Россия как кладбище талантов

В этом духе выражались многие, от Пушкина до Жванецкого. Пушкина приводить не буду, а из Жванецкого пожалуйста:

Жванецкий М.М.: «Страна талантов».
«Талантов масса, работать некому. Идеи у нас воруют все. Больше воровать нечего. Они у нас - идеи, мы у них - изделия. Иногда всей страной произведём в одном экземпляре. Оно, конечно, летает, но без удобств. Шесть врачей кладут военного летчика в тёплую воду, чтоб мог справить нужду после полёта. По шестнадцать часов летает. Сорок тонн возит, а пИсать некуда. Всюду ракеты.

По нашим идеям ракету на Луну запустили. Глухой, слепой, но учёный, в Калуге просто - просто в Калуге, это всё придумал, но не осуществил. Потому что Калуга вокруг. Более простое у нас - более эффективное. Топор. Молоток. Кувалда. С рукоятки слетают и попадают точно в лоб рубящему, либо наблюдающему. Не было случая, чтоб, слетев с рукоятки, топор или молоток промахнулись. Это очень эффективно.

А то, что чуть сложнее, не работает: чайник, утюг, «Москвич». Игрушку детскую над младенцем у нас вешают на резинке через коляску: чтоб играл счастливый. Как только он её оттянет, так она тут же обратным ходом ему в лобик и даёт. Тоже остроумная штучка. Товаропроизводители бастуют, обращая на себя внимание не товаром, а забастовкой. Конечно, из гуманных соображений надо бы у них что-то купить. Трактор или самолёт. Но даже сами авиастроители просят по возможности над ними на их самолётах... по возможности, конечно, не летать.

Это ж геноцид, летать на нашем, ездить на нашем. Носить наше. Все игры по телевидению американские, и все призы. Можно представить азартную игру за наш приз: пылесос или ведро. Ну и что получилось за семьдесят лет власти товаропроизводителя? Может, чемодан или портфель, или пара туфель, или унитаз, куда не надо бы лезть рукой в самый неподходящий момент.

Может, какая-нибудь деталь в моторе нашу фамилию носит, как кардан или дизель. Мол, потапов барахлит, карпенко искру не даёт. С нашей стороны Распутин, Смирнов, Горбачёв, но это водка. Бефстроганов - закуска. В общем, наша страна - родина талантов, но наша родина - их кладбище». Жванецкий М.М., Страна талантов / Собрание произведений в 4-х томах, Том 4 (Девяностные), М., «Время», 2001 г., с. 304-306.  http://vikent.ru/enc/3989/

Это, так сказать, взгляд на проблему гуманитария. А вот уже из труда политолога и журналиста, озаботившегося тем, почему это талантов у нас ужас как много, но если какой сдуру не убежит с Родины куда подальше, то только дурачком прослывет, который мешает всем работать. А сбежит, - может да, и Нобеля там огрести. Но милая до зубовной боли Родина только перекрестится:  от лишних трат избавил. Ну там на пулю тратиться не надо, на похлебку в тюрьме опять же.

«Блог Кречетникова. Паровая машина и КПД общества Подробно на http://www.bbc.com/russian/blogs/
2016/03/160323_blog_krechetnikov_polzunov_watt

250 лет назад механик Барнаульского медеплавильного завода Иван Ползунов после пяти лет работы закончил сборку первой в мире паровой машины мощностью 32 лошадиные силы.

Макет и чертежи были отправлены Екатерине II, которая наградила изобретателя 400 рублями и произвела в инженерные капитан-поручики.

Через два месяца Ползунов скончался от туберкулеза. Машина проработала еще три месяца, нагнетая воздух в плавильные печи, а затем сломалась.

Как установили впоследствии, причина была самой тривиальной: воду для котла брали без очистки из заводского пруда, и трубки забились илом. Разбираться в отсутствие энтузиаста никто не захотел.

О Ползунове вспомнили только во второй половине 1940-х годов, когда Сталин велел доказать, что Россия - родина всего на свете.

В 1781 году патент на универсальную паровую машину непрерывного действия получил шотландец Джеймс Уатт. К 1800 году в Англии работала 321 паровая машина. Изобретение Уатта изменило мир, произведя Промышленную революцию, а имя ее создателя сразу же сделалось известно всем.

Подобное повторялось систематически. Многие россияне испытывали своеобразную гордость: да уж, мы такие, блоху подкуем, а печься о презренной пользе - не по-нашему. «Англичанин-мудрец, чтоб работе помочь, изобрел за машиной машину, а наш русский мужик, коль работа невмочь, он затянет родную «Дубину»!

Когда в апреле 1755 года при Московском университете открывали гимназию, ее первый директор, ученик Ломоносова Николай Поповский, держал перед учениками такую речь: «Если будет ваша охота и прилежание, то скоро вы сможете показать, что и вам от природы даны умы такие ж, какие и тем, которыми целые народы хвалятся; уверьте свет, что Россия больше за поздним начатием учения, нежели за бессилием, в число просвещенных народов войти не успела».

