Сердце

     Петькина семья переехала в этот дом пять лет назад. До этого они жили в огромном многоквартирнике в спальном районе. Теперь же поселились в двухэтажной кирпичной постройке  фактически вековой давности. Дом уютно расположился в зеленом оазисе, в двадцати минутах ходьбы от центра города. При этом они почти не ощущали липкой суеты и бесконечного шума,  так свойственных городскому центру. Их домишко спрятался в закутке, скрытый ото всего новым жилым массивом, отделенным от них в свою очередь обширной территорией детского сада и сквером.
     Петька поначалу скучал по своей прошлой жизни. Там у него было много друзей. А также недругов. Куда же без них. Недруги ведь тоже необходимы человеку. Для того, чтобы научиться отстаивать свои убеждения и взгляды. Для того, чтобы понять, чего ты стоишь в этой жизни. Нередко Петьке доводилось драться. Он не был любителем кулачных боев. Но ведь далеко не все люди способны понять словесные доводы. Те, кто не способны начинают прислушиваться к словам только после того, как ощутили кулак оппонента на своей скуле или в солнечном сплетении.
     И далеко не всегда Петька выходил из драки победителем. Но от своих убеждений при этом не отказывался. К примеру, он был убежден, что проживающий на первом этаже их огромного дома ворчливый дед Макар не заслуживает того, чтобы ему кидали комья земли на балкон. Или того, чтобы ему регулярно звонили в дверь и убегали. Или того, чтобы ему засовывали разную дрянь в почтовый ящик. Да, этот дед бесконечно ворчал, от него, как правило, неприятно пахло, и одевался он постоянно в какое-то нестиранное и мятое тряпье.
     Но однажды в мае, когда вся страна отмечала юбилей Победы в великой войне, дед Макар предстал Петьке в совершенно новом свете. Это было утром. Несмотря на выходной день и законную возможность спать хоть до обеда, Петька поднялся рано, ощущая в груди непонятный трепет и волнение. Он позавтракал, оделся и вышел во двор. Друзей не было видно. Видимо они все еще спали. Петька послонялся по огромному двору, немного погонял кем-то брошенный футбольный мяч и уже было направился к своему подъезду, как вдруг увидел появившегося из-за угла ветерана. Присмотревшись, он узнал деда Макара. Тот был одет в военную форму. Вся грудь его была увешана медалями и орденами. Он был непривычно подтянут и гладко выбрит. Даже на расстоянии ощущался запах приятного одеколона, исходивший от него. Дед Макар явно возвращался с парада или со встречи с ветеранами, потому что в одной руке он нес букет гвоздик, а в другой туго набитый пакет, видимо с какими-то подарками. Петька смотрел на своего ворчливого соседа и не мог скрыть искреннего удивления.
   - Здрассь, деда, - только и выдавил он.
   Дед внимательно посмотрел на него. Но в его взгляде не было привычной суровости и раздражения. Он смотрел доброжелательно и с некоторой хитрецой.
   - Здравствуй, внучок, - проскрипел дед Макар. – А ты почему не в школе?
   - Так выходной же, - промямлил Петька, удивленный неожиданно завязавшимся разговором.
   - А… - улыбнулся дед, - точно. Великий день! – с чувством добавил он и, продолжая улыбаться посмотрел вверх, в чистое небо, по которому не спеша плыли белые облака.
   - Деда, а вы кем служили? – неожиданно для самого себя спросил Петька.
    Ветеран снова внимательно на него посмотрел, и мальчик уже начал жалеть о своем вопросе, когда дед дружелюбно ответил:
   - А ты заходи ко мне на чай, внучок. Я тебе все расскажу и даже покажу свой фронтовой альбом, если интересно.
   - Конечно, интересно.
   - Ну, и заходи сегодня ближе к вечеру. Мне вот сластей надарили, - потряс он пакетом. – Я их особо не ем, а тебя угощу.
   - Ладно, - согласился Петька и побежал к себе домой.
   После обеда он пришел в гости к деду Макару. Они пили чай и разговаривали. Петька узнал, что деда зовут Макар Степанович, что он был женат, но уже давно разведен. Узнал, что у ветерана есть дочь и двое внуков, с которыми он давно не общался.
   - А почему не общаетесь с ними, Макар Степанович? – спросил Петька, поедая третий по счету эклер и запивая его чаем.
   - Не знаю, внучок, - с тяжелым вздохом ответил дед. – Сложная штука – взрослая человеческая жизнь. Когда я был ребенком, таким как ты сейчас, мне фактически все в мире представлялось ясным и понятным. Вот мама, вот папа. Дедушки и бабушки. Я их люблю. Они любят меня. И весь мир прост и прекрасен. А чем старше я становился, тем сложнее и непонятнее для меня становился мир.
   - А почему? – спросил Петька.
   - Ну, как почему… - отпив чай, отозвался Макар Степанович. – С возрастом я обнаружил, что оказывается вокруг меня полно людей, которым я почему-то не нравлюсь, что они не любят меня. А те, которые говорят, что любят, в большинстве своем притворяются, либо просто не знают, что такое любовь на самом деле.
   - И даже мама с папой? И дедушки с бабушками? – с ужасом в голосе спросил Петька.
   - Нет… - замялся Макар Степанович. – Они как раз нет. Они любили меня искренне.
   - А что такое любовь на самом деле? – не унимался Петька.
   - Любовь… - задумчиво отозвался ветеран. Потом, словно опомнившись, улыбнулся и быстро заговорил – Давай об этом позже побеседуем, внучок, ладно? Давай лучше я тебе о своей службе расскажу и о нашей победе.
     После этого он принес фронтовой фотоальбом, начал показывать его Петьке и рассказывать о том, как служил, воевал, был ранен, лечился в госпитале, там влюбился в медсестру, вылечился, вернулся на фронт и в итоге дошел до Берлина. А после войны женился на той медсестре. У них родилась дочь. Он и жена работали. Дочь училась. Вроде бы неплохо жили. Не хуже других во всяком случае. А потом взяли и развелись. Дочь осталась жить с матерью. А он живет с тех пор один. Дочь выросла, вышла замуж, родила ему внуков. Но уже долгое время он с ними даже не созванивается.
   - Но почему, Макар Степанович? – снова спросил Петька.
   - Дочь говорила, что я чрезмерно сварливым стал, - нехотя ответил дед. – Может она и права.
   - Может быть… - со вздохом согласился Петька.
   - А?
   Петька быстро сжевал шоколадную конфету, хлебнул чая, собрался с духом и выложил:
   - Вы знаете, как вас называют во дворе?
   - Как?
   - Ворчливым старым вонючкой.
   - Вот как! – удивленно поднял брови Макар Степанович и засмеялся. – Никогда бы не подумал. Неужели?
   - Не обижайтесь, но это так.
   - Да, чего уж тут обижаться, - помотав головой и крякнув, отозвался ветеран, - видимо я сам создал причины для такого прозвища.
     Петька еще долго говорил с Макаром Степановичем, а потом поблагодарил за угощение, поздравил деда с праздником и собрался идти домой.
   - Ты заходи в гости, внучок, - говорил ему ветеран в дверях. – Мне одиноко живется, сам понимаешь. Трудно признаваться, но наверно во многом я сам виноват. Но вот тебе признался.
   - Я думаю, Макар Степанович, что вам нужно созвониться с дочерью и с внуками, - сказал Петька, зашнуровывая кроссовки. – Я уверен, что они любят вас.
   -  Откуда тебе знать, внучок? Ты же пока не знаешь, что такое любовь.
   - Ну, вы же сами сказали, что в моем возрасте все проще. Вот мама, вот папа. А вот бабушки и дедушки. Я знаю, что люблю их. А они любят меня. Я уверен в этом. Хотя они могут иногда наказать меня за проделки и даже ругают при этом.
  - Ты умный мальчик, - сказал Макар Степанович, открывая Петьке дверь. – Я подумаю над твоими словами.
