Какой быть иконе?

   Однажды я увидел в церкви хоругвь, которая поразила меня и привела в смущение. По-видимому, она должна была изображать Богородицу в младенческом возрасте. Основой изображения послужила фотография девочки в духе 50х годов прошлого века. С этим временем связано много дорогих для меня воспоминаний. И жизнь тогдашняя была, пожалуй, более чистой и честной, чем наша нынешняя. Однако фото, послужившее для изображения Богородицы — это просто «ширпотреб» не очень высокого уровня. Милое, симпатичное дитя, но чтобы предстать в виде иконы, ему явно чего-то не хватает. Однакоже, это изображение стоит сейчас в церкви, оно освящено и предназначено для богослужения. Как же я должен к нему относиться?

   Эта частная проблема выводит нас к обобщениям и к размышлениям более отвлечённым. — Можно подумать, в связи с этим, о том, как соотносятся эстетические и духовные качества освящённых Церковью предметов? Насколько вольной может быть трактовка Образов Спасителя, Богоматери и святых? В какой степени допустимо изменение или дополнение изобразительных канонов в том случае, если традиция изображения какого-то образа отсутствует? Что является наиважнейшим критерием духовного творчества? — Лично воспринимаемая красота или светлые и нежные чувства или, может быть, воспоминания? Как известно, человеческие представления о красоте весьма разнообразны и даже противоречивы. — В связи с этим, допустимо ли, вообще, как-то соотносить духовность и красоту священных предметов?

   По-моему, красота и святость духовных предметов неразделимы, как форма и содержание. Воспринимаемая нами духовная красота — это высшая ступень постижения окружающего нас мира! Но постигается она духовными, а не физическими очами. Частные представления о красоте отходят здесь на второй план. Поэтому к духовным предметам эстетические критерии приложимы лишь в той степени, в какой они причастны к Промыслу Божию о человеке. Это не частные и не современные представления о красоте, а данная, как дар Духа Святого для каждой народившейся души красота Божественного Образа. Но, в этом мире, родившись зрячими, мы очень быстро слепнем. Духовные наши очи покрывает непроницаемая пелена, сотканая самолюбием, гордыней и похотью. И лишь немногим из нас, духовно зрячим, дано увидеть и, хотя бы, отчасти, передать в своих творениях невыразимую красоту Горнего Мира.

   На живописцах, изображающих Святые Лики лежит неимоверная, страшная отвественность за их творчество. Тяжёл их крест, поистине, они должны стать святыми! Подвижничество, пост и молитва должны стать единственно возможным для них образом жизни. Иконописное творчество — это жизненный подвиг! — Редко кому это удаётся осилить, поэтому так мало подлинно канонических святых изображений. К тому же духовная подлинность икон выявляется очень долго, иногда веками. Поэтому современные художники должны были бы, по идее, понимать эту ответственность и бережно относиться к иконописным канонам, как к некоей святыне. Однако, такое понимание, к сожалению, присутствует далеко не всегда. Мало того, маловерие, тщеславие и, что греха таить, даже корыстолюбие, побуждают самозванных иконописцев производить церковный «ширпотреб». Это соблазн и искушение для всех нас...

   Прошу читателя понять меня правильно — Канон это не застывшая мёртвая форма, а актуальная, живая связь изображения с духовной основой иконы, с её первообразом. Именно этой живой связью создаётся ощущение святости иконы, которое тем сильнее, чем прочнее и тесней эта соединённость с первообразом. Подчёркиваю, эта духовная связь не может быть сведена к механическому повторению каких-то форм и приёмов живописи, она определяется переживанием художника, узревшего духовными очами горний образ. Это духовное содержание соотносится и со знанием зрителя о первообразе, с его духовным переживанием. Поэтому основой иконы может быть и фотография, если она подлинная, если она соответствует духовному переживанию зрителя и исторической памяти, которую хранит Церковь о почитаемом святом. Проще говоря, не любая симпатичная фотография и не любое красивое женское лицо могут стать иконой Богородицы. Так, по-моему...


Июнь 2016.