Истоки Гл. 1 Родосл. Ираиды Ч. 3 Варсобины

               
КНИГА  ИСТОКИ

ГЛАВА 1 РОДОСЛОВНАЯ ИРАИДЫ

ЧАСТЬ 3 ВАРСОБИНЫ


На фотографии - большая часть семьи Варсобиных.
Верхний ряд: моя мама - Нина Николаевна, Наташа и её мама - Маргарита Николаевна;
Нижний ряд:
 моя младшая сестрёнка - Милочка, дедушка - Николай Николаевич, бабушка - Надежда Павловна, Тамара Николаевна и её дети - Наденька и Коленька (на руках у бабушки).


                В А Р С О Б И Н Ы

К большому сожалению, проследить родословную по линии Варсобиных удаётся только начиная с   ВАРСОБИНА  НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА.
Сохранилась копия свидетельства о вступлении в  брак Николая Николаевича и   Надежды Павловны, которое состоялось 25 ноября 1910 года.


В моем раннем детстве, когда мы жили в Казани, иногда к нам приезжал  погостить дедушка из Горького.  Мой дедушка -  Николай  Николаевич  Варсобин  был  из  обедневшей  дворянской семьи. Родители умерли рано. Несмотря на бедность, дворянской гордости хватало у  них с избытком. Когда дедушка, будучи молодым, влюбился и сделал предложение Надежде Павловне,  ему было отказано в благословении со стороны родственников. Причиной  было то,  что красавица Наденька была сиротой, дочкой бывшего управляющего чьим-то имением, и очень бедной.


 Точно известно, что  родная сестра Николая Николаевича,  после его женитьбы,  прервала с  ним  всякие родственные отношения.  Жила она в Харькове и,  вероятно, родственники с её стороны - дети и внуки живут там до сих пор.


Николай Николаевич  окончил ветеринарный институт.  Работал до старости в ветлечебницах.  Характер у него был вздорный, неуживчивый. Поэтому долго  работать на одном месте у него не получалось.  Семья часто  переезжала с места на место.


Жена его - Надежда была кроткой, тихой женщиной. Она была не только  домохозяйкой, но и помощницей мужу в его работе. Да ей больше ничего и  не оставалось, т.к. жильё семье всегда предоставлялось непосредственно  в помещении лечебницы,  а лечебница,  как правило, строилась где-то на  окраинах города или селения - далеко от цивилизации. Общаться приходилось, в основном, с животными. 
               

У Николая Николаевича и Надежды Павловны  родилось четыре девочки:  Лидия, Маргарита, Нина и Тамара.. Родился  ещё мальчик, но он не выжил.


Я иногда расспрашивала маму о том,  как проходило её  детство.  Она  вспоминала в основном ветлечебницы. Рассказывала, как не раз отцу приходилось бороться против эпидемии сапа.  Жалко было  лошадей,  которых  убивали и закапывали в специальных могильниках.


Рассказывала о первых годах революции.  Мама была ещё маленькой, но  хорошо запомнила перестрелки между белыми и красными. Власть сменялась,  чуть ли не каждый день. Придут красные, а наутро на частоколах нанизаны головы беляков.  Отобьют белые городок, наутро на тех же частоколах  - головы красноармейцев...


Настал момент,  когда прошёл слух, что в город идут большие Красные  войска и белые покидали город окончательно.  Ночью раздался стук в окно. Николай Николаевича вызвал на двор белый офицер.  Бабушка ни жива,  ни мертва  стояла, и только крестилась и шептала  молитву.  Она  думала,  что мужа расстреляют.  За её юбку уцепились и тоже замерли в страхе четыре девчонки - мал-мала-меньше.  Но оказалось,  что офицер  пришел  с  предложением - помочь эвакуироваться семье ветврача,  т.к.  знали, что  он дворянин и интеллигент не первого поколения.


Уехать с белыми войсками Николай Николаевич отказался, хотя и понимал, что это может быть расценено,  как предательство.  Но к  счастью,  офицер спешил,  а когда увидел вышедшую во двор Надежду Павловну с малыми ребятишками, махнул рукой, и ускакал.


(Когда у нас была в гостях Наташа Плешакова – дочка Маргариты Николаевны, она рассказывала, что этот момент выглядел иначе. Что этот офицер был влюблён в Надежду Павловну. В ту ночь он, уезжая, пришел ночью, и уговаривал Надежду Павловну уехать с ним. Но она отказалась).


