Вампир Ван Ден Пир. Глава Девятая

- Давай, выходи уже! Я знаю, что ты здесь! - Аника стояла в темноте в центре комнаты и улыбалась.

- Какая ты стала чувствительная! Тебя не проведешь! - проговорил Зозимос, появляясь из ниоткуда и как ни в чём ни бывало садясь на диван.

- Тише! Карину разбудишь!
 
- Не стоит переживать на этот счёт. Она спит очень крепко.

- Поражаюсь тому, что она тебя не боится. У меня есть и вторая моя личина. Не представляю как бы она отреагировала, если бы увидела меня такой. 

- Некоторые люди видят сердцем, а не глазами. Моё внешнее уродство не отпугивает и её мать.
 
- Нина тебя не любит, - возразила Аника, сжимая губы, - Совсем. И это очевидно.
 
- Любовь, на самом деле, довольно редкое чувство. Мир полон его оттенков, суррогатов. Но оно встречается гораздо реже, чем принято считать. Было бы ошибкой сказать, что и я люблю её.

- Тогда зачем ты рядом, и зачем тогда вообще всё это? - пожала плечами девочка, удивлённо округляя глаза.

- Чувство ответственности за тех, кого ты обратил. Я должен был что-то сделать для неё, направить первые шаги. Плюс....она же не дурна собою и у неё великолепная на вкус кровь. Конечно, в самом факте того, что она теперь заменит в этом городе своего любовника, и, по его примеру, будет пускать кровь смертным, есть нечто кощунственное и абсурдное одновременно. Полагаю, на первых порах уж точно, она будет лютовать. Потом, чуть позднее, успокоится и станет искать постоянного донора или приноровится таскать плазму, подобно Эдварду, со станции переливания крови.

- Ты...ты сделал это сознательно?! - чуть не задохнулась от негодования и возмущения Аника, а ворон, чутко улавливая её настроение, вспорхнул с пола к ней на плечо, и внимательно стал заглядывать в глаза, беспокойно забив крыльями, - Ты создал ещё одного монстра!

- Мы сами монстры. И мир нас заслуживает, - улыбнулся Зозимос, хрустя суставами пальцев.

- Карр! - отозвалась сидевшая на плече девочки птица, будто соглашаясь с его словами. 

- Что будешь дальше делать? Возиться с Кариной?

- Нет. Я поняла, что нет для меня здесь места. И не так уж интересно среди людей, как мне показалось вначале. С ними ещё более скучно, чем без них. 

Зозимос молча кивнул.

- А ты? Что ты планируешь? - спросила Аника, поглаживая ворона по отливающему синевой чёрному оперению.

- Я, собственно, зашёл попрощаться. Пора менять город, страну, возможно, континент. 
 
Зозимос немного помолчал, затем вздохнул и проговорил:
 
- Передавай привет Эдварду.

- Эдварду? - переспросила девочка.

- Да. Ты ведь к нему собралась, не так ли?

- Хорошо. Передам.

Зозимос поднялся с дивана, подошёл к ребенку, и наклонившись к нему, мягко проговорил:

- Удачи тебе, милая, в твоих странствиях.

- И тебе, мудрая душа, удачи! - ответила Аника.
 
 
 
Спустя несколько дней Эдварда поздравляли с повышением коллеги: благодаря раскрытию громкого дела, приказом начальника управления внутренних дел города, майор полиции принимал должность начальника следственного отдела и ему, вне очереди, присваивалось звание подполковника.
 
Закатив по случаю торжественный банкет, и, ловко, по истечению полутора часов, с него ретировавшись, Ван Ден Пир брёл пешком домой по полночному Тбилиси, любуясь гладкими стволами старых платанов и блеском, змеившейся в лунном свете Куры, шелест вод которой стушёвывался среди звуков издаваемых многочисленными автомобилями, без устали натиравших шинами городской асфальт.

