог» и, окурок
сплюнув в рай, растворится зародышем Завтра,
да в том же прахе.

Голубь стыл. Люди к поезду лезли,
Шаркал старый таксист, как холуй…
Я вам искренне рада!.. Как если б
Не нашла птичий трупик в углу.

Я всегда считаю, что почти у любого поэта и писателя из всего написанного, наряду с хорошим, обязательно встретятся произведения «не очень…». О Зейферт я этого сказать не могу. Любое ее стихотворение проникает в душу, заставляет сильнее биться сердце и просится в прочтение еще много раз. Каждое из них особенное, неповторимое, со своим каламбуром слов, со своими глубиной, образами и невероятными сравнениями.
За окном трикотажный сентябрь разукрасил листву
(совершенно безвкусно), зашторил холсты-небеса…
Мне не в радость природа, родная моя дежа вю.
Может я не художник?

«Родословие у Елены Зейферт немецкое, а стихи удивительно русские, с бережным приятием родного, немецкого…», написал Сергей Чупринин, и я с ним согласна.
Мы с тобою похожи, палач мой, как хохот на плач.
Теплый клёкот надрывный – из разных низин и глубин.
Я кладу в твои руки живой пластилиновый мяч –
свое сердце. Родная, играй, только помни: ich bin…

Стихотворение «Бог. Новый Вавилон» сотканное из «нот и фресок», «Бога-текста» - «Бог был и Текст, и Песнь, и Холст», навевает вселенскую печаль:
            Стоит Отец. Он слишком человечий,
Но найден путь, и это путь наверх.
…Челом к челу поэту – Божьи речи,
и жить в земле сырой, сытнее всех,
и ангелом с тяжелыми крылами
дышать на крест, творя суровый гимн…

Из рубрики «Верлибры шашечные» короткие четверостишья тоже удивляют своей новизной:
Со мной у тебя не будет эндшпиля,
Потому что не было игры.

Новизны в стихах Е. Зейферт так много, что диву даешься, как она их находит в таком количестве. Необычное построение фраз, перевертыши тоже поражают игрой слов и мыслей:
Но для паршивого щенка
Я обежала весь квартал,
Чтобы кулечек молока
В его желудке негой стал.

Автор не написал – чтобы щенок напился молока всласть, а переиграл эту фразу по своему, по зейферски – в его желудке негой стал. И таких словосочетаний у нее очень много, что говорит о мастерстве и незаурядных способностях поэта. Мне такие вещи очень импонируют.
Глубокие знания, прекрасная эрудиция прочитываются во всех поэтических произведениях Елены Зейферт. Практически в каждом ее стихотворении есть образы, связанные со сказаниями, легендами, мифами, произведениями множества известных авторов. Называются имена великих, еще больше возвеличивая их. Поэтические строки великой поэтессы пропитаны любовью к людям, состраданием к животным, болью за несправедливые гонения своего народа. Часто иносказательно она описывает скитания русскоязычных немцев, претерпевавших эти мучения:
Ржавый плуг, как могильный крест.
Лютер – в ветошь завернутой книге…
Волга! Mutter! И в тысячи мест
остаемся мы Wolganigger.

И вот такой парадокс звучит так страшно и так правдиво:

Две культуры, два духа… Вдвойне
нам достанет родительской речи…
Плуги нежны на новой стерне
прежних кладбищ… Озимые крепче.

И патриотизм, бесконечная любовь к своим странам:

Свои корни руками латаю,
Рвусь в Москву и иду на Берлин.
Я ободранным сердцем врастаю
В свой восточный и западный сплин.

Небольшие очень емкие четверостишия носят в себе такой заряд и страсти, и  позитива, и надежды на лучшее в нашей суетливой, беготливой жизни.
«Откровение»:
Я вчера встретил молодую березку.
Она была тоненькая,
Но уже с большими набухшими почками.
Я искренне восхитился.

И стал вглядываться в окружающий мир.

Вот этим липам, например, лет под пятьдесят.

«Суетность»:
У входа в мой подъезд два больших дерева.
Каждый раз хочу дать им имена
и забываю.
Остановилась и наименовала: Бытие и Сознание».

Жаль, что ограничение газетной статьи не дает полнее раскрыть таланты моей новой знакомой – поэтессы, ученой, прозаика, переводчика и просто очень хорошего, отзывчивого человека, воспитанного на патриархальных немецких традициях. Желаю Елене Зейферт мирового признания, очень хочу, чтобы о таком талантливом человеке знали, чтобы ее научные работы приносили пользу, а ее стихи – наслаждение от их прочтения. Пусть они возвышают, делают мир краше, щедрее, чище.
Капельку о любви:
И я была хороша –
Как солнце, охапка цвета…
И пела твоя душа
Со мною зимой, как летом.

