73 Родной дом-корабль 29 07 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

73. Северное море. БПК «Свирепый». День ВМФ. Родной дом – наш корабль. 29.07.1973.
 

Фотоиллюстрация:
БПК «Свирепый». Якорная стоянка у мыса Скаген (Дания). День ВМФ СССР. БПК «Свирепый» с расстояния полмили (800 м). 29.07.1973 г.


В предыдущем:

Здесь же мы были на таком расстоянии от корабля, в той точке траверза, а погода была так хороша, что БПК «Свирепый» был виден целиком и полностью от носа до кормы, со всеми реями, фермами, локаторами и орудийными башнями.

Командир баркаса измерял время прохождения катера-баркаса на малом ходу от нашего корабля до «Шексны» и обратно, поэтому он мог только чуть-чуть притормозить, но и этого было достаточно.

Снимок БПК «Свирепый» 29 июля 1973 года в день Военно-Морского флота СССР получился «что надо!»…


Говорят: «Большое видится издалека». Это правда…


Только уезжая в Севастополь и отдаляясь от родного дома в июне 1970 года, я понял, что такое «родной дом».

Только издали за тысячу километров от родного дома я понял, насколько большое место в моей жизни занимала моя мама и мой папа.

Только по прошествии многого времени учёбы в школе, работы на Севморзаводе и службы на флоте я понял, насколько огромной была моя ответственность воина-моряка, здесь и сейчас в этой точке чужого Северного моря, в окружении неприятельских судов, самолётов, береговых артиллерийских и ракетных батарей.

Только в это мгновение нахождения на расстоянии полмили от корабля я понял, что значит для меня и для всех нас наш корабль, БПК «Свирепый», наш общий дом, частица нашей страны, нашей Родины, моей родины, моего дома, моей семьи.


Команда катера делала свою работу, ребятам некогда было ощущать и чувствовать то, что ощущал сейчас я, - праздный пассажир этого тонкостенного катера-баркаса. Поэтому я им ничего не сказал, а постарался сам унять невольно охватившую меня дрожь и волнение.

Я фотографировал наш корабль-дом БПК «Свирепый» и ликующе любил его сейчас. Любил за «мужскую» сильную красоту, за острый форштевень, за скрытую мощь ракето-торпед в пусковой установке «Метель», за густой грозный «кулак» РБУ-6000, за срытые жала ЗРК «ОСА-М», за тяжёлую неповоротливую мощь торпедных аппаратов, за зоркие локаторы навигации и наведения, за ажурные красивые мачты, за уверенные в себе орудийные башни и за скрытые от посторонних глаз, но всевидящие и всё слышащие ГАС «Титан» и «Вега».

Я любил сейчас наш корабль-дом за то, что в нём «билось», свистело и рычало газотурбинное «сердце» ГЭУ, а в ПЭЖ-е и на ГКП и ходовом мостике находились люди, которые знали всё, чтобы наш корабль, наш дом был не просто кораблём посреди моря-океана, а грозным оружием.

Я впервые ощутил и почувствовал наш корабль точно так же, как впервые ощутил и почувствовал в руках оружие - автомат Калашникова АКМ.


Только здесь, в катере-баркасе на середине пути в центре всего окружающего мира, я вдруг трепетно ощутил невероятную близость и любовь к моему кораблю, к БПК «Свирепый»…

Я снимал его на зеркальную камеру «Зенит», фотоаппарат «ФЭД» и делал это так, как будто делал парадную, торжественную фотографию-подарок на память.

Именно с этой фотографии я одним только треугольным надфилем выпилил из цельной пластины мельхиора значок-барельеф БПК «Свирепый»…

Ощущения и чувства, которые я испытал тогда в катере-баркасе посреди Северного моря 29 июля 1973 года, остались во мне навсегда и никогда больше не гас и не угасал во мне огонь души, памяти и любви к БПК «Свирепый».