    Они распрощались, и Петька отправился через двор к своему подъезду. Он шел и думал о том, как же может быть обманчива внешность и поведение человека. О том, что никогда не стоит спешить с выводами, особенно по поводу взрослых людей. Взрослые, как уже понимал Петька из разговора с Макаром Степановичем и более ранних разговоров с родителями, обременены кучей странных условностей и неразрешенными вопросами, которые не дают им покоя и, в конечном счете, мешают нормально жить. Петька шел и думал про себя, что уж он-то никогда таким не станет, что навсегда сумеет сохранить в себе легкость и простоту восприятия мира.
    На следующий день Петька стал свидетелем того, как Васька из двести первой квартиры кидает на балкон ветерана комья земли. Петька не уважал Ваську. Тот был толстым, наглым и вредным. И дружки у него были под стать. Он кидал землю, хохотал и что-то говорил своим дружкам, которые в это время писали на стену дома прямо под окнами квартиры Макара Степановича.
    Петька почувствовал, как у него внутри все закипает. Он решительно подошел к Ваське и его компании. Схватив Ваську за руку, он закричал:
   - Прекрати немедленно!
   Васька сначала удивился, а потом весь ощетинился и заорал:
  - Это кто тут возникает?! Тебе-то что?! Крути педали, пока не дали!!!
   Васькины дружки, как шакалята окружили Петьку и только ждали повода на него напасть.
  - Васька, я сказал тебе, оставь в покое Макара Степановича! Этот человек заслуживает только уважение!
   Васька разразился неискренним громким смехом.
  - Какой я тебе Васька! Я Василий Сергеевич, понял?! Я хозяин этого двора! И буду делать все, что захочу!!! И этого вонючего деда буду доставать столько, сколько захочу!!! И последний раз говорю тебе, вали отсюда, петушила!!!
    Петька не выдержал и изо всех сил ударил Ваську кулаком прямо в его ухмыляющуюся физиономию. Тот не ожидал подобного выпада и с размаху упал на землю. После этого вскочил и, утирая кровь, хлынувшую из носа, визгливо завопил:
   - Бей его, ребзя!!!
   Дальнейшее Петька мог вспомнить с трудом. Какая-то невообразимая каша. Вопли, мат, удары. Он бил и его били. Прибежал кто-то из друзей, кажется Дениска и Паша. Они тоже ввязались в драку. Потом он упал. Какая-то женщина пронзительно закричала.
    И вот он уже сидит дома на табуретке, а мама обрабатывает перекисью его многочисленные ссадины на лице, груди и руках. Приезжала скорая помощь. Врач осмотрел его и сказал, что сотрясения мозга нет.
    - Ну, в кого ты такой драчун, - причитала мама. – Зачем ты с ними подрался?
    - За дело, - разлепив от спекшейся крови губы, промычал он в ответ.
    - За какое дело?
    - Важное и правильное.
    Мама только вздохнула. Вечером пришел отец и тоже начал его спрашивать, зачем и почему.
    - Он назвал меня петушилой, пап, - сказал Петька.
    - Это серьезный повод для драки, - подумав, ответил отец.
    - И зачем вы только назвали меня таким именем!!! – неожиданно для себя разревелся Петька и уткнулся лицом в подушку.
    Отец помолчал, затем подошел, сел рядом с сыном, потрепал его волосы.
    - Имя у тебя отличное, сынок. Пётр – гордое, красивое имя.
    - Ага… - всхлипывал Петька в ответ. – Только всякие идиоты называют меня петухом, петушилой и петушком!
    - Сынок, - со вздохом начал отец. – К сожалению, в мире есть не только любящие и понимающие тебя люди. Много и тех, кому ты будешь не нравиться, причем зачастую без видимых причин. Они будут стремиться оскорбить тебя, унизить, так или иначе мешать тебе нормально жить.
    - Пап, извини, что перебиваю, - Петька повернул к отцу заплаканное лицо, - но вчера похожие слова мне сказал Макар Степанович из третьего подъезда, ветеран войны.
    - Значит, Макар Степанович – мудрый человек, - улыбнулся отец. – И запомни раз и навсегда, Пётр, что у тебя прекрасное имя. Не забывай, что такое же имя носил один из лучших русских царей.
   - Да, я помню, - шмыгнув носом, сказал Петька. – Бабушка говорит, что он вообще был лучший.
   - Бабушке, конечно, видней, - рассмеялся отец. – Ну, что, борец за правду, пойдем ужинать?
   - Пойдем.
   А за ужином отец сообщил, что ему предложили новую работу в центре города и что им скоро предстоит переехать.
   - Уверен, сынок, что в центре города живут немного другие люди и уж точно тебе не придется больше жалеть о своем имени, - улыбнувшись, сказал отец, обращаясь к Петьке. А потом добавил тихим голосом, как бы про себя:
    - Не то, что в этом гетто.
    Петька хотел было расспросить отца о том, что такое гетто, но его мысли обратились к перспективе переезда. Ему вдруг стало нестерпимо грустно от мысли о предстоящем расставании с друзьями – рыжеволосым любителем футбола Денисом, долговязым шутником Пашей, каратистом Витьком, знатоком приключенческих фильмов Ильей и Максом из пятьсот девятой квартиры, у которого родители часто ездили в командировки и потому они все вместе могли у него собираться, безнаказанно поедать конфеты и варенье, тщательно спрятанные, как наивно полагали Максовы родители, а также играть в карты и другие игры.  А также с Макаром Степановичем. Петька вдруг осознал, что с полным правом может назвать человека во много раз старше и мудрее себя, к тому же героя войны своим другом. Его грусть уступила место радостной гордости за себя, и он даже повеселел. Что тут скажешь – у детей все и правда, намного проще, чем у взрослых. 
    В их новом доме не оказалось жильцов Петькиного возраста. Здесь в основном жили пожилые, но весьма интеллигентные люди, у которых либо не было детей, либо они уже выросли и жили где-то своей жизнью лишь изредка навещая родителей. Поэтому Петька было совсем загрустил, пока не начал вместе с мамой разбирать большой шкаф в одной из комнат их новой квартиры, оставшийся от предыдущих хозяев. Шкаф был очень старым и неподъемным. Видимо поэтому предыдущие жильцы не стали его забирать, набив в него ненужные им вещи. Петькина мама решила перебрать этот хлам. Вполне возможно что-то из этого можно было оставить для последующего использования в хозяйстве, а остальное выкинуть. А главное она хотела определиться со шкафом – оставлять его или опять же решить вопрос с отправлением на свалку. В один из выходных дней, когда папа уехал в командировку, они с Петькой решили перебрать раритетный шкаф.
     Чего тут только не было! Старая, во многих местах побитая молью шуба, несколько разноцветных кофт, преимущественно выцветшие, дырявые и без пуговиц рубашки и футболки, потемневшие от времени ножи и вилки, керосиновая лампа с треснувшей колбой, мятая шляпа-цилиндр, старые лыжи и коньки, погнутые санки и несколько удочек. И вдруг среди всех этих разнообразных вещей Петьке на глаза попалась большая мягкая игрушка. Когда он ее достал и рассмотрел, то никак не мог понять кто перед ним. Медведь? А может лев? Нет, вроде бы не лев. И не тигр. И уж точно не собака. Так кто же это? Игрушечный зверек напоминал сразу много кого, но при этом не был похож ни на кого конкретно. Две руки, две ноги. Или лапы. Даже небольшой хвостик с кисточкой на конце имеется. Еще у зверька были выразительные глаза, взгляд которых отличался неожиданной для игрушки глубиной, достаточно внушительные уши и рыжая копна искусственных волос на голове. Но главной отличительной особенностью зверька было наличие выпуклого сердца. Оно располагалось там, где по идее ему и положено быть. Почему изготовители посчитали необходимым не просто нарисовать сердце, а еще и выделить его на поверхности игрушки, оставалось только гадать. Бирка производителя оказалась то ли оторванной, то ли отрезанной. От нее остался лишь маленький клочок белой ткани на нижней ноге зверька.
    - Мама, как ты думаешь, кто это? – спросил Петька, показывая маме свою находку.
   Мама отложила в сторону какие-то перебираемые ею тряпки из шкафа, откинула со лба непослушную прядь и, подойдя к сыну, посмотрела на загадочного найденыша.
