35 Удача любит стойких Июнь 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

35. Балтийск. БПК «Свирепый». Перед БС. Удача любит стойких. Июнь 1973.
 

Фотоиллюстрация: Фирменная табличка на корпусе кинопроектора кинопередвижки «Украина-4».


Получить приказ от замполита, да ещё в присутствии командира корабля, - это серьёзное поручение, почти как: «Расшибись, но сделай». Только как?

«Что я им?», – думал я сердито, шагая назад в «ленкаюту», - «Волшебник?!».


Волшебником я не был, поэтому пришлось думать и соображать, как выпутаться их этого нереального положения. Как один заедающий кинопроектор заменить на два новых кинопроектора?

Свои сомнения и своё отчаяние я передал моему другу-годку и его друзьям-годкам на баке, где «годки» собрались на бесконечный для них «перекур»…

- Это нереально, - авторитетно заявил Евдокимов. – Это они тебя взяли «на понт», обманули, схитрили, одурачили.

- Это точно! – поддержал Славку его друг-годок, с которым мы вчера ездили в Калининград. – Правда можно обратно в фильмофонд сгонять. Может там Хозяйка поможет. У них там мастерская по ремонту фотоплёнки есть и я там видел старые кинопроекторы. Их там куча…

- Ему не старые, а новые нужны! – сказал Славка. – Но в то подземелье сгонять надо. Проси Саня машину и нас собой бери. Мы тебе всё сделать поможем, погрузим, выгрузим, если надо – защитим…

Славка Евдокимов и его друг опять начали вспоминать сладкие моменты нашего путешествия-приключения в Калининграде. Другие матросы-годки слушали их с завистью.

Мне их «красочные воспоминания» были не особо приятны, так как я сильно переживал невозможность выполнения поручения высших командиров корабля…

Славка Евдокимов заметил моё настроение, прервал «сочные эротические подробности» и обратился к друзьям с предложением как-то помочь «молодому», то есть мне, «выпутаться из этого положения».

- Пусть идёт с запиской замполита в клуб базы, - сказал Виктор Петрович Фёдоров, командир отделения мотористов, -  к начальнику клуба и к завхозу. У них этих кинопроекторов должно быть много, так как они снабжают ими все корабли базы. Наверняка, у них есть запасной комплект.

- Замполит может и сам такую записку направить, - возразил Славка Евдокимов. – Хотел бы – давно бы это сделал. Нет, тут какой-то подвох…

Здоровый и добродушный Саард Айн Александрович рассудительно предложил такой вариант:

- Пусть «молодой» (они – «годки» - всех, кто меньше, чем они служили на флоте, называли «молодые», первогодков – «салагами»), - сказал Саард, - сходит сначала в клуб на разведку, поспрашивает там, разнюхает всё, а потом уже идёт к замполиту за помощью.

Все дружно согласились, что самый лучший вариант…

- Я с тобой пойду, - сказал Славка Евдокимов. – Отпрашивай меня. Я тебя  в таком деле одного не брошу...

- А чего это ты с ним пойдёшь? – спросил Федулов Александр Петрович, наш лучший комендор. – Может лучше Саард с ним пойдёт, он посолидней будет.

- А я что? – вскипел Евдокимов, - Не солидный что ли?

- Ты слава – солидный, - сказал Варава Александр Михайлович, старший радиометрист ПИП, - только больно горячий. Сразу вспыхивающий, а тут нужен спокойный, как Саард.

Александр Варава был призван на службу 19 ноября 1970 года, а Славка Евдокимов – 20 ноября 1970 года, поэтому Варава для Славки был «годок», а Славка для Варавы – «молодой»…

Вот такая традиционная структура отношений «годков» с «молодыми» и друг с другом…


Саарда не отпустили, а Славка Евдокимов браво доложил, что он выполнил все дневные задания, при этом очень устал, нуждается в помощи и поддержке, а значит, в походе к дивизионный киоск-магазин за печеньем…

Начальник РТС, капитан-лейтенант Васильев, дежуривший по кораблю, по записке-распоряжению заместителя командира корабля, капитана 3 ранга Бородавкина Д.В., отпустил меня и Славку с наказом мне: «присмотри за ним, уж больно увлекается».

