42 Ночная погрузка ракето-торпед Июль 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

42. Балтийск. БПК «Свирепый». Ночная погрузка ракето-торпед. Июль 1973.
 

Фотоиллюстрация: Пусковая установка КТ-100 с четырьмя снаряжёнными ракето-торпедами 84Р (ПЛУР) УРПК-4 «Метель» на боевом корабле пр. 1135 типа «Буревестник».


В предыдущем:


Володя пошёл к себе на боевой пост досыпать, а я побежал на ходовой мостик, там должны были разбираться с аварийным телефоном старпом и вахтенный офицер – дежурный по кораблю.

Конечно, я не знал и не мог знать, что было в том секретном сообщении, но интуиция и «шестое чувство» ознобно сигнализировали мне, – это был приказ о выходе БПК «Свирепый» на БС, на первую боевую службу...


Пока я брёл по коридору личного состава к себе в «ленкаюту», ночной корабль потихоньку стал «оживать». Позади меня послышались голоса, потом топот ног, потом звук открывающихся и запираемых дверей, потом по дрожи корпуса корабля и по запаху стало понятно, что включились машины и механизмы.

Вскоре уже почти весь корабль дрожал, гудел, звенел и гремел. Не работала только ГЭУ (главная энергетическая установка), но генераторы старались «вовсю»…


Я так устал от напряжённого разговора с командиром корабля, что еле-еле доплёлся до своего рундука (стола президиума в ленкаюте), достал из него матрац и постель, разоблачился и улёгся спать.

Однако спать мне не дали…

Внутри корабля вдруг завыли электромоторы, звук которых я слышал только во время сдачи курсовых задач «К-1» и «К-2» и во время практических стрельб «главным калибром» БПК «Свирепый» - ракето-торпедами противолодочного комплекса «Метель».

«Это ещё что такое?» - спросонья подумал я и соскочил с постели на пол-палубу «ленкаюты». Палуба под ногами так дрожала, что мне показалось – пусковую установку УРПК-4 «Метель» разворачивали в сторону борта.

Звуки работающих механизмов пусковой установки не прекращались, к ним добавился ещё и топот матросских ботинок по ступеням трапа.

Я решил хоть одним глазком, но поглядеть на то, что творилось ночью на корабле…

Конечно, лишним людям, особенно ночью, особенно на палубе, особенно в районе действующих установок вооружения корабля находиться было категорически запрещено.

Был же случай на ДКБ ВМФ, когда одного из высших офицеров флота, желающего вблизи посмотреть, как открываются люки пусковой ракетной установки и как она занимает боевое положение для стрельбы, сбило с ног и чуть ли не выбросило за борт. Спасибо, матрос вовремя подхватил на леерах выпадающего офицера…

Запрет, есть запрет… Я колебался…

Однако я был в носу корабля совершенно один. Те, кто управлял перемещением пусковой установки УРПК-4 «Метель» сидели глубоко внутри корабля и я мог просто выглянуть из тамбура перед волноломом. Меня даже с ходового мостика не было бы видно…

Я заранее выключил свет в носовом тамбуре и осторожно приоткрыл дверь.

Точно! Широкая, плоская с полукруглыми боками пусковая установка УРПК-4 «Метель» была повёрнута на левый борт и «смотрела» вверх. Все четыре носовых люка были открыты и «лежали» поверх пусковой установки.

Над пусковой установкой УРПК-4 «Метель» торчал конец длинной стрелы автокрана, на крюке которой на тросах весела настоящая ракето-торпеда…

Я впервые видел своими глазами погрузку главного оружия нашего корабля – ракето-торпеды 84Р.


Это сейчас, в момент создания книги-фотохроники «Легендарный БПК-СКР «Свирепый», я знаю «открытые» ТТД ракето-торпеды 84Р, которая была создана именно в 1973 году и «под которую» практически и создавались большие противолодочные корабли проекта 1135 типа «Буревестник»…

Тогда, во вторник 17 июля 1973 года в прохладном ночном воздухе (17,8°С) в свете странных синих ламп-прожекторов висела на блестящих тросах хищная, но красивая, овально-гибкая, с плавниками-стабилизаторами и поджатыми с боков плавниками-крыльями ракета…

Ракето-торпеда показалась мне похожей на ту огромную замшело-зелёную в крапинках фею-щуку, которую мы с папой и рыбаками поймали в рее Оке в июне 1963 года в доме отдыха «Ока», а затем отпустили обратно в реку. Она тоже была почему-то неподвижной, но невероятно тяжёлой и грозной на вид…

Под «брюхом» ракеты, как рыба-прилипала, «прижалась» длинная торпеда с овальной красно-чёрной головкой и узкими плавниками-рулями. Винты торпеды я плохо видел, но знал, что они имеют разнонаправленные блестящие полированные лопасти.

Ракето-торпеда висела в воздухе почти неподвижно. От неё в стороны и вниз отходили тонкие фалы, которые вероятно, держали в руках те, кто удерживал ракето-торпеду в определённом положении в воздухе.

Синий свет прожекторов и ламп создавал в ночной атмосфере места, где совершалась погрузка ракето-торпед на наш корабль, какой то нереальный, фантастический вид.

