4. Странствия Души. Психе и Психея

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ – СТРАНСТВИЯ ДУШИ. ПСИХЕ И ПСИХЕЯ.

Для начала вспомним наиболее общие положения о Душе. Самое ёмкое из них следующее: Душа, будучи концентрацией Духа, есть его проекция на ткань земной реальности.

Душа — бессмертная субстанция, нематериальная сущность, противопоставляемая телу. В ней выражена божественная природа человека, дающая начало и обусловливающая жизнь, ощущения, мышление, сознание, чувства и волю.

Большинство религий трактуют Душу как нечто, изначально присущее человеку, связующее человека и божественное. В учении Каббалы Душа мыслится как духовная сущность, берущая начало в Мировой Душе и Высшем Разуме, возникающая как эманация последнего.

Нисхождение Души в тело определяется её природой: ей надлежит соединиться с телом, чтобы, выполнив свое назначение в земной жизни, вернуться к миру чистого света — Божественному.

Так ЧТО же такое Душа и КОГДА о ней впервые заговорили как об отдельной от тела сущности?

С древнейших времен в общественном сознании  витали идеи о бессмертии, о том, что жизнь человека  не исчерпывается коротким существованием от рождения до смерти, т.е. телом, разумом и памятью, поэтому возникло представление о возможности какой-то иной жизни в «небесах» после наступления смерти «на земле». Здесь берет свое начало культ почитания духов предков, распространенный почти у всех народов от начала сознательной истории человечества..

В период расцвета Древнего Египта, а затем в Ветхом и Новом Завете Душа, похоже, еще не осознавала себя как нечто, не связанное с  телом. Не осознавали ее и люди. Это был, скорее, сон Души, беспокойный и наполненный странными тревожащими видениями, образами, звоном оружия и стонами людей, гибнущих в бесчисленных больших и малых войнах…

Были Начала - боги, стихии, были время, земля и небо, было понятие судьбы и рока, жизни и смерти, но не было ни в человеке, ни вне его чего-то такого, что являлось бы связующим звеном между этими мирами, чего-то такого, что сохраняло бы его индивидуальность и в то же время было бы бессмертным…

Дух понимался как нечто всеопределяющее, всеобщее, бесконечно далекое от дел и забот людских, и хотя дух человеческий являлся частью Духа Всеобщего, он не мог противостоять смерти и распаду живого человека.

Нам приходится лишь удивляться величайшей изобретательности и мудрости людей того времени, оказавшихся перед лицом такой сложной и, казалось бы,  неразрешимой проблемы. И все-таки они нашли великолепный по своей логичности и действенности выход, породив идею об особой субстанции – ПОСРЕДНИКЕ между «этим» и «тем» мирами, а заодно и понятие о существовании особого пространства, их связующего.

Оставался лишь один шаг до воистину ужасающего открытия: ВНЕ земли и небес существует нечто еще более огромное и вечное – НИЧТО, КОТОРОЕ ЕСТЬ ВСЁ, из которого РОЖДАЕТСЯ ВСЁ и без которого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИЧЕГО… Осознав наличие того, что никак не может быть вмещено в обыденное сознание, люди на некоторое время в страхе отступили, озаботившись более важными насущными проблемами.

Итак, посредник… Вначале в его роли выступали священные животные-тотемы, затем появилось понятие Реки, пролегающей между миром живых и миром умерших, и переправы через нее. Со знаком Реки и переправы связана загадка другого символа, также повторяющегося в разных культурах: знака ладьи в потустороннем мире.

Знак этот, напоминающий о Реке, что преграждает путь Душам человеческим в посмертном мире, повсеместен. Речь идет о рисунках и моделях лодок, изображающих «последнее странствие Души умершего в загробном царстве».

Сама множественность таких моделей, их разнообразие, та старательность, с которой они изготовлялись, свидетельствует о том, сколь важным представлялось, чтобы Душа совершила этот переход через некий рубеж в мире, лежащем по ту строну жизни. В какой мере образы — Реки, переправы, царства мертвых — отражают реальность, стоящую за ними?

Структура человеческой психики состоит как бы из двух уровней: собственно сознания и того, что называют бессознательным, или «ночным  сознанием». Это область внелогического восприятия реальности, интуитивного постижения тех зависимостей между явлениями, которые лежат вне причинно-следственных связей, вне рационального.

