158 Аврал в океане 06 10 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава.

158. Северная Атлантика. БПК «Свирепый». Аврал в океане. 06.10.1973 г.

Фотоиллюстрация из фотоальбома автора: Северная Атлантика. Район острова Исландия. БПК «Свирепый». Авральные работы на корабле. Славка Евдокимов готовится спуститься за борт подкрашивать бортовой номер «502». Стельмах с другом делают ревизию задрайкам двери. Матросы БЧ-4 чистят свои антенны. Боцмана и швартовая команда готовят к спуску алюминиевый покрасочный плотик. «Молодые» из БЧ-5 получили от меня права и обязанности корабельного киномеханика. «Годки-маслопупы» одобрили такую передачу «эстафеты» молодым матросам. 06.10.1973 г.


В предыдущем:

05 октября 1973 года я с глубоким удовлетворением, с радостью и даже некоторым ощущением счастья почувствовал уважение и признание моих товарищей «от мала до велика», от молодых матросов до командиров корабля.

В этот день я, по своим ощущениям, стал по-настоящему «своим» в экипаже, уважаемым авторитетом, настоящим военмором-годком, потому что меня стали безоговорочно слушать и слушаться все…

Почти все…


05 октября 1973 года была пятница, а на следующий день, по кораблю со скоростью урагана пронёсся слух, что «скоро мы идём домой», потому что командир корабля, капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров объявил на корабле «всеобщий аврал».

Аврал на флоте, это то же самое, что «коммунистический субботник» на гражданке, то есть всеобщие спешные, внезапные, внеплановые работы всем экипажем или большей частью свободных от вахт матросов, мичманов и офицеров. По «авралу» на работы выходят все или почти все, кроме вахтенных и больных.

Традиционно авралом называют «парусный аврал» (постановка, уборка и сушка парусов), постановка на якорь (швартовы) или снятие с якоря (швартовов), спуск и подъём спасательных шлюпок и плотов, генеральная приборка корабля, встряхивание постелей, матрацев, генеральная стирка и сушка одежды, дезинфекция помещений, а также чистка, покраска и приведение корабля «в праздничный или божеский вид»…

Объявленный аврал и назначенные работы – чистка заржавевших поверхностей, грунтовка и покраска – «прозрачно намекали» на возвращение БПК «Свирепый» в базу, на землю, домой…

С нескрываемым азартом, нетерпением, надеждой и жаждой матросы, мичманы и офицеры «набросились» на авральные работы, начали приводить корабль «в надлежащий вид и состояние».

За время нахождения в очень солёном Северном море у мыса Скаген и в открытом Атлантическом океане БПК «Свирепый» во многих местах сильно покрылся ржавчиной. Морская соль быстро растворяла краску и даже грунтовку, добиралась до «голого» металла и быстро покрывала эти места густой бахромой ярко рыжей ржавчины вперемешку с солью.

Из-за этого водонепроницаемые корабельные распашные двери на наружных стенках надстроек и тамбуров, а также люки в твиндеках (межпалубных помещениях) стали туго открываться и закрываться. Потёртые полосы комингсов (стальные полосы, окаймляющие овально угловые вырезы для дверей в переборках) также быстро покрывались солью с ржавчиной.

Задрайки, тяги, рукоятки и штурвалы, которыми закрывались-задраивались водонепроницаемые двери, а также клиновые наделки также были покрыты наростами соли и ржавчины. Их надо было разобрать, очистить до металла, по новой загрунтовать, где надо, покрасить и густо смазать солидолом. Резиновые прокладки всех водонепроницаемых дверей и люков также следовало тщательно проверить и после восстановительного ремонта испытать двери на герметичность закрытия.

Дело в том, что жестокий шторм урагана Эллин в сентябре 1973 года показал, что даже тщательно закрытые и задраенные двери и люки всё равно пропускали морскую воду внутрь корабля.

Ветер и «каменные» брызги урагана Эллин оголили покраску практически на всех фермах верхних корабельных надстроек, всех излучающих радиолокационных станций, всех стержней и «усов» антенн, мачт, оборудования, прожекторов, вентиляционных «грибков» и иных выступающих деталей корпуса и оборудования корабля.

Перед левой стенкой волноотвода бурун жестокого шторма урагана Эллин «напрочь» смыл-сорвал и вынес за борт длинный стальной ящик с крышкой (рундук), в котором наши корабельные силачи хранили небольшую 50-ти килограммовую штангу с набором дисков, наборные гантели и две чугунные гири – 16-ти и 32-х килограммовую…

Спуск на воду корабельного грузового катера и обследование корпуса корабля показал, что бортовой номер БПК «Свирепый» тоже пострадал от волн, которые словно шкуркой-наждаком почти стёрли большие белые цифры «502» на «скулах» корпуса корабля. Их надо было обязательно обновить…

Кроме этого нужно было «по новой» покрасить якоря и якорные цепи, «проветрить» и просушить спускоподъёмное устройство-кран гидроакустической буксируемой станции «Вега», проверить состояние рулей-крыльев успокоителя качки, перо руля и корабельные винты.