    - Даже не знаю, Петя, - задумчиво протянула она. – Он похож на всех и при этом не похож ни на кого.
    - Да, мама, ты права, - согласился с нею Петька. И повторив вслух ее последнюю фразу, воскликнул:
    - Мама! Как ты это точно подметила!
    - Он тебе нравится?
    Петька еще раз осмотрел свою находку со всех сторон, а затем резюмировал:
    - Да, он мне нравится. И я думаю, что большое сердце у него неспроста. Наверняка он добрый. Как ты думаешь?
    - Думаю, добрый, - согласилась мама. Потом она приобняла сына за плечи, поцеловала его в макушку и сказала:
     - Так, мой дорогой философ! Ты будешь мне помогать дальше разбирать вещи? А то нам всех выходных для этого дела не хватит. Положи своего нового друга куда-нибудь, и пойдем дальше работать.
     Петька отнес зверька на свой диван и удобно усадил его к стене, на которой висел разноцветный ковер. Когда он снова подошел к маме и продолжил разбирать с ней вещи, она спросила:
      - А как ты его назовешь?
      - Кого? – не понял сначала Петька.
      - Своего нового друга с большим сердцем. Ведь у каждого должно быть имя. Даже у игрушки.
    Петька задумался. Действительно, как? Поразмыслив, он пришел к выводу, что имя должно было быть не банальным и при этом простым.
      - Даже не знаю, - протяжно ответил он маме.
      - А ты подумай.
      - Может, ты придумаешь, мам?
      - Нет, сынок, - ответила мама, аккуратно складывая рубашку. – Нашел его ты. Значит, имя ему тоже придется придумывать тебе самому.
      Петька снова задумался. Мельком бросив взгляд в сторону своего дивана, он заметил, как веселый солнечный зайчик бегает по его новому игрушечному другу. От нижних лап, через грудь и на голову. А потом Петька посмотрел на его мордочку. Зверек словно бы улыбнулся в ответ. И тут мальчика осенило. Он недавно по совету папы начал вплотную изучать английский язык и уже хорошо знал некоторые слова и выражения.
     - Смайл! Я назову его Смайл! – радостно воскликнул Петька.
     - Смайл? – переспросила мама. И тоже ненадолго задумалась. А потом улыбнулась и сказала:
     - А почему бы и нет! Действительно, хорошее имя для плюшевого друга. И главное, что очень ему подходит.
     Так Смайл поселился в комнате у Петьки.
    Со временем плюшевый найденыш стал для мальчика не просто прикольной игрушкой, а самым настоящим товарищем. Петька делился со Смайлом всеми своими сокровенными мыслями и переживаниями. Он также брал его с собой на прогулки. Зимой сажал Смайла в рюкзак и носил его повсюду за спиной. Весной Петька устраивал зверька в специальную корзину, притороченную к велосипедному рулю и носился с веселым криком по улицам и дворам, с визгом и тучей брызг пересекая глубокие лужи. Летом, отправляясь в пионерский лагерь, к бабушке в деревню или с родителями на море, Петька обязательно брал Смайла с собой. Он даже нырял со зверьком в воды озер, речек и морские волны, предварительно привязав его к себе. Петьке очень хотелось, чтобы Смайл разделял с ним все его радости. Однажды, когда он купался в море, веревка, которой Смайл был привязан к Петьке развязалась, и зверька унесло волной. Петька не находил себе места из-за переживаний. Он нырял в прохладные волны в поисках уплывшего Смайла до той поры, пока совсем не продрог. Родители никак не могли его успокоить. Мальчик и раньше осознавал, что зверек стал для него самым лучшим и самым верным другом, но в полной мере осознал это, когда казалось, что безвозвратно потерял его. В ту ночь он смог уснуть, лишь выпив фактически целый флакончик валерьянки.
    На следующее утро Петька чуть свет поплелся на пляж, слабо надеясь, что волны могли вынести Смайла на берег. Он долго бродил вдоль линии прибоя, пока в доброй сотне метров от места их вчерашнего купания не увидел какой-то предмет, запутавшийся в большом комке морских водорослей. Петька бросился к этому месту и начал распутывать водоросли. Когда на свет показалась знакомая мордочка, он уже не помнил себя от радости. Он целовал и подбрасывал зверька в воздух, крича что-то восторженное. Прибежавшие на его крик родители, радовались вместе с сыном. Через несколько дней мама по просьбе Петьки сшила для Смайла костюмчик моряка. По мнению мальчика, его друг, пережив морское приключение и вернувшись на берег, мог по праву считаться настоящим моряком.
    Денис, Пашка, Витек, Илья и Макс, его старые товарищи, неоднократно приезжали к нему в гости, и они неплохо проводили время, вспоминали многочисленные истории из своего совместного детства и много смеялись. Но с течением времени жизнь отдаляла их друг от друга все дальше. Детские истории начинали постепенно блекнуть в свете подступающих все ближе к ним разнообразных взрослых забот. Денис по настоянию отца поступил в Суворовское училище и практически не появлялся дома. Пашка все больше времени проводил на ферме у своего дяди, который занимался коневодством. Витек пропадал на бесконечных сборах и тренировках, готовясь стать в будущем профессиональным каратистом. Илья вместе со своим старшим братом открыл один из первых в их городе видеосалонов и был занят постоянным поиском кассет с новыми фильмами. А Макс вместе с родителями в скором времени переехал жить в Израиль.
    И только Смайл оставался верен Петьке, всегда готовый выслушать и молчаливо поддержать в любых начинаниях. Петькины родители ни на чем не настаивали и не заставляли его выбирать какой-либо путь, предоставив сыну возможность определяться самому. Петька становился старше, но пока четко не представлял себе, чем хотел бы заниматься в будущем. Да и кто из нас определенно может знать о своих истинных способностях и предназначении? Жизнь многократно доказывала, что зачастую люди узнают об этом совершенно неожиданно для себя, а еще чаще выясняют лишь опытным путем. Набив не одну сотню моральных синяков и шишек, они, наконец, познают, чего же хочет от них Небо. Петька продолжал изучать иностранный язык и ему это пока не надоело. В итоге он решил пойти после школы учиться на переводчика.
    Шло время. Петька влюбился. Впервые столь сильно и страстно. До этого ему тоже нравились девушки. Учась в школе, он встречался с несколькими. Но ничего подобного ни с одной из них не испытывал. Это случилось на первом курсе института. Он приходил после занятий домой и подолгу рассказывал Смайлу о предмете своих грез. Девушка Таня училась с ним на одном потоке. В огромном лекционном зале она обычно сидела за соседней партой. У нее было нежное открытое лицо, серые смеющиеся глаза и вьющиеся русые волосы. Фигура у девушки не отличалась какими-то запредельными достоинствами, но вполне соответствовала общепринятым понятиям о женской красоте. А Танина улыбка поразила Петьку более всего.
    Долгое время Петька не мог решиться подойти к Тане и познакомиться. Так часто бывает. Если девушка нравится тебе ПО-НАСТОЯЩЕМУ, ты в ее обществе буквально теряешь дар речи. Ноги подкашиваются, язык начинает заплетаться, руки трясутся. Глупейшее состояние, влекущее за собой весьма дурацкие ситуации. К примеру, однажды по дороге в институт, пытаясь спасти Таню от неожиданно хлынувшего дождя, Петька весьма ощутимо толкнул ее плечом, а потом еще никак не мог справиться с кнопкой автоматического зонта.  В итоге они оба промокли до нитки, а Петька ощущал себя полным идиотом. Но именно такое глупое состояние и свидетельствует о том, что ты, брат, скорее всего, действительно влюблен.
    Петька пришел в тот день домой в расстроенных чувствах. Отказался от ужина и хмуро побрел в свою комнату. Там, не включая свет, тяжело опустился на диван, посадил себе на колени верного Смайла и начал ему изливать душу.
    - Ты понимаешь, Смайлик, - сбивчиво лепетал юноша, - она мне так нравится, так нравится… Я ведь всего лишь хотел защитить от дождя, чтобы она не промокла, не простыла…. А в итоге… как медведь…налетел на нее, чуть не сбил с ног…блин…Потом никак не мог открыть этот зонт, чтоб его… Руки дрожат, да еще мокрые от дождя…Ой…как идиот…понимаешь, как идиот! Да почему как! Настоящий идиот!!!