Все четыре  сёстры Варсобиных выросли,  вышли замуж,  народили кучу  ребятишек - это мои двоюродные братишки и сестрёнки. В живых из дочерей Николая и Надежды  уже не  осталось  никого,  да  и из их детей – моих двоюродных братьев и сестёр, тоже  многие уже ушли из жизни.  О каждой семье можно рассказывать  много  и  долго. Но  это я сделаю как-нибудь в другой части моего повествования.


Спустя много лет, в 1961-ом году, когда мы жили уже в Дзержинке,  бабушка – Надежда Павловна, приехала к нам на несколько дней в гости. У неё уже было больное сердце. Помню, она сидела на диване. Неожиданно, её голова склонилась на грудь. Мы растерялись. То ли заснула, то ли в обмороке. Через несколько секунд она очнулась. Оказывается у нее, таким образом, постоянно стали проявляться сердечные приступы. После нас она поехала в Горький. Вернувшись домой, в Каменец-Подольский, она слегла в постель, пролежала дней пять, и тихо скончалась.
Вероятно, предчувствуя свою кончину, она съездила ко всем родственникам, как бы попрощалась со всеми.


И бабушка, и дедушка, когда переехали на Украину, в Каменец-Подольский, жили вместе с дочкой Маргаритой и внуками – Володей и Наташей. Сейчас в живых осталась только Наташа. Я попросила её, чтобы она поделилась своими воспоминаниями о дедушке и бабушке Она прислала мне два письма, которые я здесь привожу полностью.


                Письмо  Наташи Плешаковой.


Варсобин Николай Николаевич, остался сиротой в 3 года и был на попечении сестёр и тёток. Его отец был знаменитым врачом. После его смерти, Николенька и его сестрёнка – остались сиротами…


Николаю повезло. Царь опекал детей - сирот уважаемых известных врачей, выделял деньги на их содержание во время учебы и лично следил за их успехами.
Николенька попал в число таких царских воспитанников.


Дедушка окончил Казанский университет, и все годы учёбы он получал повышенную царскую стипендию.  Как лучший студент, он был отправлен на дальнейшую учёбу в Дерптский Университет.. У нас была фотография, на которой дедушка, будучи студентом Казанского университета, сфотографирован с царём, который посетил Университет, и был доволен своими воспитанниками. На обратной стороне фотографии было 5 сергучевых печатей (царских), удостоверяющих личность царя.
Мама всю жизнь берегла эту фотографию, а потом её забрала тётя Тамара (мамина сестра). Так и пропала эта фотография. Скорее всего, она хранится у сына тёти Тамары – Коли, проживающего с семьёй в Измаиле.


После окончания университета, дедушка был направлен в Нижний Новгород, где работал ветеринарным врачом на пароходах, которые перевозили из Нижнего Новгорода до Астрахани скот.


Поженились они с бабушкой в 1910 году. У них было 5 детей: дочери – Лидия, Маргарита, Нина, и Тамара, и сын, который рано умер.


Дедушка умный, строгий, справедливый, честный и очень любил свою жену, Надежду Павловну.


 Когда освободили в 1944 году Украину, дедушка продал свою огромную, ещё отцовскую, библиотеку, и переехал в город Каменец-Подольский, где работал преподавателем ветеринарии, в ветеринарном техникуме, и главным врачом ветеринарной больницы.


 Мама, я и братишка – Володя во время войны жили в Калмыкии. Отец погиб на войне…
Дедушка вызвал нас из Калмыкии к себе в Каменец-Подольский. Мы переехали к нему на Украину…


Раньше, в послереволюционные годы,  говорили – «Ташкент – город хлебный».
А после великой отечественной войны, многие стремились уехать на Украину, считая, что там с продуктами легче, чем в других городах страны.


В 1946 году – голод, и дедушка уехал работать в Молдавию, в город Кельменцы. Позже работал на конзаводе ветеринарным врачом. Потом вернулся опять - таки в Каменец-Подольский, и работал главным врачам ветлечебницы. Был приглашен преподавателем ветеринарии на факультет ветеринарии Каменец-Подольского сельскохозяйственного института. Умер он в марте 1957-го года.


Дедушка очень любил свою жену и до старости лет эта любовь не погасла. Не было дня, чтобы дедушка на протяжении всей жизни, не возвращался бы домой без цветов для своей возлюбленной. Летом сажал цветы в парке или в поле, а зимой за любую цену покупал розы, гвоздики, лилии.