Дома его ждал Мескалито, с которым вампир хотел совершить очередной обмен кровью.

- Немного крови в обмен на терпкую мякоть кактуса - хорошая сделка. Его вино, моя кровь - и внутренний разворот на триста шестьдесят градусов. Как раз то, что мне сейчас надо. 

Ван Ден Пир уже подходил к дому, как вдруг почувствовал слева от себя чьё-то присутствие, однако, не подавая виду, посвистывая, зашёл в подъезд и поднялся на свой этаж по лестнице.

Нарочито долго отыскивая ключи, чуть повернул голову влево:

- Заходим вместе, или ты останешься тут?

- Здесь слишком яркий свет. Мне не нравится, - услышал он мысли маленькой тени, повисшей в метре от пола и едва различимой в электрическом освещении.

- Ну, тогда, милости прошу! - улыбнулся вампир, широко распахивая дверь и жестом приглашая следовать за собой.

Небрежно сбросив с ног обувь, он снял рубашку и бросил её на стул, а сам направился на кухню.

Открыв холодильник, он надрезал полиэтиленовый пакет с донорской кровью и запрокинув голову, сделал несколько больших глотков.

- А почему пакет такой странной формы? - спросила Аника, остановившись в дверях на кухню.

- В виде носков? Думаю, задумка дизайнеров заключалась в том, чтобы навести на мысль о рождественском подарке. Некий намёк на обычай прятать подарки на Рождество в носки и оставлять под ёлкой. Тебе это знакомо?

- Не помню. Может быть, ты и дарил мне что-то этаким образом, но я же была совсем маленькой, когда ты отправился в Крестовый поход.

- Я перед тобой виноват, Аника, - вампир застыл стоя с зажатом в руке пакетом плазмы, а взгляд его потемнел и обрёл выразительную глубину, свидетельствующую о резком, но незначительном опьянении, - Не думал, что это ты за мной... следуешь.

- А что же тогда так легко приглашаешь домой, раз не знаешь, кто за тобой идёт? Вдруг у меня были бы дурные намерения?

Вместо ответа, Ван Ден Пир сделал ещё один глоток и, осушив таким образом пол-литровую ёмкость, небрежно швырнул её в мусорное ведро.

- Зозимос просил передать тебе...

- Наверное, привет? - с грустной улыбкой перебил вампир, - И куда же он направился? Не сообщил?

Аника отрицательно замотала головой.

- Это ведь он тебя....переместил в этот город?

Девочка утвердительно кивнула.
 
- Но ты не спешишь оправдывать его надежды?

- Ты не знаешь куда уходят души после того, как их здесь уже ничто не держит?

- У каждой души - своя, отличная от других, судьба. Кто-то болтается по Вселенной, как осенний лист, ничего не осознавая, а кто-то лежит, будто камень, в каком-нибудь мрачном месте, не в силах пошевелиться. И то, и другое, можно назвать Раем или Адом, в зависимости от того, как к этому относиться.
 
- Меня интересует другое.
 
- Ты боишься раствориться, исчезнуть? Я уверен, этого уже не произойдёт. Ты умеешь контролировать такие вещи, которые не снились даже мне. Ты сама себе хозяйка. Будешь свободна, как...Как Зозимос.

- Тогда почему пропал ворон?

- Этого я не знаю, - нахмурился Эдвард.

- Пропал. Зозимос ушёл и он, через некоторое время, просто взял и улетел, - у девочки в глазах появились слёзы.

- Иди ко мне, - Ван Ден Пир протянул руки к ребёнку.

Обнимая Анику Эдвард поймал себя на мысли, что её тело на ощупь не имеет ничего общего не только с человеческим, но и даже с его собственным: оно словно таяло под руками и в тоже время источало сильный холод, как предмет довольно долго хранившийся при очень низких температурах.
 