Швейцарский психолог К. Г. Юнг ввел понятие «коллективного бессознательного», включив в него «архетипы» — так он обозначил некие исходные первичные сгустки эмоциональных состояний, ожиданий и тревог, восходящих к опыту самых отдаленных поколений и присутствующих в психике человека сегодняшнего дня.

Бессознательное «ночное сознание» заполнено символами, часто лишенными визуальных форм, плывущими, переходящими, замещающими один другой. Им нет прямых соответствий, нет аналогов в бодрственном «дневном состоянии». Выйти из бессознательного, быть воспринятыми они могут, только приняв образы внешнего мира.

Эти образы — полёт, страх, падение с огромной высоты, вода, огонь, враг и т.д. — как бы код, на котором бессознательное может говорить о каком-то своем опыте, о той реальности, которую оно воспринимает. В том числе и о реальности, лежащей вне диапазона наших пяти чувств.

Именно такими символами, такими знаками кода можно считать и образы, приносимые из посмертного состояния. Таков образ Реки, переправы, образ движения в узком пространстве из мрака к свету. Переправа в этой системе знаков означает обретение нового статуса, «новую жизнь».

Память о приобщении к посмертному опыту можно видеть и в некоторых христианских обрядах. Возможный отзвук ее — в жесте складывания рук на груди, как у покойника, при принятии Святых Тайн. Видеть его можно и в обряде крещения. Символическое вхождение в водную купель — память вхождения в воды потустороннего мира. Смысл этой ритуальной смерти выражает максима Абрахама - одного из католических теологов: «Тот, кто умирает до того, как умрет, не умрет, умирая».

В Древней Элладе Река, разделяющая миры живых и мертвых, носила название Леты, Реки забвения, перевозчиком через которую был сумрачный Харон. Позже посредником, провожающим Души в посмертное бытие, стал бог Гермес, Проводник Душ умерших в царство Аида, божества подземных богатств и плодородия, дарующих урожай из недр земли.

Вообще, Гермес - одна из самых загадочных фигур олимпийского пантеона. Вначале он - бог торговли, прибыли, разумности, ловкости, плутовства, обмана, воровства и красноречия, дающий богатство и доход в торговле, он же - бог атлетов.

Позднее у Гермеса появились новые функции, присоединившиеся к прежним: он – покровитель глашатаев, послов, пастухов и путников, покровитель магии и  астрологии. Гермес изобрел меры, числа, азбуку и обучил людей. Его «должность»  Проводника Душ в подземное царство мертвых – одна из тех тайн античности, которую мы сегодня можем объяснять как угодно, но все равно не сумеем постичь до конца…

Но Души в мифологии древних эллинов еще не совсем Души – это лишь ТЕНИ живых людей, пребывающие в царстве мертвых, вход в которое, согласно Гомеру и другим источникам, находится где-то «на крайнем западе, за рекой Океан, омывающей землю». Сюда в виде теней и фантомов спускаются умершие.  Стихия бога Аида — земля, которая вновь забирает к себе своих детей, но в лоне ее таятся семена новой жизни.

Однако человек никогда не смирялся со СМЕРТЬЮ его ЖИЗНИ, поэтому он никак не мог принять свое посмертное бытие в виде бесцветного и безрадостного существования, лишенного всех красок, чувств и возможности действий - всего разнообразия и богатства жизни, в том числе и действий по выходу из этого безжизненного пространства, побегу из него. И как Бог сказал: «Да будет свет!», так человек сказал: «Да будет Душа!» - и Душа стала быть.

Родилась она в мифологическом информационном пространстве, неразрывно связанном с мифологическим мышлением и мифологическим сознанием. Сейчас общепринято положение о том, что миф, мифология и мифологическое пространство не вымысел, не беспочвенные «фантазии» и не сказка – это особая форма реальности, не постигаемой ни разумом, ни словом, ни мыслью. В своей монографии «Диалектика мифа» А.Ф. Лосев даёт следующее определение:

«Миф для мифологического сознания есть наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей степени напряженная реальность. Это совершенно необходимая категория жизни. Миф – это логическая, то есть прежде всего диалектическая, необходимая категория сознания и бытия вообще. Миф — не идеальное понятие и также не идея и не понятие. Это есть сама жизнь».