Бабушка, Надежда Павловна, в 15 лет окончила пансионат благородных девиц. С 15 лет лишилась родителей, и на её руках остались 4 младших сестры, которых она должна была кормить и воспитывать. Она своим шитьём обеспечивала своих малолетних сестёр, и только в 28 лет вышла замуж.
Родители её были обедневшие дворяне.


Бабушка была умной, доброй, терпеливой, всю свою жизнь посвятила мужу и детям.
Бабушка очень за собой следила. Сама себе шила одежду. Всегда носила светлые платья, шляпки, и до старости – туфли на высоком каблуке, пудрила свой курносый носик, красила губки.
Дедушка и бабушка настолько были красивой парой, что, когда они шли по городу, и дедушка поддерживал свою любимую под руку, проходящие мимо них люди, долго оборачивались и любовались этой прекрасной парой.
Бабушка всю жизнь была домохозяйкой, посвятив себя семье и мужу, а потом внукам:  мне – Наташе и Володе, а также - Наде и Николаю (дети тёти Тамары)
Бабушка пережила дедушку на 4 года.



ДОБАВЛЯЕТ ИРАИДА…

Я (Ираида), думаю, что, если обратиться в Казанский университет, там, может быть, такая фотография хранится или в архивах, или в музее университета, если такой существует…

А насчёт Дерптского университета я нашла следующие сведения…


Де;рптский университе;т (Universitat Dorpat) — название Тартуского университета до 1892 года. Дерптский университет был основан шведским королем Густавом II Адольфом в 1632 году под названием Academia Gustaviana. Он стал первым университетом В Прибалтике и вторым в Шведском королевстве после Упсальского университета. Официальным языком университета был шведский, однако постепенно он оттеснялся немецким языком из-за доминирования в Ливонии прибалтийских немцев, занимавших практически все преподавательские и студенческие места.
В 1710 году Дерпт был завоеван русскими войсками в ходе Северной войны, и университет прекратил свою деятельность. Местные дворяне стали отправлять своих детей для получения высшего образования за границу. Этой практике решил положить конец Павел I Петрович, который предложил прибалтийскому дворянству выбрать место для создания своего университета в пределах Российской империи. Первоначально предполагалось расположить университет в бывшей столице Курляндии городе Митаве, но Александр I Павлович 12 апреля 1802 года повелел открыть его в старинном университетском центре Дерпте. Дерптский университет был преимущественно немецким по составу преподавателей и учащихся, преподавание велось на немецком языке. К концу 19 века среди значительной части населения Прибалтики, особенно его образованного слоя, русский язык получил широкое распространение, прибалтийские немцы были фактически двуязычны. В этих условиях появилась возможность ввести в Дерптском университете обучение на русском языке, не ущемляя прав студентов и преподавателей. В 1892 году произошла русификация Дерптского университета, который был переименован в Юрьевский университет по древнерусскому названию Дерпта — Юрьеву.




Я уже написала о том, что у  наших - дедушки и бабушки  Варсобиных  было 4 дочери…
Нина Николаевна – моя мама. О ней будет рассказано в последующих Главах этой книги.


Здесь я хочу подробнее рассказать – о семье маминой сестры – Маргариты Николаевны Плешаковой. С Наташей, её дочерью мы общаемся на протяжении всей нашей жизни. У всех военное детство было трудным, но её воспоминания о тех годах никого не могут оставить равнодушными.
По моей просьбе, она прислала мне письмо, которое я здесь приведу полностью. 


ПИСЬМО  НАТАШИ.


               ВОСПОМИНАНИЯ  ДОЧЕРИ  О  СЕМЬЕ  ПЛЕШАКОВЫХ.


Мой папа, Плешаков Иван Афанасьевич, родился в 1905 году, на хуторе – Лобачёв, Волгоградской области, в многодетной семье. У него было два брата: Андрей и Николай, и две сестры: Пава и Маруся.
Папа был бухгалтером, этому и обучил Андрея. До войны он работал на Северном Кавказе, где и повстречал мою маму.


 Когда родились мы, дети, они переехали в Калмыкию, в Цыган-Аман, откуда он, будучи больным, добровольно ушел на фронт, и в 1943 году погиб под Харьковом, в селе Дергачи, и похоронен в братской могиле.


