29 Морские традиционные запреты 28 05 1971

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

29. Севастопольская Морская школа ДОСААФ. Морские традиционные запреты. 28.05.1971.


Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет. Титульные и первые страницы рабочего блокнота слушателя Севастопольской Морской школы ДОСААФ Суворова Александра Сергеевича, выпуск 1970-1971 годов.

Источники:
Багрянцев Б. И., Решетов П. И. Учись морскому делу. — 2-е изд., доп. — Мл ДОСААФ, 1986, — 175 с, ил, 8 л. ил.



В пятницу 28 мая 1971 года нашей группе №16 севастопольской Морской школы ДОСААФ объявили «аврал» - завтра должна была приехать «высокая комиссия» из представителей командования Черноморского военно-морского флота, руководства города и Крыма, во главе с представителями центральных органов ДОСААФ, Генерального штаба Вооружённых Сил, главного штаба ВМФ СССР и Министерства обороны СССР.

Конечно, этому перечислению «представителей» штабов и руководства мы не поверили и не поддались. Скорее всего, кто-то из «руководства» захотел под видом «ревизорской» проверки проехаться-прогуляться по разным крымским морским школам и центрам ДОСААФ. Вряд ли кто-то всерьёз заинтересовался нашей группой, которая к этому времени редела каждый день всё больше и больше.

Кто-то из ребят откровенно «сачковал», кто-то срочно «заболевал», а кто-то уже начинал потихоньку учиться по стародавнему принципу «моряк спит – служба идёт». Вот почему я всё чаще и чаще получал за свои красочно разрисованные и оформленные рабочие тетради и конспекты тычки и тумаки от моих товарищей-друзей. Чтоб неповадно было…

А тетради-блокноты у меня были – что надо!..

На фотоиллюстрации одна из них – по основам кораблевождения.

Профили, лица и рожицы на одной из страниц – это шаржи на наших преподавателей, один из которых («Капитан») представлялся мне в образе капитана Блада – героя книги Рафаэля Сабатини «Одиссея капитана Блада». Эту книгу я «взахлёб» читал и уже перечитывал в третий раз…

Мне нравилось читать историю про человека независимого, профессионально образованного врача, воспитанного, достойного, обладающего хладнокровным характером, умом и разумом, сильной волей и умением находить свою роль и место практически в любой обстановке и ситуации.

Мне нравился «капитан Блад» ещё и потому, что он как-то умел сохранять свою честь и достоинство даже в очень конфликтной ситуации, в драке, в бою, в смертельной схватке или дуэли. Дело в том, что я до сих пор не умел и не любил драться…

Не знаю почему, но всё своё детство, отрочество и юность я избегал ссор, конфликтов, драк…

Иногда, когда некуда было деваться, приходилось отвечать ударом на удар, махать руками, тыкать кулаками в плечи, в грудь, в голову противника, но фактически, я не любил, принципиально не хотел драться. Не хотел и всё…

Мой старший брат Юра выходил из себя, ругался, даже матерился, заставляя меня кого-нибудь ударить. Он как раз был всегда не против «попихаться» с кем-нибудь, показать на ком-нибудь новый боксёрский или борцовский приём или удар.

За неимением реальных противников, он всё моё детство тренировался на мне…

Может быть,  поэтому я хорошо знаю, что такое боль от удара в челюсть, боль подбитого глаза, боль вывернутых суставов, боль от синяков, царапин и ссадин.

Конечно, большинство этих травм и болей были случайными, попутными, неизбежными в ребяческих играх, но я-то хорошо знал, что от моего удара в нос кому-то будет очень больно и обидно. Тем более, что я эти ощущения и чувства знал очень хорошо…

К тому же я по-настоящему боялся последствий драки, потому что Юра, мой старший брат, с азартом впрыгивающий в какую-нибудь потасовку, например, «низовских» и «верховских», «наших» и «ихних», всегда либо сам уходил с серьёзными травмами, либо кому-то наносил тоже серьёзные травмы. Один раз говорили, что «твой брат настоящий герой – он тому гаду одним ударом челюсть сломал»…

Конечно, челюсть никому не сломали в той групповой драке, но я видел, как мой старший брат, после этого сообщения восхищённых пацанов, мучился тревогой и страхом, что за ним придёт милиция и его посадят в тюрьму…

Когда за Юрой никто не пришёл и страсти на улицах нашего края города утихли, Юра стал бояться мести «верховских» и стал реже выходить на улицу, вёл себя настолько «примерно», что даже папа встревожился и стал расспрашивать старшего сына о причинах такого резкого изменения манеры поведения и образа жизни.

