155 Свинцовый гульфик 04 10 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

155. Северная Атлантика. БПК «Свирепый». Свинцовый гульфик. 04.10.1973 г.

Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет: БПК пр. 1135 типа «Буревестник». БПК «Свирепый». Пусковая установка КТ-100 управляемого ракетно-торпедного противолодочного комплекса УРПК-4 «Метель» с ракетой 85Р и торпедой АТ-2УМ. 1973 г.


В предыдущем:

Может быть, поэтому я сейчас тоже не особенно испугался, а наоборот, собрался, скрепился, сжался, как пружина и сказал сам себе «папиным голосом»:

«Вот и пришёл наш день. Ну, думаю, началось!..».


Со дня объявления боевой тревоги наша БС (боевая служба) стала «спрессованной» - каждый день и каждый час обстановка менялась, приобретала по-настоящему боевой характер, без поблажек и прощения наших ошибок, без праздных разговоров и объяснений, без пощады и без каких-либо уговоров…

С этого момента только реальная, действительная и фактическая обстановка в окружающей среде и мире диктовала нам свои условия и поведение, при этом приказ, как закон, оставался в силе и мы должны были во что бы то ни стало выполнить этот приказ.

Вообще точное и в полном объёме исполнение боевого приказа, во что бы то ни стало, является отличительной чертой советского характера всех военнослужащих Красной и Советской Красной армии и Военно-Морского флота. Думаю, что такое отношение к боевому приказу в целом в характере русского и советского человека…

Особенно, если русские или советские люди понимают, ощущают и чувствуют справедливость, значимость и всеобщую пользу от исполнения боевого приказа. Поэтому они готовы не щадить ни своего здоровья, ни жизни ради выполнения боевого приказа.

Причём русские и советские люди, в том числе молодые моряки и опытные военморы, «нутром чуют» и отличают действительно справедливый, важный и ответственный приказ-дело от пустого, капризного, высокомерного, высокопарного или волюнтаристского приказа-поручения-распоряжения. Такие «приказы», как правило, волынятся, задерживаются, исполняются неохотно и «спустя рукава»…

С 04 октября 1973 года мы все почувствовали, что сигнал «Боевая тревога!», прозвучавший на БПК «Свирепый» не такой, как обычно, а тревожный, серьёзный, «настоящий».

Может быть, дело было в том, что пользуясь относительно нормальной погодой, вдруг «расчехлили» наше корабельное оружие, поснимали заглушки, «стопора» и даже открыли для проветривания крышки на противолодочном управляемом ракетном комплексе УРПК-4 «Метель».

Три обтекаемые головки ракетоторпед УРПК-4 «Метель» были выкрашены в красный цвет, а одна – в зелёный…

Матросы, обслуживающие комплекс, и вахтенные матросы-бойцы с автоматами на груди, охранявшие комплекс от случайных «зрителей», которые могли случайно что-нибудь бросить в стартовый отсек к ракетоторпедам, хмуро и опасливо говорили, что «эта зелёная головка не зря отличается от всех остальных красных».

- Она с атомным зарядом, - шёпотом передавали из уст в уста моряки друг другу. – Рядом с ней и проходить-то опасно, излучение сильное, оно лишает силы детородные органы…

Естественно я не поверил в эти россказни и розыгрыши, пошёл к своему другу-годку Славке Евдокимову за разъяснениями, потому что Славка знал обо всём, что случилось, случается или может случиться на БПК «Свирепый».

Славки нигде не оказалось. Он исчез. Пропал. Растворился…

Только к обеду (священное время приёма пищи) Славка Евдокимов появился в столовой личного состава, выйдя из дверей, ведущих в машинное отделение, в ПЭЖ, к газотурбинной силовой установке, к электрогенераторам, в царство БЧ-5.

Он неуклюже, еле-еле ворочая расставленными и растопыренными в коленях ногами, переступил через комингс и смешно ковыляя, засеменил к своему месту за обеденным столом. При этом его физиономия сияла довольством и даже счастьем…

Славка Евдокимов молча с тайным видом и аппетитом «выхлебал» целую миску густого и вкусного рыбного супа, «умял» такую же миску картофельного пюре и рыбную котлету, с блаженством запил всё это холодным компотом, попросил у «бачкового» компотной гущи, и с удовольствием раскалывая «чумичкой» семена абрикосов на «годковском черпаке», стал с завидным счастьем поглощать вкусные ядрышки…

Я и другие наши друзья терпеливо ждали, когда Славка Евдокимов насладится тем внимание, с которым мы смотрели, как он ест, и ждём его рассказа…