Мифологическое пространство - это предельно насыщенная образами, знаками и символами, насквозь пропитанная эмоциями и особой энергетикой вселенная – тонкое отражение, отбрасываемое всем, что существует, всем, что уже может быть отражено и воспринято, оставаясь в то же время непроявленным на более «плотных» уровнях бытия.

Отголоски такого восприятия мира мы находим у Гомера, Сократа и Платона. Сократ был назван «повивальной бабкой  Психе - Души». Он характеризовался аналитическим умом  в соединении с пророческой вдохновенностью, сплавом критического мышления, свободного исследования и горячего энтузиазма, граничащего с мистическим экстазом. Большую роль в жизни Сократа играл некий даймонион («даймон» в более поздней транскрипции).

Сократовский даймонион — явление сложное и редкое. «Началось у меня это с детства, — говорит Сократ в "Апологии" Платона, — возникает какой-то голос, который всякий раз отклоняет меня от того, что я бываю намерен делать, а склонять к чему-нибудь никогда не склоняет».
 
Но и бездействие даймониона многозначительно: если «божественное знамение» не останавливает Сократа и не запрещает что-либо говорить и делать, тем самым оно молчаливо склоняет его к этому либо же предоставляет полную свободу действия.

Сократовский даймонион — нечто большее, чем обычный голос совести. Это обстоятельство придает ему новую черту, новое измерение и заставляет предполагать, что даймонион — это своего рода полу-мифологическое олицетворение и полу-метафорическое выражение всеобщего, содержащегося во внутреннем мире человека, в его разуме и Душе.

«Ведь и Душа есть нечто вещее», — говорит Сократ в «Федре». Поэтому он не только осознает присутствие в себе даймониона, но и живо его представляет, чувствует и переживает как некую высшую реальность, как божественное знамение. Божественное в Душе и есть, согласно Сократу, даймонион.

По мысли древнего философа, «божественное в человеке направляет на путь поиска всеобщего нравственного закона, сознательное и непринужденное подчинение которому является гарантией укрепления уз, связывающих человека с другими в личной и общественной жизни».

У Платона Душа – жизненная сущность человека, отдельная от тела и духа,  «бесплотное тело», а также высшее духовное содержание – совесть, стремление к красоте, гармонии и истине. Душа понимаетя им как тонкая жизнь, «дыхание».   

Символами Души у древних эллинов являлись бабочка, птица, языки погребального костра. Материальным переносчиком Души считалась кровь, поскольку «Жизнь и Душа утекают с кровью». Имя Души было ПСИХЕ…

Многие читатели сразу же поймут, что речь идет о хорошо знакомом всем нам понятии, от которого ведет свое происхождение ПСИХОЛОГИЯ – наука о Душе. Следовательно, Душа – это совокупность психических процессов. Поймут так и ошибутся…

Мифология – явление всеобщее, поэтому она не бывает и не может быть абсолютно изолированной. Нет чисто «древнегреческой» или «древнеримской», «древнешумерской» или «древнеперсидской» мифологии. Основные персонажи и особо значимые структуры переходят из мифологии одного народа в мифологию  другого, иногда сохраняя свою идентичность, а иногда неузнаваемо менясь.

Так вот, существовало множество мифов о Психее, неразрывно связанных с еще одним бессмертным персонажем – Эротом, или Эросом, богом Любви. Возможно, Психе-Душа и Психея-Любовь никогда бы не встретились и не стали единым целым, если бы не Апулей, древнеримский писатель и философ, живший во II в. н.э., т.е. значительно позже возникновения самого мифа о Психее и Эроте. Благодаря ему в мир пришла поэтическая сказка о странствиях человеческой Души, жаждущей слиться с Любовью.

Психея  - в древнегреческой мифологии олицетворение человеческой Души, которую полюбил Эрот. Представлялась в образе бабочки или молодой девушки с крыльями бабочки. Жизнь у нее была очень непростой: то ее преследовал Эрот, то она мстила ему за преследования, то между ними была нежнейшая любовь. Апулей в своих "Метаморфозах" сделал Психею и Эрота героями чудесной сказки.

