131 В парке нашей юности 26 06 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

131. Суворов. 2-й 10-дневный отпуск. В парке нашей юности. 26.06.1973 г.
 

Фотоиллюстрация из фотоальбома автора. Город Суворов. Городской парк культуры и отдыха. Игры и баловства со школьными друзьями. 26.06.1973.


В предыдущем:

До сих пор, глядя на эту фотографию (фотоиллюстрация) помню те ощущения и те чувства, с которыми я, счастливый и довольный, стоял и качался под натиском этих милых и шаловливых девчонок…

Действительно, - «как молоды мы были, как искренне дружили, как верили в себя»…


Мои школьные друзья сердечно поблагодарили моих родителей за радушный приём, девушки попытались помочь маме убрать со стола и помыть посуду, но моя мама категорически запретила это делать и «выгнала» нас на улицу с наказом, чтобы «Саша вернулся домой не позже одиннадцати вечера». Мы все дружно обещали, что «так и будет».

Смакуя шоколадные конфеты, которыми щедро одарила нас мама, мы вышли на улицу, прошлись по переулку и вышли на улицу Белинского к тому месту, на котором мне должны были «дать по шеям» за обиду, нанесённую Вале Архиповой…

Затем мы через прореху в остатках школьного забора проникли на территорию нашей Суворовской средней школы №1, прошли миниатюрный парк и клумбы, разбитые на месте древнего общего школьного туалета и месте, где тремя нашими учителями в дождливую ноябрьскую ночь был разбит и закопан в яму огромный гипсовый бюст И.В. Сталина, и вышли к входу в нашу школу…

Всё так же по краям ступенек крыльца неподвижно стояли два каменных шара, на которые каждый новый учебный год старшеклассники запрещали первоклашкам опираться, чтобы эти шары «не скатились с постаментов»…

Всё так же светилась дежурная лампа под сводами школьного крыльца и поблёскивали на солнце стёкла огромных окон классов.

За школой, слева от входа, раскинули свои кроны фруктовые деревья школьного сада, между которыми кустились ряды смородины и крыжовника. Здесь за этими кустами и валами траншей под будущие посадки, прятались когда-то мы с Валеркой Молинским и слушали, подглядывали, как Валя Архипова учила девчонок пить из горлышка четвертинки водку и произносить ругательные слова…

Я не стал об этом рассказывать ребятам, потому что они были настроены празднично, счастливо, радостно и сиюминутно. Чета Корнеевых упивалась своим новообретённым семейным счастьем, а Вовка Корнеев ревниво «охлаждал» своей сдержанностью, не в меру расшалившуюся и развеселившуюся свою жену.

Славка Юницин и Сашка Каргин тоже шутили, смеялись, подначивали и разыгрывали всех и каждого, особенно наших девчонок. Девчонки, тоже не отставали в шутках и весело «шпыняли» ребят.

Так мы прошли через территорию «Карьера» (один из микрорайонов города, примыкающий к бывшим глиняным карьерам) и вышли к воротам пригородного «дикого» парка культуры и отдыха. Это была окраина города Суворова, практически окраина большого берёзово-смешанного леса, примыкающего к городу с юга.

Здесь в этом парке сначала стихийно, а потом организованно, на все языческие, народные, православные и советские праздники собирались все горожане, накрывали «поляны», угощались, отмечали, отдыхали, играли в разные игры, загорали, жарили шашлыки, пили вино, водку и пиво, смотрели на людей и показывали себя друг другу, хвастались детьми, невестами и женихами, смеялись, шутили, ссорились и дрались… Вообще, отдыхали по-русски…

Здесь на праздники устанавливали гладко оструганные столбы с колесом от телеги на вершине. К колесу были привязаны разные вещи и предметы, среди которых была пара блестящих хромовых сапог…

Молодые люди и взрослые мужики, раздетые до трусов, должны были в обнимку лезть на этот столб за этими вещами и тот, кто срывал хромовые сапоги, становился «королём» праздника.

Девушкам и молодым женщинам тоже придумывали разные состязания-конкурсы, победительница которых становилась «царицей» праздника.

