Моя великая война с английским языком

                « — Если бы тебе забили рот английскими учебниками и подожгли,
                стал бы ты просить о пощаде?
                — НЕТ!  Попросил бы, чтоб поддали жару.»

                (Из неопубликованного).


Всю-то жизнь в моем подсознании сидит одна проклятая вещь.  Подсознание гласит, что английский язык - вовсе не средство общения меж людьми, а дьявольский инструмент для выявления кретинов и тупиц, подобных мне, полностью лишенных филологического таланта - дабы имелось основание насмехаться, издеваться над ними и тыкать в них пальцем.

Портило мое представление об английском языке как о средстве общения еще то обстоятельство, что человек я необщительный.  Лучше я стопчу подошвы в поисках какого-то там места или предмета, чем спрошу (даже по-русски).

Началась пытка в середине школьного обучения.  Вроде, в пятом классе.  Английская училка была очень нервная женщина, трижды контуженная на войне.  Когда она была чем-то недовольна, она бледнела, краснела, синела, зеленела, топала ногами и швырялась чернильницей в учеников.

Помню: разыгрывали мы всем классом спектакль.  Мне, как безнадежно отстающему, была выделена самая простая роль - надо было в нужный момент произнести короткое четырехбуквенное слово "Bibs!" (что оно означает, не знаю до сих пор и знать не хочу).  С ролью я не справился: сначала произнес слово раньше времени, чем сбил с катушек весь ход лицедейства, потом не произнес его в нужный момент, погрузив тем самым класс в долгое томительное ожидание, а в итоге вместо "бибс" ляпнул "байбс".  И это было только начало.

В десятом классе англичанка (она же была нашей классной дамой) подпрыгивала, как крышка на чайнике, и орала: "Этого дурака я переведу в школу УО, умственно отсталых!"  Дама забыла, что класс у нее на попечении - десятый, а школы УО - восьмилетки.  Когда ей деликатно напомнили об этом, она принялась вопить: "Я добьюсь его перевода с понижением!!!!"

Как я выцарапал себе тройку на школьном выпускном экзамене, не помню.  Я обладаю счастливым качеством забывать ужасы.

Через год состоялось мое поступление в университет.  При штурме дневного отделения надо было обязательно сдавать иностранный язык.  Экзаменов мне предстояло сдать пять штук: три профилирующих (химия, физика, математика) и два второстепенных - сочинение и английский.  А требование было: в сумме двадцать три балла без троек.

Четверка по английскому в моем случае являла собой химеру из области бредовых фантазий.  Но я все ж решил попробовать.

Английский был последним.  Набрав двадцать баллов на предыдущих четырех испытаниях, иду на убой.  Экзаменаторшей оказалась строгая очкастая аспирантка с филологического факультета, казавшаяся мне тогда жутко старой (ей было порядка двадцати восьми - тридцати лет).

Как и ожидалось, я одеревенел, остолбенел, отупел, впал в ступор, не смог ответить на простейшие вопросы.  Очкастая старуха занесла перо над моим  экзаменационным листом, дабы поставить "неуд".   И тут я применил всю силу своего нереализованного артистического таланта (для справки: за месяц до описываемых событий я пытался прорваться в театральный): страстно убеждал ее, что я - исключение, что мне обязательно надо поставить тройку во имя бурного прогресса советской науки, что на тройку я предмет знаю, только стушевался от волнения.  Вожделенную тройку я выклянчил.

Напомню: требование было: "двадцать три балла без троек".  У меня получилось двадцать три балла с тройкой.  В список принятых я не попал.  Иду в приемную комиссию со слабой надеждой на чудо — я имел год крайне важного в ту пору рабочего стажа после школы.  А там говорят: - "Год стажа?  Примем вас вольнослушателем - без общежития, без стипендии.  А если первую сессию сдадите хорошо, и если после первой сессии будет достаточный отсев двоечников, переведем вас в полноценные студенты".

Так оно и получилось - сессию я сдал всю на пять (благо не было экзамена по английскому) и был принят в лоно полноправных студентов со стипухой и общагой.  Тем не менее, за первые четыре месяца обучения мне пришлось преодолеть полосу англоязычных ужасов:  перевод "тысяч печатных знаков", контрольные, зачеты....  Каждый раз с огромным трудом, обычно не с первого раза, удавалось выцарапать три шара.  Но слава Богу, текущие (вне сессии) оценки не были решающими.

