Закат

День клонился к вечеру. С поля, поднимая пыль колесами телег,  ехали с сенокоса работники колхоза. Мы с Колькой сидели на завалинке дома и смотрели как в воздухе летали стрижи и ловили мошкару. "Может в ночное поедем?" - предложил мне друг. В ночное мы ездили часто -  нам нравилось сидеть вечером  у костра. "А чё, поедем,  только маме скажу", - согласился я.  "Надо картошки взять, там печенок напечем и наедимся с хлебом", - сказал Колька и пошел к себе. Картошку возьмет он, так как у них была зимняя яма, где хранилась картошка. В ней она даже летом не прорастала, так  там было холодно. Я побежал домой за краюхой хлеба и старой фуфайкой. Фуфайку положу на спину лошади, чтобы не сбить в кровь зад, а потом на ней можно поспать. Взяв все что нужно, мы отправились на конный двор, где уже собрались еще несколько ребятишек.

Конюх, дядя Федя, был там и ждал, когда приедут последние подводы. Мы всегда ездили на одних и тех же лошадях, подбирая не тряских на ходу. У меня был мерин рыжей масти по кличке Рыжко. "Все, ловите своих лошадей и открывайте загон", - скомандовал конюх.  Сам он всегда ездил на оседланной лошади. Седло было стареньким, но как он говорил "не на парад едем", его оно вполне устраивало.

Коней не нужно было выгонять, они сами ждали, когда откроются ворота и резво выбежали. Мы всей ватагой погнали их за околицу, в сторону мельницы.  Там, на берегу речки, росло березовое мелколесье и была хорошая трава. Кони резво бежали по дороге, поднимая клубы пыли.  Пригнав лошадей на место, дядя Федя начал одевать на них путы, чтобы ночью они не ушли далеко. Мы в это время собирали для костра хворост. Спутав лошадей, конюх подошел и сказал:"Ну что, помощники, пойдемте раков навытаскиваем? Тут на той стороне речки берег крутой, в нем в норах раки днем сидят".  Мы, конечно,  обрадовались.

Кто же от раков откажется? Вода в речке была теплой, и у крутого берега было неглубоко - нам по шею. Обшаривали стенку берега, погружаясь в воду с головой,  выискивая норы. "Есть!“ - кричал кто-нибудь из ребятишек и выбрасывал на берег рака. Натаскав десятка два или три, мы оделись и пошли разводить костер. У конюха был большой котелок, который он всегда брал с собой. Зачерпнув  в него воды, повесили на перекладину над костром. Солнце подошло к самому горизонту, оно постепенно превращалось из ослепительно белого в большой красный круг, уходящий за горизонт. Небо вокруг заливалось от оранжевого до бордового цвета. Наконец, солнце скрылось полностью, оставив за собой пожар неба, который предвещал конец дня и на завтра жаркий день.  Костер весело горел, мы, расстелив свои фуфайки, завороженно смотрели на огонь.  Когда нагорели угли, мы зарыли в них картофелины.  Дядя Федя рассказывал разные истории из своей жизни, а может и не из своей. Он всю войну воевал и дошел до незнакомого города Праги. Был ранен, но после госпиталя снова попросился на фронт.

В котелке закипела вода, Федор ловко забросил в кипящую воду раков, мы стали пробовать картошку, которая тоже испеклась. Колька выгреб из углей картофелины, мы стали их есть. Каждый брал в руки картофелину, обжигаясь и перекатывая  ее из руки в руку, разламывал,  нещадно дуя, откусывал и ел вприкуску с хлебом. Кто-то брал из коробочки соль и солил, а кто-то ел  без соли.  Я не знаю, была ли на свете вкуснее еда в этот момент,  думаю для нас - нет, не было и быть не могло ничего лучшего печеной картошки с хлебом.

Дядя Федя снял котелок  и слил воду. "Налетай!“ - скомандовал он, и мы потянулись за раками. Мы сидели у костра и смеялись над нашими лицами, которые были в саже от печенок,  смеялись над друзьями, не видя своего лица. "Давайте, ребятки, к речке бегите, пока не совсем стемнело и умойте свои мордашки", - сказал конюх. Мы кинулись умываться. После, сытые и разомлевшие у костра, мы заснули. В небе давно зажглись звезды, стояла тишина. Только где-то в ночи позвякивало ботало, привязанное к шее лошади.