16. Свидание...

Поди  сдержись  тут!    
                Наш  герой,
Смутивши  девичий  настрой,
Свернул  печатку  у  кольца…

Рогнеда  видит  молодца,
С  лица  пригожего,  как  тот,
Что  снится  ей  который  год.

Она  стоит  едва  жива
И  слышит  страстные  слова:

- «Рогнеда,  милая,  приди
В  мои  объятья, 
                остуди
Пожар  немыслимый  в  крови…
Я  погибаю  от  любви».

- «Но  кто  ты?    Лик  твой  мне  не  нов…
Не  ты  ль  герой  девичьих  снов,
Мой  благодетель,  мой  кумир?...
Ответь  мне…    ты…  не  Любомир?
Не  про  тебя  ли  Добросвет
Твердил  мне  от  начала  лет?»

- «Рогнеда,  милая  моя.
Одной  тебе  отныне  я 
С  восторгом,  страхом  и  тоской
Служу  и  сердцем  и  рукой».

Тут  щёки  вспыхнули  её
Румянцем…
                сердца  колотьё
Пустило  пальцы  в  нервный  пляс…

А  он,  твердя: 
                «Позвольте  Вас»…
Губами  губ  её  искал
И  от  волнения  икал…

Поняв,  что  любит  и  любим,
Любовной  жаждою  томим
Он  на  дерновую  скамью
Слагает  милую  свою…
Тут  гром  раздался,  свист  и  вой
И  шквал  пронёсся  грозовой…

Рогнеда,  ужасом  полна,
Бледней,  чем  белая  стена
Шепнула  юноше:
                «Беги!
Я  слышу  мёртвые  шаги
Змеяда…    Мы  обречены
На   смерть,  не  ведая  вины…

Коль  он  застанет  нас   вдвоём,
Дуэтом  реквием  споём».

- «Рогнеда,  любушка,  княжна,
Ты  мне  доверится  должна.

Впервыё  сердцем  возлюбя,
Твоей  взаимности  поверив
Я  сокрушу  запоры,  двери,
Весь  мир, 
                но  вызволю  тебя»…
И  стал  невидимым.   
                Она
Признанием  возбуждена,
Ступает  в  сад,  сзывает  слуг,
Укрыв  нервический  недуг
Улыбкой  бледного  лица,
Идёт  всё   дале  от  дворца
И,  тени  облака  скорей
Ступает   в  сень   оранжерей.

Герой  в  беседке  до  рассвета,
Всё  думал,  что  Рогнеда  где-то
Змееяда  нежит,  как  слуга,
Лаская  злобного  врага,
И  выл  от  ревности… 
                Заря,
В  пурпурных   перьях  янтаря
С  Казбека  свесила  лучи
Из   хризолитовой    парчи,
И   равнодушная  луна
Нырнула  в  тень  дневного  сна.

Очнулись   розы  и  жасмин…

Букеты  ароматных  вин
Несли  ладони  ветерка
Из  потайного  погребка,
Где  пил  из  рога  Хванчкару
Змееяд  с утра  и  ввечеру,
Чтоб  позабыться  как-нибудь…

Он  и  теперь   «принЯл  на  грудь»
Изрядно…   
                но  его  тоска
Была  всё  так  же  глубока.

В  беседку,  что  овил  жасмин,
Змееяд,  намаявшись  один,
Зашёл,  чтоб  думой  отдохнуть…

Склонивши  голову  на  грудь,
Сел  на  дерновую  скамью,
Поведав  ей  печаль  свою.

Незримо  прячась  в  глубине,
Наш  витязь,  будто  бы  во  сне,
Услышал,  затаивши  дух,
Змееяда  стон  и  мысли  вслух:

- «К  чему  мне  чары  волшебства,
К  чему  заветные  слова,
Коль  я  не  в  силах  отыскать
Врага, 
            чтоб  смертью  покарать
За  гибель  лучшей  из  сестёр?

Я,  кто  силён   как  Черномор,
Как   Карла  с  сивой   бородой,
Сижу  за  каменной  грядой,
А   Любомир  таит  лицо,
Трусливо  прячась  за  кольцо
Деборы…
                Где  же  ты,  герой,
Явись  мне,  личико  открой!»

Кровавый,  ждущий  мести  взор
Глядел,  казалось  бы,  в  упор
На  Любомира…   в  пустоту…
Не в  силах   одолеть  черту
Запрета…
                Витязь  был  готов
На  сечу…
               он,  без  лишних   слов,
Крутнул    Добрады   сувенир…
«Ты  звал?  Так  вот  он  Любомир!»