Перед нашим выходом с корабля нам опять все нуждающиеся надавали заказов на покупку всего самого разного в магазине. Запомнить все заказы было невозможно, поэтому договорились, что мы купим только то и тем, кто принесёт нам деньги и записки со списком покупок. Таких оказалось всего трое…


Отдав на трапе честь флагу корабля, мы со Славкой деловым, почти строевым шагом, зашагали по пирсу вдоль боевых кораблей, стоящих позади БПК «Свирепый». Проходя мимо вахтенных на трапе, Славка Евдокимов громко приветствовал знакомых и незнакомы матросов, эффектно срывал с себя бескозырку и махал ею, как будто мы уходили с ним в боевой поход или демобилизовались…

Я посмеивался, а он старательно изображал из себя «революционного матроса». Моряки с кораблей с завистью смотрели на прогуливающихся на берегу матросов…

Славка с ходу хотел бежать в магазин, но я решил: сначала дело, потом развлечение…

В клубе базы на втором этаже я вручил начальнику клуба записку нашего замполита. Он её внимательно прочитал, посмотрел на бравых матросов, которые стояли перед ним по стойке смирно, тяжело вздохнул и что-то написал на записке.

- Идите в подвал к завхозу, - сказал пожилой капитан 5 ранга, - он вам подскажет, что и как можно сделать в вашем случае. Ремонтировать ваш кинопроектор я не возьмусь. Сами не можем, - нет специалистов, а везти один проектор в Калининград,- ни машины, ни желания, ни разрешения нет. Так что давайте к завхозу…

- Мы почти одновременно браво ответили: «Есть к завхозу», чётко отдали честь заслуженному офицеру, круто повернулись и вышли из кабинета. Начальник клуба любил красивые строевые движения матросов…


В подвале пахло сыростью, затхлостью и крысами. Крысиный запах навечно пропитал кирпичные стены и сводчатые потолки подвала. НЕ спасала новая штукатурка, которая очень быстро пропитывалась сыростью, отваливалась и снова пахла крысами.

Завхоза, ещё более пожилого мичмана в рабочей флотской утеплённой тужурке-фуфайке мы нашли в компании с рабочими и художниками в их мастерской, потому что время уде клонилось к обеду.

Завхоз и его «соратники по борьбе с зелёным змием» (так их назвал начальник клуба) изумлённо воззрились на нас за нашу просьбу «поменять один заедающий кинопроектор на два, да ещё новых».

- Мы же скоро на боевую службу выходим, - просительно пояснил Славка Евдокимов, памятуя о магической силе этого понятия.

- Да хоть на Луну выходите! – сказал нам завхоз. – Нам то, что от этого? Знаешь, сколько таких просителей как вы к нам приходят?

- Сколько? – чуть-чуть строго и серьёзно спросил я.

Завхоз внимательно на меня посмотрел, прищурился недоверчиво, немного помедлил, сомневаясь и сказал…

- Идейный? Комсорг? Со «Свирепого»? – его вопросы «сыпались» как патроны на стол. – Я тебя знаю…

- И тебя, шалопая, знаю, - сказал он Славке Евдокимова. – Это ты с этим идейным утащили у меня из штаба целый рулон сверх дорогого чертёжного ватмана! Одно голое бревно оставили!..

- Идейные, а сами украли целый рулон ватмана, - обратился завхоз за поддержкой к художникам. Те закивали головами, а один из них, уже основательно «квёлый», вдруг вспомнил…

- Они ещё мой «дралоскоп» утащили, - сказал он и оглядел всех своих друзей. Те снова уже угрожающе закивали головами…


- Сколько? – опять коротко и твёрдо задал я вопрос. Наступила тишина…

- Что сколько? – сразу осевшим и елейным голосом переспросил завхоз.