Я живу в опиуме любви.

*** Вторая часть
Когда Ольга Литневская, заместитель общества немцев «Возрождения», позвонила и предложила мне заполнить анкету для поездки в Москву, я сначала обрадовалась: часто ли можно за чей-то счет повидать огромную, как страна, столицу России. Анкета моя была утверждена, и я, единственная из Казахстана, получила доступ в святая святых. Но, по мере приближения заветного часа, мой оптимизм стал затухать. В Москве я была только проездом и то в советские времена. А нынче так страшно: ой, крушение самолетов; ой, ограбят; ой, куда-нибудь уволокут; ой, приеду поздно вечером и как ночью найду гостиницу в огромном мегаполисе… Одним словом, струхнула и стала отказываться от поездки. Но Ольга и Наталья Геймор упорно настаивали, успокаивали, а потом подробно описали каждый мой шаг в столице. И спасибо им большое, что вытолкали меня на такое интересное мероприятие. Вернулась домой с кучей впечатлений, новых знаний и чемоданом адресов.
Последний раз я летала пять лет назад в Германию. Кое что в самолете изменилось: в аэробусе на впереди стоящих спинках кресел располагаются небольшие компьютеры. Для индивидуального прослушивания фильмов, музыки и других трансляций, можно надеть наушники, которые предлагают всем пассажирам. К моему удивлению, кроме теплых пледов, всем раздают пакетики с… носками, зубной щеткой и пастой, ручкой для записей и затычками для ушей. Обслуживание идет быстро и бойко. Предлагают конфеты, затем соки и напитки, потом разносят горячие влажные салфетки и после этого - насыщенный обед с долей алкоголя – красные и белые вина. При этом легкая приятная музыка ублажает слух. Чувствуешь себя важным эмиром. Кажется, всего помаленьку, но я все съесть за один присест не могла, быстро насытилась, и булочку бережно завернула в салфетку и спрятала в сумочку так, чтобы мой сосед по креслу не видел. Неудобно ведь.
После еды в салоне стало тихо, так как все погрузились в сладостный момент спокойствия, когда можно надеть наушники и прильнуть к экранам. Причем выбор программ был большой. Я смотрела фильм Марка Захарова «Формула любви», в который раз радуюсь прекрасному мастерству актеров: Пельтцер, Абдулова, Фарады и Валюшкиной. А потом со мной заговорил мой сосед по креслу, умный и начитанный человек. Я с удовольствием внимала его рассказам, сама многое рассказала ему о Казахстане, о нашей жизни. В приятном общении и не заметила, как прилетели и страха не испытала…
Выйдя в аэропорту Шереметьево и пройдя паспортный контроль, оробела. Уже по-московски было около 11 часов вечера. Кассы самообслуживания, в которых я должна была купить билет до Белорусского вокзала, для меня были как для чукчи Нью-Йорк. Как на тысячную купюру купить билет за 470 рублей? Пришлось челобитничать. Оказывается, кассы сами выдают нужную сумму сдачи… Бегом добежала до остановки, и сразу же подошел поезд. Мое счастье, ведь ночью по Москве бегать – ужас! Хоть меня Ольга Литневская и предупреждала, чтобы я сама искала дорогу, ни к кому не обращаясь, но без этого я не могла. Что странно и приятно, каждый, кого я спрашивала как добраться туда или сюда, меня чуть ли не под белы ручки вели в нужном направлении. И никто не посягал на мое добро и на мою честь, в частности.
Проехав в метро несколько остановок с пересадками, я благополучно достигла цели в час ночи. Подошла к двери гостиницы, а она заперта изнутри. Побежала по кругу здания, стучась во все двери. Никто не открывал. Здесь уместно вспомнить выражение юмориста Задорного: ночью в московские гостиницы не попадешь. Дрыхнут работнички, растак их! Вот и представьте себе мое состояние! Настоящий ужас охватил до дрожи в коленях. Оказывается, как еще хочется жить!..  Метро в час ночи закрывается, такси, чтобы вернуться на вокзал и там перекантоваться ночь, ловить опасно. А на улице декабрь… С ужасом стала оглядываться, ища себе до утра пристанище. Решила просидеть где-нибудь на задворках, благо, что шуба теплая. Но страх снова погнал к дверям, в которую я добрых полчаса колотила. Одним словом, меня услышали, и я попала туда, куда надо. Как выяснилось, те окна, которые я приняла за витрины, оказались самораскрывающимися дверями. Они гостеприимно раскрылись, как только я подошла к ним, - входи – не хочу! Поистине чукча! Так что слова Задорного беру обратно. Уснуть не могла, вновь и вновь прокручивая прожитое за этот нелегкий и интересный день.
Москва обласкала так, что и до сих пор поверить не могу. Ожидала встретить разбойников на улицах, тех, кто тырит рубли из карманов, наркоманов, бомжей, пьяниц и аферистов. Однако на протяжении семи дней, проведенных в Москве, не встретила никого из вышеперечисленных. В метро спокойствие, и что удивляет – все пассажиры сидят или стоят, уткнувшись в планшеты или телефоны. Вся Москва играет в игры: кто с шарами, кто со стрелялками, кто с убегающими зайцами. И это не только в метро, а везде, даже пешеходы ходят, уткнувшись в свои «игрушки».