Разные качели, от детских перекладин до взрослых «лодочек», «комнаты смеха» с кривыми зеркалами, тир с пневматическими ружьями, карусели, среди которых главной была большая карусель с сиденьями на длинных цепочках – все эти увеселения только разогревали ярых и ярких ребят и девчонок, пьяненьких мужиков и баб.

В эти праздничные дни всем разрешалось чудить и шалить, но в меру. Массовики-затейники призывали всех играть «в лапту», «в городки», «в битву подушками на бревне», «в хождение на ходулях» и «в бег в мешках».

Приезжали машины-лавки и торговали всякой всячиной, а местные бабки-торговки продавали «карамельных сладких петушков», «сахарные продушечки» и… жареные семечки…

О! Жареные семечки! Это было универсальное лакомство, которое сразу «убивало трёх зайцев»: заменяло безденежным ребятам и девчонкам вкусную, но дорогую еду, обеспечивало независимое поведение и позволяло естественно и непринуждённо угощать друг друга семечками.

Угощение жареными семечками – это главный ритуал общения мальчишек и девчонок. Если угощаешь девочку семечками, значит, она тебе нравится, если она угощается твоими семечками, значит, ты ей нравишься…

В праздники по парку-лесу гуляли пары, группы, стайки ребят и девчонок и дружно грызли жареные семечки.

Причём по манере и стилю этой «грызни семечек» можно было почти сразу определить характер и уровень воспитания мальчишки или девчонки.

Если он ухарски кидал в рот семечки, громко их щёлкал и далеко плевался, значит, он хулиган, фраер и «бандюга»…

Если он доставал горсть семечек из брючного кармана и ссыпал семечки в ладони девочки, а семечки прилипали к его ладоням и пальцам, значит, он мужлан, недоразвитый и сексуально озабочен…

Если он нёс семечки в газетном кулёчке, доставал семечки по одной и аккуратно отправлял их в рот, а очистки незаметно сплёвывал в сторону или ещё лучше, в другой газетный кулёк, то это парень «что надо». Правда такие, как правило, не угощали девочек-девушек семечками, поэтому девушкам приходилось проявлять смекалку и смелость с ними…

Девочки-девушки тоже по разному щёлкали семечки, но их манера и стиль были всегда прекрасными и красивыми, так казалось практически всем празднично настроенным мальчикам, ребятам, парням и молодым мужикам. Главное не в том, как грызёт семечки девочка-девушка-женщина, а в том, что она употребляет твои семечки…


Взрослые отдыхающие и празднующие угощались и угощали друг друга пивом, вином, водкой и самогоном. Причём в праздники самогон появлялся в отношениях праздничных мужчин и женщин только после того, как всё «цивильное», то есть государственное, было выпито.

До восьмого класса мы, ученики советских школ, пили по праздникам в своих компаниях только лимонад, потому что и общество и наши родители строго следили за тем, чтобы «пацаны» и «девчонки» не употребляли спиртного «раньше времени».

При этом, конечно, во время семейных застолий, на Новый Год или на День рождения, мы, с разрешения родителей и гостей, пробовали вино. Как правило, детям в нашем городе традиционно давали выпить по столовой ложке специального «целебного» вина – «Кагор» и пиво «Жигулёвское»…

Жигулёвское или чешское пиво (в малых дозах) почти не считалось алкогольным напитком, но традиционно пиво могли пить только мужики и парни, поступившие на работу. Ученикам всех классов пить любой алкоголь строго воспрещалось…

Вот и сейчас, гуляя по нашему дикому городскому парку, вспоминая смешные случаи и приключения во время разных праздников и гуляний, мы даже не помышляли о том, что можно или нужно найти где-то алкоголь или пиво, чтобы выпить и покуражиться, мы только хотели поиграть и побегать, как в юности…

Это общее игривое настроение сблизило нас, позволило чуточку забыть о сегодняшних проблемах и окунуться в атмосферу нашей школьной юности, когда мы были задиристые, весёлые, остроумные, шаловливые.

