Дети войны. Пять вагонов сирот

               
               

Мы сами ещё не отошли от эвакуации. Ещё не совсем прибрались. Ещё не надышались рекой и лесом. Ещё ни за ягодами, ни на рыбалку ни сходили, как откуда ни возьмись, бывший начальник местной станции Семёныч оглушил нашего директора Варвару Петровну бедой, сравнимой разве что со всемирным потопом. А начальник соседней станции  ещё и уточнил ситуацию. Как оказалось, немецкий диверсионный отряд, захватив станцию, загнал пять вагонов с детдомовцами в тупик, зарыл, опломбировал да и бросил там, как детей коммунистов, запретив даже приближаться к ним.
  - О Господи! – вскричала директор, - а я-то что могу ? Где милиция? Где ваши чекисты?   
  - А хрен их знает, - сказал Семёныч. - Говорят, будто  банду какую-то ловят. 
  В общем, договорились, и уже сразу после завтрака мы, старшеклассники Лёха, Туз, Серый, Шнурок, я и медсестра, во главе с Семёнычем  мчались на бесшумной ручной дрезине спасать наших несчастных однокашников, надеясь всё–таки на их живучесть.
  К счастью в пути встретился начальник той самой станции, Мирон Сергевич, у которого уже и план был, и наган, и он даже спрятал от немцев целый состав из шести крытых вагонов, на случай, если придётся детей вывозить «россыпью». От него же мы узнали ещё более жуткие факты. Дети в телячьих вагонах, на окнах решётки, в двух - девчата, в трёх - пацаны, и из всех человеческих запахов, возле женских вагонов господствует трупный.
  Честно говоря, от такого у нас со Шнурком руки сразу «отпали».
  - Но–но-но! - вскричал Мирон, - Тоже мне вояки! А ну поменяйсь местами!
  Вместо нас на рычаги дрезины уселись Лёха и Туз, и Мирон продолжил своё убойное повествование на ту же тему.
  Остановились метрах в трёхстах от детей. Дрезину, конечно, в кусты. И галопом, по малиннику, за Мироном к нашей поистине жуткой цели. А как двери вагонов  откатили, так все носы зажали, закашлялись, отскочили, вонь была невыносимая.  Но каковы дети! Казалось бы, они так и должны были броситься к нам на шеи, но они только плотнее сжались друг к другу, в страхе скрутив кулачки под подбородками.  Сестра хотела было поздороваться с девчатами, но различив на полу  два уже окоченелых трупа, умолкла и указала на них мужчинам. Ну, мы со Шнурком в порядке реабилитации за свою недавнюю слабость, конечно, вытащили, уложили на травку, хоть и нарыгались потом за вагонами до невозможности.
  - Воды надо! Воды! - кричала Медсестра, хоть и знала, что вода за перроном под носом  у немцев. Однако не зря кричала. Мирон вдруг вспомнил про родник в овраге, и мы, вытащив все бочки из вагонов, приступили к их немедленному мытью и заполнению старыми протекающими вёдрами, которые мы тут же рядом нашли на свалке. Первую бочку поставили в вагон к девчатам, где как раз и были покойники. И не ошиблись - едва ворота  задвинули, там такое началось - визги, крики, чуть ли не драки. И сразу все поняли - не могли дети встать перед нами да ещё броситься нам на шеи. Пять суток дети оправлялись где угодно и как угодно, и в основном под себя, конечно. А тут надо было встать, всё показать да и окочуриться от позора.   
  Подождав пока все дети, таким образом, помоются, мы продолжили уже вагоны вымывать. Медсестра же за это время, подружившись с девчатами, выведала у них всё о том, как они попали в такое нелепое положение. Да всё и случилось, как на войне. Грузили и их  бомбёжкой, к тому же их маленький состав из шести вагоном прицепили к огромному составу, состоящему из множества предприятий. Но едва они выехали из Москвы, как сразу две бобы попали в последний плацкартный вагон, в котором и располагалось всё их детдомовское руководство, со всем своим багажом и семьями. А поскольку все там погибли, включая и завхоза, обещавшего прямо на ходу  врезать в их телячьих вагонах какие то чаши для туалета, то они так остались без пищи, без связи, без руководства, без туалета, вонявшие на весь Урал, и совсем не ненужные никому в этой страшной войне, убивающей даже ни в чём не винных.
  И это же благодаря только всевышнему дети эти попали в наш край, в наш район, в наш городок и даже в распоряжение нашего руководства, которому по этому случаю уже деньги переведены. Медсестра предложила срочно уматывать домой, пока немцы не спохватились. Все взрослые согласились, а дети даже запрыгали.
  И мы тем же лесом, по тем же колючкам, таща ещё и труппы, обмотанные и привязанные к деревяшкам, вывели детей к нашему тайному составу, разместились как прежде, и уже под управлением дяди Мирона, без прощального гудка и по ржавым рельсам состав тихо поплыл, набирая победную скорость в такт биению наших лихих сердец.