От осознания того, что он сейчас обнимает привидение своей единственной, не прожившей и восьми лет, утонувшей дочери, что её детское тельце так и не расцвело, а сгинуло во влажном чреве могилы, а судьба отрезала ей таким образом все возможные пути к простым земным радостям, доступным всем и каждому, но так никогда ею и неизведанным, у вампира подступил ком к горлу:

- Моя девочка....Моя бедная девочка....

- Мама..., - сквозь слёзы, заговорила Аника, - Мама просила меня передать тебе кое-что перед смертью....

- Твоя мама и ты - это...Это был остров подлинного счастья в моей жизни, но я всё умудрился растерять! Мне не следовало отправляться в этот чёртов поход, будь он проклят! Тогда Хильда была бы жива, ты прожила бы полную счастливую жизнь, родила бы детей....А я... не стал бы тем, кем теперь являюсь, и мне не было бы так больно.

- Прости, папа.... Я не хотела причинить тебе боль.

- Ты ни в чём не виновата! Ни в чём не виновата, моя девочка!

- Мама сказала, что всегда любила и будет любить только тебя одного.
 
Эдвард только крепче прижал Анику к себе, молча покачав головой в ответ.

Так и стояли они обнявшись, захмелевший от очередной дозы и расчувствовавшийся вампир и привидение маленькой девочки с заплаканным лицом и покрасневшими глазами.

 
 
Ван Ден Пир, услышав за спиной какой-то подозрительный звук, обернулся.

В окно билась крупная чёрная птица, ударяя крыльями и грудью по стеклу так, словно хотела его выбить. 
 
Она отлетала и снова наскакивала на тёмную амбразуру оконной рамы, заглядывая вовнутрь зловеще поблескивающими в ночи безумными глазами.
 
- Твоё пернатое?! - воскликнул вампир, обращаясь к девочке, которая внезапно настолько обессилила, что не смогла ничего ответить, а её руки, которые она протянула было к Эдварду, безвольно повисли вдоль платьица.

Глаза Аники неожиданно стали мутными, как после долгого крепкого сна и почти закрылись, а каштановые волосы вмиг обесцветились и стали похожи на светло-жёлтую, высушенную на солнце солому.
 
Прямо на глазах Ван Ден Пира фигура её начала стремительно тускнеть и тонуть в сероватых сливках лунного света, проливавшихся с ночного неба и затекавших в комнату сквозь глазницу окна.

- Аника! - в отчаянии Эдвард попытался схватить девочку за плечо, намереваясь её удержать, однако его пальцы захватили лишь воздух, а в следующую минуту, медленно испарилась, развеявшись в сумерках подобно праху, почти вся плоть Аники, и только лицо её, на котором неожиданно возникла усталая, грустная улыбка, ещё некоторое время плавало во мраке, словно маленькая печальная луна.
 
Вампир бросился к окну, но ворона уже не было, лишь антрацитового цвета перо плавилось на оконном отливе, постепенно исчезая.
 
Опустошённо осмотревшись по сторонам, Ван Ден Пир достал из кухонного шкафа нож и вышел из кухни.
 
Сделав надрез у запястья, он сцеживал кровь в цветочный горшок с кактусом с дьявольской улыбкой:

- Пей, Мескалито! Пей!
 
Затем он срезал один из многочисленных округлых отростков и промыв его под проточной водой, разделил надвое.

- Всё делаю, как ты сказал - оставляю корни в земле, чтобы ты мог регенерировать. 

Сморщившись и скривив рот от горечи, прожевал вначале одну часть, а потом, чуть помедлив, и другую.

- Я стал таким нежным, - ухмыльнулся вампир, - Таким... цивилизованным. Раньше, помнится, без тени сомнений обгладывал крысиные останки, а сейчас ворочу физиономию от мякоти безобидного суккулента.  Ну, не совсем безобидного, конечно. Есть, наверное, некая взаимосвязь между его вкусом и мудростью, которая тоже, довольно горька на вкус.
 