     Смайл молча взирал на Петьку, и казалось, что все понимал. Его огромное сердце начало учащенно биться. Во всяком случае, так показалось Петьке, сидевшему в полутьме с мокрыми от слез глазами.
     Но любовь, особенно если она взаимна, всегда найдет выход. Судя по всему, Петька тоже нравился Тане. Однажды она сама подошла к нему и заговорила. А он ведь только этого и ждал. Они говорили перед началом лекций, говорили после них по дороге к метро. И продолжили говорить у Петьки дома, куда он ее пригласил неожиданно для самого себя. Петькина мама, словно знавшая о приходе неожиданной гостьи, приготовила чрезвычайно вкусный ужин. Отец принес с работы бутылку коллекционного вина. Вечер в семейном кругу явно удался.
   - А это кто у нас такой? – спросила Таня, беря в руки Смайла, когда они с Петькой пришли после ужина к нему в комнату.
   - Его зовут Смайл, - томно произнес Петька, сидящий рядом с Таней на диване и вдыхающий полной грудью аромат ее чудесных волос. Аромат сводил его с ума. Он все еще никак не мог поверить в то, что та самая девушка, которая уже как полгода лишила его сна, находится сейчас в его комнате.
   - А он симпатичный, - сказала Таня ровным голосом, словно бы не замечая Петькиного состояния. – И что же это у нас за зверь такой? Не лев, не медведь, не слон, не бегемот…Может тигр?
   - Да какая разница, - прошептал Петька. Он больше не смог сдерживать своих чувств. Обняв Таню за плечи, он привлек ее к себе, покрывая страстными поцелуями волосы, шею, щеки и губы.
   Проводив Таню, он поздним вечером возвращался домой. Теплый ветер обдувал его раскрасневшееся лицо. Петька шел и улыбался. Внутри него все пело. Он с нетерпением вошел в свою комнату, включил настольную лампу и, взяв в руки листок бумаги, написал первые в своей жизни стихи. Разумеется, они были о любви. Написав их, Петька немедленно зачитал свое сочинение Смайлу. Тот молчаливо одобрил Петькин дебют.
    Шло время. Петька встречался с Таней. Их отношения становились все более теплыми и нежными. Петьку сначала немного смущал факт того, что родители подруги по своему статусу несколько выше его родителей. Танина мама была руководителем в крупной государственной организации, а отец являлся директором известного банка. Неоднократно он слышал от них легкие намеки на то, что не является подходящей парой для их единственной дочери.  Разумеется, подобные рассуждения расстраивали юношу. Он обсудил свои сомнения с Таней. Та лишь рассмеялась.
   - Петя, не расстраивайся и даже не думай ни о чем таком. В конце концов, с кем жить и кого любить выбирать мне, а не моим родителям.
   - К тому же, - добавила Таня после паузы, - я не встретила среди так называемых подходящих с их точки зрения партий, ни одного нормального человека. Все они какие-то странные, замороченные и проблемные. Даже вспоминать о них противно.
     Как любому нормальному мужчине, Петьке было неприятно слушать о бывших партиях своей девушки, пусть даже в отрицательном с ее стороны контексте. Но он не смог удержаться от вопроса:
   - Неужели ты никого из них не любила?
    Задавая подобный вопрос, он надеялся услышать в ответ «Конечно, нет» или «Ну, что ты! Я люблю только тебя», но Таня ответила иначе:
   - Любила… Но он выбрал свободную жизнь. И уехал за границу.
   - И как же его звали? – спросил Петька дрожащим от неприятного волнения голосом, с трудом сглатывая при этом холодный склизкий комок.
   - Эдик… Эдуард, - задумчиво отозвалась Таня. А потом словно встрепенулась – Так! Петя, что это за вопросы! Я люблю тебя. И точка. Все у нас будет хорошо, правда?
    Таня обвила Петькину шею руками и прижалась щекой к его груди.
   - Правда, - отозвался Петька. Ее дыхание согрело его похолодевшее от ревности и сомнений сердце. Он был влюблен и потому не мог думать иначе.
    Учеба в институте незаметно подходила к своему завершению. Скоро выпускные экзамены. Петька чрезвычайно волновался и по привычке делился своими волнениями со Смайлом. Хотя по понятным причинам он уделял игрушечному другу все меньше времени.
     Однажды, когда сессия была в самом разгаре, Петька сообщил родителям, что собирается предложить Тане руку и сердце.
   - Сын, а ты полностью уверен, что хочешь именно этого? – спросил отец.
   - Да, папа, я люблю ее, - уверенно ответил Петька.
   - Сынок, это прекрасно, - мягко сказала мама, - но, мы с папой переживаем за тебя. Ты ведь только еще заканчиваешь учебу, а для семьи важен источник дохода. А пока ведь еще неизвестно, как у тебя и Тани сложится с работой.
   - Танины родители хотят нам помочь устроиться на работу в торговое представительство. Мы будем жить и работать в Швейцарии. Разве это не прекрасно?
   - Возможно, - ответила мама. – Но ты раньше никогда не высказывал желания жить за границей.
   Это было правдой. Петька никогда не задумывался о подобной перспективе. Английский язык начал изучать из интереса, а не с целью возможного отъезда. Не то чтобы его полностью устраивала жизнь в собственной стране. Просто на уровне подсознания он догадывался о том, что сложности есть везде. А здесь, несмотря ни на что жили его родные и близкие, его друзья и товарищи. Он здесь привык и чувствовал себя на своем месте.
  - Но я был бы не прочь пожить в Швейцарии, - сказал он, после долгого раздумья над мамиными словами.
  - Да уж, Швейцария – это не Монголия, - с улыбкой отозвался отец. – К тому же, говорят там очень красиво.
  - Но ведь вы с Таней такие разные, - тихо отметила мама.
  - Нет, мама. Мы две половинки, я уверен. Мне с ней так легко. Я словно бы говорю с самим собой и тут же получаю ответ.
  - Смотри, сынок. Решать, конечно, тебе.
   Петька и Таня поженились. На свадьбе гулял весь их курс. Петька чувствовал себя абсолютно счастливым. Через какое-то время они уехали жить и работать в Швейцарию. Поселились в чудесном городке, неподалеку от Женевы. Перед отъездом Петька всерьез задумывался о том, чтобы взять Смайла с собой. За все эти годы он настолько к нему привык и так сроднился со своим игрушечным товарищем, что уже не представлял жизни без него. Но Танина ирония по поводу того, что он уже не ребенок и пора отвыкать от детских игрушек, остановила его. Он горячо обнял Смайла и родителей, которых просил беречь его заветную игрушку и улетел навстречу новым перспективам.
   Жизнь в Швейцарии текла спокойно и уравновешенно. Работа оказалась для Петьки не слишком интересной. Но он не жаловался. Ведь Таня была рядом, и ей нравилось то, чем она занималась.  В свободное время Петька стал все больше писать стихов. Не только о любви, но и философские, о природе и о дружбе. Причем не только на русском, но и на английском языке. Некоторые из них он смог даже опубликовать в местном литературном журнале. Одно из стихотворений было посвящено другу Смайлу. В первые два года своего проживания за границей не было дня, чтобы Петька не вспоминал о нем или не спросил, как дела у Смайла, разговаривая с родителями по телефону. Ему очень не хватало своего игрушечного друга, который стал для него реальнее многих других, так называемых настоящих, реальных друзей. Несмотря на местную благость и красоту, Петька частенько испытывал щемящую тоску. Причем даже для самого себя он не смог бы внятно объяснить ее причину.
   Он прожил в Швейцарии уже три года, когда мама сообщила ему, что они с отцом переезжают из квартиры в свой загородный дом. Они начали строить его уже давно. И вот, наконец, дом был готов. Петька отлично помнил чудное место в лесочке неподалеку от живописного озера, которое удалось найти его родителям. Сначала они хотели построить летнюю дачу. Но затем, поразмыслив, пришли к выводу, что лучше строить капитальный дом, в котором можно будет жить круглогодично. Родители решили переехать не только из-за того, что так уж стремились на природу, но еще из-за того, что городские власти приняли решение о сносе их дома, а также близлежащих старинных построек в связи с большой реконструкцией района.
