76 Ах! Хороша водичка! 29 07 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

76. Северное море. БПК «Свирепый». День ВМФ. Ах! Хороша водичка! 29.07.1973.
 

Фотоиллюстрация:
БПК «Свирепый». Якорная стоянка у мыса Скаген (Дания). День ВМФ СССР. Лейтенант М.И. Казаченко пробует воду Северного моря на предмет купания личного состава. 29.07.1973 г.


В предыдущем:

Это было на баке. Ребята курили и смеялись на азартные художества бойца противодиверсионной вахты Славки Евдокимова.

Я фотографировал его, а сам немного боялся: как бы он в запале страстного желания совершить героический поступок, не выдернул бы по-настоящему чеку той невзрачной зелёной «гранатки», которую он достал из подсумка…

В этот момент из переднего тамбура меня позвали к замполиту.


Нет, оказалось, что меня вызвали не к замполиту, а «заговорщики». Группа ребят во главе с лейтенантом Мишей Казаченко предложили мне быть «ходоком» к замполиту и командиру корабля с предложением «разрешить личному составу искупаться в Северном море».

- Я пробовал водичку! – страстно шептал мне в ухо Миша Казаченко. – Вода классная! Тёплая, тёплая! Грешно нам в такой день не искупаться в тёплом Северном море! Пойди, попроси от имени команды, - это будет самое «забойное» мероприятие праздника!

Ребята, «годки» и «молодые» и даже несколько «салаг», которые теперь неотступно «ходили» за Мишей Казаченко, горячо поддержали его.

- Чего ты, Суворов, меньжуешься! – резко и неприязненно говорил Толя Мартынов, штурманский электрик БЧ-1, «годок» даты призыва 12.11.1970 года. – Ты комсорг, тебе легче к ним обратиться, а команда – желает…


Команда действительно желала купаться в Северном море…

Эта идея буквально «вспыхнула» и возбудила всех, даже вечно сонного Павла Павловича Каретова, командира отделения радиометристов-наблюдателей, дата призыва 16.11.1971 года, моего года призыва. Этот парень почти двухметрового роста тоже хотел «искупнуться»…

Эх, чёрт! Заманчиво!

Я собрался с духом и мыслями, продумал, что я буду говорить командирам, и пошёл к вахтенному офицеру на ходовой мостик, чтобы всё было «по правилам».


- В море вода тёплая, - сказал я вахтенному офицеру.

- Ну и что? – спросил он меня равнодушно.

- А то, - сказал я как бы между прочим, - что хорошо бы проверить, как действует наша водолазная группа противодиверсионной вахты.

- Вам-то, матрос Суворов, какое дело до ПДСС? – подозрительно спросил меня вахтенный офицер. – Вы что, старпом?

- Нет, - ответил я, стараясь не терять спокойствия. – Я рулевой БЧ-1, а ещё комсорг корабля и отвечаю за настроение ребят, моряков, комсомольцев, а они мечтают искупаться в день ВМФ СССР в тёплом Северном море.

Вахтенный офицер огляделся по сторонам и шёпотом сказал мне, что «из этого рая не будет ничего хорошего», что «ни командир корабля, ни замполит купаться не разрешат».

- Откуда вы знаете? – спросил я. – Надо попробовать, а там поглядим. Прошу вашего разрешения обратиться с этой инициативой к замполиту и командиру корабля…

- Нет, - подумав немного, сказал вахтенный офицер. – Сначала я обращусь к старпому и командиру БЧ-5 по поводу проверки водолазного снаряжения. Заодно  состояние якорной цепи и днища корабля проверим…


Сказано – сделано…

Звонок в ПЭЖ и старпому вахтенного офицера с инициативой проверки снаряжения корабельного водолаза в «боевых условиях» было поддержано всеми и на юте «закипела работа».

В районе спущенного трапа для посадки и высадки на катер-баркас мичманы БЧ-5 стали раскладывать и устанавливать водолазный костюм, шланги, маски и другое оборудование. Тут же приготовили ограничительные сетки, спасательные круги и жилеты.

Когда всё было готово и водолаз, привязанный длинным фалом к кораблю, погрузился в воду, я побежал опять на ходовой мостик…

Просить вахтенного офицера допустить меня на трап, ведущий к каюте командира корабля, замполита и флагманских специалистов, не надо было. Навстречу мне шёл в праздничном настроении сам командир корабля, капитан 3 ранга, Евгений Петрович Назаров…

Я редко видел его улыбающимся, а сейчас он не просто улыбался, а сиял улыбкой.

- Разрешите обратиться, товарищ капитан 3 ранга! – выпалил я, заступая ему дорогу и тут же, ловко отступая в сторону так, что у командира даже секунды не было, чтобы на меня рассердиться…

- Разрешаю, - милостиво сказал Назаров. – Чего ты хотел?

- Товарищ командир, - сказал я вполголоса, следуя за командиром корабля. – Разрешите команде искупаться в море. Такого случая нам никогда больше не представится, а это будет самым замечательным приключением в день ВМФ.

- Да? - спросил меня Назаров сомневающимся тоном. – А если кто-то утонет, что ты скажешь?