Ван Ден Пир рухнул на диван и хохотнул:

- Ха-ха! Ты ведь не безобидный, Мескалито? Эти чёртовы индейцы, встречая тебя на пути, на всякий случай, здоровались, как я слышал? Правильно! Страх делает приматов учтивыми и любезными. 

Содержащиеся в растении алколоиды ещё не начали действовать, но Эдвард был и без того несколько не в себе из-за произошедшего несколько минут назад, а его мысль, будто под воздействием галлюциногена, судорожными скачками прыгала с предмета на предмет, стремясь ускакать прочь от действительности:
 
- А может быть, стать вегетарианцем и отныне жрать только кактусы?

Спустя некоторое время он ощутил сильную жажду и хотел было пойти на кухню за водой, но голова, которую он приподнял, показалась ему по весу чугунной и он, почувствовав тяжесть во всём теле, решил, что следует ещё полежать, дабы набраться сил для столь решительного поступка.
 
По прошествии ещё получаса, вампиру всё-таки удалось поднять себя на ноги и срезать ещё одну голову у росшего на подоконнике растения.
 
Тщательно очистив и промыв, он поступил с ней точно так же, как и с первой.
 
Пошатываясь из стороны в сторону, словно его квартира нечаянно угодила в шторм, он, жертва жестокой морской качки, запивая горечь пейотля новой порцией крови, вынужден был держаться одной рукой за край стола, чтобы удержать равновесие, не обращая внимание на то, что вливающаяся в глотку влага, иногда стекает мимо рта, а капли цвета бордо, соскальзывая с подбородка, заливают его волосатую грудь.

Вернувшись в постель, он, к своему изумлению, увидел, как всё пространство за окном озарилось золотистым светом и хотел было вновь встать, чтобы рассмотреть это явление поближе, но уже не смог этого сделать, так как тело его почти не слушалось.
 
В следующую секунду створки оконной рамы с шумом распахнулись и в комнату Эдварда вплыл огромный оранжево-жёлтый шар.

Вампир попытался закрыть лицо руками, чтобы хоть как-то защищить глаза от невыносимо яркого свечения и обжигающего жара, исходящего от огненной сферы:

- Это что ещё за чёрт?! Какого дьявола?!

- Ты ведь искал тепла. Бери, - услышал он женский голос.

- Уже не нужно! Спасибо!
 
- Уверен? Выбираешь одиночество?

- Я давно его выбрал.

- Что ж ты стонешь тогда, что потерял единственную любовь своей жизни?

Излучаемое шаром пульсирующее сияние и почти невыносимое тепло сделались вдруг значительно слабее, настолько, что вампир смог отнять руки от лица и как следует рассмотреть странное явление.

Создавалось такое впечатление, будто это огромное шарообразное облако состояло из нагретого газа, плотного, непрозрачного, даже красного в сердцевине, в которой постоянно происходило какое-то движение и перемещение.

- Что ты такое? Или кто ты? 

Ответа не последовало, но в этот момент, внутри постоянно пульсирующего и как бы дышащего шара, Эдвард увидел знакомое лицо и отёр с лица выступившую от волнения испарину.

В следующую минуту, отряхнувшись от ярких оранжевых брызг, выпутавшись из жёлтых клубов обжигающего газа, его взору предстала женщина, которую он любил.

Вампир, всё ещё лежа на кровати, привстал на одном локте, но так и не смог вымолвить и слова.

Хильда смотрела на него с тем особенным выражением, которое он запомнил навсегда и с которым смотрела на него только она одна.

Было заметно, как вздымается её высокая грудь и как пульсирует чуть выше ключицы фиалковая жилка.
 
- Давай общаться не произнося слов в слух. Это так грубо, - услышал внутри себя голос Хильды задыхавшийся от переживаний вампир.

- Прости меня.