   - Мама, не забудьте забрать Смайла с собой, - напомнил Петька, разговаривая с матерью по телефону.
   - Кого забрать? – спросила мама. Ее вопрос озадачил и насторожил Петьку.
   - То есть как это кого? Моего друга Смайла.
   - А… Да-да, Петя, конечно заберем, - ответила мама и поспешила закончить разговор, сославшись на то, что пришел отец и его надо кормить обедом. Петька попросил передать ему привет и повесил трубку. Какое-то время он сидел в прострации, раздумывая над разговором с мамой. Неужели она действительно не поняла, кого именно он просил ее забрать в новый дом? Не может такого быть. Уж кому как не ей знать, что значит для Петьки его плюшевый друг Смайл, которого, кстати говоря, они вместе с ней нашли, и которому можно сказать вместе придумали имя. А может со Смайлом что-то случилось? Но что с ним могло приключиться, если он все время находится в квартире. Петька успокоил себя мыслью, что мама, скорее всего, просто не расслышала его вопрос. Международная телефонная линия, помехи, мало ли что.
    Однажды за ужином Таня сообщила Петьке, что беременна. Он подхватил ее на руки и со смехом закружил по квартире. Хотя в глубине души не мог для себя понять радостно ему на самом деле или нет. По непонятным причинам он ощущал странное беспокойство в последнее время. Вроде бы в их отношениях с Таней все было как обычно. Но что-то было не так. Возможно, причина была в ее частых задержках допоздна в последнее время. Она объясняла это большим количеством работы. Первый год после переезда они работали в одной организации. Вместе приходили на работу, вместе обедали, вместе уходили домой после работы. Потом Тане предложили руководящую должность в другой организации. Она согласилась. Теперь они с Петькой виделись только с утра, собираясь на работу и вечером после работы. К тому же все чаще получалось так, что вечером, точнее фактически ночью они почти не общались, так как Таня приходила уставшая и почти сразу отправлялась спать. Петька поначалу терпел, понимая, что деньги для семьи никогда не лишние. Особенно теперь, когда они ждали ребенка. Ребенка… Ребенка…
   - Я ухожу от тебя, Петя.
  Это ее заявление огорошило его ровно через три месяца после радостного ужина, на котором Таня сообщила о своей беременности. Петька не мог бы утверждать, что не ожидал чего-то подобного. Просто теперь его неясное беспокойство предыдущих недель получило материальное воплощение.
  - Как? Куда? – только и выдавил он.
  - Только не устраивай сцен! – строгим тоном отрезала Таня. Хотя он и не думал их устраивать. Текущая ситуация и так напоминала собой сцену из дешевой мелодрамы. Даже реплики у персонажей оказались схожи.
  - Я раньше не говорила тебе этого. Но полгода назад я встретила Эдуарда. Оказывается, он является одним из совладельцев компании, в которой я работаю.
   Петька хотел было спросить ее «какого еще Эдуарда», но вовремя вспомнил их давний разговор о Таниной несостоявшейся любви. Вот оно как.
  - Мы с ним пообедали вместе, потом поужинали. Много говорили и поняли, что до сих пор любим друг друга.
  - Но ведь мы…
  - Петя! Не начинай! Мы с тобой всегда были разными людьми, и ты это прекрасно знаешь.
  Тут Петьке вспомнился давний разговор с родителями дома за ужином. А ведь тогда ему казалось… Именно что казалось.
  - Я смотрю на жизнь более практично, чем ты. А у тебя одни стихи на уме, - продолжала рассуждать Таня. – Ну, опубликовали тебя в журнале, ну пригласили выступить в литературном клубе. И что дальше? Разве это работа для серьезного мужчины? А с карьерой у тебя за эти три года что? Ни-че-го! От клерка до начальника отдела только продвинулся. А Эдуард за те годы, что мы не виделись, стал совладельцем крупной компании, имеет шикарный дом на окраине столицы. Гараж личный из пяти дорогущих авто.
   - Не в журнале, а в журналах. И не только одно выступление, а несколько. Кроме того, готовится к изданию мой первый сборник стихов!
   - Ой…, - фыркнула Таня. – Великий швейцарский поэт Петя из Рашки! Смешно!
   - Но наш ребенок… - попытался вставить реплику Петька.
   - Ребенок… Ребенок мой, а не наш, - отрезала Таня. – И воспитывать его будет Эдуард. Я так решила. К тому же он уверен, что это его ребенок. Сейчас уже можно об этом сказать, но у нас с ним отношения начались несколько месяцев назад.
   - Я догадывался…
   - И отлично! Теперь ты знаешь все и окончательно. Я ухожу.
    И Таня ушла. Собрала два чемодана вещей и уехала. Петька не знал, куда себя деть. Литературная деятельность помогала ему отвлечься. Но книжка должна была выйти в свет только через месяц. После этого ожидалась целая серия публичных выступлений. Но это все только через четыре недели. А потому он решил поехать домой, к родителям и Смайлу. Игрушечный друг стал часто являться к нему во сне. Разумеется, он ничего не говорил, просто смотрел на Петьку своими большими, полными любви и доброты глазами. Создавалось впечатление, что его плюшевое сердце вот-вот выскочит из груди. Петька всей душой ощущал, что верный друг зовет его домой. Ему и самому давным-давно хотелось увидеть Смайла, обнять и поделиться самым сокровенным. Взяв на работе отпуск за свой счет, он сел в самолет и улетел туда, где не был очень давно.
    Родители встретили его в аэропорту. Он даже сам не до конца понимал, как на самом деле по ним соскучился. И с грустью, про себя, не смог не отметить седину в волосах отца, морщинки вокруг глаз матери. Зачастую мы начинаем адекватно оценивать свой собственный возраст, лишь заметив однажды, как состарились наши родители. Впрочем, что такое «возраст»? Лишь цифры в паспорте, седые волосы и морщины. В душе люди, как правило, остаются теми, кем были в юности, за редким исключением. Многие полагают, что раз ты достиг какого-то условно солидного возраста, то тебе уже не полагается, к примеру, посещать концерты и радостно, во всю глотку подпевать любимым песням. Или типа «несолидно» носиться по весенним лужам на велосипеде. Почему? Кто определяет кому и что можно в том или ином возрасте?! Если хочется петь – пой. Если хочешь кататься на велосипеде – катайся. Если влюбился – люби. Главное, чтобы хватило сил и здоровья на все. Остальное лишь пустые условности и завистливые слова тех, кто не может или не хочет сделать то, что еще можешь сделать ты.
     Сев в машину, они поехали в новый родительский дом. Дорога, особенно с учетом пробок предстояла неблизкая. Петька вновь ощущал себя ребенком, которого родители везут на дачу, где ждет рыбалка, парное молоко, одуряющий запах свежескошенного сена и беготня с другими ребятишками из поселка по полям, запыленным улицам, садам и огородам от слепней и мошек, а также друг за другом. Где все дали бесконечны, где небо невозможно обнять руками и где облака почти касаются земли.
    Они не могли наговориться. Слишком много новостей накопилось. Отец вышел на пенсию, но окончательно работу пока не оставил, приняв предложение начальства стать советником и передавать опыт более молодым специалистам. Новая должность позволяла ему появляться на работе всего несколько раз в неделю, да и то не на полный рабочий день, что отца вполне устраивало, поскольку, живя с недавних пор в деревне, он быстро пристрастился столярничать и вообще получал большое удовольствие от разнообразных занятий по хозяйству. Мама взахлеб рассказывала об их с отцом успехах в огородных вопросах, какие у них уродились огурцы, помидоры и кабачки. Петька слушал, улыбался, иногда задавал вопросы и рассказывал о своей работе и литературной деятельности. Родители сообщили ему, что чрезвычайно горды тем, что скоро у их сына выйдет настоящая книга. О своей семейной ситуации он старался даже не вспоминать, не то, что рассказывать. Отец и мать тоже старались не касаться данной темы, прекрасно понимая, насколько она неприятна сыну.
