85 Новейший натовский корвет Конец августа 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

85. Северная Атлантика. БПК «Свирепый». Патрулирование района боевого дежурства. Новейший натовский корвет. Конец августа.1973.
 

Фотоиллюстрация: БПК «Свирепый». Северное море. Снимок через перископический визир. Действующий с 1982 года датский корвет типа «Нильс Юэль» KDM «Петер Торденскьёльд» (F356). Конец августа. 1973 г.

За фотографии, удостоверяющие реальный, действительный юридически доказательный факт существования в августе 1973 года новейшего натовского боевого корабля-корвета типа «Нильс Юэль» я тоже получил в разведотделе 128-й бригады ракетных кораблей ДКБ ВМФ обещание представления меня к награде…


В предыдущем:

Я решил, что придёт время и «мы ещё встретимся» с этими «спецназовцами» в деле…

Так оно и вышло.
 

Однажды в конце августа 1973 года мы вдруг круто развернулись и «крейсерским ходом», то есть с минимальным расходом топлива на одну пройденную милю пути, «понеслись» обратно в Северное море, в район мыса Скаген.

Новость об этом быстро разнеслась по всему экипажу и моряки БПК «Свирепый» повеселели. Как нам было обещано в начале боевой службы мы шли в море всего на 1,5 месяца. Этот срок вот-вот должен был закончиться… 

Всем уже надоела океанская «болтанка» на «мёртвой зыби», не очень комфортная погода, постоянное «зудение» гидроакустических станций и изнуряющие своей монотонностью вахты.

Правда, никто не знал истинной причины возвращения к берегам Дании, это было ведомо только командиру корабля.


К мысу Скаген мы не пошли, а перехватили в море какой-то относительно крупный военный корабль.

Был туман и уже вечерело, поэтому этот корабль трудно было обнаружить, но радиометристы-наблюдатели постарались и вывели наш корабль точно на него. Силуэт этого корабля был незнаком…


Как только установился визуальный контакт между этим незнакомым кораблём и БПК «Свирепый», «датчанин» круто развернулся и резво «побежал» в сторону берега. Мы тоже прибавили хода.

До территориальных вод Дании оставалось совсем немного, а я всё ещё не мог сфотографировать этот неизвестный корабль. Наудачу я сфотографировал его  специальным фотоаппаратом, попробовал поймать и снять его «зеркалкой», но он был далеко и выглядел в видоискателе «мухой».

Командир корабля, капитан 3 ранга Е.П. Назаров нервничал, часто спрашивал сначала вахтенного офицера, а потом штурмана, командира БЧ-1, старшего лейтенанта Г.Ф. Печкурова, сколько мил осталось до «территории Дании».

А я всё никак не мог изловчиться и сфотографировать этот неизвестный нам корабль…

Я «прилип» к окулярам корабельного бинокулярного перископического визира ВБП-451М. В них я видел в туманной дымке на пределе видимости силуэт этого корабля, но только с кормы. По такому силуэту нельзя судить о классе и предназначении корабля.

Второй командир корабля, капитан 2 ранга Суханов Михаил Владимирович тоже смотрел во второй перископический визир ВБП-451М и всё пытался отвлечь меня, показывая то один, то другой силуэт из справочника-каталога самолётов и кораблей НАТО и США.

Меня сильно раздражала неудача с фотографированием этого удирающего корабля, поэтому я уже начал просто дёргать плечом, отвергая все попытки этого офицера высокого ранга отвлечь меня от визира.

Спиной я чувствовал неприязнь этого человека и раздражение командира корабля. Наконец Е.П. Назаров скомандовал «К повороту!» и я почувствовал как накренился наш корабль, готовясь к крутому развороту…

В это мгновение я увидел, как неизвестный корабль, который уже был виден на фоне высокой «трубы» входного маяка какого-то порта, тоже начал разворачиваться правым бортом к нам.

Видимо, он уже начал входить в узости входного фарватера и вынужден был повернуться к нам бортом, чтобы войти в гавань порта.

- Есть! – заорал я в страшной лихорадке.

Не слушая никого,
не отвечая никому,
преодолевая вдруг возникшее тягучее сопротивление мышц,
не успевая пальцами делать то, что я делал глазами и мыслями,
я машинально,
автоматически, как взводят затвор автомата АКМ,
взвёл затвор,
установил диафрагму и выдержку сообразно условиям съёмки через окуляр визира,
установил наиболее вероятную дальность съёмки (резкость изображения),
приставил объектив к окуляру визира и
взглянул в видоискатель.