 А было всё так. Шли бои на Орлово-Курской дуге. Папу раненого отправили с линии фронта в госпиталь, под Харьков. Отступая, наши войска бросили госпиталь, и, когда вошли немцы, то они из огнемётов сожгли всех раненых. Об этом нам рассказали местные жители из села Дергачи. Так мы и лишились отца. Брату Володе было тогда 9 лет, а мне – 8.


Здесь я прерву  письмо Наташи и в этом месте вставлю ПИСЬМО С ФРОНТА, написанное Наташиным отцом.
Не все слова в письме можно разобрать, поэтому я попросила Наташу переписать для меня текст письма, которое я привожу здесь…
Письмо приводится здесь без исправлений и редактирования…

               
                ЗДРАВСТВУЙТЕ

Любимая семья, милая жинка Рита, сыночек Вовик и дочка Наталья.
 Крепко жму Вас Всех. Целую несчётно раз.
Ритусь, получили от Вас письмо, которое ты адресовала по старому адресу через товарищей, которых с августа месяца в том подразделении осталось очень мало, но всё же и оставшиеся помнят и уважают меня, я же после контузии попал в штаб полка, а так как я плохо слышал, так меня первым в строевую роту, где я и нахожусь до настоящего времени писарем, и временно исполняю должность старшего роты.

И так, Рита, я очень рад, что ты и детки на нашей стороне, а как мне было тяжело, когда от Вас не было никакого известия, когда в моём адресе осталась только семья папы Варсобина. Я, видно, им надоел со своими письмами, в которых спрашивал только о Вас, а они у меня. И, вот, наконец, получил от папы письмо, в котором писался Ваш маршрут и известия о Вашем здоровье. И это письмо влило в меня новые силы и энергии, а личное твоё привело меня в наибольшую колею жизни. И я теперь чувствую себя не одним, а меня окружает много любящая среда.
Теперь в адрес влилась самая близкая сердцу и мне так же хотелось помочь Вам, да Ритусь нечем, а как это обидно, как жутко и хочется быть с Вами в любой обстановке, но не возможно. Так, Ритусь, шлю Вам привет, всего наилучшего, привет Марии Поликарповне с семьёй.

Вовик, почему же ты не пишешь мне, я хотя бы посмотрел на письмо, какой ты у меня грамотей.  Да и Нате пора бы уже что-нибудь написать папе, а то они забыли про папу. Смотрите, а то не будет гостинца Вам от папы.
Пишите.   
                Ваш   папа   ВАНЯ.




Прошли годы после войны. Выросли Наташа и Володя. Долго искали могилу отца. И вот, наконец, Володе удалось узнать, о том, что отец захоронен в братской могиле в селе Дергачи.

Когда Володя приехал  в село Дергачи,  в селе ещё были живы те, кто жил под немцем. Они рассказали ему, что им довелось стать свидетелями того, как по очереди выводили из госпиталя раненых, ставили к стене, и расстреливали из огнемётов. Люди сгорали заживо.

Страшное зрелище. Их останки захоронили в братской могиле. На памятнике среди множества фамилий есть имя отца Наташи и Володи -   ПЛЕШАКОВ И. А.
   

На могилу отца, пока позволяло здоровье, много лет подряд ездила Наташа. Она сфотографировала памятник, который установлен на братской могиле, и возложила к нему цветы.


                ПРОДОЛЖЕНИЕ   ПИСЬМА   НАТАШИ


Моя мама, Варсобина Маргарита Николаевна, родилась 15 сентября 1911 года. Училась в Горьковском инязе, и на 1-ом курсе заболела. Её отец, Варсобин Николай Николаевич, отвёз маму к своему другу – хирургу, на Северный Кавказ, который оперировал её (трепанация черепа), после чего врачи запретили продолжать учёбу в институте. Мама жила в семье врача до тех пор, пока не окрепла.
Друг отца маминого, видя, как она тоскует без работы, предложил ей работу в бухгалтерии.


Накануне трудоустройства маме приснился сон: по дороге на работу ей повстречалась сербиянка, и указала на проходящего мимо мужчину, и сказала, что он будет маминым мужем.
 Так и случилось. Когда она пришла устраиваться на работу, её встретил мужчина, которого она видела во сне. Они познакомились, и вскоре поженились.


Позже они с детьми переехали в Калмыкию, куда по зову партии, на освоение степей, переехали многие семьи. Оттуда отец добровольцем ушел на фронт. Больше мы его не видели. Так мама осталась с ними, малолетними, одна. Работала она секретарём – кассиром МТС (Машинотракторная станция).