    - Мам, пап, а как там Смайл? Ему понравилось в новом доме? – весело спросил Петька.
   Родители переглянулись. Петьке показались, что в их взглядах проскользнула растерянность.
   - У Смайла все хорошо, сынок, - ответил отец, придавая своему лицу выражение веселости и беззаботности. – Ты лучше скажи, что будет изображено на обложке твоей книги.
  - Белая роза на темном фоне, а вокруг цветка туманное свечение, - ответил Петька, ощущая неясную пока тревогу. Он понял, со Смайлом что-то не так. Что именно, родители явно не хотели ему говорить. И он решил пока не развивать эту тему.
  - О! Роза – это чудесно, - подхватила разговор мама. – У нас на участке они теперь тоже есть. Пока не очень много. Но я собираюсь увеличить их количество.
  - Издатель полагает, что роза и вообще подобная концепция обложки как нельзя лучше отражает суть собранных в книге стихотворений. Лирика, преимущественно любовная и философская.
  - Да, Петька, поэзия действительно сродни аромату цветов, - одобрительно крякнул отец.
  - Сынок, почитай нам что-нибудь из своего, - попросила мама, выключая радио. – Ехать нам по времени еще прилично.
   Петька достал из сумки толстую рабочую тетрадь и начал декламировать. За чтениями дорога пролетела незаметно. К дому подъехали, когда уже начало вечереть. Дом Петьке понравился. Двухэтажный, кирпичный, с центральным отоплением, водой, газом и электричеством. Родители не зря вложили в него столько времени, сил и средств. Участок тоже превзошел все его ожидания. Обширный и ухоженный. Мать отправилась на кухню, хлопотать насчет торжественного ужина. А отец повел Петьку по участку, с гордостью показывая ему сарай, гараж, теплицу и огород. Кроме того, показал фундамент еще одного строения.
   - Что это будет? – спросил Петька.
   - Мы с мамой пока еще спорим по этому поводу. Я подумываю о том, чтобы завести скотину – корову, свиней, может быть кроликов. А мама хочет устроить там мастерскую, в которой она бы могла осуществить свою давнюю мечту – писать картины. Но я пытаюсь решить с ней этот вопрос альтернативным способом – сделать специальную пристройку к сараю.
   - Мама снова начала писать картины? – удивился Петька. – Она ведь забросила свое увлечение, еще, когда я был ребенком.
   - Да, она вновь начала их писать, когда мы переехали сюда жить. Здесь такие места, сынок! Такой красоты, что грешно было бы не попробовать их запечатлеть. Мама уже несколько раз ходила на этюды. Результаты этих походов украшают стены дома, ты их сегодня увидишь.
    Они вошли в дом. Из кухни доносились умопомрачительно вкусные ароматы. Отец провел Петьку по дому, показал комнаты, в том числе, которую предназначалась для него. Повсюду на стенах висели мамины картины. Некоторые из них Петька помнил с детства. Другие были совершенно новыми, написанными здесь. Лес и чудесное по своей живописности озеро. Поля и деревни. Восход Солнца над пашней. Дети, купающиеся в пруду. Портреты людей. Зимние пейзажи. Мама за относительно короткий промежуток времени успела написать довольно много. При этом Петька не мог не отметить глубину и насыщенность картин. У мамы был несомненный талант, масштаб которого он раньше просто не осознавал.
     Петька внимательно осмотрел вещи в своей комнате. И не увидел среди них верного Смайла. Где же он? Или с ним, правда, что-то случилось? Тревожные вопросы терзали Петьку все сильнее. Наконец сели за праздничный стол. Петька выждал какое-то время, пока вкусная еда и напитки не расслабят его и родителей достаточно для того, чтобы можно было вести задушевные беседы.
   - Мам, пап. Где Смайл? – спросил Петька после очередного тоста за долгожданную встречу.
   Мама отставила бокал с вином, отец со вздохом опустил рюмку на стол.
   - Петя, - сказала мама тихо, - мы не хотели тебя до поры расстраивать.
   - Да, мы ведь знаем, что он для тебя значит, - подхватил отец, - что всегда значил.
   - Так, где он?
   - Его нет, Петя, - со вздохом ответила мама.
   - Как это – нет?!
   - Ну, вот так, - ответил отец. – Мы собрали вещи в квартире и перевезли сюда. Когда разобрали и расставили все по своим местам, Смайла среди них не оказалось. Как так получилось – мы не знаем.
   - Вы после этого ездили на квартиру, искали его?
   - Разумеется, - ответил отец. – Его нигде не оказалось.
   - А тот старинный шкаф, в котором мы его с мамой когда-то нашли, вы его забрали?
   - Нет, Петя, - со вздохом ответила мать. – Он слишком громоздкий и тяжелый.
   - А в этом шкафу вы смотрели?
   - Конечно, смотрели. Его не было и там.
   Петька чувствовал себя разбитым и одиноким. Радость от встречи с родителями несколько померкла в его душе на фоне утраты лучшего, самого верного друга. Смайл покинул его. Но почему?! Потому что он уехал, не взяв его с собой, по сути, бросив его? Возможно. Да, такое представлялось сейчас наиболее вероятным. Но в то же время, как бы он не относился к Смайлу, тот все-таки по факту являлся мягкой игрушкой. Неужели он мог взять и сбежать, спрятаться, чтобы его не нашли родители и не смогли увезти в новый дом? Фантастика, да и только.
   - Он много раз приходил ко мне во сне и звал меня домой, а я все не ехал, - сокрушался Петька. – И вот он обиделся на меня и сбежал.
  - Кто являлся, кто сбежал? Смайл? – удивленно поднял брови отец.
  - Сынок, - мягко сказала мама. – Мы с папой понимаем и разделяем твои чувства. Нам прекрасно известно, как много значил для тебя Смайл. Но я хочу напомнить тебе, что он все-таки не живое существо, а игрушка. И сам бы он не мог никуда сбежать.
  - Мама! Вы не понимаете самого главного! Да, Смайл является игрушкой. Но при этом он реальнее, надежнее и живее многих людей, которых я знал! – Петька едва не плакал. Впервые в своей так называемой взрослой жизни.
  - Мы понимаем, - тихо отозвался отец.
  - Но если понимаете… Как вы можете объяснить факт его внезапного исчезновения?
  - Не знаю, - честно ответил отец. – Мы какие только версии с матерью за это время не рассматривали. От той, что его могли украсть грузчики, носившие коробки с вещами из квартиры до машины. И до той, что он мог каким-то образом выпасть из какой-нибудь коробки или ящика по дороге сюда.
   - А почему вы его не повезли отдельно, скажем с собой в машине?! – в негодовании крикнул Петька.
   - Сынок, - мягко сказала мама, кладя свою теплую ладонь на Петькину руку. – Мы так замотались тогда с отцом. Вся эта суета, сбор вещей, всякие договоренности, разговоры со множеством разных людей. Мы признаем, что допустили оплошность. Но не обижайся на нас за это. Мы не хотели, чтобы Смайл потерялся или с ним что-нибудь случилось.
  - Да, я понимаю, - со вздохом ответил Петька. – Но я должен попытаться его найти. И поэтому я завтра же поеду на нашу старую квартиру, попытаюсь Смайла поискать.
  - Петя, это конечно твое право, - отозвался отец. – Но в квартире пусто, искать там особо негде. К тому же наш старый дом должны были вот-вот снести. Не исключено, что уже это сделали.
  - Ну, вот заодно и выясню. Я должен попытаться его найти. 
    На следующий день Петька отправился на их старую квартиру. С этим двором, с этим старинным домом Петька связывал свои лучшие годы. Цветущий сад во дворе, ароматы которого сводили с ума летними ночами. Замечательно интеллигентные пожилые соседи, охотно делившиеся с ним воспоминаниям из своей жизни. Бесконечные кошки и собаки, которых он всегда подкармливал. Захламленный, но оттого еще более привлекательный чердак, на котором он провел немало часов, в поисках интересных, давно забытых вещей. Здесь прошла заключительная часть его детства, возможно, самая лучшая. Здесь прошла его юность. Здесь же он стал взрослым. Хотя сейчас для него это понятие ничего не значило.
