132 Дела домашние 27 06 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

132. Суворов. 2-й 10-дневный отпуск. Дела домашние. 27.06.1973 г.
 

Фотоиллюстрация из фотоальбома автора. Город Суворов. Улица Белинского. Дом 7«а». Мои родители и родительский дом. За калиткой и воротами виднеется ещё маленькая яблоня «Антоновка». За забором на фоне среднего цветочного куста перекрывает угол пристройки к дому моя рябина, привезённая из леса и посаженная мной в июне 1970 года. Справа густые заросли вишен, яблонь, груш и слив разных сортов. Там, где на фото пятно от капли морской воды, над крышей пристройки к дому виднеется крона черёмухи, посаженной моим старшим братом Юрой в 1965 году после окончания школы. 26.06.1973.


В предыдущем:

Я уже немного устал. Было уже поздно. Мне не хотелось в подробностях рассказывать Сашке Каргину о том, как мы с Валей Архиповой действительно купались в росе на лугу, засеянном лесником высокими и густыми травами.

Тогда я впервые в жизни испытал всю гамму, весь спектр мужских чувственных ощущений от удивительной и остро желанной близости с любимой девушкой, с моей «Феей утренней росы»…


Дома я ещё нашёл в себе силы «в лицах» рассказать и показать родителям о наших приключениях, о прогулке по парку, о наших играх и шутках. Я добросовестно съел всё, что приготовила мама, ответил на все папины вопросы и, удостоверившись. Что они полностью «насытились» своим любопытством и успокоили свою тревогу, вежливо попросил их перенести все серьёзные разговоры на завтра.

Как я заснул, - я не помню, но отчётливо, до всхлипа, помню то безмятежное счастье, которое я испытал, прикоснувшись горячей головой к прохладной маминой пуховой подушке…

Проснулся я от запаха маминых блинов со сливочным маслом и мёдом…

- Ну и горазд же ты спать! – встретил меня мой бодрый и работящий папа. – Ну, что будем делать?

- Дай ты мальчику отоспаться! – воскликнула мама. – Пусть отдохнёт по человечески!

- На службе отдохнёт! – возразил ей папа. – А дома работать надо. Дел не в проворот…


Действительно, надо было помочь папе слазить в подпол и заменить проржавевший кран на трубе подачи холодной воды в дом, приподнять ванну и поставить её на большие деревянные лаги (маме трудно было наклоняться над ванной и полоскать в ней бельё).

В саду надо было выкорчевать  старые груши, расчистить место для посадки новых яблонь и вишен. Из садовой дачки (островерхой кибитки) надо было выкинуть или сжечь мои старые детские и школьные вещи, в том числе игрушки и мои самоделки: деревянные копии автоматов, пистолетов, танков, самолётов и кораблей.

Здесь я «завис» на полдня, со слезами на глазах, прощаясь со своим «детским добром»…

Я не стал сжигать всё своё имущество на жертвенном костре, я просто вышел на улицу и раздал все свои игрушки ребятам, которые быстро сбежались как снизу, так и сверху нашей улицы. Среди ребят би девчонок было много «новеньких»…

Только некоторые свои школьные тетради, дневники и учебники с многочисленными моими рисунками я сохранил и запихнул в дальний угол чердака нашей «дачки». До поры, до времени…

Часть своих школьных рисунков я взял с собой и спрятал в свой портфель, с которым приехал в отпуск. На память…

Мы с папой быстро и споро выполнили все наши проблемные задачи, а мама всё подкидывала и подкидывала нам работу.

Папа то и дело, поглядывая в сторону кухни и принюхиваясь к вкусным запахам, говорил мне: «Давай, сынок, посидим» и мы садились с ним на лавке перед крыльцом и мирно беседовали о том, о сём…

Мы говорили о политике, о войне, о том, что в Средиземье сейчас зреет война между Израилем и Египтом. Папа осторожно выведывал у меня, не туда ли идёт наш корабль и я его «честно» успокаивал, говоря: «Что ты?! Мы же только-только сдали курсовые задачи, нам ещё учиться и учиться…».

Как я мог ему рассказать, что наш корабль одним из первых готовился ринуться в самую гущу событий в этом жарком Средиземном море!..

Потом наши неспешные беседы неизменно поворачивали на нашего Юрку, моего брата и старшего сына моих родителей. Судьба Юрки заботила всех нас больше всего на свете…

Дело в том, что мой старший брат Юра к этому времени был уже женат дважды. О первого брака с Олей у него была дочь Светлана, от второго брака с Галей – сын Олег.

Сейчас, судя по напряжённым отношениям между родителями, по недомолвкам, сдержанному тону, с которым папа рассказывал и рассуждал о Юре, что-то зрело нехорошее, опять авантюрное…

Я слушал папу, потом осторожно выведывал у сердитой мамы хоть что-то о Юре, наблюдал за отношениями папы и мамы, готовыми в любой момент «взорваться» и «вскипеть», и ничего не мог с этим поделать, потому что я был здесь временным человеком…

Вся моя жизнь была там, на БПК «Свирепый», который сейчас с каждым часом моего 2-го отпуска всё больше и больше становился моим «домом».