Мы ведь с моими сокурсниками после семи вечера всегда куда-то устремлялись, хотелось охватить и посмотреть как можно больше. Побывали в театре «Песни», построенным Надеждой Бабкиной, на спектакле с участием Елены Яковлевой и Гаркалинна, на Красной площади, в ГУМе, Новодевичьем монастыре, театре Табакова, Воробьевых горах и других интересных местах, в которые сами москвичи почти никогда не ездят. Кто где. Бегали, почитай, поздними вечерами, и никто нас не растерзал… Впечатлений от этих побегушек набралось столько, что на целый год хватит воспоминаний. На уставшие ноги старались не обращать внимания. И, конечно, фотографировались на фоне всех этих достопримечательностей: это для того, чтобы похвалиться родным и друзьям. Москва все-таки – не халам-балам!
***
«Обласканная Москвой» - третья часть
А теперь я хочу рассказать, зачем, собственно, нас пригласили в Москву из Казахстана, Татарстана, Киргизии, Коми, Ставропольского Края, Алтайского Края, Старого Оскола и других краев нашей некогда огромной страны Советов, именуемой нынче СНГ. Самое главное – курс повышения квалификации по литературе. Второе – межнациональное согласие – «Этническая картина мира по литературе в контексте современности». Третье – встречи с писателями, поэтами, художниками, бардами. Мне казалось, что за неделю столько охватить практически невозможно. Представьте себе – охватили! Причем очень качественно, себе в большую пользу.
Думаю, что моя анкета была рассмотрена положительно потому, что я много лет писала о национальном согласии, зарабатывая себе дивиденды: лауреат нескольких городских,  областных, конкурсов и республиканского - третье место по республике. Причем писала и о немцах, и о казахах, и об украинцах, и о русских, и о людях других национальностей нашей многонациональной страны. Рассказы и повести о моем многострадальном народе добавили мне баллы. Не сомневаюсь, что и все участники семинара тоже заслужили внимание при отборе за какие-то заслуги в пропаганде мира и согласия между народами.
Радует, что этот вопрос волнует все поколения, если учесть, что здесь собрались люди разных возрастов – от ученицы 11 класса до пожилого человека 70 лет. Радует, что многих и многих не оставляет равнодушными мир между народами и созидательный непокой в хорошем смысле этого слова. Радует, что так широко стараются привлекать к культуре, к знаниям. Еще с десяток лет назад казалось, что с развалом Советского Союза и всей экономики огромной страны, все ценное для общего развития и мировоззрения потеряло смысл, когда почти каждый советский гражданин думал лишь о том, как выжить.
Здесь невозможно не отметить страстное желание одной из главных организаторов этого мероприятия Елены Зейферт в привлечении как можно больше людей к этой важной для нас всех теме. Работая в немецком Доме дружбы в Москве, она расширяет сеть клубов, по возможности охватывая многие республики СНГ. В частности, ее помощницы, принимающие участие в семинаре, Любовь Батурина из Рубцовска – клуб «Hauch», Юлия Тейзе из Кемерова, Ирина Радченко из Старого Оскола, Андрей Канев (Крайль), руководитель литературной студии немцев автономии «Северный цветок» («Nordblume») и другие плодотворно трудятся на ниве процветания немецкого языка, культуры и традиций. Причем здесь не смотрят на образование, возраст или национальность.
Меня удивило, что среди семинаристов немцев было меньше, чем людей других национальностей. Лариса Пузейкина из Санкт-Петербурга, подруги Валерия Власова из станицы Вознесенская и Лидия Ковтун из Краснодарского Края, Галина Пуля из Архангельска – русские, но с большой любовью относятся к родному языку Гете и Шиллера, работая преподавателями немецкого языка. Надежда Фоменко из Барнаула, Татьяна Крутько из Татарстана, Ольга Анисимова из города Котлас, Евгений Больд из Санкт-Петербурга, работая библиотекарями и в немецких культурных центрах, много времени уделяют пропаганде немецкого языка, устраивая круглые столы, встречи с людьми, причастными к немецкой культуре. Наши самые юные участницы семинара Вероника Алексанова – студентка из Петергофского университета, Юлия Деркач – ученица 11 класса (проходит учебу в Творческой академии российских немцев «Друзья немецкого языка»), Катя Гаубенц из Бишкека уважительно относятся к занятиям, с удовольствием изучают немецкий язык. Василий Анатольевич Герман – старший преподаватель кафедры Уральского госуниверситета политологии и Виктор Георгиевич Диц – директор немецкого Дома в Казани – вот неполный перечень участников семинара, приверженцев и пропагандистов немецкого языка.