       Сохранилось свидетельство о браке между Иваном Афанасьевичем и Маргаритой Николаевной,  состоявшегося 23 мая 1933 года.


Мама была мудрая, умная, очень добрая и терпеливая женщина. После появления немецких парашютистов – разведчиков, одиннадцать семей, в том числе и наша, с детьми, на тракторе, в прицепленном вагончике для механиков МТС бежали от немцев…


 Когда переправлялись на барже через Волгу, в сторону Ахтубинска, под бомбёжкой, у нас моторист катера потребовал добавочную плату за переправу. В случае неуплаты, он обещал перерубить канат, которым тащил баржу. Мама притянула канат к себе, не допустив преступления мотористом. Он, увидев это, отцепил баржу под крутым, высоким, обрывистым берегом Волги. И тогда все женщины на себе тащили баржу к отлогому берегу, где мы все высадились со своими пожитками на берег.


Был вечер, и мы расположились на открытой поляне у самого берега. Наутро, к нашему берегу причалил другой катер, и матросы с матом набросились на нас – беженцев. Оказалось, что эта баржа была украдена у них. Они забрали баржу, и уплыли.


 Следом за катером прилетел фашистский истребитель, все разбежались кто куда, а мы -  в лес, под кусты. Помню, как лётчик в чёрных очках искал нас, а пулемётчик строчил из пулемёта. Сделав несколько кругов, самолёт улетел. Слава Богу! Никто не пострадал.


 После этого налёта, с открытой местности, мы перебрались в лес, где прожили всё лето и осень, питались ягодами, грибами, конским щавелем, просили у перегонявших на восток скот отстающих слабых, хромающих овечек, собирали и ели рыбу, оглушенную взрывами бомб. Один раз спасли корову с телёнком, которые переплывали Волгу с противоположного берега, и их сохранили. Вот так мы прожили до самых приморозков. Корову и телёнка позднее отдали колхозникам.



Однажды к нашей стоянке на конях подъехали 2 мужика. Один на белом, другой на коричневом коне. Расспросили – кто мы такие, ускакали. Мама почувствовала неладное, предложила всем перебраться в глубь леса, в овраг. В эту ночь, к лесной полянке подъехала грузовая машина, кричали, и шарили по лесу вокруг нас мужики, кричали с матом – «тут они, тут они были!». И ни с чем уехали.


 Рано утром мама с одной из женщин пошли искать населённый пункт, и после обеда вернулись на двух арбах, запряженных волами. Привезли нам арбузы, дыни, и к вечеру мы уже были в пригороде Ахтубинска (ближний колхоз).

Без слёз невозможно вспоминать, как нас выбирали на жительство селяне. Нас приютила одинокая старушка. Она жила в маленьком домике с земляным полом.
Началась зима. На земляном полу спать было холодно, и мама нашла квартиру и работу в самом городе. Комнату, которую мы снимали, была очень узкой, разминуться вдвоём невозможно. Вдоль стены стояли две узкие односпальные кровати, а в углу – столик. Мама работала на разных работах, а вечерами вышивала, и вышивки меняла  на хлеб, картошку, или муку.


Дом стоял на берегу притока Волги – Ахтубе, и нам видно было, как на противоположном берегу Волги каждую ночь бомбили эшелоны с бойцами, которых отправляли на фронт.


Председатель горисполкома в приказном порядке хотел нас отправить в Цаган-Аман, но мама категорически отказалась. Позже, живя на Украине, из письма хозяйки, у которой мы жили, узнали, что поезда отправлял под бомбёжку председатель горисполкома – предатель, служитель немцам. Его после войны расстреляли. Так и мы бы погибли. Благодаря маминой интуиции все остались живы, и уже позже вернулись в Цаган-Аман, после Сталинградской битвы, где проживали до освобождения Украины, и по вызову дедушки, мы переехали на Украину, в город Каменец-Подольский.


В Каменец-Подольчском мама сначала работала в инвентаризационном бюро, потом в штабе пограншколы, в секретном отделе. И, когда пограншколу перевели в Калининград, мама стала работать в организовавшейся на территории пограншколы, детской исправительной колонии, откуда её пригласили в сельхозинститут, на должность диспетчера учебной части, где она проработала до пенсии.


Маму в институте все уважали и, даже после смерти, тепло отзывались о ней.
Мама умерла 23 января 1996 года.



