Феномен феноменов!

Меня всегда невероятно интересовал один феномен. Я пытался понять, почему народу так просто врать. Враньё очень быстро поступает по назначению, быстро и комфортно располагается в мозгах населения, а для опровержения явной лжи необходимы определенные условия,  требуется время, участие специалистов, профессионально занимающихся вопросами, тесно связанными с ложью. При этом ясное, логически и фактически обоснованное опровержение лжи не находит сочувствия у масс, они отказываются верить правде и более сочувственно относятся именно к опровергнутой лжи.

Примеров тому, что ложь всегда, если не  величественнее, то пронырливее правды, тьма. Причина этого явления в том, что люди отличаются индивидуализмом. Каждый растаскивает ложь по погребам своего сознания, где эта ложь начинает дружить с неопровержимыми фактами из уникальной индивидуальной памяти, быстро вступает в родство с различными ассоциативными центрами мозга и легко устраивается "за свою". Ложь обладает большим потенциалом самоорганизации. Ложь всегда тесно соприкасается с потенциальными сайтами взаимодействия, градиент взаимодействия между ложью и огромным запасом информации, хранимой в мозгу каждого отдельного взрослого человека, огромен.

А для того, чтобы вытравить ложь, людям нужно консолидировать своё мышление, иными словами, в обществе должно быть консолидировано мнение о неприемлемости данной конкретной лжи, о явной лживости данной информации. А это непросто. Рассыпать бисер просто, собрать бисер непросто. Но в этом случае, если приведённые рассуждения недалеки от истины, получается, что в обществе, где процесс думанья консолидирован, где даже общие слёзы из глаз, где государство с помощью средств массовой информации капитально подстригло и подравняло мозги населения, избавиться от заведомой откровенной лжи проще. Но мы все видим, что это не так. Что в наше время врать стало несравненно проще, а объяснить жертвам вранья, что их элементарно надули, становится всё труднее и труднее.

Сказанное следует со всей определенностью отнести к феноменам современной цивилизации. Население имеет компьютеры и смартфоны, ему доступны поисковые системы, википедия, наконец. А покупается население на явную ложь несравненно проще, чем сто лет тому назад. Более полувека тому назад я учился в бакинском университете. Курс ядерной физики читал нам очень солидный и симпатичный на вид профессор. Поскольку я уже тогда был уверен в том, что половина ядерной физики не что иное, как враньё, прикрытое математическим фиговым листком, то тратил минимум умственной энергии на освоение предмета, заботясь лишь о том, чтобы как-то сдать экзамен, а не принять на грудь на мозг всё, что рассказывал профессор. А он с видимым удовольствием размачивал сухой паёк ядерной физики различными завлекательными историями.

Одна из историй, которую нам рассказал профессор, касалась изобретения застёжки "молния". Эту историю профессор приводил в подтверждение своей мысли о том, что мыслительные способности человека очень специфичны и понятие "умный" очень относительное. Он рассказал нам, что Альберт Эйнштейн считал, что среди всех изобретений, сделанных человечеством за период нового времени, самым поразительным является изобретение застёжки "молния". Были пуговицы с петлями и ... вдруг молния. Без какого-то перехода. А. Эйнштейн выяснил, что застёжку "молния" придумал автралийский пастух. Он выписал пастуха в Европу, дал ему образование, но этот образованный на средства Эйнштейна пастух так ничего существенного в своей жизни сделать не сумел.

Всё, что я услышал от профессора на лекции по ядерной физике, я изложил в точности. Первое время во всё услышанное я поверил безоговорочно. Но потом стал сомневаться. Возникали множественные мелкие нестыковки. Все прошедшие годы я периодически-эпизодически испытывал подспудное желание выяснить историю эйнштейновского австралитянина, но всё как-то руки не доходили. В прошлом году, не помню по какому поводу, я заглянул в википедию и узнал, что первый прототип «молнии» разработал американец Уиткомб Лео Джадсон (Whitcomb L. Judson), запатентовав его 7 ноября 1891 года за номером 504038 как «застёжку для обуви». В те далёкие времена моего студенческого и постстуденческого прошлого для опровержения удивительного профессорского вранья, которое со всей очевидностью было перевранным враньём кого-то другого, мне нужно было на несколько дней засесть в публичной библиотеке, а в прошлом году я потратил на опровержение профессорского вранья пару минут.

Полсотни лет тому назад очень сильно врали. И не только в газете "Правда". Кто-то делал вид, что верит вранью, кто-то так самозабвенно верил, что эпигенетическими путями врезал враньё в мозг правнуков, кто-то неопровержимо знал, что ему врут, но в те времена врать всё же было намного труднее, нежели в наше время. Но неопровержимо ясно одно: упрощение техники вранья жестко коррелирует с усложнением техники установления правды. Согласитесь, что это - феномен феноменов!