Корабль был чётко виден в туманной дымке и угадывались все его антенны и мачта, надстройки, орудийная башня на полубаке с тонким стволом, большая надстройка на полуюте и что-то ещё, не спрятанное в эту надстройку-ангар. По-моему это была решётчатая ракетная турель для большой по размеру крылатой ракеты…


Я слышал, что командир корабля обращается ко мне, что сзади стоит вахтенный офицер и тоже что-то гневно говорит мне, но второй командир корабля, капитан 2 ранга Суханов Михаил Владимирович, который только-что «доставал» меня своими приставаниями, вдруг встал за мной и что-то резко сказал вахтенному офицеру и командиру корабля…

Я успел сделать несколько кадров, пока условия съёмки не изменились. При этом я уже почти ничего не видел. Неизвестный корабль вошёл в ту часть фарватера, которая от нас была скрыта контурами скал волнолома и берега, на котором торчала башня маяка.


Я отпрянул от визира и тупо уставился на него. Больше он ничем мне не мог помочь…

- Получилось? – спросил меня кто-то в спину. Я молча пожал плечами и обернулся.

Командир корабля, капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров, сидел в своём командирском кресле мрачнее самой мрачной тучи…

Вахтенный офицер с сердитым видом отошёл к рулевому. Командир отделения рулевых Толя Телешев старательно смотрел на картушку компаса, стараясь не смотреть в мою сторону.

Ещё несколько офицеров, флагманских специалистов, в том числе возмущённый, с красным лицом, старший лейтенант Г.Ф. Печкуров, стояли у дверей штурманской рубки и тоже хмурились.

- Значит, сбегали вхолостую, - процедил сквозь зубы командир корабля, капитан 3 ранга Е.П. Назаров. – Теперь его оттуда не выманить, а ждать его здесь нам нельзя. Мы можем быть здесь только несколько часов…

Назаров обернулся к флагманским специалистам и обратился к ним с предложением высказываться по существу вопроса: «Что делать? Как выполнить приказ?».

Какой приказ? В чём суть приказа? Я не знал. На меня никто не обращал внимания. Демонстративно…

В чём я-то был виноват?! Я этого тоже не знал, но чувствовал, что виноват. Очень виноват…

Правда, меня вызвали на ходовой мостик почти в последний момент и приказали сфотографировать то ли шведский, то ли датский корабль, но при этом не объяснили ничего из условий съёмки: насколько это важно, нужно и т.д.


БПК «Свирепый» разворачивался и снова уходил в район своего боевого дежурства в Северном море. Я краем уха слышал, как командир кому-то говорил, чтобы подготовили ответ командованию по поводу «невозможности исполнения приказа, в связи с плохими погодными условиями и уходом объекта в порт».

- Хоть порт-то какой! Как называется? – крикнул командир корабля в штурманскую рубку. Г.Ф. Печкуров замешкался, а потом доложил: «Порт, в котором укрылся «объект» называется , Хиртсхальс».

- Хиртсхальс, - повторил Е.П. Назаров. – Язык сломаешь…


Я сидел на диване в штурманской рубке, понурив голову, и даже не пытался чего-то соображать и думать. Я просто смертельно устал. Мне не хотелось ни быть, ни жить.

- Где Суворов? – услышал я недовольный голос командира. – Давай его сюда.

Вахтенный офицер заглянул в штурманскую рубку и кивком головы дал мне знак: «Зовёт!».

Я собрался, поправил робу, и почти чеканя шаг как на плацу, подошёл к креслу командира корабля.

Евгений Петрович выслушал мой доклад о прибытии, молча посмотрел по сторонам в иллюминаторы на вечерний серый морской пейзаж и спросил…

- Вы там что-то фотографировали?

- Точно так, товарищ командир, - Назаров недовольно поморщился, и я поправился, - товарищ капитан 3 ранга.

- Повторяю вопрос, - с угрожающей терпеливостью спросил Назаров. – Вы там что-то сфотографировали?

«Это уже другой вопрос!» - обидчиво подумал во мне мой старший брат Юра…

- Не знаю, - ответил я честно. – Плохо было видно, а я спешил. А тут ещё вечер, плёнка у меня… светочувствительность… выдержка…

- Какая там ещё «светочувствительность» и «выдержка»! – «вскипел» Назаров. – Вам дали всё необходимое, чтобы вы, не утруждая себя службой, могли вовремя и качественно фотографировать нужные объекты, а вы – «выдержка», «диафрагма»…


Я чувствовал, что командир корабля хочет выговориться, «слить» своё раздражение и досаду на кого-либо, поэтому так говорит…

- Мне надо идти, товарищ командир, - вполголоса, но твёрдо, голосом моего папы, сказал я Назарову. – Писать отчёт и рисовать то, что я видел и ещё пока не забыл…

- Точно! – вдруг сказал Евгений Петрович и обернулся ко мне всем телом. – Нарисовать, зарисовать, вспомнить, как выглядел! Иди!