Ужасно было на занятиях по английскому языку.  В аудиторию я входил на деревянных ногах и ждал начала пытки.  Я рисовал в тетрадке круг, разделенный ня пять равных секторов — каждый сектор означал десять минут академического часа.  С течением времени я замазывал сектор за сектором и с радостью наблюдал, как время мучений подходят к концу.  В тетрадке по английскому языку у меня не было никаких записей, а только вот эти заштрихованные круги.

А в конце четвертого курса - самое кошмарное испытание  (к счастью, последнее): госэкзамен по английскому!  Сначала я его провалил, потом пересдал на вожделенную тройку.  Великое событие!  Теперь к этому поганому предмету возврата нет на веки вечные!!!  Пригласил друзей на пикник в лес - там развел большой костер и торжественно спалил все пособия, конспекты, учебники по английскому языку.  ВСЁ - конец средневековым пыткам и насилию над личностью!!!!

После того, как я успешно защитил диплом, шеф предлагал мне дневную аспирантуру.  Я категорически отказался, ибо поступление в дневную аспирантуру требовало сдачи вступительного экзамена по английскому языку.  А там еще три года новых мучений...  Это было бы для меня совершенно ужасно.

Несколько лет я отдувался от англоязычных тягот.  Но надо было двигаться вперед, делать диссертацию - а это требовало сдачи кандидатского минимума, и (увы!) по английскому языку тоже.

В ночь накануне экзамена где-то на лестнице моего девятиэтажного дома дико орала кошка, не давала спать.  Приперся я на экзамен с больной головой, в надежде на великое чудо.  И великое чудо свершилось - сдал.  Даже на четверку.  До сих пор не пойму, почему так получилось.

Спустя сколько-то лет, имея аллергию на советскую власть, я пытался удрать за рубеж.  Но только не в Англию и не в Америку, упаси Бог - там все говорят по-английски.  Ориентировался на Италию, Францию, Швецию.   Языки, модные в тех странах, хоть и считаются труднее английского, давались мне легко, особенно итальянский - музыка для слуха.

Но судьба распорядилась так, что я эмигрировал именно в Соединенные Штаты.  Живу тут уже тридцать два года и английскому так и не обучился.  Понять речь или текст означает для меня "перевести на русский".   При том, когда я работал на фабрике в бригаде мексиканцев, ихний испанский воспринимал без перевода, да и сам заговорил по-испански довольно неплохо.

А вот некоторые моменты, связанные с моим общением на английском языке.

1.  Захожу в магазинчик при бензоколонке, обращаюсь к мужику за прилавком: "Cup of coffee, please"  (Чашку кофе, пожалуйста.  Звучит:  Кап оф кофи, плиз). 
Мужик ошарашенно смотрит на меня и спрашвает: "What?"  (Что? - в смысле, чего я хочу?)

Повторяю slowly and distinctively (медленно и доходчиво): Кап оф кофи, плиз.

Мужик годами стоит за этим прилавком, постоянно продает кофе и уж наверняка знает эту стандартную фразу:  Кап оф кофи, плиз.  Тем не менее мужик выпадает в мелкокристаллический осадок, таращится на меня осоловелым взглядом и совершенно подавленным голосом переспрашивает:

- W  H  A  T  ?

Я тоже в осадке.  Произношу спеллинг (по буквам): Си, оу, эф, эф, и, и.

И тут мужик, наконец, с великим трудом врубается.  - Ааааааааааааа, кофе!!!!!!
(Произносит в точности так же, как я ему уже дважды сказал).  Процветает от озарения. Наливает чашку.

2.  Когда я трезв, американцы не понимают меня, а я их.  Когда я пьян и рот набит закуской, все наоборот: американцы меня отлично понимают, а у меня нет проблем с восприятием ихней речи.

3.  Много времени и сил я отдал отработке английского произношения.  Меня убивало это "а", похожее на мучительный звук перед приступом рвоты, шепелявое и совершенно не эстетичное "фз" (th), изуродованное до неузнаваемости "р".  Когда я пытался исторгать из себя эти звуки, американцы шарахались от меня в диком испуге.  Доброжелатели дали хороший совет: не пытайся копировать ихнюю речь, говори на английском по-русски: если "river" (река), то Ривер, если "back" (обратно), то Бяк, и даже если "doughter" (дочь), то Доугхтер.  Туземцы начали меня немного понимать.