                НАТАША   И   ВОЛОДЯ   ПЛЕШАКОВЫ

            
Рассказ продолжает Наташа.


                МОЙ БРАТ - ВЛАДИМИР  ИВАНОВИЧ  ПЛЕШАКОВ


Брат мой, Плешаков Владимир Иванович, родился 8 сентября 1933 года, в селении Белозёрске, Приморского района, Калмыцкой области.
Окончил 11 классов, и при строительном техникуме курсы электриков и крановщиков. Работал в разных городах Советского Союза и на Камчатке. В жизни он был очень добрым, отзывчивым сыном, братом и другом. В любую минуту мог придти тебе на помощь.   
   
 
Однажды, в Каменец-Подльском, возвращаясь с работы, он заступился за девушку, на которую напал хулиган. Володя схватил руки этого парня. Девушка убежала. А на следующий день этот парень со своим братом и дружками, окружили Володю, и парень бритвой порезал лицо Володе. Парня посадили на 3 года, а его брата Володя простил, но через некоторое время и его посадили в тюрьму за хулиганство. Эти братья были племянниками милиционера, который и начал преследовать Володю. Володя вынужден был уехать из Каменец-Подольского в Пермь, к дяде Андрею, и уже оттуда уехал в поисках работы - на Камчатку.
В конце концов, Володя вернулся к нам в Каменец- Подольский. Устроился на работу -  крановщиком. Везде его уважали, и ценили.
Умер Володя 12 июля 1998 года.



                НАТАША НЕМНОГО РАССКАЗЫВАЕТ О СЕБЕ
               


Я -  Плешакова Наталья Ивановна (по мужу – Кайдалова) родилась 21 апреля 1935 года, в городе Горьком (мама рожать меня поехала к своим родителям, в Город Горький).


Окончив 7 классов, я поступила в Каменец-Подольское педучилище, и, после его окончания, работала учителем в вечерней школе села Залесцы. В школе читала алгебру, геометрию, русский и украинские языки, биологию – всего 13 часов.  Учась в школе, выступала в художественной самодеятельности.      
Утром вставала, учила все предметы, а вечером несла знания своим высоковозрастным ученикам: трактористам, конюхам, словом, хлеборобам.


Проработав в этих условиях учебный год, я перешла в дневную школу села Рахновки, учителем начальных классов, и, после трёх лет работы вернулась в  Каменец-Подольский. Работала старшей пионервожатой в общеобразовательной школе  и школе – интернате. На протяжении 5 лет работала старшей пионервожатой в летних пионерских лагерях.


С 1961 года работала учителем начальных классов в школе интернате № 2 по 1965 год.

В 1962 году поступила в Каменец-Подольский институт – педагогический, на факультет педагогики и методики начального образования (заочно), и окончила его в 1967 году.

 Государственные экзамены сдала на отлично, с одной четвёркой по математике. Работала в школе города, до пенсии. Стаж – 43 года. Также работала в пединституте на факультете педагогики и методики, преподавателем трудового воспитания, и в школе – организатором внеклассной и внешкольной воспитательной работы.

В 1960 году получила за работу благодарность от Совета Министров СССР. В 1968 году мне присвоили звание – «Старший Учитель», а в 1991 году – «Специалист Высшей категории».

Вышла замуж за Кайдалова Анатолия Алексеевича – майора, офицера Вооруженных Сил Союза СССР. Прожила с ним 27 лет.

О многих, очень тяжелых фактах в нашей семье не хочу вспоминать, и, тем более, писать.

                Кайдалова Н.И.



ДОБАВЛЯЕТ  ИРАИДА...


Наташа с мужем – Толей жили дружно. Но вот Украина стала «самостийной» страной. Жить в Каменец-Подольском стало трудно. Город как-то быстро пропитался духом Заподной Украины. Русских стали не только  притеснять, а просто – вытеснять из города и страны. К этому времени Толя уже перенёс инсульт, и был лежачим парализованным больным…


Наташина подруга Аля ещё раньше уехала в Россию, в Старый Оскол. Она позвала Наташу к себе. Наташа за бесценок продала дачу и квартиру, в буквальном смысле – на себе перевезла Толю и самое необходимое из вещей в Старый Оскол.
Подруга – Люда предоставила им свою небольшую дачку, где они прожили несколько лет. Деньги, вырученные за недвижимость в Каменце – таяли, а цены на жильё в Старом Осколе росли. Наконец, Наташа решилась на покупку квартиры. Осилили приобретение только  - однокомнатной, на краю города.


