Наказание... испытание...

"Завтра на картошку"!

У кого из читателей не ёкнуло сердце и сейчас, при таком объявлении?!!
Это теперь, по прошествии стольких лет, кажется всё было здорово,
весело, дружно!

Мы и не пытаемся связать нынешнее недомогание с прежними перегрузками,
переохлаждением, неправильным питанием.
- Возраст, - вздыхаем мы.

Но о картошке я так, как о неотъемлемой части нашего студенчества.

И вот мы на картошке! Оказалось, на несколько дней нас прислали,
расквартировали, чтобы не тратиться на перевозку и
максимально использовать время на уборке урожая.

Нескольких девчонок, в числе которых была и я, поместили у очень
приятной одинокой женщины. Она была в серьёзном возрасте, но очень
общительная, легко включалась с нами в разговор и нам это не было
странным... даже интересно было.

Например, у неё полы были выкрашены в ярко-зелёный цвет! Это в те времена,
когда цвет варьировался от тёмно-коричневого до жёлтого.

Она объяснила, что ей кажется, что она ходит по лугу. Вечером впечатление усиливается из-за лампочки в абажуре под потолком!

Ну, разве не прелесть эта бабулечка?!

Не могу точно припомнить - как, с чего начался наш разговор.
Да это и невозможно: обрывочные фразы, перемежающиеся взрывами хохота...

И вот наша приятная хозяйка рассказывает.

- В моей молодости, в нашем селе...

- В этом селе, - перебиваю я.

- Нет, не в этом, я не местная - замуж сюда вышла, -
очень добро, с тихой улыбкой отвечает мне наша прияточка.

- Так вот, была в нашем селе одна девушка. Нельзя сказать, что
красавица писаная, но приглядная и умильная.
И не скажешь, что необыкновенная, но необычная!

Кто у нас в селе в те времена - тяжкие, скудные материально, часто
полуголодные, - цветы ставил в избе?

А у неё на подоконниках молочные горшки с полевыми цветами!
Себя цветами украшает... голову моет - травки душистые добавляет: чебрец,
мяту... Пахнет от неё - как весной на лугу, свежестью и красотой.

Много ребят около неё увивалось, только она им и надежды не давала,
не то что не заманивала. И грубой с ними не была, вроде, благодарила их,
за то, что они внимание и честь ей оказывали.

Но не век же тому продолжаться. Понравился и ей парень. И ей под стать -
ребята на гармошке играют, на балалайках, а он гитару привёз,
ходил к регенту в храм учиться играть. Слушали мы его с замиранием -
песни какие-то необычные, по-особому красивые, задушевные.

- Романсы, наверное, - предположила одна из нас.

- Точно! Так он и говорил: "А вот послушайте этот романс".
И духовные песни пел... все слушали, не до шуток и плясок было.
А мы, девчонки, слезами обливались...

А то вдруг жалостливую запоёт.
Да вот, послушайте:

"Ветер осенний тихо листья колышет.
В домике том, что стоит у ручья,
Маленький мальчик, судьбою обижен,
Тянется к маме, а мама молчит.

Мама, ты спишь, а тебя одевают
В черный, совсем незнакомый, наряд.
Люди чужие молитву читают,
Свечи восковые тускло горят.

Папа, скажи, что же мама не дышит,
Глазки закрыты, душой холодна,
Сколько ни плачу, но мама не слышит,
Может, она разлюбила меня?

Вырасту я и женюсь на девчонке,
Буду ее я так сильно любить.
Знал бы отец и любимая дочка,
Трудно на свете без матери жить"...

Девчонки переглядываются. Эти примитивные
картинки не могут их до слёз взволновать, но,
конечно, они притихли, пригорюнились...

И вот наша знакомая девушка - назовём её - Марфуша,
полюбила  этого парнишку.
И он её. Во-о-т она, необычность Марфуши:
тут бы ей попадаться всюду на глаза любимому, встречи с ним искать,
а она перестала даже вечерами на улицу выходить.
 Алёшка (парня так звали) все глаза проглядит,
поджидая свою кралечку - нет её! И тогда он играет
нам самые печальные свои песни.

И вот что он надумал: послал сватов и... всё. Никаких разговоров!..