Суть этой сказки достаточно проста и в дальнейшем нашла свое отражение во множестве сюжетов, например, в опере Р. Вагнера «Лоэнгрин», где история любви главного героя отражала извечные контрастные силы добра и зла, света и мрака, и в поэме Вольфрама фон Эшенбаха «Парцифаль» («Персиваль»). Если же говорить о русской литературе, то этот сюжет нашел свое воплощение в творчестве М.И. Цветаевой и в «Аленьком цветочке» С.Т. Аксакова.

Итак, по Апулею (здесь я буду именовать героев его повествования в соответствии с их древнегреческой транскрипцией) у некоего царя было три дочери-красавицы. Как и положено в сказках, две старшие дочери были злобными, жестокими, сварливыми, жадными и завистливыми, младшая же была краше всех и чиста, добра, мечтательна и невинна. Звали ее Психея.

Юная Психея была столь прекрасна, что люди воздавали ей божественные почести, но она чувствовала себя очень несчастной из-за того, что все любовались ею, как бездушной красотой, и никто не хотел просто полюбить ее. Прознав о поклонении людей прекрасному лику какой-то человеческой девушки, богиня Афродита не на шутку разгневалась, оскорбилась и решила погубить соперницу.

Позвав своего сына Эрота, она показала ему красавицу и велела ему вселить в нее любовь к самому отверженному, безобразному и жалкому из людей. В горе обратился ее отец к оракулу, и бог ответил, что Психея, одетая в погребальные одежды, должна быть отведена на скалу для брака с ужасным чудовищем. Исполняя волю оракула, несчастный отец привел девушку в указанное место и оставил ее одну…

Вдруг дуновение ласкового ветерка Зефира перенесло Психею в чудный дворец, где ее обслуживали и оберегали от всех забот невидимые духи, а сама она стала женой какого-то таинственного незримого существа, относившегося к ней с любовью и нежностью. Единственным, что омрачало ее счастливую жизнь, было условие, которое поставил перед ней супруг: никогда не пытаться увидеть его.

Блаженная жизнь Психеи, однако, продолжалась недолго: завистливые сестры, узнав о ее благополучии, решили извести ее и хитростью достигли того, что Психея нарушила данное мужу обещание…

Злые сестры нашептали ей, что незримый супруг - дракон, который в один прекрасный день съест ее вместе с еще нерожденным ребенком (она была уже беременна), и убедили ее, чтобы она, вооружившись мечом и светильником, подстерегла чудовище во время сна и убила его.

Доверчивая Психея послушалась, и, зажегши светильник, стала рассматривать своего супруга, который оказался прекрасным Эротом. В то время, как она, пораженная красотой его лица, любовалась спящим, со светильника упала горячая капля масла на плечо бога, и он от боли проснулся.

Оскорбленный вероломством супруги, он улетел от Психеи, а она, покинутая, пошла искать своего возлюбленного. Долго ходила она по всем землям, пересекая горы и долины, реки и дремучие леса, в поисках исчезнувшего по ее вине мужа, претерпела множество бед и тяжелейших испытаний, но все было напрасно. Пришлось ей преклониться перед своей свекровью Афродитой, которая долго искала случая отомстить Психее и уже послала Гермеса разыскать ее.

В это время страдающий от жестокого ожога Эрот находился у своей матери. Очутившись под одной кровлей с супругом, но разлученная с ним, Психея должна была сносить всяческие измывательства Афродиты, которая, ища ей смерти, придумывала разные неисполнимые работы.
Дальнейшие мучения Психеи не поддаются описанию. Потеряв всякую надежду на воссоединение с мужем и избавление от преследований его мстительной матери, она  собралась покончить с жизнью, бросившись с высокой башни прямо в глубины Тартара, но тут ее заметил Зевс и спас от неминуемой гибели.

Далее Зевс наказывает Афродиту и устраивает брак Психеи и Эрота на небесах. Психея возносится на Олимп, выпивает чашу амброзии и получает бессмертие, а  вместе с ним и статус богини. Ее завистливые сестры тоже наказаны за свое  коварство тем, что разбились об утес, прыгнув с него в расчете, что Зефир унесет их, как и Психею, в волшебный дворец Эрота.