Я смотрел на происходящее заворожённо…

Ракето-торпеда привораживала меня, притягивала взгляд, заставляла смотреть неотрывно. Я не только замер или застыл, - я перестал дышать, моргать, думать…

Внезапно над моей головой зазвучали шаги. Я увидел со спины человека, одетого в странный блестящий чёрный костюм. Мне показалось, что это был химзащитный комбинезон, потому что с правого плеча на левый бок у этого человека висела сумка противогаза.

Человек (я почему-то был уверен, что это не наш матрос или мичман) был большого роста и, видимо, очень сильный, потому что он мне показался огромным…

Человек держал в руках фал, которым придерживал ракето-торпеду. Автокран к этому времени уже так развернул ракето-торпеду, что она должна была своей хвостовой частью войти внутрь пусковой установки.

Человек в странном защитном одеянии вместе с другими грузчиками умело и чётко подправил ракето-торпеду и я увидел, как она медленно, а потом как-то чётко входит-опускается внутрь пусковой установки так, как входит кортик в ножны. Мне показалось, что я даже услышал-почуял щелчок захвата замками внутри пусковой установки корпуса ракето-торпеды.

Перед этим фалы от ракето-торпеды отпали и человек в странном защитном костюме обернулся в мою сторону, чтобы сойти, а не спрыгивать с высокого волноотвода…

Щель моей двери была шириной не более одного сантиметра, но и этой щели мне было достаточно для того, чтобы ощутить все «прелести» ощущений и чувств «подглядывающего за военными секретами шпиона»…

Все мои персонажи – внутренние голоса – детства, отрочества и юности: дед «Календарь», Фея красоты и страсти, папа, мама, старший бат Юра, Женька Мыслин, «Боцман» и другие, в этот момент так же, как и я замерли в паническом страхе…

- «Тебя сейчас поймают», - сказал кто-то сдавленным голосом, - «и это уже не шутки».

У меня хватило ума (возможно, я просто «окаменел» от страха) не захлопывать дверь и даже не шевелить ею, пока человек шёл по гребню волноотвода. Только после того, как он спрыгнул за волноотвод под пусковую установку, я осторожно прикрыл дверь и очень осторожно по миллиметру заклинил её рычагами.

После этого я крадучись ушёл в «ленкаюту», лихорадочно разделся и честно, полуголым, юркнул в постель.

«Вот оно что…», - подумал я. – «Мы начали грузить боезапас. Значит на днях – в море, на БС».

Сердце моё ликовало, душу распирало от желания закричать, запеть, заорать «благим матом»…

Наконец-то мы идём не просто в море на стрельбы или в учебный «сбор-поход», а на настоящую боевую службу, в бой, на войну…

Всё, о чём раньше только мечталось, думалось, ожидалось, планировалось, моделировалось и прогнозировалось, становилось реальностью, действительностью, фактом…


Я лежал в жаркой постели и внутренне ликовал, трепетал, волновался и переживал.

Какой там сон! Я не мог даже успокоиться. Лёжа, от избытка чувств, я жестикулировал руками, сжимал кулаки и потрясал ими в воздухе…

Вдруг я почуял чьи-то осторожные шаги за дверью. Шаги остановились у двери в «ленкаюту» и кто-то осторожно попытался открыть дверь. В красно-чёрном свете лампы аварийного света я видел, как медленно повернулась ручка двери…

Счастье, что сработал инстинкт и знание боевых инструкций: запирать за собой боевой пост, но вынимать ключ.

Кто-то отошёл от моей двери и я опять услышал знакомый скрип рычагов двери тамбура, ведущей на бак…

Кто-то так же, как я недавно, приоткрыл дверь тамбура и тоже выглядывал в щёлочку…

Во мне сразу же начали бороться друг с другом мои «внутренние голоса».

Голос моего старшего брата кричал, что это «шпион, которого надо поймать».

Голос Женьки Мыслина, моего наставника, рассудительно предупреждал, что «если это шпион, то он вооружён и опасен».

Голос моего отца говорил, что «там, несомненно, приняты все меры безопасности и там есть кому защититься от любых шпионов».

Фея красоты и страсти голосом моей мамы говорила, что «нечего совать свой нос дважды в одну и ту же щель».

Как всегда, «черту подвёл» дед «Календарь», который голосом командира корабля, капитана 3 ранга, Назарова сказал: «Тебе приказано было спать, вот и спи»…

- Утро вечера мудренее, - это уже я сам себе прошептал вслух, чтобы избавиться от липкого потного страха.

После этого я глубоко вздохнул и… уснул.

Утром в среду 18 июля 1973 года никто не знал или делал вид, что не знает о ночной погрузке на корабль главного ракетно-торпедного оружия нашего корабля.

Зато все узнали о полученном боевом приказе нашему БПК «Свирепый» идти на боевую службу в Северную Атлантику.

Как всегда, давно ожидаемое событие, как например, первый снег или весна, пришло внезапно, и как всегда, многие, если не все, оказались «совершенно не готовы к БС».

Кто-то чего-то не купил, не достал, не имел, не получил или забыл получить. Кто-то чего-то недоделал или даже не сделал вовремя. Кто-то откладывал важное и неизбежное дело на «авось» и «потом».

Этот «авось и потом» сменился всеобщим корабельным авралом…

Вот тут-то всё и началось!