Продолжение следует.
***
«Обласканная Москвой» - четвертая глава.
В Германию за последние 70 лет эмигрировала огромная масса людей со всех стран мира. Кто-то искал более легкой жизни, кто-то ехал на историческую родину, кто-то был заимствован на восстановление разрушенных городов после военных лихолетий да так и укрепился, не желая покидать экономически благополучную сторонушку. Турки, итальянцы, индусы, евреи, азиаты – всех манила крепко стоящая на ногах страна. Особенно большой приток случился на 80-90 годы. А бывшие турецкие поданные, живущие в Германии больше полувека, считают себя немцами.
Большой приток людей из разных стран мира меняет культуру, вносит свое, новое, во все сферы деятельности педантичных и трудолюбивых немцев. Это касается и литературы. Появились новые писатели и поэты из стран бывшего Советского Союза, Болгарии, Польши, Австрии, Югославии, Америки, Голландии, Израиля. Особенно много литераторов среди еврейских эмигрантов, поселившихся сюда в 70-80 годы.
Большой популярностью в Германии нынче пользуется Владимир Вертлиб, сумевший за первые пять лет проживания здесь стать «своим» в новой национальной среде, написав 10 больших произведений, и сразу попав в десятку лучших авторов. Его роман «Дер летцте вунш» («Последнее желание») вызвал большой резонанс и принес ему известность.
Юлия Рабинович из Ленинграда, написав три романа, тоже заняла свою крепкую нишу в рядах немецких писателей. Ее роман «Ди Эрдфрессерин» (дословно - «Пожирательница земли») покорил читателей новизной и смелостью повествования. Поэтесса Ольга Мартынова из Ленинграда в русской литературе известна с 1995 года. Здесь она пишет прозу, заняв первое место в Австрии на конкурсе писателей.
Хотя надо подчеркнуть, что немцы осторожно относятся к неизвестным авторам, однако многим еврейским писателям удалось потеснить плотные ряды авторов-немцев в писательском строю Германии. Несмотря на наличие так называемых «Контингентфлюхтлинге» - людей, которые по квоте были приняты в Германии (квота на въезд из СССР еврейской национальности и тех, кто может подтвердить смешенное происхождение), 40-45 тысяч еврейских граждан Азербайджана, Прибалтики, России и других союзных республик сумели выехать на постоянное место жительства в процветающее государство. Сейчас уже дети выехавших еврейских семей неотъемлемая часть немецкого населения и многие из них становятся писателями и поэтами, пишущими на немецком языке.
Как сказал наш лектор, доцент Санкт-Петербургского университета, переводчик, литературовед-германист, кандидат филологических наук Александр Васильевич Белобратов: «Будущее немецкой литературы в руках бывших эмигрантов-интернационалистов». Литературные премии в большинстве сейчас присуждаются эмигрантским писателям и поэтам. В основном они пишут о пережитом, о новых ощущениях, об адаптации в новом обществе только на немецком языке. Русскоязычные эмигранты никогда не употребляют слово «советский» - что-то наподобие «руссен-мафия», что нежелательно для их дальнейшего процветания на ниве зарубежной литературы.
Владимир Коминер, не зная немецкого языка, сумел  за короткий срок его выучить и плодотворно трудится, создавая все новые и новые произведения. Особенность его письма в том, что его романы изобилуют русскими идиоматическими выражениями типа: «наступить на те же грабли» или «вставать до петухов», «женщина со следами былой красоты». Японка Товаду на немецком языке вставляет свои японские иероглифы, забавляя немецкого читателя. Такая тенденция затронула и русскую литературу. Транскрипционными текстами (фиксация записи звучащей речи) писатели слегка злоупотребляют для того, чтобы не потерять популярность, все чаще выдавая что-то этакое – новенькое. Анбидерн - приспособиться («подваакнуть», как говорил А.С. Пушкин).  Этим самым эпатируют своих читателей – туповатых, чопорных, погрязших в своей арбайт немцев, как многие из них считают.
Проявила себя, как хороший журналист, Катя Петровская, работая в газетах, в частности, «Филяйхт, Эстер». Ее письмо отличается паронимией – каламбуром слов, что придает работам Кати некое эстетическое качество. Владимир Коминер максимально эксплуатирует тройную идентичность: русский, еврей, немец. В «Дер руссе комт» («Русский идет»), он позиционирует русского со спонтанностью, необязательностью, часто пускающему все на самотек, и даже с пьянством. Сравнения эти иногда бывают не в пользу любой из этих наций, подчеркивая характерные черты немецкого или еврейского народа. Видимо, как бы мы не стремились к тому, чтобы жить дружно, некоторые не очень хорошие качества каждого народа уже прочно стали неотъемлемой их частью, как, впрочем, и хорошие.