Вот такая, казалось бы, незамысловатая история-притча… Однако она оказывается совсем не такой уж и простой, если мы обратим внимание на два чрезвычайно важных персонажа: Афродиту и ее сына Эрота.

Афродита – одна из главных богов Олимпа. Начав свою мифологическую историю как покровительница растений, цветов, злаков и плодородия земли, что сближает ее с Иштар – богиней древних персов, она очень быстро вырастает до богини любви, красоты и сексуального желания, плодородия, весны и жизни, покровительницы брака и «детопитательницы», непримиримого врага и преследовательницы всех, кто отвергает ее дары: любовь и брак.

Эрот – по одной из версий, сын Афродиты от Ареса, бога войны. Это тоже довольно символично, поскольку «законным» мужем  Афродиты был Гефест – бог огня, покровитель кузнечного ремесла и сам искусный кузнец, брат Аполлона, Афины, Ареса и Гебы.

По другой версии, Эрот — мировое божество, соединяющее богов в брачные пары, считается порождением Хаоса (тёмной ночи) и светлого дня, или ребенком Неба и Земли. Он господствует как над внешней природой, так и над нравственным миром людей и богов, управляя их сердцем и волей.

Хаос - первичное состояние Вселенной, бесформенная совокупность материи и пространства. Это понятие родилось в Древней Элладе от названия  изначального состояния мира, некой «разверзшейся бездны», из которой возникли первые божества. Лишь с раннехристианских времен этому слову стали приписывать значение беспорядка.

Таким образом, Эрот является чрезвычайно интересной сущностью, в которой сливаются воедино и богиня любви, и бог войны, и бог огня, и в то же время он есть порождение некой «разверзшейся бездны», Хаоса.

Вообще, разобраться в сложной системе взаимоотношений древнеэллинского пантеона крайне трудно, поскольку на Олимпе «прописывались» не только сами боги и богини, но и их прямые потомки, и совместные дети от стихийных божеств, титанов и даже от людей, обретающих вначале статус полубогов, а затем – за особые заслуги – и богов, как это произошло, например, с Гераклом.

Так вот, от Ареса у Афродиты родился не только Эрот, но и Фобос («страх»), и Деймос («смятение», «ужас»), а также довольно зловещая фигура Антэрос – бог отрицания любви и жизни, и не было у древних эллинов худшего проклятия, чем проклятия Антэросом, т.е. проклятия ненавистью, порожденной любовью.

Теперь коротко об Эросе. Он – олицетворение величайшего блага, объединяющей жизненной силы, одухотворяющего начала. Древнегреческие мыслители, включая Аристофана, Платона, Ариксимаха, соотносили Эрос с телесной и духовной любовью, с всепоглощающей разрушительной страстью и с творческой созидательной энергией.

Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд ввел в свои работы фигуру Эроса как символ инстинкта жизни. По его мнению, стремление Эроса объединять все органическое во все большие единства заменяет собой то, что некоторые аналитики называют «инстинктом совершенства».

З. Фрейд писал о том, что Эрос действует как инстинкт жизни в противоположность инстинкту смерти и что при рассмотрении характера инстинкта самосохранения он отваживается на дальнейший шаг и признает сексуальный инстинкт Эросом - любовью.  Под любовью он понимал сексуальную любовь, любовь к себе, любовь родителей, детей, дружбу и общечеловеческую любовь.

В современной психоаналитической литературе понятие Эроса используется наряду с такими понятиями, как либидо и любовь. Наиболее часто данный термин употребляется в контексте противопоставления Эроса (влечения к жизни) Танатосу (влечению к смерти).

Двойственность Эроса послужила причиной того, что у Платона единый Эрос был разделен на низший и высший. Существование первого оправдывалось необходимостью физического продолжения рода человеческого, второй же означал служение прекрасному, возвышающему и мудрому, духовный порыв, ведущий к божественной любви.

Что же касается Психеи, то ее «небесная» жизнь сложилась как нельзя лучше, и от ее брака с Эротом родились две прелестные дочери-близнецы: Юность и Радость. Однако Психея-Любовь не стала бы Психе-Душой, если бы остановилась только на одной любви – женской и материнской. Начались ее долгие странствия, в которых она росла, обретала мудрость и наполнялась высоким духовным содержанием.