- Сколько к вам просителей за кинопроектором обращаются? – пояснил я и Славка Евдокимов недоуменно на меня посмотрел.

- Пятьдесят, - ответил почти неуверенным голосом завхоз.

- Может быть, двадцать пять? – спросил я его. Все присутствующие, кроме Славки Евдокимова, внимательно вслушивались в наш «торг». Славка пока «не врубался»…

- Не-е-е, - протянул, не соглашаясь, завхоз. – Пятьдесят и ни одним матросом меньше. И то просят только один проектор, а два просят вдове-втрое больше.

- А у нас не матросы, а высшие офицеры просят, - сказал я и подал завхозу записку нашего замполита с припиской начальника клуба.

Завхоз внимательно прочитал записку, поднеся её к тусклой, загаженной мухами, лампочке на низком сводчатом потолке.

- За такой богатый интерес к нам обращаются больше людей, - сказал осторожно завхоз и оглянулся на товарищей. – За такой интерес мы можем отдать только один кинопроектор из БУ, после ремонта, а новый – ни-ни, только по распоряжению командира базы. Получите разрешение-распоряжение, тогда и приходите.

Я и Славка Евдокимов, а также все присутствующие поняли, что разговор окончен…

- Я должен посмотреть на этот «бэушный» кинопроектор, - сказал я. – Проверить его комплектность, номенклатуру, ассортимент и работоспособность. Где он?

Завхоз с уважением поглядел на меня, услышав знакомые торговые термины, прочитал ещё раз записку и сказал:

- Это можно, это, пожалуйста. Только без меня. Я занят. Вот вам ключ от кладовки и мастерской. Идите – смотрите, пробуйте, но учтите – ничего с собой не брать, не ломать, не разукомплектовать. Будете уходить – ключ вернёте. На выходе я вас сам «обшмонаю». Ясно?

- Ясно! – в один голос ответили мы со Славкой Евдокимовым, взяли ключ и наконец-то оставили мужиков с их «тайной вечерей»…


- Что он нёс на счёт пятидесяти просителей? – спросил меня Славка.

- Торговался, - ответил я. – Намекал не на 25 рублей, а на 50 и больше…

- Ясно, - протянул Славка. – Где ж мы такие деньги достанем? Может шапку пустить по кругу на общее дело? Только чего это мы будем для мичманов и офицеров стараться? У них и зарплата побольше нашего раз в десять…


- Погоди, Слав, - осадил я его. – Давай разведаем сначала. Может быть, там всё разукомплектовано и не работает…


Мы открыли дверь, номер которой был на бирке ключа, включили свет и стали озираться по сторонам.

Это была настоящая мастерская по ремонту и обслуживанию кинопроекторов различных моделей и модификаций. В центре большого арочного помещения стоял длинный многоуровневый стеллаж, набитый частями разных кинопроекторов, коробками с плёнками, запасными частями, ящиками, коробками и бутылками с каким-то химическими жидкостями.

По стенам тоже были стеллажи, а по правой стороне ещё и специальный монтажный стол для склейки киноплёнки и столярный верстак. В глубине комнаты на дальних стеллажах виднелись не части аппаратов, а цельные коробки и ящики.

Туда-то, вглубь склада-мастерской мы и направились…

Два комплекта новеньких кинопроекторов в ящиках, футлярах и коробках спокойно лежали на противоположных стеллажах. У них были свежие бирки и к верхней полки были подвешены на шнурках большие папки-портфели с их документацией.

Мы прочитали титульную информацию и убедились, что это кинопередвижки «Украина-4», то есть такие же как на нашем корабле…

- Вот бы их утащить! – мечтательно сказал Славка. - Только тут надо звать всех наших «годков» и как-то отвлечь этих «художников» вместе с завхозом.

- Никого звать мы не будем, - сказал я Славке. – «Бэушные» проекторы не рабочие. Смотри. Тут нет объектива, здесь звуковых ламп, лампочек, ручек, а такт ролики отсутствуют. Тут работы на года…


Всё внимательно осмотрев, ничего не взяв и выключив свет, мы вышли из складской мастерской. Перед нами в коридоре шмыгнул и поспешил на выход один из рабочих склада.

