Федор-патриот

Федя долго возился с ремнем безопасности, смутился, покраснел и покосился на водителя. Именно таким он его и представлял, когда они созванивались. Громкий, грубый, но добродушный и опрятный русский мужик лет пятидесяти.
- Забыл представиться, меня зовут Федор, - сказал водитель и энергично протянул правую руку для рукопожатия. Двадцать минут назад он съел кусок свинины, пожаренный женой, и чувствовал себя превосходно.
Федя тоже представился и пожал протянутую руку.
- Тезки, -  сказал Федор, улыбнувшись. – Как думаешь, подбросить?
Он указал Феде на фигуру, голосующую у дороги. Феде с его зрением не видно было, женщина это или мужчина. Зато он заметил, что на водителе тонкая бежевая ветровка, закатанная на рукавах, как рубашка. И эти рукава, и обращение на «ты» были неприятны Феде.
- А? - переспросил Федя.
Водитель не стал повторять риторического вопроса. Лексус мягко остановился у обочины. В машину сел мужчина нерусской наружности, но слишком хорошо одетый для рядового гостарбайтера. Человеку оказалось по пути, и Федор подбросил его до церкви, возле которой шли строительные работы.
- Почему не подбросить хорошего человека? - сказал Федор, когда они снова остались с Федей вдвоем. – Автобусы тут плохо ходят.
Федя почувствовал лёгкий укол стыда, но промолчал. Федор сделал радио погромче.  Передавали сводки новостей с Донбасса. Федор время от времени качал головой и говорил сквозь зубы: «Суки… Сволочи… Суки… Гады».
Ремень жал Феде, но он стеснялся его подправить. К счастью, вскоре показался шлагбаум и первые красные двухэтажные домики коттеджного поселка «Оксфорд».
- Вообще-то клиент мне оплачивает такси, - сказал Федя, когда они уже проехали шлагбаум. – Так что вы можете меня не подвозить.
- Да перестань, - ответил Федор. – Двести туда, двести обратно. Зачем таксистам платить? Русские люди должны помогать друг другу. Когда у тебя урок закончится?
- Час обычно длится, - ответил Федя.
- Ты записал мой телефон? Позвони, когда закончишь, я тебя докину обратно на станцию. Мне не трудно.
Федор проводил Федю до входной двери, а сам свернул в подсобку при гараже, где жил вместе с женой. Они второй год прислуживали богатой семье - он водителем, она кухаркой и заодно няней десятилетней девочки.
Жена была заплакана – резала лук.
- Ну как, довез музыканта? – спросила она, протирая широкий нож желтой тряпкой.
- Да, хороший парень, - сказал Федор. – Пальцы вот такие.
И он показал, какие длинные у Феди пальцы.
- Ты знаешь, сколько наши жиды ему платить будут? – сказала жена и назвала сумму.
- В месяц?
- За один час не хочешь!
- Да врешь. Мы вдвоем столько в день не получаем.
- Вон деньги, сам посмотри. Эта сейчас в театр уедет, я учителя сама буду провожать.
- Они охренели что ли.
Федор снял ветровку, бросил ее на сломанный плетеный стул, перенесенный из большого дома в подсобку, пошел в смежную крохотную комнатку, грохнулся там на диван, положил телефон рядом с собой на тумбочку и включил телевизор. По первому каналу передавали сводки из Украины.
- Потише сделай, - крикнула жена из кухни. Федор потише не сделал, но захлопнул дверь.
Через час жена пошла провожать учителя музыки.
Федя взял у неё гонорар, попрощался и набрал номер Федора. Трубку не брали.
Федя достал из портмоне визитку с надписью «Такси. От 200 рублей», поднял голову и посмотрел на леса, окружавшие коттеджный поселок со всех четырех сторон.
«Суки… гады… сволочи», - сквозь зубы повторял в это время Федор, смотря в экран телевизора и сжимая кулаки. Его телефон, вибрируя, подскакивал на тумбочке.
Федор сам сбросил вызов, проверил, есть ли в портмоне мелкие купюры, убрал визитку обратно в сумку и, насвистывая, пошел к станции пешком.