Юра тогда сказал папе, что он «взялся за ум», что «хватит заниматься детской ерундой», что ему «пора подумать о будущей специальности, о работе и учёбе».

Папа тогда возликовал, обрадовался и поспешил перевести Юру в ту среднюю школу, в которой папа создавал не просто машиноведческий кружок, а настоящее профессионально-техническое училище для будущих токарей, слесарей, монтажников, водителей, автомехаников и инженеров. Такую работу папе и группе специалистов-коммунистов поручили наши руководящие партийные органы.

Оказалось, что эта новая школа почти сплошь состояла из «верховских» - сынков и дочек разных начальников, инженеров, специалистов, руководителей. В этой школе были сильные преподаватели, учителя и повышенные требования к качеству учёбы. Юре пришлось очень нелегко…

Надо было не только преодолеть враждебное и высокомерно-презрительное отношение «верховских», но и завоевать авторитет. Легче всего это сделать с помощью «кулака», но оказалось, что авторитет в этой школе базируется на знаниях и умениях…

Поэтому Юре пришлось находить «разумную середину» между силой и разумом. Он это сделал гениально просто – он стал лидером «верховских», умным, хитрым, острожным и предприимчивым вожаком-атаманом. Причём не для всех, а для тех, кого он сам избрал себе «в друзья». И начал он своё восхождение к лидерству с девочек-девушек…

Вот он-то, мой старший брат Юра, стал образом антипода капитана Блада, - антигероя, «главного злодея», хитрого и коварного обольстителя, хищника, главаря разбойников, мошенников и пиратов.

Возможно, вероятно, поэтому мы с Юрой с детства, отрочества и юности уже стали соперниками-противниками по убеждениям, взглядам и вкусам, по отношению к людям, к жизни, к родителям, к девушкам и женщинам, к детям и старикам...

Короче, - я избегал драк, ссор и конфликтов, а мой брат Юра – чувствовал себя в драках, в ссорах, в конфликтах, а также в бою и в азартной героической работе, как в своей родной стихии. Здесь ему не было равных…

Дальнейшая жизнь и судьба моего брата Юры и меня показали, что такими мы были с детства, такими мы дожили и до старости…


С утра пятницы 28 мая 1971 года все и всё в севастопольской Морской школе завертелось, закружилось, забегало и заработало в режиме «аврала». Все помещения срочно освобождались от лишнего и поломанного оборудования и мебели, от мусора, от бросающихся в глаза изъянов в наглядной агитации.

В коридорах и на подоконниках вдруг появились комнатные растения, а в аудиториях даже целые «горки» из подставок с экзотическими растениями. В здании запахло краской, новой мебелью, карболкой, мылом и хлоркой. Особенно чисто стало в туалетах и в столовой…

Естественно, что мы приняли в подготовке к визиту «ревизоров» самое деятельное участие…

Только в самом конце длинного рабочего «учебного дня» уставший начальник школы и «Капитан» вдвоём в форме «задушевной беседы» рассказали нам, как нам, салагам, вести себя на кораблях военно-морского флота…


- Запомните очень простые правила поведения молодых матросов и вообще моряков на корабле, - сказал нам начальник морской школы, наш Учитель.

- Прежде всего, - сказал наш «Капитан», - запомните то, что на корабле запрещено традицией и морским законом.

- На корабле всему личному составу запрещено подниматься на корабль или сходить с него иначе, чем по назначенным для этого трапам или сходням, - сказал торжественно Учитель.