Корейская писательница Анна Ким, Лена Горелик («Мои белые ночи» - об адаптации русскоязычных немцев), Илья Троянов («Собиратель миров»), Алина Бронски – татарка из Екатеринбурга («Парк осколков»), Катерина Поландян («Ин айнер нахт…»), Ольга Грязнова («Русский – это тот, кто любит березки»), Марьяна Гапоненко («Аннушка цветочек» - «Аннушка блюме»), Рафик Шамиль – турецкий автор, Дмитрий Динев – болгарский автор и многие другие уверенно вошли в немецкую литературу со свежими произведениями, вызывающими интерес в Фатерланде.
Надо отметить, что немецкий культурный рынок отличается от российского литературного приложения – там всё рецензируется, куда чаще, чем у нас. Но о настоящем искусстве создания таких «быстро» написанных, как соленых огурцов в бочке, книг идет яростная полемика. Здесь трудно судить о серьезности и глубине (постмодернистской сущности) выданных, как «на гора», произведений. Опасность в том, что немецкое население наедается подобной литературой, практически созданной на эмигрантской тематике, она временна и быстро изнашивается. Это не Вагнер или Кант… Как писала поэтесса Ольга Мартынова «Нас переживут даже попугаи».
Также не вызывает интереса банальное оформление книг, написанных русскоязычными авторами на немецком языке. Березки, матрешки, медведи - сентиментальная хаотичность… К сожалению, русская литературная диаспора не имеет общности, она сознательно стремится раствориться в новом обществе.
Продолжение следует.
Обласканная Москвой» (пятая часть)
Преподаватель из Рязанского университета, доктор филологических наук, профессор, Татьяна Васильевна Федосеева прочла нам курс лекций о литературе малочисленных народов России и филологическом образовании.
Россия, помогая малым народностям в становлении и развитии, делала благое дело, и не отметить этого нельзя. К взаимосвязи русского языка с национальной мифологией, культурой, обычаями – интерес был всегда. Об этом в свое время писал В.И. Ленин, особенно делая упор на народы Крайнего Севера, где обучение шло на русском языке.
Часто соотношение мифа и слова в различных языках совпадают, чему (особенно немецкие) ученые сейчас отводят особое место, разрабатывая основы сравнительного изучения языков и словесности, родственные соотношения мифа и слова. Часто в разных языках совпадение корня, образа, сюжета едины. Существует некий праязык – свой миф, своя память, сохраняющая эту связь и помогающая глубже изучать языки многих народов и народностей. Древнеиндийские, славянские, романской группы языков и другие находятся под пристальным вниманием в поисках общности. К примеру: украинский, белорусский и русский; немецкий, английский, еврейский (идиш); узбекский, киргизский, казахский…
Связь концепции языка и словесности с романтической эстетикой и философией – выражение духа нации, как говорили в девятнадцатом веке – «век общежительности» или «отражение физиономии народа». Н.В. Гоголь писал: народ это не изображение кокошника или сарафана. Понять и постичь его можно через историю: летописи, мистификации. В связи с большим интересом к этой теме, появилась новая наука – культурология. Джеймс Макферсон собирал старинные обрядовые песни, поговорки, афоризмы, обрабатывал, обращаясь к фольклору, и составлял культуру малых народностей. К младописьменным народам относились, например, казахи, калмыки.
Исследовательские работы А.Н. Веселовского – историка литературы, Ю.М. Лотмана – русского литературоведа, культуролога (масонское исследование) – единая сфера национальных культур. Слово и мысль – психология человека, как основа языка (психологического восприятия - звукопись). О современном взгляде на литературную духовность нации писал поэт, филолог народов Крайнего Севера Г.Н. Ионин. Любой этнос имеет выход на культуру и духовность (религия – магизм заклинания), на науку и искусство. Об этом на рубеже 18-19 веков много писал Георг Вильгельм Гегель – немецкий философ.
Писатели Геннадий Айги (чуваш), Муса Джалиль (татарин, казненный на гильотине), Мустай Карим (башкир, «Не бросай огонь в Прометей»), Давид Кугультинов (калмык), Юрий Рытхэу (чукотский писатель), Габдулла Тукай (татарин), Коста Хетагуров (осетин), Юван Шесталов – основатель литературы на манси – вот ряд представителей литературы малых народностей. Радует, что в числе старшего поколения появляются молодые, преданные своей национальной культуре и языку писатели.
