Горе от ума - комедия Грибоедова в разные эпохи

А.С.ГРИБОЕДОВ "ГОРЕ ОТ УМА": ЧАЦКОМУ НЕСКАЗАННО ПОВЕЗЛО

Авторы статьи: Крымчанка, Кора Крылова

Часть I. Горе от ума — комедия Грибоедова в разные эпохи.  -  http://www.proza.ru/2016/04/06/1466
Часть II. Жизнь Чацкого — горе или счастье от ума?  -  http://www.proza.ru/2016/04/06/1495
Часть III. Чацкий и общество — кто прав?  -  http://www.proza.ru/2016/04/06/1509


I.

Горе от ума — комедия Грибоедова в разные эпохи

Фильмы-спектакли "Горе от ума" трёх разных эпох на YouTube:
Малый театр, 1952 год (премьера — 1938 год) — https://youtu.be/4FyTb0U71dg
Малый театр, 1977 год (премьера — 1975 год) — https://youtu.be/Jqzud5EGkno
Малый театр, 2003 год (премьера — 2000 год) — https://youtu.be/iq5r2bcpdec

Несколько дней назад я познакомилась со спектаклем "Горе от ума" 2003 года.

Очень хорошая постановка. Актёры играют живо, на них интересно смотреть. Каждая фраза длинных монологов продумана и оживлена подспудными сюжетами череды мыслей героев, которые не проговариваются в словах, но в интонациях ощущаются. И интонации все приличные, нет легкомыслия, нет подспудной пошлости, которая отчётливо чувствуется в некоторых современных постановках классики.

Особенно хорошо играет Юрий Соломин — его образ Фамусова вернее, чем в предыдущих экранизациях этой пьесы — 1952 и 1977 годов. (Разве что слишком аристократичен, может быть. Но то, что он властный и крикливый — это правильно: он же управляющий в казённом месте, точнее — сенатор при Архивах, на работе всё ему строго подчинено, а тут домашние позволяют себе всякие вольности...) Например, когда он делает выговор дочери, вспоминая, как радели о её воспитании, — он это говорит, как настоящий отец. Или разговор Фамусова со Скалозубом — не череда реплик, а обычный, живой разговор управленца с кадровым военным. И Скалозуб здесь не плоская солдафонская кукла, а живой человек — туповатый, ограниченный, но в своей области деятельный и хорошо соответствующий требованиям военной системы, хотя и не украшающий её собою. Очень хорошо сыграл Виктор Низовой эту роль.

Глеб Подгородинский хорошо передал волнения влюблённого человека. Эту сторону образа Чацкого впервые открыл Виталий Соломин (спектакль Малого театра, экранизирован в 1977 году).

Интересно, что у каждого времени — свой Чацкий. Все герои "Горя от ума" сильно отличаются в разных постановках пьесы, но Чацкий — больше всех. И это согласуется с основным направлением идеологии эпохи, негласно бытующей в обществе. В постановке 1952 года Чацкий — интеллектуал (как его обычно и трактуют, идя вослед названию самой пьесы: "горе от УМА", поэтому ум и показан на переднем плане, и все остальные герои с их уровнями ума). В фильме 1977 года Чацкий — не только умный, но и весёлый, тёплый человек. Такой же смешной, как и все остальные, но отличающийся от них и вдумчивостью, и искренностью — единственный живой человек из всех господ в доме. Также и у других героев показан не только уровень ума, но и их чувства, настроения. А в спектакле 2003 года чувства Чацкого выходят на передний план, а его острота ума проходит как нормальное явление, и больше ставится акцент на том, как у него в сознании всё становится на места. И в образах всех остальных героев тоже главное место занимают их чувства.

И что интересно: в 1952 и 1977 годах Чацкий уверен в себе и действует открыто и с напором — просто не скрывает того, что у него в душе, — как, собственно, и в самой пьесе ("теперь вольнее всякий дышит!"). Все присутствующие в доме Фамусова — его знакомые, почти родня, он здесь давно свой — потому-то ему и так тошно от их глупостей и низостей, что они ему не чужие.

А в 2003 году Чацкий скован и неуверен, — он чувствует, что, хоть он и прав, его никто не поддержит, что он здесь совершенно чужой и одинокий (с самого начала!), и говорит он не потому, что хочет говорить, не от откровенности, а просто потому, что молчать не может — сил нет молчать.

Почему это так? В пьесе Чацкий оказался в начале более свободной эпохи, он видел свет в конце туннеля. В советское время свобода и достоинство, оптимизм и надежды на лучшее были сильны в обществе, что бы в государстве ни творилось. А в перестройку-разруху и вскоре после неё никакого света в конце туннеля, никакой надежды для светлых идеалов не было видно. Более того, умным быть стало неприлично, искренним и открытым — неудобно, а по-настоящему влюблённым — нелепо. Поэтому Чацкий проявлял свои чувства, лишь слегка приоткрывая их, а ум пытался проявлять ненавязчиво, так как любое прямое его выступление тут же вызывало отторжение у собеседника. В каждой постановке создатели спектакля изображали не столько саму пьесу, сколько свою эпоху. Отсюда и разные трактовки образов и событий. Поэтому так интересно смотреть эту пьесу в разные эпохи.

