Упражнение в минимализме

Доналд Твистер, владелец сети фабрик «Здоровье» (филиалы в двенадцати странах, производство медицинских пиавок, опарышей и прочих лечебных червей), подарил жене Веронике на серебряный юбилей яхту.  Не слишком роскошную, но более чем достойную: около тридцати метров, с двумя палубами и флайбриджем, с мастер каютой в красном дереве и тремя гостевыми попроще, с баром, джакузи, двумя столовыми, открытой и закрытой, двумя гидромотоциклами – короче, мистер Твистер очень гордился новой игрушкой. Она напоминала ему, какой путь он прошел от первой опарышевой фермы.

Впрочем, подарил это громко сказано –  просто записал на ее имя. Налогов меньше, да и не все яйца в одной корзине. К тому же, он начинал подумывать о политической карьере, а избирателей умиляют такие жесты.

Проводить яхту в первый вояж пришли семейный адвокат Робинсон с женой и корреспонденты двух газет, «Консерватора», принадлежащего Твистерам и «Либерала», принадлежащего их сыну Рональду.  Сам Рональд не пришел: он слишком часто осуждал подобные излишества на страницах своей газеты. Робинсон все хвалил и обещал в следующий раз бросить к чертям все дела и поехать с ними. Жена молча курила.

 Корреспонденты сняли обнявшихся хозяев на флайбридже, в баре, в спортзале, в обеих столовых и в мастер каюте, на фоне гобелена, изображающего какую-то батальную сцену (Вероника хотела Тибетский шелковый ковер, но Дональд сказал, обойдешься, заработай сама, тогда делай что хочешь). Сняли Веронику, разбивающую о борт традиционную бутылку шампанского: ее маленькая ручка с обручальным кольцом за пятьсот долларов хорошо смотрелась на фоне “Krug Clos du Mesnil”за тысячу.  Это тоже должно было напомнить будущим избирателям о пройденном пути.
 
В полдень отчалили и пошли в сторону Нантакета. Как только провожающие скрылись из виду,  Вероника легла в прохладную ванну и стала думать о том, что сын не пришел их проводить. Вспоминала, какие крошечные были у него кулачки, когда она кормила его грудью. Каким растерянным он выглядел, когда терял ее из виду, и как заливался смехом, когда находил.  Она так и не поняла, как ее малыш превратился в хмурого чужого мужика, поливающего родителей грязью на всю страну. Она любила его, вообще любила детей. Она хотела много детей, но получила только червей и  батальные сцены, омерзительные батальные сцены.

 Дональд же ушел в гостевую каюту, позвонил насчет двойного мартини и открыл ноутбук. Сын прислал макет завтрашнего «Либерала». Всю первую страницу занимали только что сделанные фотографии, а в правом верхнем углу стоял он, Дональд, в капитанской фуражке, с приветственно поднятой рукой. Под фотографией было написано: «Трупный червь на теле Америки?» «Пиавка на теле Америки?» Дональд вздохнул: ни инициативы, ни воображения, некому будет оставить бизнес. «Паразит в чреве Америки», –  ответил он, –  и не забудь через несколько номеров дать статью о гельминтотерапии». Он отхлебнул принесенный мартини и прилег, не снимая обуви.

Вероника тоже прилегла и неожиданно заснула. Ей снился юноша в белой рубашке, с растерянным лицом. Он искал ее глазами и, найдя, радостно засмеялся, отчего ее груди наполнились молоком. Она давно забыла это ощущение, а это было очень приятное ощущение. Ощущение полноты и тяжести. Ощущение нужности. Она тоже засмеялась и проснулась.

Прозвенел гонг к обеду. Вероника неохотно встала, надела сандалии и льняное платье без рукавов, заколола волосы и спустилась в столовую. Дональд был уже там, с неизменным двойным мартини и столь же неизменным «Консерватором». Это форма онанизма, подумала Вероника, читать свою собственную газету. Официант в белой рубашке отодвинул для нее стул. Она рассеянно поблагодарила, потом подняла на него глаза, и оба радостно рассмеялись. Дональд взглянул на них удивленно и снова уткнулся в газету. Официант принес холодный суп из спаржи. Вероника ела суп и озабоченно думала: надо, чтобы не узнала миссис Робинсон, у нее нюх на такие вещи.

Через два месяца Вероника положила перед мужем фотографии его любовницы и предложила обменять быстрый развод с формулировкой «утеряно чувство любви» на восемь миллионов, не считая яхты. Дональду пришлось продать одну фабрику. Вероника с официантом расписались, продали яхту и купили дом в Кэйп Коде. Веронике прожужжали уши, что этот жиголо женился на ее деньгах, но ей плевать. Она ждет ребенка.

Дональд тоже женился на своей молодой любовнице, и та тоже ждет ребенка. На последних выборах он (Дональд, не ребенок) баллотировался в сенат от консерваторов и, к всеобщему удивлению, победил в традиционно либеральном округе. Избиратели признаются, что решающую роль для них сыграло наличие сына-либерала. Сын же по ночам плачет в теплую грудь верной секретарши и грозится опубликовать кое-что о родителях, но она его удерживает, говоря, что ему по-прежнему есть что терять.                .