- Сход с корабля любым иным путём, кроме трапа или сходней, а также без разрешения командира корабля или боевой части, без ведома или уведомления вахтенного на трапе (сходнях), - добавил «Капитан», - автоматически считается самовольным покиданием боевой части, дезертирством, пособничеством врагам.

- На корабле запрещено кому-либо находиться в неположенных местах на верхней палубе и надстройках, - сказал Учитель.

- Эти места устанавливаются приказом командира корабля, - добавил «Капитан». – Они просто могут быть очень опасны для здоровья и жизни человека…

- На корабле запрещено останавливаться на трапах, сходнях или в узких проходах, - сказал Учитель.

- Это естественно, - добавил «Капитан». – Может возникнуть затор, давка, паника, а это прямое пособничество врагам, саботаж.

- Вот почему на флоте одна из самых любимых команд – это: «Бегом по трапу!», - сказал, усмехнувшись, Учитель. – Вы её услышите ещё не раз и не два.

- На корабле запрещено вступать в разговор с лицами, находящимися при исполнении служебных обязанностей, то есть на вахте, на дежурстве, в работе и так далее, - сказал «Капитан». – Иными словами – запрещено отвлекать внимание занятого делом моряка, прерывать его работу.

- Прервать выполнение какой-либо работы или дела возможно только в одном случае, - сказал Учитель, - только для предотвращения ошибки моряка, явно ведущей к угрозе жизни и здоровью, к аварии, к катастрофе.

- На корабле категорически запрещено кому-либо включать и выключать вентиляцию или другие механизмы, приборы и устройства, нажимать какие-либо кнопки, открывать или закрывать какие-либо краны, если это не входит в должностные или функциональные боевые обязанности, - твёрдым командным голосом сказал «Капитан».

- Дело в том, - сказал Учитель, - что чаще всего по незнанию, по глупости и по халатности, по дурацкой инициативе или по капризному хотению случаются поломки и аварии, в том числе с трагическими последствиями.

-  На корабле издавна существует запрет ложиться на койки в верхней одежде и обуви, - сказал Учитель. – Это одна из культурных традиций старого флота. Следуйте ей.

- Кроме этого, - сказал «Капитан», - верхняя одежда моряка, как правило, пропитана потом и может быть загрязнена продуктами деятельности машин и механизмов, химическими и иными летучими веществами. Всё это создаёт неприятную «нежилую» атмосферу в кубриках и каютах, из-за которой неизбежно возникают недовольство, раздражение и бытовые ссоры.

- На корабле запрещено садиться и облокачиваться на предметы, не предназначенные для этого, - сказал Учитель.

- Запрещено садиться и облокачиваться на вентиляционные закрытия, кожухи, леерное ограждение, планшири, кнехты и тому подобное, - добавил «Капитан». – Эти запреты как традиционные, так и необходимые. Нельзя, например, чтобы в вентиляционные закрытия попали вредные вещества или предметы. Страшно представить, если в турбину главного двигателя, например, «засосёт» какой-либо металлический предмет…

- Запрещается купаться за бортом корабля в неустановленное для купания время, - сказал Учитель. – Это считается самовольством и диверсией, так как может привести к несчастному случаю, потере моряка и нарушению боевой службы и боевого применения корабля, а значит, пособничеством врагам.

- На корабле запрещается чистить обмундирование и обувь в жилых помещениях, - сказал «Капитан». – Это и ежу понятно… Зачем пылить, сорить и мусорить в кубриках и каютах? Тем более, что под видом чистки одежды и обуви могут распыляться вредные вещества…

- На корабле запрещено стирать белье в местах, не предназначенных для этого, во время, не предусмотренное расписанием, а также полоскать белье с бортов, трапов и шлюпок, - сказал Учитель.

- Во-первых, - сказал «Капитан», - за бортом легко можно потерять нужную вещь. Во-вторых, стирка, - это всегда вода, сырость, влага, которая может что-либо замкнуть, растворить, испортить. В-третьих, бегать босиком и в подштанниках по боевой тревоге хлопотно и стыдно…

- На корабле запрещается просушивать вещи (бельё) в местах, не предназначенных для этого, - сказал Учитель. - Бельё разрешается сушить только на специальных бельевых леерах или в сушилках.

