Блуждание. Часть 1. Глава 6

   Из деревни послали гонца за Ронаном и его старшими сыновьями. Женщины помогли Жюзьен в последний раз омыть приёмную мать, красиво её одели. Катарин лежала, словно помолодевшая и сбросившая с себя груз забот и волнений, казалось, она вот-вот сейчас улыбнётся и, проснувшись, побежит хлопотать о своём любимом семействе, только нет лекарства от смерти и от этого сна никак не разбудить. Женщины плакали и причитали, церковный прислужник читал молитвы и псалмы. Пахло воском свечей, и горьковатый аромат букетов, принесенных соседями, привносил в печальную картину траура особенную торжественность. В других домах и на улице готовились поминки, люди несли, что имели. В похоронах, как и на свадьбах, участвовали все жители деревни, и это было делом чести. Мужчины готовили столы и скамьи, тут же на месте распиливая и сколачивая доски.
   В доме и во дворе всё время кто-то был, даже ночью. Не было ни малейшей возможности поговорить с Реми, решить, как действовать дальше. Жюзьен участвовала во всех приготовлениях и лишь на ходу, мимолётно встречалась с возлюбленным глазами. Он не просто потерял мать, он не знал, что делать и как поступить. Тёмные круги легли под глазами, горе обрушилось на его плечи тогда, когда он этого не ждал и, придавленный его тяжестью, парень совсем растерялся. Пламя любви не погасло совсем, но с трудом тлело в его измученной сомнениями, ревностью и чувством вины душе.
   К вечеру приехали старшие сыновья с жёнами и детьми на своих телегах, запряжённых лошадьми, жили они в соседних деревнях. Оба крупные, широкоплечие, с тёмными, как и у остальных братьев, волосами и карими, в отца, глазами. У одного жена была светленькая и голубоглазая, у другого шатенка. Детишки, как на подбор, мал мала меньше от грудничков до подростков. На Жюзьен никто особого внимания не обращал, знали, что есть приживалка, но она же не член семьи, а значит, и не разделяет их общего горя. Младшенького братишку любили, Реми был всегда ласков и добр со всеми, потому пользовался всеобщей симпатией и одобрением. Дом заполнился до отказа, но никто из соседей не позвал к себе на ночь сироту. Никто и не гнал Жюзьен, но она почувствовала себя лишней. Взобравшись в стог сена на краю поля, она долго плакала и горевала не только по усопшей, которая любила её, как родную, но и по своей, как ей казалось, утраченной любви.
   "Сама всё испортила! Это я во всём виновата! Мало одного брата, теперь ещё и другой... Выгонят меня из дома, как паршивую собаку, и правильно сделают, так мне и надо!" 
   Тихий голос в глубине души упрашивал её успокоиться и говорил о вечной, безусловной любви, но она не хотела его слушать. Сама мысль о том, что отец Эдуард мог быть свидетелем всего произошедшего с нею - ввергала в ужас.   
   Нет, это только иллюзия, что он рядом и не оставил её. Нужен же хоть кто-то, в чьей любви она может быть уверена, вот и придумала себе некий призрак, что оберегает и хранит в трудный час...
   Уже темнело, когда Ронан и Адриан подошли к дому, в окнах мелькали чьи-то тени, и всё показалось иным. Во дворе нагромождение столов, стульев, скамей, пахнет свежими досками и коптильней. В доме окна завешены тёмными тканями, прямо на семейном столе возвышается гроб, и везде люди, люди... их так много, что и слезы не пролить. А ведь всё, что хотелось сейчас вдовцу, - это остаться с женой наедине, дабы дать волю чувствам, проститься. Но не выгонишь детей и внуков, не отправишь по чужим домам. Соседи успели помянуть усопшую, и их раскрасневшиеся лица хоть и сочувствуют его утрате, но уже навеселе...
   Словно в тумане, Ронан подошёл к умершей, взглянул на её другое незнакомое лицо, потрогал сомкнутые холодные руки. Девятерых сыновей родила ему Катарин, да ещё и дочку прижила, на беду свою.
   "Где эта чертовка? - Ронан обвёл глазами комнату и не нашёл ярко-красных волос. - Почему она не позаботилась о своей благодетельнице? Почему не спасла? Где бродит сейчас негодница, почему не рыдает у гроба? Адриан только о ней и думает, да и младший, похоже, тоже... Катарин, Катарин, на кого же ты меня оставила? Пятерых сыночков мы схоронили с тобой, ты за ними ушла! Горе мне, горе старому, без тебя свои дни доживать!.." - сердце болело, душа надрывалась, не было больше утешения и заботливой руки женской рядом. Все беды до этого они  переживали вместе, а теперь, как жить одному?
   Монотонный голос церковного прислужника-чтеца, приглушённый говор соседей, обсуждающих случившееся, духота вперемешку с запахом цветов, смерти, перегара и табака, - всё смешалось и поплыло, стало невыносимым. Сыновья помогли отцу выйти на свежий воздух, усадили, подали колодезной воды, все они готовы были подставить своё плечо овдовевшему родителю и сами глубоко скорбели о матери. Горе сближает. Забылись все разногласия, Адриан уже не смотрит озлобленно и Реми рядом с ним. Одно присутствие их уже даёт силы пережить беду.
   "Старшие - совсем взрослые мужчины, отцы семейств, а эти, поздние - радость на старость... и те скоро улетят свои гнёзда вить. А мне одному, горемыке, маяться! С кем свой век доживать?! Почему ты меня покинула, Катарин?.." - скупые мужские слёзы стояли в глазах внезапно постаревшего Ронана, белая седина на висках стала ещё заметней, огрубевшие от тяжёлого труда руки безвольно повисли. Никто из них и не знал, что душа матери рядом ходит да пытается их утешить, никто и не заметил отсутствия Жюзьен, забывшейся в стогу глубоким тревожным сном. А жизнь несмотря ни на что продолжалась, и утром, как обычно, взошло солнце, запели петухи, замычали коровы в ожидании дойки, захрюкали поросята, заблеяли козы... Деревня ожила и засуетилась, ведь кроме ежедневных забот все ещё спешили на похороны доброй и благочестивой женщины, без которой этот мир всё же немного осиротел.

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/04/26/659