В этот момент из дверей БЧ-5 вышел ещё один годок, массивный, вечно хмурый, насупленный и сердитый матрос-старшина, главный «маслопуп» на корабле из матросов-срочников. Он тоже неуклюже шёл «враскорячку» и тоже был довольным и счастливым…

Похожий на бегемота внешне и по движениям, этот действительно «мастер машин и механизмов», сел на своё место за стол БЧ-5 и стал молча поглощать пищу, услужливо выставленную персонально для него «бачковым». При этом он тоже, как Славка Евдокимов, сидел, широко расставив ноги…

- Что с тобой, Слава, - ласково спросил я своего друга. – Ты вроде как бы скособочился после посещения машинного отделения, а в то же время очень довольный? Уж ли не «Слон» ли тебя удовлетворил?

Ребята-друзья засмеялись, а Славка стушевался.

- Дурак, ты Суворов! – сказал он мне не менее «ласково». – Я там гульфик делал…

- Гульфик? Что такое «гульфик»? – спросили ребята.

- Это вам Суворов объяснит, - важно сказал Славка Евдокимов. – Он у нас библиотекарь, комсорг, интеллигент. Он знает…

- Гульфик – объяснил я заинтригованным ребятам-матросам, - это такой мешочек из бархата или другой плотной материи, который прикрывает прореху спереди на штанах, закрывает и защищает член, детородный орган. Его отстёгивали от штанов, опускали и делали свои дела, потом опять закрывали и застёгивали на пуговицы.

- Во-во! – сказал Славка Евдокимов. – Только мой гульфик внутри штанов и подвязывается на тесёмках.

- Почему? – опять спросили ребята, а я уже обо всё догадался…

- Потому что он свинцовый! – с торжеством закричал Славка Евдокимов. – Теперь мне никакая радиация не страшна! Я теперь свинцовым гульфиком всё своё хозяйство прикрыл! Таня! Настенька! Я о вас думаю, я о вас забочусь!..

Восторгов Славки Евдокимова не было конца. Он неловко вскочил, неловко показал нам, как он ходит, как сидит на нём этот тяжёлый кованый «мешочек» из свинца.

Ребята обомлели и сразу же стали спрашивать, где им можно тоже сделать такие же свинцовые гульфики…

Славка Евдокимов молча и значительно кивнул на «Слона» - старшину машинной команды…

- Это его хозяйство, - сказал он тихо. – Его просите. Только там, от того кабеля со свинцовой обмоткой уже почти ничего не осталось. Там ребята куют даже доспехи из свинца…

По пути в «ленкаюту» я забрёл в каюту нашего «медика», капитан-лейтенанта Кукуруза Леонида Никитича.

- Ребята стали ковать из  свинцовых обмоток кабеля «доспехи» и «гульфики» на свои причиндалы, - сказал я Леониду Никитичу. – Это что, поможет избежать радиации?

Капитан медицинской службы Кукуруза Леонид Никитич, за неимением перед собой авторов этой идеи, вдоволь посмеялся и поиздевался надо мной, но я терпеливо ждал ответа на мой вопрос «по существу».

- Нет! – твёрдо сказал Кукуруза, - Не поможет. Задержит, - да, но не поможет, так как радиация в первую очередь поражает мозговые ткани, нервные узлы, гормональные органы центральной нервной системы и в первую очередь спинной мозг, который участвует в кроветворении.

- Костный мозг, селезёнка, лимфа и лимфатические узлы, - продолжал с увлечением говорить Кукуруза, - поражаются в первую очередь, потом слизистые оболочки тонкой кишки, желудка, и, конечно, половые железы.

- Дело не в том, что будут поражены отдельные органы, - сказал Кукуруза, - а в том, что наступает полный разлад в гармоничном сосуществовании и взаимодействии всех органов организма человека.

- Без нормального костного мозга нет нужного количества лейкоцитов в крови, а это ослабляет иммунную систему защиты организма от микробов, в том числе и от полезных обитателей кожи и слизистых оболочек.

- Поражение слизистой оболочки кишечника ведёт к увеличению её проницаемости, к потере белков, солей, жидкости и к проникновению микробов в кровь, к развитию воспалительных процессов (вплоть до заражения крови), - Кукуруза уже не говорил, а читал мне профессиональную лекцию.

– Микробы, а самое главное, их отходы жизнедеятельности, то есть токсины, ещё сильнее отравляют и ослабляют организм, усиливают последствия радиоактивного поражения.

- Поэтому надо защищать не половые органы, - а весь организм от радиации, - сказал Кукуруза и вдруг встревожился. – А откуда у нас на корабле радиация?! Что за чушь?! Где эта радиация? Что ты знаешь?!