- Во-первых, сказал «Капитан», - запахи. Во-вторых – помеха личному составу боевых частей. В-третьих, - боевой корабль не прачечная…

- На корабле категорически запрещено играть в карты, - сказал, как отрубил, Учитель и сам стал объяснять, почему введён такой запрет. – Во-первых, - игра в карты, - это азарт, затягивающий человека, как наркотик. Во-вторых, - игра в карты это всегда или проигрыш, или выигрыш, то есть конфликт интересов. В-третьих, - игра в карты – это обязательства по карточному долгу, а значит неуставные отношения, ведущие к самым отвратительным формам проявления «годковщины», верховенства, неформального лидерства, доминирующего неуставного подчинения, а следовательно, - вредительства, умышленного или непредумышленного саботажа, пособничества врагам.

- Так что, сами понимаете, - добавил «Капитан», - игра в карты – это прямая угроза боеготовности корабля и его экипажа. Кстати, на корабле запрещены любые виды азартных игр, кроме соревнования в профессиональном и боевом мастерстве. Особенно под запретом азартные игры на деньги и вещи.

- На корабле запрещено выбрасывать за борт мусор, - сказал Учитель, потому что моряки любят море и боятся морского бога, - тот не любит мусор. За это он требует жертв…

- Человеческих жертв, - добавил «Капитан». – Это не шутка, - это закон, морской закон. Мусор за борт выбрасывают только те и только то, например, остатки еды моряков, которые достаются чайкам, рыбам и дельфинам – друзьям моряков.

- Особенно море и морской бог карает тех «недоморяков», которые плюют или бросают окурки за бот, - сказал Учитель. – Вот почему моряк должен следить за своим здоровьем, беречь его, тренироваться, заниматься спортом и физкультурой. Здоровье и жизнь моряка – это элемент вооружённости корабля, его общей боеготовности.

- Таким образом, вы логически понимаете, - сказал «Капитан», - что не сбережение своего здоровья моряком, - это завуалированный саботаж, дезертирство, пособничество врагам.

- На корабле запрещено держать какие-либо инструменты, материалы, предметы обмундирования или личного обихода в непосредственной близости от механизмов, приводов, паропроводов, вентиляционных систем и тому подобное, - сказал Учитель.

- Особенно запрещено, - добавил «Капитан», - также крепить что-либо к электрическим кабелям и трубопроводам, вешать на них, прислонять к ним. Надеюсь, что вам не надо объяснять последствия нарушения этого запрета…

- Также естественно, - сказал Учитель, - на корабле запрещено пользоваться открытым огнём во внутренних помещениях и вблизи от вентиляционных люков, раструбов и легковоспламеняющихся или взрывающихся жидкостей, предметов и боеприпасов.

- Главное, - сказал доверительно «Капитан», - на корабле личному составу, то есть всем, любому и каждому  категорически запрещено что-либо делать без предварительного разрешения соответствующих командиров, начальников и/или без конкретного приказа.

- Действительно, - сказал Учитель, - посудите сами… Если без ведома соответствующих ответственных лиц кто-либо сделает что-либо, то корабль, так как он является единым организмом, получит неизвестное вредное воздействие, могущее навредить его боеготовности и живучести.

- Вам это надо? - спросил нас «Капитан». - Если вы в своём корабле находитесь под огнём неприятеля и под вами в лучшем случае только семь футов под килем враждебной смертельной стихии?


Мы, будущие рулевые-сигнальщики военно-морского флота, сидели и слушали этих бывалых моряков, затаив дыхание, открыв рты и н почти, не мигая…


- На корабле запрещено ходить по наружным трапам, прикреплённым к бортам и садиться в какие-либо шлюпки, подходящие к кораблю, - сказал Учитель.

- Как вы сами теперь понимаете, - сказал «Капитан», - это самовольное покидание корабля, угроза здоровью и жизни, угроза пособничества врагам.