Он взмахом руки отпустил меня и тут же обратился к вахтенному офицеру…

- Всех, кто видел, наблюдал и рассмотрел этот корабль – ко мне сюда на «ходовой»! – приказал он вахтенному офицеру. – Всех развести в разные концы ходового мостика и пусть каждый рисует то, что видел. Главное – как выглядел тот корабль. Ясно?

На ходовом мостике началась кутерьма. Я «боком-боком с подскоком» сначала отошёл в штурманскую рубку, потом на ГКП, а оттуда спустился вниз по трапу в коридор личного состава и бегом к себе – в «ленкаюту».


Никогда ещё я так тщательно, размеренно и продуманно не проявлял фотоплёнку, сушил её, а потом печатал снимки…

Тот фотоснимок, который я привёл в качестве фотоиллюстрации к этой новелле, был самым наихудшим, поэтому он у меня и остался в фотоальбоме. Остальные кадры были лучшего качества и показывали неизвестный корабль, как говорится, «сзади и спереди», а также «сбоку».

На снимках отчётливо видны были надстройки, кормовое устройство в виде ракеты на ферме пускового устройства, характерная труба ГЭУ, высокая центральная мачта с «крыльчаткой» радиолокатора, носовое орудие в корабельной башне, острый срез форштевня.

Фоном этого корабля были очертания берега с какими-то круглыми куполвми (вероятно, большая и защищённая в куполе антенна локатора дальнего обнаружения) и высокой башней маяка на переднем плане.

На снимке удачно был пойман момент, когда масштабная сетка делений визира была видна на фоне неба и не перечёркивала силуэт корабля. По этим делениям, зная примерно или точно высоту того самого маяка, можно было рассчитать конструктивные параметры неизвестного корабля, а вместе с ними – его ТТД (тактико-технические данные).

Увидев эти чёрно-белые фотоснимки ещё в ванночке с закрепителем, я вдруг ознобно почувствовал волнение удачи. Я всё же сфотографировал этот злосчастный объект…


Я тщательно промыл все отпечатки и повесил их сушиться на специальной проволочной растяжке. Затем взял ещё мокрые два самых удачных снимка, защепил их за край канцелярскими прижимами, и ни от кого не скрываясь, открыто пошёл, побежал по коридорам личного состава на ходовой мостик.

Встречные ребята пропускали меня, хотя я им ничего не говорил. Они просто прижимались к переборкам и давали мне дорогу.


На ходовом мостике группа офицеров столпилась возле кресла командира. Подсвечивая себе специальным светильником, они что-то вполголоса обсуждали и читали вслух.

- Разрешите обратиться, матрос Суворов, - сказал я устало в эти офицерские спины. Все оглянулись, и я увидел повеселевшее лицо командира корабля.

- Принёс? – нетерпеливо спросил он и протянул руку. – Давай!

Евгений Петрович взял ещё сырой снимок и поднёс его к лампе…

- Я так и знал! – сказал второй командир корабля, капитан 2 ранга Суханов Михаил Владимирович. – Я знал, что он сможет!


- Это всё? – спросил меня командир корабля, капитан 3 ранга Е.П. Назаров.

- Нет. Остальные сушатся, - ответил я.


- Так, - немного подумав, сказал Е.П. Назаров и отобрал снимки из рук флагманских специалистов. – Иди к себе. Сейчас к тебе придут. Покажешь им фотоплёнку на увеличителе и все снимки, которые у тебя есть. Все, без утайки! Ясно? Повторите приказ!

- Есть показать все кадры фотоплёнки и показать все без исключения фотоснимки! – отчеканил я. – Разрешите вопрос?

Командир корабля вскинул недовольно брови, но кивнул мне…

- Кто придёт и кому передать? – спросил я.

- Кто надо и кому надо, - быстро ответил Назаров. – Беги, времени «ноль»! Эти снимки оставлю себе в отчёт. Потом заберёшь. Беги!


Я побежал…

Через две-три минуты после того, как я, запыхавшись «влетел» в «ленкаюту», в дверь вежливо постучали.

За дверью стоял тот самый богатырь-спецназовец в синей матросской робе, который пожимал руку нашему старослужащему «годку».

Он улыбнулся мне из-под своих густых усов, внимательно взглянул мне в глаза и вошёл в «ленкаюту».

Так я познакомился со своим земляком, Мишей Сысоевым, старшиной команды не "спецназа", а «ОСНАЗа» - отряда средств связи специального назначения… Космической связи.