- Скажу, что нужно разрешить только окунуться, побарахтаться и назад. Это – раз, - сказал я, стараясь быть убедительным. – Два, – это водолаз, который уже в воде и сейчас осматривает днище корабля. Три, - это сетка, которая не даст уплыть никому за её пределы. Вон она уже натянута между бортом корабля и катером. Четыре, - это противодиверсионная вахта, которая не только кинет спасательный круг.

- Я смотрю, вы всё предусмотрели заранее, - сказал Назаров. – А что скажет замполит и старпом, вы об этом подумали? Что они потом скажут об этой афере, там, в базе?

- А это мы у них и спросим, - ответил я командиру корабля, стараясб уловить скрытый смысл в его словах.

- Вот и спроси, - просто сказал-приказал командир корабля и пошёл далее, смотреть, как водолаз то ныряет в воду, то выныривает, как поплавок, потому что никак не может совладать с давлением внутри своего водолазного костюму.


Я сделал ободряющий знак ребятам и лейтенанту Мише Казаченко. Они быстро подошли и я им вкратце передал суть разговора с командиром корабля.

- Я к старпому не пойду, - решительно сказал лейтенант Казаченко. – У меня с ним «тёрки».

- Мы тоже, - сказали матросы и «годки».

- Тогда идите к замполиту, - сказал я и вздохнул, у меня со старпомом, капитан-лейтенантом Протопоповым Николаем Валериановичем ещё со службы на БПК «Бодром» в 1972 году тоже были свои «тёрки»…


Дело в том, что капитан-лейтенант Протопопов Н.В. неожиданно перед самым выходом на БС сменил нашего первого старпома, капитан-лейтенанта Сальникова Александра Андреевича.

Причину его не выхода  с нами на БС назвали странную: «заболевание А.А. Сальникова туберкулёзом в открытой форме»…

Конечно, с таким диагнозом в экипаже из 195 человек в море делать нечего, можно всех заразить, но мы, матросы, мичманы и офицеры первого экипажа БПК «Свирепый», как-то не верили в такую версию.

Александр Андреевич Сальников был настоящим морским офицером и старпомом: строгим, требовательным, когда надо – беспощадным, а когда можно – заботливым и добрым. Он служил образцово и вёл себя образцово, как должно себя вести морскому русскому офицеру.


Экипаж БПК «Свирепый» вместе с капитан-лейтенантом Сальниковым Александром Андреевичем прошёл самые тяжёлые времена: освоения и участия в строительстве и монтаже оборудования и вооружения корабля на заводе «Янтарь»; обучения и формирования экипажа корабля в дивизионе новостроящихся и ремонтируемых кораблей в Калининграде; заводских и ходовых испытаний корабля в Балтийском море; подготовки и сдачи курсовых задач «К-1» и «К-2»…

Это были действительно тяжёлые, изнурительно тяжёлые, суровые и напряжённые времена для всех…


А вот теперь, мы, первый экипаж БПК «Свирепый», наконец-то вышли в море на боевую службу, а вместо «нашего» друга-командира, общепризнанного старшего помощника командира корабля, капитан-лейтенанта Сальникова Александра Андреевича, был, в общем-то, неплохой командир и человек, капитан-лейтенант Протопопов Николай Валерьянович.

«Злые языки» говорили, что «Протопопову перед учёбой на высших специальных офицерских курсах ВМФ позарез нужна была БС (боевая служба)»…


Старший помощник командира корабля капитан-лейтенант Протопопов Н.В. был в ПЭЖ-е и на мой рапорт ответил вдруг просто: «Как скажут командир корабля и замполит». Я не ожидал такого благосклонного согласия старпома…

Заместитель командира корабля по политической части, капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин был возбуждён идеей купания личного состава в Северном море. Он хорошо чувствовал и понимал настроение личного состава и тоже видел, что празднику не хватает «изюминки»…


Матросы горячо «судились-рядились», кому первому нырять в воду, но командир сказал, что «категорически против того, чтобы кто-то нырял с борта корабля в море».

- Только сходить по трапу в воду! Окунулись, побарахтались и назад! - скомандовал командир и встал в высшей точке бокового трапа, ведущего с полуюта на ют. Тут я его и сфотографировал…

Ещё ни разу за всё время службы я не фотографировал Евгения Петровича Назарова таким праздничным, радующимся, спокойным и весёлым одновременно.

Там на фотоиллюстрации должно было быть это чудесное фото, но когда я уходил по демобилизации с корабля домой, командир, просматривая наши «дембельские фотоальбомы», ногтем поддел эту фотографию и забрал её себе… на память…

Он, видимо, забыл, что в те комплекты фотографий, которые я ему делал, я вложил большие по размеру «фотки», в том числе и эту замечательную жизнерадостную его фотографию…

Радостно, что фото понравилось Е.П. Назарову и досадно от того, что у меня теперь такого фото нет…

В тот момент, когда я фотографировал праздничного командира корабля, лейтенант Михаил Казаченко пробовал на ощупь воду Северного моря на нижней площадке бокового трапа.

К великой досаде всех офицеров и мичманов, командир корабля, капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров, наотрез отказался разрешить им или кому-либо из офицеров (даже флагманским специалистам одного с ним звания) купаться в море.

Офицерами, мичманами и специалистами во время несения боевой службы, да ещё в самом её начале, нельзя было рисковать.

Никак нельзя, по любому…