Как историк защищал Родину

((( Это написано не мной, автор мне не известен, но произведение выражает такую боль и скорбь от уничижения подвига нашего народа, что перехватывает дыхание. Есть многие и у нас и за рубежом кто сегодня как может пытается исказить суровую действительность военных лет, они прячутся за законом и званиями, положением и чином. И мне действительно хотелось бы посмотреть на таких словесных историков в такой ситуации ....  .)))


"7 июля 2011 года в «Комсомольской правде» под общим заголовком «Тайны государственного архива» было опубликовано интервью с директором этого архива доктором исторических наук ***** ***********, который, отвечая на вопросы корреспондента, память защитников столицы бессовестно осмеял, назвав подвиг двадцати восьми героев-панфиловцев мифом, утверждая - "Что не было никаких героически павших героев-панфиловцев", ссылаясь на то, что после войны один за одним начали появляться некие люди, которые должны были давно лежать в могиле".

 

Историк Нироненко идя по своему тёмному двору вдруг ощутил неожиданный пинок в зад и……. рухнул на мерзлое дно траншеи. Он был на дне зимнего окопа. Всё ещё не веря в происходящее, он поднялся и глянул вверх. На краю траншеи полукругом стояли бойцы Красной Армии.

- Это последний? – уточнил у кого-то один из военных, видимо, командир.

- Так точно, товарищ политрук! – отрапортовал боец, чей пинок, и направил директора Госархива в траншею.

- Простите, что происходит? – пролепетал историк.

- Как что происходит? – глядя на него ухмыльнулся политрук. – Происходит установление исторической справедливости. Сейчас ты, Нироненко, спасёшь Москву от немецко-фашистских оккупантов.

Политрук рукой указал на поле, на котором в ожидании застыли несколько десятков немецких танков. Танкисты вылезли на башни и, ёжась от холода, с интересом наблюдали за происходящим на русских позициях.

- Я? Почему я? – потрясённо спросил Нироненко. – Какое отношение я к этому имею?

- Самое прямое, - ответил политрук. – Все вы тут имеете самое прямое к этому отношение!

Командир указал Нироненко на траншею и историк увидел, что она полна уважаемых людей. Тут с винтовками в руках уже находились академик Пилипов и его племянник-журналист, у пулемёта с выпученными от страха глазами расположился Суранидзе, рядом же с ним дрожал то ли от холода, то ли от ужаса главный десталинизатор Федоров, дальше были ещё знакомые лица, но перепуганный архивист начисто забыл их фамилии.

- А что мы все здесь делаем? – спросил Нироненко. – Это же не наша эпоха.

Бойцы дружно захохотали. Хохотали не только русские, но и немцы, и даже убитый недавно немецкий танкист, пытаясь сохранять приличия и делая вид, что ничего не слышит, тем не менее, подрагивал от смеха.

- Да? – удивился политрук. – Но вы же все так подробно рассказываете, как это было на самом деле! Вы же с пеной у рта объясняете, что мы Гитлера трупами закидали. Это же вы кричите, что народ войну выиграл, а не командиры, и тем более не Сталин. Это же вы всем объясняете, что советские герои – это миф! Ты же сам, Нироненко, рассказывал, что мы – миф!

- Простите, вы политрук Клочков? – спросил Нироненко.

- Именно, - ответил командир. – А это мои бойцы, которым суждено сложить головы в этом бою у разъезда Дубосеково! Но ты же, Нироненко, уверял, что всё было не так, что все эти герои – пропагандистский миф! И знаешь, что мы решили? Мы решили и вправду побыть мифом. А Москву оборонять доверить проверенным и надёжным людям. В частности, тебе, и твоим единомышленникам!

- А вы? – тихо спросил историк.

- А мы? А мы в тыл, - ответил один из бойцов. – Мы тут с ребятами хотели насмерть стоять за Родину, за Сталина, но раз мы миф, то чего зря нам под пули подставляться! Воюйте лучше сами! Доказывайте свою правоту народу!

- Эй, русские, вы долго ещё там? – прокричал продрогший немецкий танкист.

- Сейчас, Ганс, сейчас – махнул ему политрук. – Видишь, Нироненко, время не терпит. Пора, пора уже Родину вам защищать.

Тут из окопа выскочил академик Пилипов и с поднятыми руками резво бросился к немцам. В руках он держал белые кальсоны, которыми активно махал.

- Срам-то какой, - произнёс один из бойцов.

- Не переживай, - хмыкнул Клочков. – Это уже не наш срам!

Двое немецких танкистов отловили Пилипова, и слегка попинав пониже спины, выкрутив тому руки дотащили до траншеи, и сбросив вниз.

- Швайне, - выругался немец, разглядывая комбинезон. – Этот ваш герой мне со страху штанину обоссал!

Второй танкист стрельнул у панфиловцев закурить и, затянувшись, сказал:

- Да, камрады, не повезло вам! И за этих вот потомков вы тут умирали! Да неужто в нашем фатерлянде тоже такие же выросли?

- Да нет, камрад, - ответил ему один из панфиловцев. – У вас теперь и таких нет. Только геи да турки.

- А кто такие эти геи? – уточнил немец.

Боец Красной Армии прошептал ответ агрессору на ухо. Лицо немца залила краска стыда. Махнув рукой, он пошёл к танку.

- Давайте побыстрее, кончайте с нами, - сказал он. – От таких дел снова умереть хочется.

Из траншеи к политруку кинулся Суранидзе.

- Товарищ командир, вы меня неправильно поняли, я ничего такого не говорил! И потом, мне нельзя воевать, у меня «белый билет», у меня зрение плохое и язва!

Политрук доверительно наклонился к Суранидзе:

- А ты думаешь, тирана Сталина это волновало? Он же пушечным мясом врага заваливал! И тем более, я тебе не командир. У вас свой есть – опытный и проверенный! Вот он как раз идёт!

Из глубины траншеи к месту разговора подходил Николай Михайлов, держа в руках черенок от лопаты.

- Товарищ политрук, как с этим можно воевать против танков? – взмолился режиссёр.

- Тебе виднее, - ответил командир. – Ты же это уже проделывал. Да, там у тебя, кстати, кровати сложены. Можешь из них быстренько противотанковую оборону наладить! Ну, или помолись, что ли. Авось поможет!

Тут политрук скомандовал построение своих бойцов.

- Куда вы? – с тоской в голосе спросил Михайлов.

- Как куда? – усмехнулся политрук. – Занимать позицию у вас в тылу! Заградотряда НКВД под рукой нет, так что мы сами его заменим! И если какая-то сволочь из вашего штрафбата рванёт с позиции, расстреляем на месте за трусость и измену Родине!

- Так ведь штрафбатов ещё нет!

- Как не было? А в ваше время  про штрафников фильмы снимали. Специально как про вас!

Немецкие танки взревели моторами. В траншее послышались отчаянные крики и ругань – новые защитники Москвы выясняли, кто первым начал разоблачать мифы и втравил их всех в эту историю. Потом всем скопом били Федотова, после чего его с бутылкой выкинули из траншеи под немецкий танк. Кто-то крикнул ему на прощание:

- Ну, за Родину, за Сталина!

Михайлов вцепился в уходящего политрука:

- Товарищ, у меня отец воевал, я всегда был патриотом и защитником героев, помогите мне!

- Только из уважения к тебе, - ответил политрук. – Даю отличное средство для сражения с врагом! Лучше не бывает!
 
И командир протянул режиссёру бадминтонную ракетку и три воланчика.

- Прощай, Родина тебя не забудет, - похлопал политрук Михайлова на прощание и устремился в тыл вслед своим уходящим бойцам…