Природные умы у россиян действительно «такие ж», как у самых успешных наций, что доказал, в частности, Иван Ползунов. И сегодня десятки тысяч соотечественников по всему миру занимаются наукой и высокими технологиями и даже получают Нобелевские премии.

А вот вторая фраза Поповского вызывает сомнения. Если все дело в опоздании, давно должны были бы наверстать.

Пушкин в 1823 году свидетельствовал, что Россия экспортирует «по балтическим волнам» только лес и сало, а все сколько-нибудь сложное ввозит из «Лондона щепетильного». Прошло почти 200 лет, и мы снова слышим бессильные призывы «слезть с сырьевой иглы» и начать, наконец, делать что-то путное головой и руками.

Егор Гайдар в книге «Долгое время» сформулировал понятие «институциональной ловушки».

Великая неолитическая революция, начавшаяся после таяния ледника примерно 10 тысяч лет назад, создала практически все, что мы называем цивилизацией: сельское хозяйство, оседлый образ жизни, деньги, города, государство, письменность, выплавку металлов, колесо и парус.

А примерно в эпоху строительства египетских пирамид технологический прогресс вдруг замер на четыре тысячи лет. Шумели на исторической авансцене сильные личности, возникали и рушились империи, создавались религии и философии, но производились те же продукты, примерно теми же способами и в тех же количествах. Среднедушевой ВВП в Древнем Риме, Китае династии Тан и Европе эпохи крестовых походов был примерно одинаков.

Не зря такую популярность завоевало мнение, что история - хождение по замкнутому кругу, все уже было, и все повторится.

Гайдар предлагает объяснение: переход к земледелию многократно увеличил богатство, зато на смену обществу охотников, где каждый мужчина был воином, пришло разделение на бесправное крестьянство и вооруженную элиту, глядевшую на народ как на скот, который и существовать-то должен лишь затем, чтобы приносить доход хозяевам.

Низшие классы не были заинтересованы в инновациях и повышении производительности труда, потому что все отнимут. Высшие - потому что и в отсталом обществе свое возьмут, а любые перемены чреваты дестабилизацией и потерей власти.

Другой знаменитый экономист, австриец Йозеф Шумпетер, ввел термин «созидательное разрушение».

С одной стороны, консервативная масса, уверенная, что если кто и выиграет от любых нововведений, то уж точно не они. С другой самовластные правители, больше всего заинтересованные в «стабильности» и неизменности существующего порядка.

А противостояла им во все времена горстка людей то ли с искрой Божьей, то ли с шилом в заднице, не скрывающая желания нажиться на своих инновациях.

Английские луддиты ломали машины. Жители средневекового королевства Такали на территории современного Южного Судана отказывались от письменности, чтобы труднее было собирать с них налоги. Китайские богдыханы династии Мин запрещали мореплавание, чтобы купцы не богатели и не начинали слишком много о себе понимать. Австрийский император Франц I запрещал строить фабрики, чтобы не рос пролетариат.

Николай I открыл единственную железную дорогу Москва-Петербург, а дальнейшего строительства не приветствовал, дабы, по словам его министра финансов Егора Канкрина, не побуждать народ к ненужным перемещениям с места на место.

Александр II пересмотрел эту политику, поскольку после Крымской войны сделалось ясно, что слабость транспортной инфраструктуры ослабляет военную мощь. Вот такой аргумент самодержавной власти всегда понятен и близок!

Профессор Чикагского университета Джеймс Робинсон видит главную причину богатства и бедности народов в «инклюзивных» и «экстрактивных» социальных и политических институтах. Первые вовлекают максимально широкий круг людей в инновации и предпринимательство, создавая возможности и стимулы, вторые же, наоборот, демотивируют и связывают руки.

В 1589 году англичанин Уильям Ли изобрел станок для вязания шерстяных чулок и шапок. Королева Елизавета I отказала ему в патенте, заявив: «Вы замахиваетесь слишком высоко. Подумайте, что это может означать для моих бедных подданных. Это наверняка лишит их работы и сделает нищими».

Зато Елизавета и ее преемник Яков I без счета раздавали торговые монополии лордам, опоре и слугам престола, так что один член палаты общин в 1601 году саркастически спросил: «На хлеб монополии еще нет?».

А потом Британия и Россия, словно специально для сравнения, практически одновременно занялись модернизацией. Только подошли к ней по-разному.

Англичане в 1688 году свергли авторитарного Якова II, пригласили на трон Вильгельма Оранского, предварительно зачитав ему публично Билль о правах, и прочно встали на путь плюрализма, свободной конкуренции, равенства всех перед законом и служебной роли государства. Чем дальше, тем больше расширялись возможности промышлять к своей выгоде по собственному разумению при гарантии, что нажитое не отнимут.

В России год спустя пришел к власти Петр I. Посетив через семь лет Англию, он заявил неизменному спутнику Алексашке, что тамошние порядки ему не нравятся: «Зело парламентом король их стеснен».

В отличие от большинства самодержцев Запада и Востока, Петр был прогрессистом, каких поискать. Но во всем делал ставку на принуждение. Построил за казенный счет суконные фабрики (выражаясь по-современному, осуществил государственные инвестиции в инфраструктуру) и повелел «отдать их торговым людям, а буде не похотят, хотя бы и неволею».