- Следил, гад! – сказал Славка. – Подслушивал…


Завхоз встретил нас радушно: пригласил за стол, выпить «чаю»…

Я отказался, а Славка Евдокимов был уже на таком «взводе», что я боялся тяжёлых последствий…

- Ну, что? Всё видели, что хотели? – спросил завхоз. – Какое ваше решение?

- Мы доложим обо всём, - сказал я значительным тоном, - нашему руководству и они, вероятнее всего, обратятся к командованию базы с просьбой выдать нам на боевую службу новые кинопроекторы взамен старого.

- В таком случае, - весело и уверенно сказал завхоз, - я сейчас же поеду проверить, как идёт ремонт крыши в доме, в котором живёт командование нашей базы, и сам передам им вашу просьбу. Мне кажется, они поймут и что-то ответят вашему руководству…


Возражать или что-то ещё предлагать у меня не было ни полномочий, ни средств, поэтому я молча коротко козырнул, развернулся, и провожаемый насмешливыми взглядами и ухмылками «служивых рабочих», стал подниматься по лестнице в вестибюль дома культуры военно-морской базы Балтийска.

Я молча и понуро шёл за Славкой Евдокимовым, который наконец-то получил возможность посетить магазин. Славка тормошил меня, всячески развлекал, угощал купленными конфетами и печеньем, но я никак почти на его попытки не реагировал. Я впал в ступор…

Я не знал, что делать и как мне быть…

Я не мог выполнить приказ-задание и не мог идти и докладывать о невозможности его выполнения.

Я не мог признать своё поражение…

Иначе, какой же я Суворов?..


Я нёс пакеты и сетку Славки Евдокимова, битком набитую пакетами, коробками, тюбиками, блоками сигарет и спичками, а Славка шёл рядом и с обеих рук ел сладости…

Славка Евдокимов был из Ленинграда и до службы работал слесарем-наладчиком поточных линий в кондитерском цехе фабрики «Красный Октябрь» - крупнейший производитель кондитерских изделий в СССР.

- Я специализировался на поточной линии выпуска конфет «Батончики», - рассказывал мне Славка Евдокимов. – Бывало придёшь утром в цех, подставишь кружечку под поток горячего шоколада и пьёшь этот шоколад вместе с «батончиками»…

- То-то ты сам, как «батончик», - говорил я ему, намекая на его склонность к полноте и на любовь к сладкому.

- Да, - скромно опускал свой взгляд лукавых глаз Славка. – Я мужчина упитанный, сладкий. Меня женщины любят…


Я не смог придумать ничего путного, что можно было ответить или предложить заместителю командира корабля по политической части, капитану 3 ранга Бородавкину Дмитрию Васильевичу.

Я не мог просить у него ещё деньги, чтобы идти и заключать сделку с этим завхозом и с этими ухмыляющимися… лицами.


Я вяло отдал честь флагу корабля, медленно проходя по трапу с пирса на корабль. Вяло козырнул вахтенному у трапа и дежурному по низам. Вяло и молча отдал вахтенным свою и славкину увольнительные записки. Молча, не отвечая на толчки в спину и по плечам спешащих зачем-то матросов, прошёл по коридору до трапа, ведущего в ГКП и ходовую рубку. Молча постоял перед трапом и не пошёл докладывать командиру БЧ-1 старшему лейтенанту Г.Ф. Печкурову о своём возвращении на корабль. Мне было всё равно…


Мне некуда было идти, потому что я был не на подвахте, в кубрик меня бы не пустил дневальный, а «забуриться», то есть спрятаться от всех я мог либо в своём румпельном отделении или в ленкаюте…

Румпельное отделение перед боевым походом я вычистил до блеска, проверил всё и вся, укомплектовал всем, чем нужно и закрыл на большой висячий замок, ключ от которого был зашит белыми нитками на дне моего нагрудного кармана робы.

