115 Янтарный грот с русалкой 25 06 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

115. Калининград. 2-ой 10-дневный отпуск на родину. Янтарный грот с русалкой. 25.06.1973.
 

Фотоиллюстрация: Русалка на камне внутри янтарного грота. Точное портретное сходство со знаменитой Ханной, «которую знает весь завод» (ПСЗ «Янтарь, Калининград). Рисунок из второго фотоальбома А.С. Суворова. 14 ноября 1973 г.

Имя изменено для соблюдения инкогнито (тайны).

В предыдущем:

Мы опять по-братски обнимались-прощались с другими моряками-отпускниками, потом узнавали в справочном бюро, как можно быстрее добраться до калининградского аэропорта, а потом стремительно понеслись к стоянке такси на привокзальной площади.

На выходе из вокзала «Калининград» нас «застопорил» патруль…


Опять сработала надёжная привычка всё делать по правилам, потому что в официальных отношениях: «Лучшее правило, действовать по правилам»…

Матросы и офицер патруля заметил, как мы весело, беззаботно, свободно и радостно выскочили из дверей железнодорожного вокзала и совсем уже непозволительно сдвинули наши фуражки-бескозырки на свои стриженые затылки…

Увидав патруль, у меня сработал инстинкт-рефлекс и я весело, громко и строго скомандовал: «Полундра! Смирно! Равнение направо!»…

Сочетание традиционных и уставных слов-команд произвело волшебное действие: только что весёлые и беззаботные мальчишки-матросы вмиг превратились в строгих и стройных военных моряков, одетых и держащих себя строго по форме.

К моменту подхода к нам патруля мы уже были в полном порядке и, главное, абсолютно трезвые…

Лейтенант патруля проверил наши документы, строго осмотрел нас, потом скомандовал; «Вольно!» и разрешил нам курить, заодно «стрельнув» на всю команду у нас сигаретки…


Стоя в сторонке за тумбами с афишами, мы «курили» в компании с патрулём. Лейтенант и ребята-матросы патруля предупредили нас, что дан приказ «шмонать», то есть обыскивать всех отпускников на предмет контрабанды янтаря и янтарных изделий…

- Вот у вас, - указал лейтенант на мою коробку из-под обуви, в которой в ворохе мятых газет лежал мой подарочный сувенир для мамы. – Что там у вас? Не янтарь ли случайно?

В коробке из-под обуви был толстый лист полированного оргстекла, к которому были приклеены большие куски «дикого» необработанного янтаря. Эти куски янтаря образовывали остров-грот, внутри которого на полированном камне-кусочке янтаря сидела фигурка русалки, выточенная мной из ручки зубной щётки…

Остальные мои поделки-сувениры из полу обработанного янтаря были зашиты-упакованы в самодельный пояс, обёрнутый под тельняшкой вокруг моей «тонкой талии»…

Я в обеих руках приподнял свой пузатый портфель и коробку из-под обуви и спокойным «уверенным» тоном сказал, что: «Это сменная одежда, чтобы переодеться дома»…

- Из школьной одежды уже вырос, - сказал я офицеру, - а дома меня не ждут. Неожиданно отпуск дали.

- Он у нас комсорг на корабле, - сказал Саша Сенацкий, подыгрывая мне в нашем «спокойствии», – а отпуск ему дали за отличное выполнение особо важного задания.

- Это я уже прочитал, - сказал подозрительно офицер, подумал немного, бросил окурок и ещё раз напомнил нам, что: «Если у вас есть запрещённые к провозу предметы, то лучше от них избавиться, потому что за вывоз янтаря можно срок получить».

Матросы патруля подтвердили правдивость слов своего командира, и они удалились снова в патруль на привокзальную площадь.


Да…

Возникла проблема…

У каждого из нас были самодельные сувениры из янтаря, и не было никаких разрешений на вывоз этого янтаря из Калининграда…

- Что будем делать? – спросил нас Толя Алексеев. – Не выбрасывать же всё в урну?

- А может, рискнём? – спросил Саша Сенацкий. У него больше всех было сувениров и отдельных полу- обработанных «камешков дикого янтаря».

Миша Жаров тоже имел несколько янтарных самоделок, но больше всего рисковал я, потому что в коробке из-под обуви в виде янтарного грота у меня было больше килограмма замечательных больших и красивых в своей природной дикости кусочков янтаря. В случае чего я бы «загремел» точно…


Я был в отчаянии и тут… я вспомнил о знаменитой «Ханне, которую знает весь завод»…

- Я знаю, что мне делать, - сказал я своим товарищам. – Мне надо съездить на такси в одно место, встретиться с одним человеком. Если хотите, то поедем вместе со мной, если не хотите – поезжайте одни в аэропорт.

- Ты куда и к кому собрался? – спросил меня недовольно Толя Алексеев. – Что за дело?

- К Ханне, которую знает весь завод, - ответил я.

- К Ханне? К той самой?! - воскликнул Толя Алексеев. – Которая рыдала и рвалась на корабль, когда мы уходили с завода в Балтийск? У тебя что, с ней – «было»?..

- Да, - кивнул я головой. – Ещё как было. Вот ей подарок хочу вручить. За всё, что было…

- А что было? – сразу «загорелся» Алексеев. – Колись! Рассказывай!


По выражению лиц ребят я видел, что им тоже интересно узнать историю о знаменитой на весь Прибалтийский судостроительный завод девушке-женщине, ради которой моряки многих кораблей в несколько слоёв разноцветной краски большущими буквами написали по всей длине заводского достроечного пирса, у которого стояли новостроящиеся корабли, фразу: «Да здравствует Ханна, которую знает весь завод»…

- По дороге в такси расскажу, - сказал я и решительно добавил, - едем…