Толя вскоре умер, и Наташа осталась одна. Она получает чуть повышенную пенсию, как вдова бывшего военного. И теперь, подкопив из пенсии откладываемых деньжат, периодически приезжает к нам в Москву в гости, или на Украину – навестить брошенные могилки её мамы (моей тёти Риты) и брата – Володи.
К сожалению, там же где-то затерялись могилы наших с Наташей - дедушки и бабушки Варсобиных…



               
               
                ВАРСОБИНА   ТАМАРА   НИКОЛАЕВНА


К сожалению, практически нет никакой надежды на то, что можно будет получить какие-нибудь воспоминания детей Тамары Николаевны – Нади и Коли.
Поэтому я запишу здесь мои короткие воспоминания о том, что было известно о Тамаре Николаевне в нашей семье.


Тамара Николаевна была в семье самой красивой из всех четырёх дочерей.
Даже странно, что официально она ни разу не вышла замуж.
Она успешно окончила медицинский институт, и стала отличным стоматологом. Раньше говорили – зубным врачом. Она  не только лечила зубы, но и была прекрасным зубным техником. Тамара могла сама от начала до конца выполнить все работы по лечению и протезированию зубов. Естественно, как и все специалисты – медики, она бралась за частные заказы. А деньги и сейчас, и тогда за эту работу платили не маленькие.


Беда заключалась в другом. Тамара Николаевна была широкой натурой. Любила застолье, веселье. Не умела жить по средствам, экономить, или хотя бы сопоставлять желаемое и возможное. Получив аванс, или плату за работу, она «уходила в загул», не в смысле пьянства. Куча прихлебателей, мнимых подруг и друзей всегда окружали её, пили, ели и веселились за её счёт. Денег на застолья не хватало. И тогда Тамара спешила набрать  - больше новых заказов. В конце концов, у неё не хватало ни времени, ни денег, чтобы довести набранные заказы до конца. «Больные» начинали надоедать Тамаре своими преследованиями, и она в какой-то из моментов,  просто сбегала из этого города, бросив всех и вся.
Перебиралась Тамара Николаевна к каким-нибудь близким родственникам. И там повторялось всё  тоже самое, может быть, немножко с другими нюансами.


Отличался её очередной побег от предыдущего, в основном, лишь тем, что менялись действующие лица. Ну, и, кроме того, брошенные «больные» начинали преследовать родственников, у которых временно обосновывалась Тамара Николаевна. Это было для них очень неприятным временем. Если были деньги, они вынуждены были, отдавать Тамарины долги из своего кармана. Если денег не было, оправдывались, как могли. И таких было не мало. Она пожила и в Горьком, и в Каменец-Подольском, и в Киеве, а в более поздние времена, в Дзержинке, у моих родителей, и в Москве у моей сестры - Милочки. Милочка долго отдавала за тётю Тамару долги. Чтобы не было подозрений, почему в квартире всё время раздаётся подозрительное постукивание, и не догадались бы о том, что ведутся частные работы по изготовлению коронок и зубов (были ещё советские времена, и за эти дела – судили), Тамара мастерскую у Милочки устраивала в туалете. А потом Милочка с Володей ещё долго отдавала за тётю Тамару долги.
Когда не осталось родных, у которых бы Тамара Николаевна «отметилась», она вернулась в Каменец-Подольский, к дедушке с бабушкой, у которых всё это время воспитывались Надюшка и Коля.


Надин отец – Ольшанский. Он был женат. С Тамарой встретился, когда уже шла война. Они с Тамарой жили в коммунальной квартире, кажется, на Таганке, всего одна комната. Именно у них останавливалась беременная мама со мной, когда ездила в Москву за продуктами из Казани. Я помню длинный, тёмный коридор, стены которого были завешаны корытами для стирки белья, велосипедами и другими крупными вещами, которые не находили места в жилых комнатах коммунальщиков.


