Торжество справедливости

Львёнок - это праздник в доме. Это не только астрологи так считают. Мамы Львят меня поймут и подтвердят мои слова. Не представляю свой день без каких-то новых историй от Арыстана, без его словечек и замечаний. Уже скучаю по его былой непосредственности. Скоро десять лет будет моему сыну, почти парень, общество уже наложило отпечаток на его мышление и систему ценностей.  Но маленькая история, которую я сегодня хочу вам поведать,  случилась ровно пять лет назад. День в день. А тогда Арыстану не было и пяти лет.  Произошёл этот очередной курьёзный случай из-за прививки. Сама прививка тут не при чём, но она была "вначале".

...Сын убегал по коридору поликлиники, шустро подныривая под  руки и ноги зазевавшихся мам и талантливо избегая столкновений с такими же, как и сам он, малолетними пациентами.  Мы с процедурной сестрой такой ловкостью не отличались. Поэтому мы в два голоса оглашали коридор детской клиники воплями, рассчитывая на солидарность присутствующей публики:
- Арыстан! Стой, кому говорю! Держите того мальчика! - орала я, неудачно врезавшись в молодую пару с младенцем.
- Мужчина, помогите поймать ребёнка! Вон тот, вон же он побежал! Да не этот,  вы не того схватили! Вон то, в синем жилете! -  взывала  медсестра к помощи малочисленного в этих кругах  мужского населения.

Сейчас он добежит до лестницы, потом выскочит на улицу и тогда  - пиши пропало! Догнать-то я его догоню, но чего будет стоить вернуть его в стены клиники:  про прививку-то он уже просёк! На этот раз нам с медсестрой повезло. А вот Арыстану нет. На его пути встала чья-то бывалая бабушка. Со снайперской точностью она ухватила моего Львёнка поперёк туловища и крепко прижала к себе. Пока я подбегала, она невозмутимо разглядывала дрыгающиеся детские ноги,  совершенно не обращая внимания на его вопли. А сын старался вовсю. Молотя ногами по воздуху,  он с большим воодушевлением выкрикивал:
- Ой-ой-ой, что вы со мной делаете? Ой, отпустите меня! Кто-нибудь, спасите меня скорее!
Я подбежала, наконец, схватила в охапку своё орущее чадо и стала униженно извиняться перед всеми присутствующими, перед этой героической бабушкой, медсестрой и прочим высыпавшимся из кабинетов медперсоналом.
- Опять Аманжолов буянит! - по-доброму вздохнула  Светлана Фёдоровна, наш участковый педиатр.
Уж ей-то знакомы наши выкрутасы, она нас с пелёнок ведёт.
- Ремня! - веско заключила отоларинголог и ушла продолжать приём.  Она вообще-то на пенсии уже, но продолжает работать.
- Разбаловали ребёнка, - поджала накрашенные губки нефролог, обожглась о мой ненавидящий взгляд и трусливо сбежала в свой кабинет.
- Ботинки где покупали? - деловито поинтересовалась бабушка-спасительница.
- Чего? - тупо переспросила я, готовая разрыдаться от своей родительской несостоятельности.
- Ботинки, говорю, хорошие, - пояснила бабушка. -  Где брали? Дорого? Я бы своему взяла такие!
- Это нам из Германии прислали, - виновато оправдывалась я, утаскивая орущего сына в процедурный кабинет.

Я сглатывала слёзы. Это были слёзы благодарности. Как же я любила в тот момент эту старую женщину. У неё единственной был достаточно веский повод для возмущения - сын изрядно попинал-таки её этими самыми ботинками. Но она не обратила  на это внимания. Или сделала вид, что не обратила. И ни словом, ни взглядом меня не упрекнула. Я готова была содрать с маленького паршивца германские ботинки и оставить их этой чьей-то замечательной бабушке.
- Когда стану бабушкой, буду вот такой, - дала я  себе мысленный обет. - А пока я ещё не бабушка, - тут же оправдалась я перед собой и отвесила сыну солидный подзатыльник. Прививку в тот раз ему всё же сделали.

Но на этом сюрпризы дня только начинались. Поскольку  он сегодня в сад не пошёл из-за прививки, то пришлось его везде таскать с собою. Поехали мы с ним в местную телерадиокомпанию,  где мне нужно было разместить объявление.  Арыстан уже забыл о пережитых страданиях и радостно комментировал виды за окном трамвая. Я продолжала злиться. На себя, на сына, на противную врачиху-нефролога, которая и специалист-то никакой, только знает, что свои БАДы людям продавать. Спрашивается - вот чего злиться? Всё уже прошло, смотри вперёд! Проклятое скорпионское самоедство! Однако приехали, наша остановка.