Софья в спектакле 2003 года хоть и не похожа на светскую девушку, воспитанную на французских романах (как в пьесе), но зато показана другая её сторона, которой совершенно не уделяли внимания раньше (в спектаклях 1952 и 1977 годов) — способность на искреннее и сильное чувство. Ведь Софья не была кокеткой-пустышкой, Чацкий не зря влюбился в неё. Единственная, но большая её вина в том, что она была в полном согласии с тем обществом, которое её окружало. Софья не противилась вечной лжи, царившей вокруг; унижение крепостных людей, которое она видела и о котором слышала, не оскорбляло её чувствительности; низость и пошлость окружающих не коробили её романтическую душу (она общалась благосклонно даже с Загорецким). Она привыкла ко всему этому и считала обычное нормальным. Она думала и чувствовала только личностно, и все её лучшие чувства не выходили за пределы ближайшего круга людей. Отсюда — её неумение различать и разочарования.

Ирина Леонова хорошо сыграла Софью. Разговоры её и Чацкого — живые и непосредственные, видно, что в детстве и в юности они вместе смеялись и резвились. И неприязнь Софьи к остротам Чацкого о Молчалине она правильно передала.

В каждую эпоху "Горе от ума" играют по-другому, но ещё никто не сыграл эту пьесу точно так, как её задумывал Грибоедов. Это дело будущего.

Спектакли Малого театра 1952, 1977 и 2003 годов по сравнению с современными "творческими переосмыслениями" — это глубина чувств и высота интеллекта! А современные постановки московских театров (театр на Таганке — 2007 год, театр им. Моссовета — 2014 год, театр "Современник" — 2016 год) рождают только одну ассоциацию: рождённый ползать летать не может! Ярко видна их полная неспособность передать даже сюжет пьесы Грибоедова, не говоря уже о её внутреннем содержании. Это даже не поверхностный взгляд на пьесу — это взгляд в сторону собственных фантазий, не имеющих никакой связи с идеями и мыслями Грибоедова, заложенными в ней. Ярко видно, что театры потеряли способность понять, что именно автор сказал в своей пьесе — эта умственная работа им не под силу. Даже дискутировать не о чем. Складывается впечатление, что выполняется заказ: отвадить русских зрителей от русской классики! Как театры держатся при таких постановках классики на плаву? Какой идиот понесёт свои деньги, чтобы посмотреть такие фантазии на американские темы? Кинопрокат по контракту в России продан американским компаниям. Театры тоже под контролем заинтересованных в узости русского ума зарубежных элит?

Нынче изменился не только подход режиссёров к пьесе Грибоедова — изменился взгляд на саму пьесу у значительной части критиков, зрителей и читателей.

В современном понимании Чацкий — то ли нудный резонёр, то ли любитель позубарить, а Фамусов — мудрый папаша, и даже его нападение на Лизу не ставится ему в вину — так, шалость от повышенного жизнелюбия. И шо це таке?!

Вспоминается один случай. Как-то раз на сайте http://doramatv.ru/, где смотрят и обсуждают азиатское кино, зашёл разговор о героях и идеалах: зрительница критиковала главного героя фильма за то, что он слишком уж хороший (слишком смелый, слишком ответственный, слишком справедливый и так далее) — она считала такой образ не жизненным и вообще скучноватым, и сказала по этому поводу: "У нас сейчас не рассвет классицизма, где мир делится на чёрное и белое."

И я подумала: верно. Эпоха чёрно-белого мышления прошла. Наступила эпоха СЕРОГО мышления. Образно говоря, раньше утверждали, что может быть только чёрное и белое — и никаких оттенков. А сейчас утверждают, что не бывает в мире ни чёрного, ни белого — всё одинаково серое. "50 оттенков серого" — название не только нашумевшего фильма, но и современного мировоззрения. Как будто нет в природе никаких других цветов... А в мире есть всё: и чёрное, и белое, и серое, и зелёное, и розовое, и голубое...

Возникла такая ассоциация. Вы все, наверное, видели окошко выбора новых цветов для палитры в программе Paint. Широкая полоса переливающихся друг в друга цветов радуги, и все они могут быть разными: по мере приближения к чёрному они всё темнеют и темнеют, пока не потонут нём (в природе чёрный цвет — это отсутствие всех цветов), а по мере приближения к белому они светлеют и светлеют, пока не вольются в него без остатка (в природе белый цвет — это гармоничное слияние всех цветов). В жизни точно так же.

Товарищи! И господа! Пора переходить с ахроматического мышления на мышление цветное! Перешло же в наше время кино полностью на цветную плёнку, появилось даже 3D-кино... а мировоззрение наоборот — стало серым и плоским.

Раньше, когда люди отказывались рассматривать художественные произведения в чёрно-белом цвете, искали у положительных героев ошибки и недостатки, а у отрицательных героев — искры хорошего и смягчающие обстоятельства, это шло на пользу: образы оживали и становились более человечными, понимание произведений приближалось к реальной жизни. Эта тенденция была молодым протестом против закостенелых штампов, она вносила движение, свежие мысли и идеи. Но сейчас фразы типа "все мы люди, все человеки", "у каждого свои недостатки", "да, он не ангел, ну и что?" и тому подобные сами превратились в штамп, застывший, мёртвый, тухлый, набивший оскомину, который не вызывает ничего, кроме тошноты и духоты. Почему?

Потому что тогда противники жёсткого деления героев и событий на отрицательных и положительных были искателями истины, а те, кто им противостояли, защищали свою спокойную, размеренную жизнь, лишённую мучительных вопросов и сложных размышлений, разборок со своим мировоззрением и своей совестью. Сейчас же всё стало наоборот: те, кто отстаивают мысль о нежизненности идеалов и естественности и симпатичности человеческих грехов, охраняют свою спокойную, размеренную жизнь, лишённую тревог и угрызений совести, трудностей, связанных с борьбой за истину... а противниками их теории стали те, кто хочет видеть жизнь такой, как она есть, со всеми её мучительными вопросами, требующими размышлений, те, кто хочет уметь различать правду и ложь — и в себе самом, и в окружающем мире.