Ольшанский (может быть, - Альшанский), работал при штабе одного их главнокомандующих фронтом. Ему часто приходилось с документами и докладами бывать в Москве. Видимо, он знал слишком много. И, как, бывало часто в те времена, при определённых сложившихся обстоятельствах, от свидетелей избавлялись. В один из таких приездов в Москву, его «нашли» в этой комнате повешенным на печной задвижке. А стены, над письменным столом, стоявшим в углу комнаты были все исписаны одной и той же фразой – «Тома, Томочка, Тамара!»
Есть версия, что Тамара действительно, в момент его приезда в Москву отсутствовала. И он, в порыве ревности сотворил такое над собой. Это одна из официальных версий. Ну, а  о не официальной, говорили шепотом. Говорили, что Ольшанский очень много знал того, о чём не надо было знать многим другим.
И его убрали…


Тамара в это время познакомилась с каким-то полковником медицинской службы, который имел доступ к редким лекарствам, таких, как пенициллин. Тогда пенициллин только начал применяться в госпиталях для лечения раненых. Тем более, его было трудно приобрести гражданским лицам.
Полковник доставал пенициллин, который заказывали «свои» люди в различных городах. Но туда нужно было это лекарство отвозить. Таким образом, Тамара пару раз приезжала и к нам в Киев. Надюшка была совсем маленькой. Поэтому не удивительно, что Тамара старалась её пристроить на время к каким-либо родственникам до тех пор, пока она окончательно не обосновалась у дедушки с бабушкой.


После гибели Ольшанского, Тамара не вернулась в коммунальную квартиру. А вскоре и совсем уехала из Москвы.


        Я ничего не  знаю о Колином отце. Знаю только, что одно время Тамара Николаевна работала врачом - стоматологом в районном центре – ОРАНИН, это в 18-и километрах от Каменец-Подольского. Там у неё был бурный роман с редактором местной газеты, который имел семью. Когда их связь стала достоянием общественности, бедного редактора  сняли с работы, и исключили из партии. Тамара вернулась в Каменец, а родившегося Коленьку передала на воспитание дедушке с бабушкой. Коленьке дали отчество и фамилию деда. Так он стал вторым Варсобиным Николаем Николаевичем. А в ОРАНИНЕ у него где-то живут сводные братья или, может быть, - сёстры.


 С Колей почему-то мы никогда не общались. Когда Коля вырос, отучился и женился, он с семьёй обосновался в городе – Исмаил. Он удачно занялся коммерцией. Скорее всего, он сам чуждался всяческих отношений с родственниками.

       Надюшка (с Колей у них  разные отцы) была очень миленькой девочкой. Многое переняла от матери. Я имею в виду – желание жить в достатке, при этом ничего для этого не делая. Я не имею права утверждать наверняка, но, похоже, её первый брак был заключен по расчёту. Ожидания не оправдались, и они вскоре расстались.

Второй муж Нади – Иван, очень любит и Наденьку и Надиного сына – Серёжку. Из Каменец-Подольского, с сыном  и мужем, Надя перебралась в Кишинёв. В последние годы, после перестройки, в Молдавии жить стало невозможно, они продали квартиру и переехали в Рязань, где  живут  и сейчас. Иван работает где-то в Москве, на стройке. Сергей переехал с гражданской женой в Старый Оскол, где живёт Наташа, где и обосновался, может быть – на всю оставшуюся жизнь…




Вот и всё, что я смогла рассказать о жизни маминой сестры - Тамары Николаевны. Старая, больная, она последние годы доживала в семье Коли, и похоронена там же.


Сегодня фамилию Варсобиных носит только Колина семья.  У Коли двое прекрасных детей. Есть внуки…


Собственно, жаль, что наши дети и внуки не общаются, и – даже не знакомы… А ведь мы имеем общих предков. И правильно ли распорядилась жизнь, разбросав нас в разные города, а теперь уже и – государства?




               ЛИДИЯ  НИКОЛАЕВНА  ВАРСОБИНА  (ФЕДОРОВСКАЯ)


Когда эти строки будет читать Татьяна Евгеньвна, дочка Лидии Николаевны, моя двоюродная сестра, пусть ей будет стыдно. В отличие от всех, она живёт не где-нибудь у чёрта на куличках, а в Москве. Даже Наташа Плешакова смогла прислать свои воспоминания из Старого Оскола...

 
Я, конечно, понимаю, что виной тому – здоровье, работа и другие обстоятельства. Поэтому принципиально не буду ничего писать о семье Федоровских.


Таким образом, я завершаю рассказ о том – что мне удалось собрать воедино в результате поисков данных о моей родословной.
На очереди  повествование в таком же ракусе – родословной моего любимого мужа – Виктора Анатольевича Дудко.


Но это будет уже другая история…