    Он пришел сюда для того, чтобы найти игрушку, которая была для него лучшим другом. Что может быть более по-детски? Что может быть глупее? Разве так поступают взрослые люди? Взрослый человек не должен думать о ерунде. Он всегда должен думать о деле, быть взвешенным в словах и поступках. Он не должен хотеть петь, дурачиться, шутить, танцевать или слушать музыку, поскольку праздность – это удел слабовольных разгильдяев, а не солидных людей. Взрослый человек должен быть застегнут на все пуговицы, не должен смеяться и плакать, поскольку это показывает его слабость. А взрослый человек обязан быть сильным и уверенным в себе. Так нас учат с детства. Нам все это вбивают в неокрепшие детские головы в детском саду и школе. И многие люди принимают все это за истину. Но так ли это? Ведь всем лучшим в себе мы обязаны именно детству. Все лучшее в нас, все наши свершения и порывы заронились в нас именно в детстве. Кем заронились? Да, всеми подряд. В детстве ты впитываешь все подобно губке. Ты пока еще не способен анализировать и делать адекватные выводы из многих ситуаций. Но информацию улавливаешь постоянно, подобно тому, как приемник улавливает радиоволны, пропускает их через себя и выдает слушателям, но не делает никаких выводов.
  Но что делать, если эта игрушка стала для Петьки верным другом, который всегда выслушает, промолчит и ни в коем случае не осудит? Что делать, если Петька воспринимал эту игрушку как живое существо, способное понимать, прощать и беззаветно любить? Многие ли так называемые взрослые люди способны на подобное? Ответ на этот вопрос очевиден.
   Петька не узнал свой уютный дворик. Сад был вырублен, все дороги и подходы разворочены гусеницами экскаваторов. Нещадный строительный бум добрался и до их уютного райончика, спрятанного в глубине огромного жилого массива, шумного и суетливого. В итоге новый район все-таки поглотил старый, и уже совсем было собрался беднягу переварить. Петька весь свой долгий путь сюда опасался, что их старый дом уже разрушили. Его опасения оказались напрасными. Дом пока еще стоял. Хотя рядом с ним уже возвышалась неумолимая громада машины разрушения. Петька ускорил шаг, и в который раз уже мысленно поблагодарил своего отца за то, что тот буквально силой заставил его одеть в поездку вместо лаковых швейцарских туфель кирзовые сапоги. Поход по такой грязи в туфлях привел бы их в полную негодность. Он даже не обратил внимание на предупреждающую надпись на покосившейся двери подъезда о том, что заходить в дом опасно, в связи с тем, что он предназначен под снос. Их старинный особняк стоял поникший, более всего похожий на дряхлого старика, которому уже не к чему стремиться, и он вполне осознает неизбежность финала, но все же хотел бы пожить еще немного, погреться на солнышке, промокнуть под освежающим дождиком и быть высушенным порывом очищающего ветра.
   Петька, осторожно ступая по выщербленным ступеням, поднялся в свою квартиру. Хотя… Какая она теперь уже своя? Дверь оказалась не заперта. Петька вошел и притворил ее за собой. Та натужно скрипнула несмазанными петлями. Этот скрип подобно грому разнесся в пустом помещении. Создавалось впечатление, что весь дом вторил этому жалобному скрипу. Этот скрип, словно натужный хрип умирающего дома, казалось, заполнил собой на миг все окружающее пространство. 
   Петька наизусть помнил расположение комнат. Даже на ощупь мог бы найти путь в любом направлении. Он прошелся по всем помещениям. Везде лежал толстый слой пыли. Повсюду ощущались давящая тоска и запустение. А ведь когда-то здесь было шумно и весело. Здесь кипела жизнь. Звучали любимые Петькины пластинки. А сейчас все окружающее пространство было погружено в молчание. Петька совершенно не представлял себе, где здесь можно искать Смайла. Квартира была совершенно пуста. Если не считать старого шкафа. Того самого, в котором Петька с мамой когда-то и нашли загадочного плюшевого зверька.
    За прошедшие годы шкаф практически не изменился. Все так же, как в Петькином детстве, так и сейчас он высился темной громадой возле одной из стен в зале. Сколько времени он стоял здесь до того, как Петька с родителями сюда переехали, доподлинно неизвестно. Не исключено, что он как переходящее знамя передавался от одних хозяев квартиры к другим, поскольку был слишком громоздким и тяжелым для того, чтобы его куда-то перевозить. Так и стоял он как безмолвный страж, как вечный свидетель жизни окружавших его людей. Эти люди жили здесь, радовались чему-то, о чем-то мечтали, о чем-то грустили, потом переезжали, старились, умирали, а он все также стоял в этой квартире, в этом доме. И будет в нем стоять до тех пор, пока дом не разрушат.
    Петька в неуверенности потянул за ручки массивные двери шкафа. Те открылись. Внутри Петька увидел сваленные в беспорядке разнообразные вещи. Многие он узнал. Здесь были даже те, что когда-то он нашел с мамой и которые, по всей видимости, принадлежали еще предыдущим хозяевам. Петька начал бесцельно их перебирать и вдруг… Вытащив очередную поношенную рубашку, он увидел под ней Смайла. Тот лежал в картонной коробке, точно подходящей ему по размеру.
    Как такое может быть? Неужели родители оставили его здесь?! Петька не мог в это поверить. Он вытащил коробку из шкафа. Затем осторожно, словно боясь сломать, вытащил из нее своего лучшего друга. Не помня себя от радости, Петька обнял и прижал его к груди. Горячие слезы против воли катились из глаз, намочив Смайлу волосы. А Смайл смотрел на Петьку своими добрыми и внимательными глазами. И в этот момент произошло невероятное. Петька впоследствии так и не смог объяснить себе, произошло ли это все на самом деле или ему показалось в результате переизбытка чувств.
    Петька увидел, как сердце его плюшевого друга, всегда и так ярко выделявшееся на его теле, вдруг начало расти, плотнеть, а главное началась его пульсация, как у сердца живого существа. Петька посмотрел Смайлу в глаза и вдруг осознал, что они вполне живые и на него смотрит уже далеко не игрушка. Взгляд Смайла был настолько пронзительным, что Петьке показалось, он проник прямо в его душу. И вдруг Петька увидел… Он сначала не мог понять, что за образы возникают в его голове. Только через минуту до него дошло, что это мысли… Смайла. Да, это были мысли, образы и воспоминания существа, которого он всегда считал игрушкой, хотя и дружил с ним. Точно также к Смайлу относились и другие… хозяева? Друзья? Нет, как оказалось, Смайл не имел хозяев и не дружил с кем-то в полной мере этого слова. Во всяком случае, в человеческом его понимании. Он, как и огромный шкаф всегда был в этом доме. Он был чем-то вроде души этого жилища, в котором всегда проживали самые разные люди. Многие из них считали Смайла своим другом, давали ему разные имена, делились с ним самыми сокровенными мыслями и мечтами. И все они рано или поздно покидали этот дом. А Смайл оставался, хотя его неоднократно пытались увозить с собой. Он не мог уехать отсюда. Здесь было его место.
    Петька не мог поверить всему этому и вступил в диалог со своим другом, надеясь, что тот ответит ему, хотя бы мысленно.
    - Смайл, но я люблю тебя, как друга. Ты дорог мне. Я чувствую себя виноватым в том, что бросил тебя и не забрал с собой тогда.
   «И я тебя люблю, Петя», - был мысленный ответ. – «Ты тоже мне дорог. Все рано или поздно уезжают, или еще как-то меняют свою жизнь, которая является для человека дорогой. Для каждого она разной длины, ширины и ухабистости. Но вы все вынуждены двигаться вперед и не оглядываться. Так что ты ни в чем не виноват».
  - Но я уехал, предав тебя! Я думал, что полюбил ту женщину. Уехал так далеко. А она меня там бросила, оставила одного как я тебя когда-то!
   «Не сокрушайся, Петя. Ты меня не предавал. Ты действительно полюбил, и я радовался этому. Так было правильно, так должно было быть».