В Бурятском национальном университете в Улан-Уде есть программы по хакасской, чувашской, мордовской, удмуртской литературе. Также и в Удмуртском национальном университете в Ижевске, в Осетии пристальное внимание уделяется литературе своих народностей. Литература народов Северного Кавказа географически связана одной историей, едиными корнями, поэтому фольклор, мифы у них схожи. Вош – народность, численность которых не превышает ста человек, понятно, что они исчезают. Ливы – тоже.
Продолжение следует.
Обласканная Москвой (пятая часть)
Я, к своему сожалению, никогда не была большой поклонницей Марины Цветаевой. Понимаю, что она великая поэтесса, ведь полмира ею восхищается, но… Видимо, я далека от  глубины ее мыслей. А может быть, недостаточно упорно вникала в ее стихи. Однако, побывав в музее, где Марина жила (возле Арбата), я вновь возьму в руки томики ее стихов...
С каким-то незабываемым трепетом мы ходили в сопровождении красноречивого экскурсовода по небольшим комнаткам московского особняка, в котором Марина жила с 1939 по 1941 годы. Зная, что перед смертью она сожгла почти все свое имущество, я понимала, что вся мебель была сделана по заказу создателей музея. Понятно, что они старались воссоздать картину прошлого в полном ее объеме. Старинная мебель, темные пледы и покрывала, потертые ковры, пианино – все казалось так и было при ее жизни. Правда, зеркало с искривленным изображением лица, когда в него смотришься, и еще кое-какие вещи сохранились в первозданном виде. Небогатое убранство, но все, без чего человеку не обойтись – там есть. Стол, за которым она просиживала ночи в поисках красивых фраз и словосочетаний, рифм и точных сравнений, притягивал своим значением. На стенах фотографии ее семьи, друзей, коллег – они хорошо сохранились.
Тяжело сознавать, как такая великая женщина прожила свою жизнь, что ей довелось испытать и пережить. Радует, что ее внучатая племянница, Ольга Трухачева, по линии ее родной сестры Анастасии, бережно сохраняет литературное богатство, относясь к Марине и своей бабушке Анастасии с благоговением.
Немецкая тема в творчестве Марины Цветаевой достаточно объемна. По материнской линии она была немкой. Ее дед, отец матери, Александр Данилович Мейн, был военным педагогом, заведующим канцелярии великого князя Сергея Александровича Романова. Мать Марины, Мария Александровна, образованная, поэтесса и талантливая пианистка, знала пять языков. Она старалась с детства прививать дочерям немецкие патриархальные взгляды и традиции, и Марина их приняла, с удовольствием потом воспевая многое пережитое в детстве в Германии. Обожала все связанное с Германией, ее природу (понимание земли, птиц, деревьев, камней – все это приписывалось немцам), церкви. Трепетно относилась к библии, Ветхому завету, в которых ее покоряли такие чувства, как прощение, доброта, любовь; любовь в широком смысле слова – материнскую, сестринскую, братскую.
Отец Марины, Иван Владимирович Цветаев, профессор Московского университета, выдающийся филолог, говорил: Муся меня пугает, в 10 лет она знает немецкий язык лучше любого другого языка (русского, французского) и пишет совершенно грамотно. В четыре года она уже бегло читала, в пять – писала. В 10 лет уже печаталась в Женеве.
Марина переживала, что часто немецкие тексты невозможно дословно передавать на русском языке.  Она считала немецкий язык пронзительнее и красивее других языков. «Все немецкое – это все другое. Я готова платить, лишь бы стихи на немецком звучали», - часто повторяла Цветаева.
Бытовая жизнь, любовная жизнь женщины неприкрыто громко звучали в ее стихах набатом. Это говорит о правильном понимании всех сторон человеческой сущности, ее потребности и страсти. Рано оставшись без матери, сестры Цветаевы умели многое делать по хозяйству, чему мать уделяла большое внимание. Эти аккуратность, деловитость и работоспособность они сохранили на всю жизнь. Отец всегда гордился своими дочерьми, подчеркивая их ум и умение правильно строить свою жизнь.
В ее произведениях вечный спор между правдой жизни – на немецком, русском, французском – всегда превалировал над другими темами. Неравнодушность, поиск справедливости, страсть ко всему простому, земному особенно ярко звучали на немецком языке. Душа и порядок – немецкие граждане крепостные духом, - вот что подчеркивала великая женщина, разрываясь между двумя народами, к которым она принадлежала по крови – русским и немецким.
Марина рано вышла замуж за Сергея Эфрона, родила ему троих детей – Ариадну, Ирину (умершую в приюте трех лет отроду) и сына Георгия. Никому из ее детей не была дарована долгая жизнь.
Добровольный уход из жизни великой поэтессы в 49 лет обусловлен трудными переломными годами тех лет. Многое Марина не могла принять, многое ее пугало, и жизнь ее утрачивала былую гармонию, желания и устремления исчезали в тумане ее быта, серости будней.