Я опешил под таким бурным и возмущённым натиском нашего любимого корабельного медика. Он всегда был для личного состава неким загадочным, чудным, нескладным, но в то же время очень авторитетным человеком…

Я рассказал ему о том, что открыли люки на УРПК-4 «Метель» для проветривания контейнеров, а одна из торпед имеет не красного цвета головку, а зелёного. Все говорят, что это «атомная боеголовка» и боятся её…

Капитан медицинской службы Кукуруза Леонид Никитич вытаращил глаза, открыл было рот, но не засмеялся, не заругался и не фыркнул презрительно на меня, а внимательно взглянул мне в лицо, потом потупил взгляд и задумался.

- Да, - сказал он после минутного осмысления этой ситуации. – С этим надо что-то делать. Спасибо за сигнал. Ты прав, это может быть массовой фобией…

Он выпроводил меня из своей каюты, которая одновременно была гостиницей для высоких гостей и боксом для тяжёлых больных. Я направился к себе в «ленкаюту», а доктор - бегом к командиру корабля.

Примерно через полчаса все командиры боевых частей собрали в местах своих командных сборов всех вахтенных, подвахтенных и свободных от несения вахт матросов и мичманов. Они сообщили им, что «на борту БПК «Свирепый» нет ядерного оружия и любых иных ядерных расщепляющихся и радиоактивных материалов, кроме светящихся в темноте табличек и некоторых шкал приборов, от которых моряки могут получить больше микрорентген, чем из окружающей морской или воздушной среды».

Моряки молча внимательно слушали командиров боевых частей, кивали головами, понимающе переглядывались, но потом расходились, опасливо сторонясь всех приборов со светящимися шкалами, а некоторые, «врастопырку» переставляя ноги…

Люки на пусковой установке УРПК-4 «Метель» закрыли, вахту матросов-бойцов с автоматами возле пусковой установки – убрали, на ужин приготовили жареной картошечки с большими парными вкусными (в сливовой подливе) кусками говяжьего мяса и неограниченное количество абрикосового компота с косточками.

Все были довольны, но напряжение не спадало. То там, то тут, моряки спрашивали друг друга, как и где можно достать свинцовой оплётки, чтобы выковать себе свинцовый гульфик…

Я видел, как моряки, обычно «спрямляя» по верхней палубе «дорогу» на бак, теперь совершенно перестали проходить мимо пусковой установки УРПК-4 «Метель» и жались к переборкам, противоположным от приборов со светящимися в темноте «фосфорными» шкалами и табличками, как они теперь «на расстоянии вытянутой руки» сидят перед экранами локаторов и другими приборами…

Вечером, перед показом кинофильма «Бриллиантовая рука», полученного от благодарного командира танкера-сухогруза СМТ «Олекма», я вывесил на стенде свежую, только что нарисованную сатирическую стенгазету.

В ней опять в стиле комикса были нарисованы моряки с узнаваемыми лицами, которые смотрят на разноцветные головки ракет и торпед, торчащие из пусковой установки УРПК-4 «Метель», а потом сравнивают их со своими «головками» своих «торпед».

После этого некоторые моряки с узнаваемыми фигурами украшают, разукрашивают головки своих «торпед» в различные цвета, надевают на них разные чехлы (чтобы не заразились), варежки (чтобы не замёрзли), приделывают к ним зонтики (чтобы не промокли).

Потом, счастливые обладатели своих украшенных «торпед» хвастаются друг перед другом их красотой, длиной и наполненностью, озадачиваются (очень знакомое выражение лиц знакомых ребят-годков) и начинают свои «торпеды» разными способами удлинять…

Одни привязывают к своей «торпеде» разводной ключ, другие делают хитроумную подставку-кронштейн, третьи надевают на «торпеду» растягивающую пружину…

За всем этим сверху листа стенгазеты смотрит большая зелёная ухмыляющаяся «головка» большой «торпеды» маленького БПК «Свирепый». Смотрит, хитро ухмыляется и испускает лучи-волны, как солнце…

Очень узнаваемый персонаж, очень похожий на Славку Евдокимова, смотрит снизу вверх на эту голову ракетоторпеды УРПК-4 «Метель» и прикрывает своё сокровенное тайное место ладошками.

Потом он и его бегемотоподобный «кореш» стоят за наковальней и с размаху куют что-то, отрезанное от бухты многослойного электрического кабеля. А потом они торжественно появляются в толпе матросов со свинцовыми гульфиками между ног.