Для выполнения этих авральных работ на воде требовались герои-добровольцы, охотники и просто энтузиасты. Среди таковых естественно и обязательно оказался мой друг-годок Славка Евдокимов, который бесстрашно перелез через фальшборт, сел на толстую дощечку банки-тарзанки и был аккуратно спущен-приближен к огромным белым бортовым номерам.

Здесь, находясь в воздухе над колышущимся уровнем Атлантического океана над глубиной вод в несколько сот метров, Славка Евдокимов, от страха горланя во всё горло разные песни, стал белой краской выводить чёткие края и «тело» первой цифры нашего бортового номера «502».

Всякий раз, когда моя голова исчезала сверху за фальшбортом, Славка истошно орал и звал меня, чтобы я всё время был с ним, наверху, рядом…

Если бы он сорвался в воду, я бы всё равно ничем не мог ему помочь, кроме как задержать его падение за страховочные тросы. Славка был тяжёлый и я один не вытащил бы его наверх…

Поэтому на помощь Славке Евдокимову и Виктору Фёдорову, которой точно так же висел на банке-тарзанке с левого борта и там подкрашивал бортовой номер, боцмана и матросы швартовых команд спустили на воду наше новое приобретение – сварной алюминиевый плотик.

С катера мичманы и офицеры БЧ-5 под руководством старпома, капитан-лейтенанта Н.В. Протопопова страховали моряков на банках-тарзанках, на плотике и обследовали корпус и подводное оборудование корабля.

Погода в субботу 06 октября 1973 года вблизи от южных берегов острова Исландия была очень жгуче-ярко солнечная, но воздух был по-северному холодным, даже морозным.

Я тоже сначала аврально поработал по очистке и покраске задраек и крышки моего иллюминатора в «ленкаюте». Волны жестокого шторма урагана Эллин почти стёрли всю шаровую краску с алюминиевой круглой «броняшки» иллюминатора «ленкаюты».

Задраенная «намертво» и запертая на висячий замок крышка люка в румпельное отделение оказалась на удивление в хорошем состоянии, даже смазка задраек и клиновидных накладок люка и горловины остались под слоем густого солидола. Видимо, волны, свободно гулявшие по юту во время шторма, были «плоскими», то есть просто бурными потоками, но не били «наотмашь», как в носу корабля, на баке.

Воды в румпельном отделении было немного, и она попала не через «мой» входной люк, то есть с палубы, а через прорехи в крышке гидроакустической буксируемой станции «Вега». Поэтому я только вытер насухо воду конденсата и подтёки, смазал машинным маслом и солидолом кривошипы, шестерёнки и тяги малого аварийного штурвала, снова проверил телефонную и звонковую связь с ходовым мостиком, а также вместе с вахтенным офицером «прозвонил» во всех режимах аварийный машинный и рулевой телеграфы.

После этого, я «бегом» пробежался по всем местам, где велись авральные работы: сфотографировал ребят-матросов, которые с удовольствием на солнышке возились с дверями и антеннами; снял, как спускают на воду покрасочный плотик, с которого кто-то из «годков» подрядился обновить белую полосу ватерлинии на корпусе корабля; пообщался со Славкой Евдокимовым, который в морозной тени за бортом уже безмолвно, без песен, но упрямо и тщательно (как всё, что он делал от души) докрашивал последнюю цифру бортового номера; попросился в катер, чтобы сфотографировать работу водолазов, получил отказ и вернулся к себе в «ленкаюту».

После помывки в бане с опреснённой водой и после вкусного ужина с немеряным количеством макарон «по-флотски» с «призовыми» апельсинами и мандаринами перед началом просмотра полюбившейся нам «Бриллиантовой руки» я вывесил в столовой фото-стенгазету, на которой были снимки всех значимых сегодняшних событий и персонажей.

На этот раз фото-стенгазета была не юмористической и не сатирической, а фото-репортажной. Так я мог, обходя приказ заместителя командира корабля, капитана 3 ранга Д.В. Бородавкина, запретившего мне делать фотографии из корабельных запасов фотобумаги и фотореактивов для кого-либо из личного состава, дать возможность матросам, по традиции «раздирая на память» стенгазету, получить свои фото в свои дембельские альбомы.

Некоторые из этих фотографий представлены на фотоиллюстрации…

Кстати, в этот день, 06 октября 1973 года, я впервые добровольно передал «бразды правления» и обязанности корабельного киномеханика одному из «молодых» матросов БЧ-5 (вот он выглядывает из смотрового лючка кинобудки).

«Годки-маслопупы» (смотри фотоиллюстрацию), восседая на своём обеденном столе (привилегия во время просмотра кинофильма только годков по третьему году службы), одобрили такое моё «отечески-годковское» решение, а «молодые» увидели в этом знаковое событие – передачу «эстафеты годковских полномочий»…

Что ж, они были правы: «Всё течёт, всё меняется. Всему своё время и свой срок»…