Открывать румпельное отделение без разрешения командира корабля, командира БЧ-1 и вахтенного офицера я не мог ни в коем случае.

Говорить им, что мне надо где-то отсидеться, по-переживать и «поплакаться в жилетку» из-за переживаний было глупо, - это не уважительный повод. Поэтому оставалась только «ленкаюта», которая битком до самого подволока была забита пачками книг крейсерской библиотеки, коробками, ящиками, мешками и ещё чёрт знает чем…

«Всё равно тебе придётся всё это разбирать и распихивать по стеллажам», - сказал во мне сочувственный голос моего друга из далёкой деревни Дальнее Русаново – дед «Календарь».

«Действительно», - сказала Фея красоты и страсти. – «Тебе надо отвлечься от дум. Утро вечера мудренее, а спать ты можешь только на матраце на столе президиума в ленинской каюте».


Ноги, движимые не мной, а кем-то во мне, сами привели меня по трапам, тамбурам и переходам к двери в «ленкаюту». Руки сами открыли дверь ключом, а потом начали сами с трудом вытаскивать из «крепостной стены» отдельные книжные пачки, чтобы «пробить», «пробурить» проход в глубь «ленкаюты».

Первые книжные пачки я оставил в тамбуре перед дверью, а другие просто ставил позади себя. Так я пробрался сквозь сплошную толщу книжных пачек и совершенно мокрый и обессиленный добрался до выключателя и двери в библиотеку.

Я повернул ручку выключателя, «зажёгся» свет, я повернулся и… увидел на длинном столе президиума, покрытого зелёным сукном, знакомые очертания коробок и ящиков…

Не веря в чудо, я, спотыкаясь и падая на книжные пачки, подобрался поближе и увидел алюминиевые таблички на фирменной упаковке: «Завод «Кинап», Одесса. Кинопроектор звуковой. Тип КПП-16-0,35 ГОСТ 6850-56. Мод. ПП-16-4, №… 1968 г. Сделано в СССР».

Эта табличка, прочно приклёпанная к корпусу кинопроектора, привела меня в ошеломляющий восторг…

- Сделано в СССР!  Сделано в СССР! – орал я в полный голос, ощущая гордость и счастье от того, что кто-то случайно или намеренно, но вложил в комплект оборудования корабля, уходящего на боевую службу в море, новенький комплект кинопередвижки…


Ещё не совсем веря в удачу и случившееся, я лихорадочно стал проверять комплектность кинопередвижки. Вот:

футляр-чемодан и кинопроекционный аппарат с объективом пр-во «КИНАП» Одесса в сложенном виде (я открыл футляр);
паспорт кинопроектора и ведомость комплектности;
запасной объектив РО-109-1А 50 mm f/1.2;
лампа проекционная 2шт;
устройство для склеивания плёнки - монтажный стол;
клей для склейки плёнки;
масло для смазки;
специальная тряпочка для протирания объектива;
прибор 7У-17 (предусилитель) для воспроизведения звука с магнитной дороги пр-во ЛОМО;
блок питания - автотрансформатор КАТ-16 127/220 в ЛОМО, рабочий;
усилитель ламповый 90-У-2 ЛОМО, рабочий;
устройство для перемотки 16-мм плёнки;
комплект проводов для соединения всего и вся в кинопередвижке;
пустая бобина, маленькая и две бобины, большие в коробке с откидывающейся крышкой;
одна круглая коробка с бобиной какого-то документального фильма на 16-мм плёнке.

Кинопроекционный аппарат устанавливался на усилителе электрических сигналов, автотрансформатор и громкоговоритель присоединялись к усилителю кабелями. Питающий кабель тоже был здесь.

Не было только длинного чёрного круглого металлического футляра с белым экраном, но я думаю, что он был где-то в толще пачек с книжками.


Только что я был в сильнейшем отчаянии, а теперь в сильнейшем возбуждении…

Первым моим желанием было немедленно бежать и доложить замполиту о выполнении данного им приказа. Однако я немного поразмыслил и решил сначала всё выяснить, разобраться, найти экран, навести порядок, а потом, вечером, доложить.

