Умер -рождённым!

В исправительно –трудовые лагеря Советской России журналисты никогда не допускались, разве что они попадали туда в качестве заключённых. Но время, иногда  выдаёт свои тайны и мы лишний раз убеждаемся, ничего в этом мире бесследно не проходит.
Борис Корнфельд был врачём. Его предки принадлежали, к так называемым “ хаскала” т.е. “ просвещённым евреям.” Мы не знаем , какое преступление совершил доктор Корнфельд. Нам известно лишь, что это было политическое преступление, за что он и оказался в лагере Экибазтусе. Здесь доктор и простился со своими социалистическими идеалами. И самое невероятное, сделал то, что наверняка повергло бы в ужас его предков, тех самых “ хаскала.”
Так случилось, что Борис К. познакомился с образованным и добрым заключённым, оказавшимся к тому же очень верным и преданным своим убеждениям, христианином. Его рассказ о еврейском Мессии, Который пришёл выполнить обещания данные Господом Израилю, повергли Бориса в замешательство, ведь он знал историю своего народа. Этот христианин очень легко приводил примеры из Библии, которые ясно указывали на Христа, как на Мессию. Хорошо осведомлённый в Писаниях, он указывал на то, что Христос говорил, почти единственно, к еврейскому народу и обещал первым вернуться к евреям. Человек этот часто молился и Корнфельд услышал в них неведомый дотоле отзвук истины. Он начал размышлять над словами заключённого-христианина. Неожиданно для самого себя все параллели между Христом, как Мессией, стали выстраиваться в чёткую линию. То что Бог предстал в виде человека, всегда смущало мудрые головы. Перед гордыми и могущественными, ожидавшими, что Мессия придёт  на белом коне, как Победитель, прогонит  ненавистных Римлян и конечно  придёт только для них и ради них А  Его приход предстал, как знамение, в свете которого обнажились их собственные недостатки и грехи. Это так обнажило порочность человеческой натуры, что им пришлось убить Его. Так же, как приходилось власть придержащим, убивать евреев в разные времена, ибо они были знаком неземной силы, превосходящей противника.
Сопротивление Корнфельда христианской доктрине стало ослабевать. Однажды он оперировал ненавистного ему охранника, которого пырнули ножом. Охранников и санитаров, из заключённых, ненавидели больше всего, так как они были жестоки, злобны и не останавливались ни перед какой подлостью. Зашивая кровеносный сосуд, врач подумал, если я затяну нитку так, чтобы шов открылся, он вскоре умрёт и никто ни о чём не догадается. При мысли, что он спасает этого мучителя, жгучая ненависть вспыхнула в сердце. Какая ирония судьбы,- думал он, - угодить в ловушку к тому самому злу, которое презирал. Как можно обрести свободу, о которой говорил этот их Христос, если душа попала в плен к этой смертельной ненависти. Во время этой борьбы с собой, он вдруг обнаружил, что повторяет слова христианина из молитвы:” Прости нам наши прегрешения, как мы прощаем тех, кто грешил против нас.” Странные слова в устах еврея, но он ничего не мог сделать, они вырвались сами. Он узрел ад в собственном сердце. После этого он уже не мог делать то, что делал раньше. Подписывать направления в карцер для заключённых, молчать, когда охранники отбирают лекарства и хлеб у больных. Однажды он доложил о таком санитаре начальнику лагеря. Это было очень смело, так как недавно в лагере прошла волна убийств, убивали “ стукачей.” Его поступок  так же расценивался со стороны охранников. Борис не был смелым человеков. Он понимал, что его жизнь может прерваться, как только санитар выйдет из карцера. Он стал оставаться ночевать в больнице. К чувству страха примешивалось чувство освобождения, он обнаружил, что из души ушли злоба, ненависть, ярость, месть. Ему захотелось рассказать кому-то о новом чувстве, о новом состоянии послушания и свободы поселившихся в нём.
Однажды, пасмурным утром, он оперировал одного заключённого по поводу рака кишечника. В глазах больного читалась скорбь и подозрительность, а годы, проведённые в лагере, отпечатались такой глубиной духовного страдания и пустоты, что Корнфельд содрогнулся. Что переживает внутри этот человек, которого съедает непрощение?  Корнфельд заговорил и уже не мог остановиться. Шёл час за часом, а он говорил и говорил. Он рассказывал о прежниих своих чувствах, ненависти, злобе, желании мстить, затем о заключённом-христианине, прозрении в отношении Мессии, освобождении от ненависти и принятии Христа, об обретённой свободе. “ И вообще, вы знаете, я убедился, что никакая кара в этой земной жизни не приходит к нам незаслуженно.” Пациент понимал, что слушает невероятное признание. Наутро пациента разбудили шаги и шум в операционной. Он сразу же вспомнил, что его новый друг не заглянул к нему. Потом он узнал, когда доктор спал кто-то, подкравшись, ударил его штукатурным молотком и нанёс восемь ударов по голове. Пациент долго думал над словами страстного признания врача и принял их, как наследство. Он стал христианином, пережил лагерь и рассказал всему миру о том, что увидел и понял там. Имя пациента было - Александр Солженицын.