Гульфики эти сияют в свете лучей, исходящих от «головы» ракетоторпеды УРПК-4 «Метель» и эти лучи отскакивают от них.

Гордые Славка Евдокимов и его кореш «Слон» выглядят героями, а у одного из матросов от зависти, изумления и восхищения вывалился изо рта огромный язык.

Ребята не просто столпились около этой стенгазеты… Это была давка…

Ор стоял такой, что прибежали из своей кают-компании офицеры и мичманы и тоже присоединились к восторгам зрителей. Пришли и высшие офицеры корабля.

Ребята и зрители всё время перемешивались, толкались, стремились поближе подойти и рассмотреть стенгазету, узнавали персонажи, восторженно комментировали нарисованное – сюжет, подробности, портретное сходство и т.д.

Особенно всех интересовало, зачем я сделал длинный язык у изумлённого матроса не нарисованным, а отдельно, то есть торчащим из прорези в листе ватмана…

Я долго не раскрывал секрета этого языка, пока все не обратили на это внимание. Тогда я взялся за «язык» и постепенно начал убирать его в нарисованный рот изумлённого «салаги». Сверху через прорезь в ватмане над «головой» ракетоторпеды УРПК-4 «Метель» появился круг-диск лукаво смеющегося золотого Солнца…

Теперь всем всё стало ясно и понятно, потому что наш корабельный медик, капитан медицинской службы Кукуруза Леонид Никитич лично обходил все боевые части во время их командных сборов, потом боевые посты и говорил всем обедающим в столовой личного состава, что «мы ежедневно получаем больше солнечной радиации от Солнца, нежели от нашего корабля».

Стенгазета, а затем великолепный смешной и интересный фильм «Брильянтовая рука» не просто произвели фурор, но «напрочь выветрили» из мозгов моряков все мысли и тревоги о радиации на корабле.

Газету, естественно, разодрали на сувениры-рисунки, причём «безжалостно», а фильм потом смотрели и обсуждали множество раз, выучивая наизусть песни, слова, выражения и поведение персонажей замечательного фильма режиссёра Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука» (1968).

Теперь все, чтобы выразить ироничное недоумение, говорили друг другу с лёгким упрёком: «Семён Семёныч!»…   
 

На следующий день, мой друг и годок Славка Евдокимов, который сначала на меня обиделся за мои рисунки и сюжет, а потом ещё больше обиделся за то, что ему не досталось ничего от моей стенгазеты, перестал «косолапить» ногами при ходьбе.

Его молчаливый, с постоянным «тупым» выражением лица друг-годок «Слон», тоже перестал выпячивать своё «сокровенное тайное место» подозрительным бугром, но всё также продолжал бегемотообразно «косолапить» ногами.

Однако на всё оставшееся время моей службы, на БПК «Свирепый» возникла традиция разыгрывать молодых матросов, «тайно» посвящая их в «секрет ядерной боеголовки ракетоторпеды УРПК-4 «Метель».

Не знаю, те ли самые свинцовые мешочки-гульфики использовались «по наследству» в этих морских розыгрышах или «ковались» новые, но иногда, особенно в команде машинистов-мотористов и артиллеристов-ракетчиков появлялись «косолапые» матросы, которых потом весело высмеивали…

Я тоже тогда смеялся и веселился от души, но всякий раз, когда открывали для просушки люки на пусковой установке УРПК-4 «Метель» и были видны красные головки ракетоторпед, я ходил в «ленкаюту» только по внутренним коридорам корабля…

«Бережёного Бог бережёт», то есть осторожному легче избежать опасности…

Когда замполит, капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин хвалил меня в присутствии командира корабля за юмористически-сатирическую стенгазету, смекалку и находчивость, погасившую массовый психоз (Кукуруза считал, что это он убедил матросов не бояться радиации на корабле), я обратил внимание, что командир корабля, капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров только усмехнулся, но выражение его лица осталось озабоченным и напряжённым…

Е.П. Назаров ничего замполиту и мне не сказал ни о зелёном «колпаке» ракетоторпеды УРПК-4 «Метель», ни об отсутствии на корабле какой-либо радиации, только как-то сурово и молча крепко пожал мне руку и отпустил нас «на все четыре стороны»…

Сразу после этих событий практически у всего экипажа БПК «Свирепый» начали почему-то воспаляться любые порезы, царапины, болячки на руках, стали возникать язвочки в волосах на голове, на дёснах, на языке и нёбе, стали болеть животы от опреснённой воды и «тяжёлой» пищи, мы стали чаще простужаться…

Самое главное – мы стали «плохо пахнуть»…