Я с утроенной энергией, несмотря на оставшуюся боль в спине и в мышцах, стал разворачивать пачки с книгами и укладывать их на стеллажи в библиотеке.

Недоумение и восторг, разочарование и ликование сменяли друг друга с каждой открытой пачкой книг…

Состав крейсерской библиотеки оказался таким неожиданным, что я немного растерялся.

Тут нашлась чёрная блестящая труба-футляр с киноэкраном. Комплект кинопередвижки был полным. Можно было идти ужинать, а после ужина – докладывать Бородавкину.

Никогда я ещё не ел в нашей столовой личного состава флотский ужин, как в этот вечер…

«А что же делать с нашим кинопроектором?», - спросила меня моя Фея красоты и страсти. Я вновь задумался…

Славка Евдокимов и «годки» поужинали, шли мимо и увидели меня – опять грустного.

- Ну что ты переживаешь? – сказал Славка. – Придумаем что ни будь!

- Мне надо наш кинопроектор починить, - сказал я ему. – Спец нужен.

- Найдём! – уверенно сказал Славка. – Вечером после отбоя соберём всех годков и желающих со всех БЧ и кинем клич: «Кто может взяться за ремонт кинопроектора?». Отберём двоих-троих, ты им дашь комсомольское поручение, паспорта, инструкции, схемы и технические описания, а они за три ночи разберутся во всём и починят. Ты их будешь контролировать, и всё будет в ажуре…

- Вы так думаете? – спросил я с надеждой всех «годков». Тем дружно поддержали Славку Евдокимова и сказали, что они «сами заинтересованы в починке нашего кинопроектора перед боевой службой».

- Хорошо, - сказал я. – Только бы сработало, а то придётся на БС носить кинопроектор из будки в офицерскую кают-компанию, а потом обратно.

- Да, - сказал авторитетно командир отделения мотористов Виктор Фёдоров, - им тут у нас кино смотреть не понравится… Да и нам «невдобняк»…


На том и «порешили»…

Доклад замполиту я отложил на завтра, а поздно вечером, с его разрешения и с ведома дежурного офицера по кораблю и дежурного мичмана по низам, в столовой личного состава у кинобудки собрались «годки» и все заинтересовавшиеся нашей проблемой матросы.

Паспорт и инструкция кинопередвижки переходили из рук в руки, но желающих среди годков взяться за ремонт не было – не то устройство, незнакомое. Также не нашлось желающих среди «салаг», «первогодков» и «молодых»…

После второго напоминания об отбое, дежурный по низам приказал «закрыть стихийное комсомольское собрание» и «разойтись по койкам».

- Придётся, Суворов, тебе самому выкручиваться, - сказал при всех Славка Евдокимов. – Ты зови, если что. Если сможем, то поможем...

Все разошлись по кубрикам. При этом практически все по очереди дружески хлопнули по моей спине, потому что я сидел спиной к ним на комингсе двери в кинобудку и пристально смотрел на кинопроектор, прикреплённый к специальному столу. Рядом струбцинами к столу был прикреплён ручной станок для перемотки плёнки.

После последнего тринадцатого увесистого шлепка по спине я очнулся и «прозрел»…

«У тебя же есть целый рабочий новый кинопроектор!», - сказала почему-то Фея красоты и страсти, но не мой друг дед «Календарь». – «Посмотри, как там всё устроено, и сравни с тем, что ты видишь. Неисправность и найдётся».

«Ну, ты прямо Василиса-премудрая!», - смущённо сказал во мне дед «Календарь». – «Но ты права. Так реально можно увидеть неисправность и починить проектор».


Я встрепенулся, распрямил избитую спину, расправил плечи, выключил свет, закрыл дверь кинобудки и с лёгким сердцем пошёл спать в свою «ленкаюту».

Теперь я стойко знал, что мне делать и как выполнить приказ-поручение.

Более того, теперь я был уверен, что выполню этот приказ и снова «победю».