Обласканная Москвой (шестая часть)
Читатель всегда становится соавтором писателя, поэтому не буду утомлять вас подробностями нашей учебы. Хотя многое еще хотелось бы рассказать о полезных лекциях, прочитанных, показанных на телеэкране и прекрасно  преподнесенных слушателям. Это лекции о литературных жанрах, об эпическом жанре «шванкизме» (безобидный немецкий юмор, указывающий на житейские недостатки людей; кстати, его очень любили в моей семье), о российско-немецкой литературе, как субкультуре, о басне, о бардах и шансоне.  Для нас все было интересно, впитывали поданное, как на блюдечке с голубой каемкой, словно губки. За что мы благодарны всем лекторам.
Меня вообще приятно удивляла рабочая обстановка. Элина Эсакаева управляла технической стороной дела, как жонглер на арене цирка. И с ее строгостью никто не спорил. Как говорится: война войной, а обед по расписанию. Дана команда – обедать или кофе-пауза – исполняйте, даже если перед вами великие из великих – профессоры, ученые. В эти сладостные минуты, когда нас вкусно кормили, мы еще успевали пообщаться со своими преподавателями: хвалили, спорили, иногда отстаивали свою точку зрения. И это сближало нас всех, несмотря на звания и заслуги. Подружились так, что расставаться не хотелось.
Кроме строгих занятий, нас еще и развлекали. Писатели, поэты, художники, барды на все лады распинались перед нами, а мы благодарно все воспринимали, щедро одаривая всех аплодисментами. Андрей Канев (Крауль) – по матери немец, по отцу пермяк,  представленный клубом АОО «МСНК» «Мир внутри слова», приехал с кучей своих книг из Коми, чтобы провести авторскую встречу.  Талантливый писатель, поэт рассказал нам об испытаниях, выпавших на долю его предков, о своей жизни и творчестве. Часто в его произведениях пронзительные нотки о несправедливости, о жестокости рвало сердце, так жизненно и умело он воспроизводит это на бумаге. Непременно найду его в Интернете и почитаю, проникнусь его творениями.
Ирина Витальевна Радченко из Старого Оскола – бард, тащила через всю страну гитару. Как она пела! Божественный голос. Бардовские песни перемежались русскими народными и немецкими. Мы охотно ей подпевали, особенно «Шейн ист ди югент, зи комт нихт мер» («Хороша юность, она не вернется никогда») или «Катюшу».
Поэтесса Валерия Исмиева читала свои стихи. Тонкие, непростые, смысл их не сразу уловишь, но, вникнув, хотелось слушать еще и еще. Ей бы читать чуть попафоснее. Вот сейчас и похвастаюсь: я тоже читала свои стихи. К примеру, мое любимое стихотворение «Мандолина» - простое, без заумничания (что мне иногда свойственно, и за что меня мой сын Сергей, очень талантливый поэт, критикует по полной программе…), но  как я его преподнесла: в зале тишина, после прочтения, взорвалась аплодисментами, как тротиловая шашка. (Кстати, мой муж, Геннадий Сокуренко, написал на эти стихи мелодию, и мы со сцены ее исполняли на «бис»). Так что некий пафос иногда бывает уместен, и с высоты своих лет, берусь подсказать молодой поэтессе, дать совет. Думаю, Валерия на меня не обидится.
Здесь уместно вспомнить те сладостные моменты, когда мы, приехавшие на семинар, читали свои стихи. Что ни говори, а каждому автору всегда хочется поделиться (похвалиться, по себе знаю…) наработанным, увидеть реакцию слушателей, читателей. Виктор Георгиевич Диц прочел о любви и о Родине, да так, что наши преподаватели Лидия Ковтун и Валерия Власова попросили его написать им стихотворение о родине, чтобы потом задействовать в школе, как учебный материал. Лариса Пузейкина лиризмом, хорошей поэтической патетикой в своих стихах тоже вызвала положительные эмоции в зале. И молодые авторы понравились слушателям – Евгений Больд, Екатерина Гаубенц.