Рабский труд бывал не только в России, но крепостных фабрикантов история не знала. По словам того же Меншикова, Петр «прожил век, словно в батраках у Отечества». Каждый день без выходных сочинял в среднем по два указа о том, как правильно класть печи, смолить лодки, жать рожь и хоронить покойников.

Точно так же Сталин по непонятному капризу загубил кибернетику и генетику.

В Британии уже во времена Петра король не мог самодурствовать, а любому решению парламента предшествовала обстоятельная дискуссия с учетом всех интересов и доводов.

«Несмотря на разнообразное и жесткое сопротивление, я добился от парламента закрепления за мной права на «огненную машину» на 25 лет, что, я надеюсь, сулит мне большие выгоды, ведь значительный спрос на нее уже есть», - писал отцу Джеймс Уатт.

Иван Ползунов первым делом ударил челом императрице. Точь в точь как современные россияне, по любому поводу обращающиеся лично к Путину.

Екатерине понравилась механическая игрушка, но в дальнейшем интереса к внедрению паровых машин она не проявила. А могла бы, будучи не в настроении, вообще сказать, что это ерунда, и кто бы возразил?

Инклюзивные институты - это когда у власти мало возможности заставить людей делать, что ей хочется, и запретить то, что им выгодно. Или создавать привилегированные условия любимчикам и разорять неугодных.

Прогресс в неволе не размножается, чем бы ее ни оправдывали: стабильностью, управляемостью, справедливостью. «Поймали птичку голосисту, и ну сжимать ее рукой. Пищит бедняжка вместо свисту, а ей твердят: пой, птичка, пой!». Конец цитаты.

Гениально написано! В России талантливых людей много, говорю как бывший зав. отделом поисковых исследований уникальнейшего института НИЭКМИ и председатель Ивановской областной комиссии по новой технике.

Но труд у нас всегда был необычайно дешев, и потому изобретений регистрировалось больше, чем в США, а внедрялись единицы, да и то как у Ползунова, - в одном экземпляре. У меня лично из 200 с лишним изобретений до фабрики дошли едва ли десяток, а в серию ни одного. За всю жизнь я так и не получил ни разу вознаграждение за изобретение!

А ведь я занимался не мелкими темами, а ключевыми, и многих достижений нашего института той поры человечество не достигло и до сих пор! Это техника непрерывной обработки вакуумом, непрерывные обработки высоким давлением среды, плазмохимия, рекуперация тепла в непрерывных процессах. Этого до сих пор в мировой промышленности нет! Почему же «они» процветают, а мы, гораздо более талантливые, не способны были (я уж не говорю про нынешнее безвременье!) все это богатство, сулившее стране великое будущее флагмана мировой индустрии, внедрить в производство?

Более того, когда я открыл неравенство нулю граничного давления в зоне контакта цилиндров, и защитил на этом диссертацию, я был лишен ученой степени ВАКом СССР, как мне сказали, «за политику». Хотя я никогда никакой политикой не занимался, от меня просто отделались как от назойливой мухи.

Россия - кладбище талантов потому, что в ней не ценится труд человеческий и человек вообще. И это, похоже, следствие огромной территории, где по словам «великого» Жукова «чего жалеть, бабы еще нарожают».

Бог создал Россию одновременно и талантливой, и рабской, а из раба ни Уатт, ни нынешние Гейм с Новоселовым не вырастут. Чтобы изобретатель мог достигнуть вершин Стива Джобса или Билла Гейтса, нужна иная окружающая среда, чем была у нас от веку.

Вот говорят, у нас капитализм. Я поверил, и разместил на сайте «Продам идею» свое последнее изобретение – скважину на воду с незасоряемым сливным отверстием на напорном шланге у насоса. Ключевое техническое решение, открывающее перспективы для дешевых и надежных систем водоснабжения индивидуальных домов. Здесь на Прозе такое объявление тоже есть. Думаете, хоть кто-то из «капитанов бизнеса» заинтересовался?

«Продам идею» так и не продал ничего, а там кроме меня были сотни таких же изобретателей. Так и закрылся сайт, больше не работает. Идеи здесь не нужны ни кому, потому что у нас никакой не капитализм, а тухлый феодализм, и не бизнесмены у нас, а номенклатура. И процветание «бизнеса» зависит не от того, насколько ты ловко опередил конкурента и ухватил свежее изобретение, а от того, насколько ты близок к царю, боярину или губернатору.

Почему Россия – кладбище талантов? Почему другие страны не такие? Конечно, рабство рабством, но почему на Западе про рабство давно забыли, а у нас время остановилось? Наверное, страна наша стала жертвой все углубляющегося противоречия между 21-м веком в головах и 16-м в общественном развитии. Представьте себе нашего современника во временах Великой Смуты. Что он мог бы сделать? Так и наши талантливые люди никому здесь не нужны вместе со всеми их изобретениями и открытиями.

Они рождаются, бьются головой о непробиваемую стенку Великого Русского Анахронизма… И умирают с горьким сожалением о своем неоцененном, нераскрытом таланте.

Валентин Спицин