4.  Однажды я пал жертвой прикола.  Нехорошие соотечественники предложили мне твердо запомнить вежливый отказ от угощения, когда уже сыт и больше ничего не хочешь.  Ну я и сказал как-то за столом: "Thank you, I am fool".  Тут же раздался дружный хохот, а я мотал головой и никак не мог понять причину тотального смеха.  Потом выяснилось, что надо было сказать "Thank you, I am full".  Слова "full" и "fool" звучат примерно одинаково (фул), но фраза с первым словом означает "спасибо, я сыт", а со вторым - "спасибо, я дурак".

5.  Есть у меня маленькое пристрастие - горные лыжи.  Общеизвестно, что для подъема наверх служит канатно-кресельный подъемник.  Каждое кресло рассчитано минимум на двоих пассажиров, и потому я каждый раз прилагаю неимоверные усилия, чтобы оказаться на кресле одному и не отбиваться от попутчиков, желающих побазарить со мной на английском языке.

Есть у меня еще одно пристрастие — неискоренимое притяжение к красивым девушкам.

На посадке расставляю по сторонам палки, дабы показать сзади стоящим, что желаю ехать один.  Шустро влетаю в кресло.  И тут рядом со мной оказывается девушка, проскочившая в кресло еще шустрее.

Не комсомолка и вероятно не спортсменка, но невероятная красавица.  Славянский тип лица.  Говорит мне без славянского акцента, чисто по-американски:  Hello guy, I am single, would you please to ski with me?  (Привет, мужик, я одинокая, не желаешь ли покататься со мной?)

Уй, какая красивая, гибкая, тонкая, стройная - объект моей хрустальной мечты.  Черные волосы, голубые глаза, осиная талия, прорисованная под легкой курточкой великолепной формы грудь, очаровательная улыбка.  Я готов был страстно вцепиться в нее и никогда, никогда в жизни от себя не отпускать.  Я ошалел от ее красоты, грации и изящества.

Выдавливаю фразу:  What language do you prefer to speak? (На каком языке вы предпочитаете разговаривать?)  Ответ прозвучал:  Just English, a little Spanish (Английский, немножко испанский).  Отвечаю:  Sorry, I don't speak neither English nor Spanish. I speak just Russian (Увы, я не знаю ни английского, ни испанского языка.  Я говорю только по-русски).  На сем наш диалог успешно кончился.  Страх  англоязычной пытки перевесил желание познакомиться с красоткой.

6.  Бурное развитие электроники ныне дает возможность преобразовывать речь в текст.  Вот я и говорю в микрофон: "What do you want to tell me?"  (Что вы желаете мне сказать?)

На экране компьютера появляется записанный текст: "Why do you want to kill me?"  (Почему вы желаете меня убить?)

Даже электроника не понимает моего произношения.

7.  Особую трудность и вопиющее отвращение вызывают у меня телефонные разговоры по-английски.  При этом мое отупение достигает апогея и я с диким трудом выдавливаю из себя фразу: "I need Russian interpreter" (мне нужен русский переводчик).  Если на том конце провода собеседник понимает меня (что случается крайне редко), ответ звучит примерно так: "OK, I'll call you next time" (я позвоню вам как-нибудь еще).  Вот и приходится жить в этой Америке без крупного достижения цивилизации — телефонной связи.  Слава Богу, часто выручает электронная и бумажная почта - читать я еще как-то читаю и писать пишу.

8. До крайности нелепой кажется мне методика преподавания английского языка в США - на английском же языке!  Это как строить мост, таская стройматериал туда-сюда по еще не построенному мосту.  Это как воздвигать здание, поднимая кирпичи на еще не построенные верхние этажи.  Это...  Как ни удивительно, подобная методика работает.  Правда, не в моем случае.  Сидят в аудитории полуграмотные в английском китайцы, афганцы и прочие там греки с турками, слушают речь преподавателя и в какой-то момент дружно взрываются хохотом.  А я осоловело пялюсь по сторонам и пытаюсь понять: а чего это они смеются?

На сем, я полагаю, можно закончить печальную повесть о моем освоении английского языка.