- На корабле, - сказал Учитель, - запрещается без приказа и страховки подниматься на мачты, ходить по выстрелам или спускаться за борт корабля на подвесных устройствах или тросах, - это опасно, рискованно и глупо.

- На корабле запрещено переговариваться с людьми, находящимися на берегу, на шлюпках, проходящих мимо корабля, а также на стоящих на якоре кораблях, - сказал «Капитан», - потому что с вами могут якобы дружески и завлекательно разговаривать враги и их пособники.

- На корабле запрещено открывать иллюминаторы на ходу корабля или в ночное время, - сказал Учитель. – Во-первых - это демаскировка корабля, во-вторых – это прямая угроза затопления корабля, - в-третьих – это угроза попадания и занесения внутрь корабля вредных химических, бактериологических и радиационных веществ и микроорганизмов.

- Запрещено грузить на корабль или передавать с него какие-либо предметы, в том числе и личные, если только это не производится в установленном порядке при получении боеприпасов, почты, посылок и т.д., - сказал «Капитан». – Любой предмет, переданный с нарушением этого запрета, может быть миной, заражённым вредными химическими и бактериологическими веществами и микроорганизмами.

- На корабле запрещено удить рыбу с борта корабля или со шлюпки, стоящей у борта корабля, пристани или пирса, - сказал Учитель.

- Дело в том, - добавил «Капитан», - что вместо рыбы можно выловить и принести на корабль специально насаженный на рыболовный крючок заражённый врагами предмет или рыбу.

- На корабле запрещается отдавать собственные продукты на камбуз для приготовления пищи, - сказал Учитель. - Если вы такие продвинутые и уверенные в качестве своих продуктов питания, то ешьте их сами, не подвергайте риску отравления или заражения весь экипаж. Вот это уже действительно может быть пособничеством врагам, когда боевые моряки, вместо того, чтобы быть на боевом посту, исходят «на нет» в гальюнах с поносом…

- На корабле запрещается держать на корабле животных, - сказал «Капитан». - Животные должны быть немедленно удалены с корабля, если есть подозрение, что у них появилась болезнь, опасная для здоровья людей, а также, если замечены недостаточно хороший присмотр за животными и дурное обращение с ними личного состава.


- Мы очень надеемся, - сказал Учитель, - что эти совершенно логичные, разумные и традиционные запреты понятны вам, принимаются вами и будут соблюдаться вами.

- Запомните, ребята, - печально сказал «Капитан». – Все эти запреты не являются капризом или хотением кого-либо из штабных военных чиновников, нет. Все морские запреты и традиции – это чьи-то загубленные жизни моряков, - по дурости или глупости, по незнанию или по неопытности, по вражеской воле или по злому пособничеству врагам.


- Моряк любит, - сказал Учитель, - хвалиться своей бравадой, лихачеством, удальством, бесстрашием, но эта похвальба, как правило, заканчивается печально, иногда трагически. Будьте героями-моряками, но только умными и разумными героями-моряками. Для этого мы вас и учим…

- Осталось вам сообщить ещё несколько запретов и правил поведения на корабле, - сказал «Капитан». – Запомните, все вещи, выносимые с корабля и приносимые на корабль личным составом, должен осматривать дежурный по кораблю или командир корабля.

- Это не каприз и не привилегия, а мера обеспечения безопасности боевого корабля, - сказал Учитель. – Это не обыск и не личный досмотр. Обратите внимание на слово-понятие «осматривать», а не «досматривать», то есть дежурный по кораблю, отвечающий во время вахты за обеспечение безопасности корабля, обязан осматривать вещи со всех сторон, чтобы удостовериться в их безвредности.