- Мне не за что тебя прощать. Тобою руководило нечто, на что ты не имел ни малейшего влияния. Это принято называть "судьбой", но это живёт не вне нас, а внутри. Мы прожили несколько чудесных лет. Мало кто может похвастаться и этим. Но кто знает, что случилось бы потом? Жизнь и смерть - это две стороны одного и того же. Постоянный апокалипсис или непрерывное умирание - вот что такое эта Вселенная! Ты разве этого ещё не понял? У нас был даже не миг, у нас были года совершенного, неомрачённого счастья! Ты просто привык ко мраку и воспринимаешь всё через его призму, не замечая светлых сторон. Оттого и страдаешь по инерции, превращая свою Нежизнь в подобие моей Несмерти.

- Как...Каково тебе...Там?

- Мне хорошо. Много яркой пустоты и оглушительного света.

- Разве может быть свет оглушительным?

Вместо ответа Хильда улыбнулась и кивнула в сторону пышущего жаром шара.

- Что это вообще такое? - мысленно спросил Ван Ден Пир.

- Энергия, которую можно использовать для перемещения в пространстве. Ты ведь тоже использовал определённого рода энергию для того, чтобы встретиться со мной.
 
- Ты имеешь в виду кактус?

- Ну, не выпитую же тобою кровь!

- Чёрт! Ты и об этом знаешь...

- Хочу донести до тебя одну простую, но важную вещь: не вини себя за произошедшее! Ты же вроде бы забыл обо всём, но память эксгумировала то, что занесло снегом времени. Прекрати винить себя и не жалей о нас! Сожаление отравляет вкус всего, к чему ты прикасаешься! Доставь мне радость - стань счастливым!

- Каким же образом?

- Стань счастливым, отпустив навсегда сожаление и чувство вины. Будь счастливым настолько, насколько только возможно быть таковым, имея душу подобную твоей, - улыбнулась Хильда и добавила, - Большинство вещей, кажущихся для тебя особенно значимыми и вызывающими у тебя страдание, на самом деле, ничтожны.

- То есть?

- Например, наша встреча с тобой - безусловно, значима. А расставание - уже нет. Бессмысленно и нелепо сожалеть о том, что рано или поздно должно было произойти. Хранить нужно ядро, а не шелуху. Понимаешь?

- Понимаю. Но у меня другой мозг. Капризный. Мой максимализм несносен, я знаю. Но... Поделать я ничего не могу. 

- Вот-вот! Ты всегда был большим ребёнком.
 
Возникла пауза и Ван Ден Пир, переведя взгляд на сверкающий огненный шар, настолько увлёкся его созерцанием, что отрешился от всего прочего.
 
Глазами преисполненными глубокого восхищения вампир любовался яркой, насыщенной цветовой гаммой клубящихся внутри таинственной сферы газов, уводящих его сознание на какой-то иной уровнь восприятия.

Эта пульсирующая, интенсивно дышащая и живущая своей тайной непостижимой жизнью оранжевая, желтая, бледно-малиновая и даже бархатисто-коричневая самость, покоряла своей безмерной рельефной красотой.
 
Казалось, у Эдварда, загипнотизированного загадочным объектом, совершенно пропал интерес как ко времени, так и к пространству.

Забывшись, он лишь путешествовал внутри этого шара, соскальзывая с одного оттенка на другой, не только оттолкнув прочь опостылевший мир людей, но и убежав, как и мечтал, от себя самого.

Когда его сознание вернулось из путешествия по лимонно-песочным, канареечно-охристым лабиринтам и апельсинно-пламенистым пещерам, то он обнаружил себя сидящим на кровати и рассматривающим альбом, в котором были запечатлены картины знаменитых художников-пейзажистов.

Ни Хильды, ни диковинного шара нигде не было видно.

Комната была пуста, а рамы окна плотно затворены.

- Обещаю стать счастливее, - бледнея, со слабой улыбкой на посиневших губах, произнёс Эдвард и закрыл глаза. 
 
Альбом выскользнул из его пальцев, а тело, покачнувшись, упало на подушки.
 



                5.04.2016г.