Сыграли свадьбу. Молодых в отдельную комнату определили,
наедине оставили.

Полчаса не прошло - молодой с криком: "Спасите-помогите" -
выскочил из комнаты. Оказывается, только бы близости начаться,
её обморок накрыл. Лежит, как мёртвая, даже холодеть начала.

Ну, как ей помочь? Побрызгали ей водой в лицо и всё.
Утром она встала, как ни в чём не бывало. Работала по дому,
на огороде, в поле - не жаловалась. Весь день прошёл благополучно.
Надвигается вечер. Молодайка весёлая, глянет на своего молодого
мужа - светится!

Ночь. Лежат. Алёшка сначала руку к ней протянул, потом поцеловать
пытается - её дрожь колотить начинает. Испугался он, за плечи обнял:

- Марфуша, любонька моя, что с тобой?

А она уже не слышит ничего, без сознания листиком оторванным
от ветки лежит.

Так и пошло: день работает Марфуша, ласкова со всеми, на Алёшеньку
издали смотрит любящими глазами, а как ночь, считай, мёртвая лежит.

Помучились-помучились так-то, и пришлось девушке к родителям возвращаться.
Ни девка-ни баба. Марфуша плачет, слезами умывается.
Алёшка также горюет. А люди не могут понять, в чём дело,
что их развело, ведь видно всем - любовь огромная у обоих!

А "падучая" у Марфуши дома сразу прошла, как её и не было сроду.

Прошло лет сколько-то. Дело молодое: она замуж вышла,  в другое село,
он женился, в своём жить остался.

Живут каждый по себе, деток нажили. Да уж и почти вырастили.

Однажды вышла Марфуша в малинник, расположившийся одной стороной
вдоль дороги и отделённый от неё низкой загородкой,
пришла пора ягоды собирать: ох и хороши уродились они
в этом году - крупные, сочные, душистые,
сладкие, как мёд!

- Марфуша! Здравствуй, родная! -
вздрогнула женщина, ягоды с ладошки на
землю кровавыми капельками закапали... Только у её Алёшеньки голос такой -
милый, в сердце льётся и... сильнейшим разрядом любви разрывает его!

- Как поживаешь, милая? - спросил остановившийся около неё навек любимый
Алёша.

Алёша протянул руку, хотя бы к руке своей любимой прикоснуться.
Рванулась она к нему, схватилась за руку, как за соломинку и... и...
оседать стала, сначала медленно, а потом упала, как колосок
подкошенный.

Позвал Алёша соседку к Марфуше, а сам закрыл лицо руками и прочь пошёл...

*

Утром к нашей хозяйке пришла женщина. Что ей надо было,
мы не интересовались.

Собираясь на поле, так, мельком глянули, но...
задержали на ней свои взгляды.
Очень красивая, лет сорока. Но какие-то блестящие глаза, точно,
изнутри подсвечиваются. Говорит медленно, а даже и обычные
слова на выходе приобретают какую-то особенную чувственность,
значимость.

Наша хозяйка внимательно выслушала, отвела соседку в кухонный
закуток, и там они о чём-то пошептались. Странная, неимоверно
притягивающая к себе внимание женщина, тут же ушла.

Вечером наша хозяйка спросила у нас, помним ли мы соседку,
ту, что утром к ней заходила?

- Ещё бы не помнить. Такую не забудешь!

- Это точно, что не забудешь! Такая хорошая, добрая, понимающая!
Двоих деток одна на ноги поднимает...

"Муж погиб", - первая мысль возникла у нас.

- И вы подумали, что с мужем беда? - вдруг спрашивает наша
тётя Сима.

- А беда с ними обоими! Живут врозь. По одиночке. Любовь у них -
только Бог такую посылает. А сойдутся - ссоры! Спроси из-за чего -
и сами не скажут толком. Проживут несколько дней - зимой соловьи им поют,
ночью Солнце землю освещает. Про такую любовь песни складывают!
И... разбегаются...
Она от горя в тень превращается. И такая будет пока он к ней
снова не придёт.

Жалко, что вы его не видели - такой же ходит...

Люди говорят, что это им наказание такое за их любовь безмерную.
А я думаю - испытание. Сумеют себя переломить друг друга ради,
значит, достойны такой любви. А пока, выходит, недостойны...