- Предъявление вещей и предметов выносимых или вносимых на корабль – добавил «Капитан», - это признак открытости, честность, участия в обеспечении безопасности корабля и экипажа корабля. Бойтесь принести вред кораблю или экипажу корабля – ни корабль, ни экипаж вам этого никогда не простят…

- А морской бог, - сказал Учитель серьёзно, - обязательно накажет, да ещё так и в такое время, о котором ты даже не догадываешься, только всё время ждёшь…

Предваряя вопрос ребят, «Капитан» сказал: «Все посылки могут быть принесены на корабль только после их вскрытия получателями на берегу, например на почте или на КПП. Вскрывать какие-либо посылки на корабле, особенно на боевых постах, категорически запрещено».

- Всякий, нашедший на корабле деньги или какую-либо незнакомую или потерянную вещь или предмет, - сказал Учитель, - должен передать их дежурному по кораблю или дежурному по низам, а они обязаны записать об этом в вахтенный журнал.

- Самостоятельно искать владельца и передавать ему найденные вещи или предметы запрещается, - добавил «Капитан». – Во-первых…


Тут мы его дружно прервали и почти хором сказали: «Это может быть пособничеством врагу!»…


- Да, - без тени улыбки, согласился с нами «Капитан», - пособничеством врагам. Во-вторых – это может быть источником ссоры, недопонимания, недоразумений, ложных обвинений и драчливых разбирательств. А это…


- Пособничество врагам! – дружно сказали мы, ободрённые терпеливой реакцией наших командиров.


- Точно так, салаги, - незлобиво согласился с нами «Капитан».


- Без разрешения командира корабля запрещается иметь в личном пользовании фотоаппараты, магнитофоны, кинокамеры, радиоприёмники и пишущие машинки, - сказал Учитель. – Надеюсь это ясно без пояснений.

- Все лица личного состава и экипажа корабля, имеющие указанные предметы, должны зарегистрировать их у помощника командира корабля, то есть у старпома, - сказал «Капитан». – Старший помощник командира корабля по традиции единолично отвечает за обеспечение всяческой безопасности корабля и экипажа корабля.

- Для хранения указанных предметов, вещей и приборов, - сказал Учитель, - а также для производства фоторабот на корабле отводятся определённые места, даже «боевые посты», в частности «ленкаюты», мастерские художника-оформителя и библиотека.

- За хранение перечисленных предметов, организацию и место производства фоторабот назначаются ответственные лица из исла командного и личного состава экипажа корабля, - сказал «Капитан» - Хранение этих предметов в кубриках, каютах и непосредственно на боевых постах запрещается.

- Фотографирование и получение разрешения на использование фотоснимков владельцами фотоаппаратов производятся в соответствии со специальными указаниями командира корабля и/или старшего помощника командира корабля, - сказал Учитель.

- Все спортивные мероприятия: стрельбы, плавание, хождение на шлюпках, под парусами, игры на воде и тому подобное, - сказал Учитель. – проводятся лишь с разрешения командира корабля или его старшего помощника. При этом наблюдение за безопасностью проведения этих мероприятий ведёт вахтенный офицер или дежурный по кораблю.


- А теперь, салаги, - сказал «Капитан» и опять усмехнулся, - запомните одно простое правило: во избежание встречных потоков личный состав по тревогам движется: в направлении носа корабля — по правому борту, а в направлении кормы — по левому борту. Повторите!


Мы хором повторили: «В направлении носа корабля — по правому борту, а в направлении кормы — по левому борту».


- А по трапам нужно бежать бегом, - сказал «Капитан», вероятно голосом старшего помощника командира корабля. – Повторите!


- По трапу бегом! – дружно взревели мы и все рассмеялись…


- Из всех правил, установленных Корабельным уставом Военно-Морского Флота СССР, - сказал Учитель, - мы не рассказали вам о правилах курения и употребления алкогольных напитков на корабле, так как вы ещё совсем юные, салаги, а салаги-юноши курить и употреблять алкоголь, разумеется, не должны.


- А теперь, - добавил «Капитан», - бегом по трапу по домам. Завтра чтобы были молодцами – молодцы!


Мы расходились по домам уставшие, но довольные. Завтрашние «ревизоры» нас не пугали, а вот запреты военно-морской жизни нас тревожили.

Как это всё сложится? Как это будет? Будет или не будет?

А-а-а!!.

Будь, что будет!