Славка Юницин и Сашка Каргин заигрывали с Верочкой Сергашовой и её подружкой Ниной. В противовес её худенькой фигурке и боязливому поведению, Славка назвал её «Нинон» и это имя сразу стало общепринятым.

«Нинон» почти всё время держалась подле Верочки Сергашовой и та опекала её и защищала её, как курочка-наседка. Однако это не мешало ребятам «приставать» к «Нинон», а заодно и к нашей своенравной Верочке.

Верочка Сергашова блистала своей непосредственностью, женской реакцией на всё происходящее, своей доверчивостью и одновременно недоверчивостью. Её нрав и характер проявлялся буквально во всём…

Нина Корнеева, жена Вовки Корнеева, тоже «заразилась» всеобщей шаловливостью, игрой и флиртом. Она тоже отпускала колкие замечания, остроумно отвечала на шутки ребят, бросала на них свои откровенно игривые взгляды, причём так, что Вовка Корнеев начал нервничать и жутко ревновать…

Ревность своего молодого мужа нравилась Нине и она только сильнее раззадоривала его, откровенно красуясь перед нами и девчонками своие молодой красотой, своим положением замужней женщины, своим нарядом и своим настроением.

В разные моменты нашего баловства Нина украдкой оказывала мне свои женские знаки внимания: то стиснет в жарком рукопожатии мою руку, то плотно прикоснётся своим боком ко мне, то якобы случайно прижмёт мой локоть к свой твёрдой грудке…

Вовка Корнеев уже начал не на шутку сердиться и сердито поглядывать на жену, на меня, на ребят, поэтому я взял его за руку и шепнул ему, чтобы он не волновался.

- Не переживай, Адольф! – сказал я ему серьёзно и трезво. – Я не допущу никаких эксцессов.

Возможно, это незнакомое слово и мой тон повлияли на чувства Володи, потому что он через несколько секунд тоже принял общие правила игры и тоже начал баловаться, как когда-то, в юности.

Мы с ним, не сговариваясь резко взяли со старта и не разнимая рук побежали от ребят по лесной дорожке.

Не тут-то было! Нас быстро догнала Нина Корнеева и лихо – броском, - бросилась на наши сцепленные руки, крепко прижимая их к своей груди.

Уж, если настоящая женщина чего-то захочет, то она это получит, чего бы-то ей это не стоило…


Так, в стремительных играх, шутках и воспоминаниях прошли быстрые минуты и часы нашего гуляния в городском парке. День сменился вечером, а вечер – близкой ночью.

В лучах последнего уходящего солнца я успел сфотографировать всю нашу группу вместе с Сашкой Каргиным, который добросовестно исполнял сегодня мои обязанности фотографа.

Поздно вечером, довольные, уставшие, но счастливые мы пошли в город, прошлись мимо Дома культуры Черепетской ГРЭС, мимо памятника В.И. Ленину, у которого мы со Славкой Юнициным стояли в почётном карауле в 1967 году, проводили Верочку Сергашову и её подружку «Нинон» до дома, потом Славку Юницина, а потом чету Корнеевых.

Потом мы с Сашкой Каргиным молча постояли возле калитки дома Вали Архиповой, вспомнили, как она «заказала» меня Вовке Муравьёву, Коле Движкову и  Сашке Каргину. Шурик рассказал мне некоторые подробности их отношений в школе в 9-10 классах.

Мы вспомнили с ним, как в июне 1969 года, после окончания 9 класса, мы были на моей лесной «индейской поляне» в лесу, как с Мурочкиным охотились на гуся лесника, как бежали с этим гусём от собак, как потом пекли его в глине в большом костре, как я рано утром купался в росе с голой Валькой Архиповой и это приключение сразу изменило общее настроение, и мы все вернулись в город…

Я уже немного устал. Было уже поздно. Мне не хотелось в подробностях рассказывать Сашке Каргину о том, как мы с Валей Архиповой действительно купались в росе на лугу, засеянном лесником высокими и густыми травами.

Тогда я впервые в жизни испытал всю гамму, весь спектр мужских чувственных ощущений от удивительной и остро желанной близости с любимой девушкой, с моей «Феей утренней росы»…