- Здравствуйте, вы военные? -  с радостным изумлением воскликнул Арыстан, едва войдя в здание телерадиокомпании.
Охранники в камуфляже заржали с готовностью. Скучная у них работа, вот и развлекаются, как могут.
А сын без паузы уже громко обращался ко мне:
- Мама! А зачем здесь военные? Ты же говорила, здесь передачи делают? Про войну? Они артисты? В кино снимаются?
Я упорно молчала в ответ. Парни хохотали. Хоть кто-то рад...
- Мы охрана! - наконец ответил самый серьёзный на вид.
Арыстан сразу потерял к ним свой интерес. Подумаешь, охраны он не видел что ли.
- У папы на работе тоже есть охрана, - успел он разочарованно сообщить, утаскиваемый мною вперёд по коридору. 

В маленьком кабинетике набилась толпа народу: две печальные женщины в платочках, явно пришедшие разместить  некролог, солидного вида дядька-бизнесмен, молодой парнишка, на вид студент, и внушительных габаритов  тетенька, монументально воцарившаяся на диване. Девушка-редактор вежливо просила нас не шуметь, соблюдать очередь и готовить документы и тексты заранее. Мы с Арыстаном заняли очередь за дядькой-бизнесменом и скромно встали в уголочке. Ну... Это я - скромно. Львёнок же громко обратился к тетеньке:

- А можно я тоже сяду на диван? - и зная уже основы вежливости, добавил: Пожалуйста!

Тетенька неодобрительно покосилась, но всё же постаралась немного ужаться.  Не так-то это просто было: диванчик маленький, тётка большая. Но сын мой втиснулся. Буквально просочившись между тёткой и подлокотником дивана, он радостно сообщил:

- Мам! Тут так горячо! Женщина нагрела!

Народ захмыкал, мадам глянула на меня с брезгливым осуждением. Я вспомнила утренний инцидент в поликлинике и снова расстроилась - плохая из меня получилась мама! Расстраиваясь так, я всё же предпочла промолчать, чтобы не провоцировать Арыстана на новые измышления.

Очередь, к счастью, двигалась довольно быстро. Дядьку-бизнесмена попросили что-то переписать и проверить, поэтому  к столу пригласили меня. Но тут все явно почувствовали - вернее унюхали - что в тесном кабинетике, где и так душновато, кто-то явно ведёт себя... невоспитанно. Естественно, все стали демонстративно  поглядывать на моего сына. Нормальное поведение взрослых, пытающихся сохранить лицо. Мол, ребёнок, что с него возьмёшь. Но не тут-то было! Сообразив, что дело пахнет не просто плохо, но ещё и несправедливо, сын мой возмутился:

- А чего  это вы все на меня смотрите? Это не я пукнул!

Одному из давешних охранников, молодому парню в камуфляже, в этот момент как раз зачем-то понадобилось войти. Все мы инстинктивно оглянулись на открывшуюся дверь и на вошедшего. А он, услышавший звонкий детский голосок, почему-то стал оправдываться:

- И не я! Правда!  Честное слово - это не я!

Парень-студент тут же подхватил эстафету:

 - Я тоже не причём! Честно!

Хмурый дядька-бизнесмен подозрительно оглядел нас и выдал:

-  Чё, думаете, я, да?  Ну вы ваще!

Охранник опять загоготал, весёлый парень. Студент тоже  посмеивался. Женщины в траурных платочках улыбались нерешительно и смотрели на нас по-доброму. А толстая тётка на диване брезгливо морщила нос и всё кивала  всеми своими подбородками на Арыстана.

- Но кто-то же пукнул! - не унимался Арыстан. - Признавайтесь, кто? 

Девушка-редактор тряслась в беззвучном смехе за своим компьютером. Кое-как запихав в сумку свои бумаги и быстро расплатившись, я схватила Арыстана за руку:

- Идём!

Но тут мой жаждущий справедливости сын ещё раз принюхался и торжествующе объявил на весь кабинет, глядя на диванную тетеньку:

- А всё-таки это вы пукнули!

- Так и думал, - удовлетворенно пробурчал себе под нос  дядька-бизнесмен.

Парни уже откровенно ржали... Девушка-редактор, откинувшись в компьютерном кресле, тихо постанывала от хохота. На диванную женщину я не смотрела - не отважилась. Выскочила из кабинета и побежала к выходу, волоча за руку своего маленького борца с несправедливостью.   

Мы с Арыстаном шли по коридору, а рядом шли улыбающиеся женщины в  тёмных платочках. Они уже не выглядели такими печальными. 

25.04.11