Художники развесили перед нами свои картины, рассказывая и показывая, что на них изображено, т.е. на какие темы они творили всю эту красоту. Очень часто изображения отражали героев и все, что с ними связано, в романах великих писателей – Гоголя, Толстого, Достоевского, Пушкина и других. Фантазия зашкаливает. Диву даешься, сколько надо думать, чтобы написать что-то новое, необычное. И, конечно, все это не может не нравиться: хочется смотреть и не просто смотреть, а думать, вспоминать классические произведения неповторимых авторов. Наталья Баканова, Ирина Марц красочно описывали нам и свои и других авторов картины – Александра Баканова, Юрия Чарышникова, Натальи Богдановой. Правда, в понятия «кубизм», «символизм», «абстракционизм», «реализм» - мы не особенно углублялись, ограниченные рамками занятия.
Приятен был еще и тот факт, что у нас была своя журналистка, еще студентка, но очень неплохо освещающая все наши занятия – Катя Симухина. Неравнодушная, любознательная, она очень старалась как можно больше извлечь полезного для своих материалов. На ходу общаясь то с одним, то с другим, она на следующий день уже выдавала качественным материалы, славя нас в Белокаменной. Первой у кого Катя взяла интервью для московского немецкого журнала «BiZ Bote» - это у меня. На следующий же день мои комментарии и фото мы уже видели в Интернете.
Кстати, насчет Белокаменной, - это не так (разве что, кроме «Белого дома», где мне тоже посчастливилось быть). Москва - желто-коричневая с вкраплениями благородно-серого и кирпичного. Величественная в своей выси и красоте зданий. Впечатляет. Правда, уже встраиваются новые постройки разных цветов (зеленых, синих), не знаю нужно ли это? Дело вкуса.
Удивляет широта размаха частных строений. И постройки, к примеру, «Театр песни» Бабкиной. Шикарный. Сразу приходит на ум, во сколько же обошлось это богатое здание певице? Понятно, что окупится, но все-таки… Я считала, что Москва-река небольшая речушка, но оказалось, что это достаточно просторная река, правда, зажатая с двух сторон гранитом. Огромная Москва, численность которой, вместе с гостями, составляет почти численность нашей страны – Казахстана. Ну как тут не перегрузится душа от упоительных моментов встречи со столицей – нашей когда-то, между прочим, Родины.
Уехали, и я вряд ли еще когда-нибудь приеду в этот ласковый город, такой неповторимый.
***
Когда-то страх выделиться из толпы нам, русскоязычным немцам, был так велик, что я всегда с большой осторожностью подходила к этой теме и всегда пряталась, не хотела, чтобы меня знали, как немку. И винить за это никого нельзя. Никого! Как говорил мой отец: надо, чтобы прошли десятилетия, прежде чем нам будет дадена возможность успокоиться. Сейчас уже этнические немцы меняются, этническая сплоченность помогает нам поднять, наконец, головы, а не прятать в песок, как страусы. И слава Богу! Ведь мы тоже основательно от этого устали.
Дело не в нации, дело в том, чтобы люди оставались людьми. Даже эти встречи в Москве лишний раз убедили в том, что люди разных национальностей могут уважать друг друга, дружить по-настоящему. У нашей Надежды Фоменко 16 декабря был день рождения (она вобрала в себе две национальности), как радостно мы ее поздравляли. Мужчины кинулись за букетом цветов, шампанским, сладостями. И мы отметили это событие с песнями, юмором, объятиями. Ну как не радоваться!
Пусть мир и покой придет в наши, уставшие от войн, терактов, убийств, души. Желаю хороших перемен в Новом году во всем мире!
Москва-Павлодар, 27 декабря, 2015 г.

Статья опубликована в республиканской газете «Альгемайне цайтунг» - Алматы, 4-29 января 2015 г. Вошла в фонд научной библиотеки им. С. Бейсембаева – Астана. Опубликована на сайте Web «Ирбис».