   - Но было не только плохое. Было и хорошее. Помнишь, еще живя здесь, я начал писать стихи и читал их тебе. Ты помнишь?! Живя там, я продолжил сочинять поэзию и стал профессиональным поэтом. Скоро выйдет моя первая книга. Целый цикл стихов я посвятил тебе.
   «Мне приятно, Петя. Спасибо. Стихов мне еще точно никто до этого не посвящал. Я рад. И все прекрасно помню. А потому вдвойне счастлив, что ты обрел дело по душе».
   - Но я хочу сейчас забрать тебя с собой. Дом скоро будет разрушен, я не хочу, чтобы ты сгинул! Ты мой лучший друг!
   «Я не могу уехать с тобой, Петя, хотя тоже считаю тебя своим другом. Я должен остаться здесь. Дом – это мое место. И все, что уготовано ему, я должен разделить вместе с ним».
   - Но почему, почему?! – почти кричал в отчаянии Петька и все крепче прижимал Смайла к груди.
   «Потому что так предопределено».
  - Кем?! Кто это решил?! – уже кричал Петька.
   Но Смайл промолчал. Поток мыслей и образов от него иссяк. Петька посмотрел на своего друга. Глаза у того все также оставались живыми, и Петьке на секунду показалось, что они увлажнились от слез. А потом Смайл начал таять. Самым натуральным образом таять в воздухе.
  - Смайл… Стой! Не уходи! Куда ты!!! – отчаянно кричал Петька, уже не сдерживая рыданий. – Не оставляй меня!!! Ты мне нужен!!!
   Но Смайл растаял в воздухе. В руках у Петьки осталось лишь его красное, пульсирующее сердце. Оно не было похоже на натуральное биологические сердце. Оно походило на сердечки, которые обычно рисуют на валентинках. Но при этом оно было большим, объемным и живым. Петька с трепетом держал его на ладони, продолжая рыдать. Смайл, его самый близкий и лучший друг исчез навсегда. Испарился. Петька бессознательно шагнул в сторону окна. И в этот момент сердце Смайла перестало биться, а затем начало медленно рассыпаться на алые частички, которые подхватил внезапный сквозняк и вынес в открытую форточку.
   Петька не мог поверить своим глазам и стоял в прострации  до тех пор, пока дом неожиданно не сотрясло страшным ударом. Стены застонали, по ним прошла судорога. Сначала Петька подумал, что началось землетрясение. А потом до него дошло, что это рабочие приступили к сносу дома. И что нужно немедленно уходить. С трудом переставляя ватные ноги, Петька вышел из квартиры и начал спускаться по лестнице. Из подъезда он выскочил как раз в тот момент, когда внутренние перекрытия здания начали разрушаться. Петька отбежал от погибающего строения в сторону и еще некоторое время наблюдал за тем, как рушится дом, в котором он когда-то жил, где был счастлив, где познал необычную, но самую настоящую дружбу. Огромная часть его собственной жизни разрушалась, уходила в небытие вместе с этим зданием. Хотя в небытие ли? Ведь он помнит фактически все. И будет помнить столько, сколько будет жить сам.

   Не осознавая до конца почему, но Петька поехал туда, где родился, где прошла первая половина его детства. В тот самый окраинный район, где жили когда-то его близкие друзья. Но он ехал сейчас не к ним.
   Возле одного из подъездов сидел пожилой мужчина, с явным удовольствием греясь на солнышке. Поодаль в песочнице играли двое ребятишек, которым мужчина что-то периодически добродушно говорил. Петька некоторое время наблюдал, а потом подошел к старику вплотную.
   - Здравствуйте, Макар Степанович!
   - Здравствуй, - ответил тот, вглядываясь в визитера подслеповатыми глазами и явно не узнавая в мужчине, одетом в запыленную куртку и грязные кирзовые сапоги парнишку, который когда-то на День Победы пил у него дома чай и с радостью слушал его фронтовые воспоминания.
  - Я Петя. Помните? Я когда-то жил в этом доме вместе с родителями. Однажды на День Победы вы пригласили меня к себе на чай. Неужели забыли?
   На лице старика отразилась усиленная работа мысли, а потом оно осветилось улыбкой.
  - Петя… Ну, конечно! Сколько лет прошло! Присаживайся, рассказывай, где ты, как, что…
   Петька сел на скамейку рядом с Макаром Степановичем и начал рассказывать. Когда дошел до своей жизни в Швейцарии, заметил скептический взгляд старика на его одеяние.
  - А… - засмеялся Петька, - это я сегодня с дачи приехал. Ездил на старую квартиру родителей, нужно было найти там кое-что, точнее кое-кого…
  - Нашел? – с улыбкой спросил ветеран.
  - Нашел, - с тяжелым вздохом ответил Петька.
  - А чего вздыхаешь?
  - Да, так…
  - А ведь я тогда внял твоего совету, - помолчав, сказал Макар Степанович.
  - Какому совету? – удивился Петька.
  - Ну, ты мне тогда посоветовал позвонить дочери.
  - И?
  - Позвонил, - крякнул ветеран.
  - Как все прошло? Помирились?
  - Да, - расплылся в улыбке старик, - вон, видишь, мои правнуки в песочнице играют. Так-то вот!
  - Я рад за вас, Макар Степанович!
  - А все благодаря тебе, Петя. Кстати, у тебя ребенок-то есть?
  - Есть. Но теперь он не со мной, - вздохнул Петька.
  - Жизнь все по своим местам рано или поздно расставит, не переживай, - хлопнул Петьку ладонью по плечу старик. – Вспомни, как у меня все сложно было. А теперь все хорошо. И дочь, и внуки, и правнуки в гости ко мне ездят, а я к ним. Все наладится, поверь мне.
  - Макар Степанович, а вы случайно не знаете, что стало с Васькой? Жил здесь такой хулиганистый парень, моего возраста.
  - Помню такого. То и дело мне на балкон всякую дрянь закидывал. Потом говорят, ему какой-то парень за это накостылял, как бабка с тех пор отшептала. Не ты случайно тем парнем был?
   Петька многозначительно промолчал. Старик испытующе посмотрел на него, усмехнулся и продолжил:
   - А через какое-то время, когда ты с родителями отсюда уже переехал, Васька связался с плохими людьми, которые привели его на кривую дорожку. С тех пор Васька здесь фактически не живет. Переехал туда, где свет в окна почти не попадает, потому что они маленькие и зарешеченные.
   - Каждый получает то, к чему стремится, в конечном счете, - подытожил после паузы ветеран.
   - Макар Степанович, помните, тот наш с вами разговор, я вас еще спросил, что такое любовь.
   - Вроде бы припоминаю, - в задумчивости наморщив лоб, ответил старик. – А почему ты это вспомнил?
   - Так вот, я, кажется, осознал, что такое любовь. Хотел с вами поделиться.
   - Очень интересно. Выкладывай.
   Петька открыл было рот, а потом его взгляд устремился в облака, где он увидел глаза… Глаза его лучшего друга Смайла.
   - Ну, так почему ты молчишь? – напомнил о себе старик.
   - А? – словно очнулся Петька. – А… Да. Любовь – это то, что постоянно с тобой. Это то, что ты хранишь в своем сердце всегда, несмотря на твое внутреннее или внешнее состояние, на то, то происходит в мире вокруг тебя. Это то, что согревает тебя в период невзгод, то, что помогает тебе жить дальше, несмотря ни на какие трудности.
   - Отлично сказано, парень! Ты и правда, настоящий поэт! – после задумчивой паузы сказал Макар Степанович, приобняв Петьку за плечи. – Думаю, что нам за это необходимо выпить… Чаю. А, что скажешь?
   - С радостью!
   - Ну, и отлично! Пойдем ко мне домой, - вставая со скамейки, говорил ветеран. – Паша! Вика! – крикнул он детишкам в песочнице. - К нам дорогой друг приехал. Идемте обедать.
    Двое мужчин и двое детей весело переговариваясь между собой, скрылись в подъезде. А Солнце ярко светило на небе. Облака плыли по своим, им одним известным делам. Теплый ветер весело причесывал зеленую листву. Весна набирала обороты, даря жизни новые надежды и освежая чувства.