Психея стала одной из главных героинь особых мистерий посвящения, предназначенных не только для юных людей, но и для избранных взрослых. В них она выступала как бессмертное духовное существо, одаренное и одаривающее любовью, разумом и волей - иными словами, Душой…

Далее ее символами стали не только бабочка и птица, но и изваяние прекрасной девушки, водруженной у места последнего упокоения человека. Эрос же продолжил свою жизнь в «амурах» и «купидонах», причем после погребения тела усопшего присутствие в погребальном ансамбле этих скульптур, включая и статую Психеи, оговаривалось отдельно.

С приходом христианства эти символы были признаны языческими, и их заменила статуя скорбящего ангела как олицетворения Любви и Души…

В древнеримской мифологии древнеэллинская духовная культура как-то выхолостилась, неуловимо примитивизировалась, обесцветилась и обесценилась. Эрот трансформировался в Амура – бога плотской любви, который изображался в виде пухлого крылатого мальчика с луком и стрелами в руках.

Афродита же лишилась своих высших божественных качеств, став Венерой и превратившись в богиню сексуального влечения и плодородия. Ее символами были голубь и заяц (как знак плодовитости), из растений ей были посвящены мак, роза и мирт. Верхом падения Венеры стало присвоение ее имени целому ряду весьма специфических заболеваний…

Что же касается психологии, то представляется очевидным, что вслед за Эросом в ее поле должна была последовать и Психе – Душа, но не тут-то было… В этой новой науке места для Души не нашлось, а сама психология определила свой объект изучения как «высшую форму взаимодействия живых существ с предметным миром»… Вот такая грустная история…

Но я остановился на ней не случайно. Остановился, чтобы уже в который раз подивиться мудрости и прозорливости людей древних эпох, сумевших охватить в своей мифологии все многообразие жизни, собрать в единое целое Душу, любовь, высокое стремление, испытания, мечту, великий порыв жизни к совершенству и гармонии… Людей, столетия назад сумевших поведать миру о великих и трудных странствиях Души в поисках божественного…

Более того, предугадать и ее темную сторону, неразрывно связанную со светлой, научиться воспринимать Психею и как просто женщину, и как Психе – Душу, и как Психею – Жизнь, супругу Эроса-Любви, и как Психею – Человека, запутавшегося в самом себе и своих чаяниях… Последнее меня, пожалуй, поразило больше всего…

Но оно же научило меня относиться с величайшим почтением и бережностью к Тонким Мирам и мифологическим пространствам, жить по-настоящему в которых дано очень немногим…

Прошли годы и века… Канувшая в далекое прошлое Психея снова вернулась в мир благодаря еще одному необыкновенному человеку – Блаженному Августину, жившему в 354 – 430 г.г. н.э. и написавшему, среди прочего, большой «Трактат о Душе».  Августин отнесен к блаженным (блаженный - "счастливый") — эпитет, прилагаемый к христианским подвижникам, имеющий в различных христианских церквях разное значение. В широком смысле блаженный — всякий, кто лицезреет Бога на небесах.

В православии «блаженный» - тот, кто ведет аскетический, праведный образ жизни и обладает, по мнению религиозных людей, даром прорицания; юродивый.

В католицизме «блаженный» — это человек, которого церковь считает спасенным и пребывающим на небесах, но в отношении которого не устанавливается общецерковное почитание, разрешено только местное. Часто наречение человека «блаженным» является предварительной ступенью перед канонизацией праведника.

Бл. Августин был отнесен к отцам церкви, считаясь основателем религиозной философии, в определенной степени заложившим фундамент будущей психологии.

У бл. Августина понятие Души значительно расширено и лишено присущей античному взгляду мифологичности и противоречивости. У него Душа – это  божественное начало человека, духовное измерение психики и самой личности в целом. Самое известное его утверждение, дошедшее до нас, гласит: «Душа, возлюбившая мир, становится божественной»…

На этом наш обзор «странствий Души» не заканчивается, потому что была еще и Индия, чьи знания и духовный опыт на много тысячелетий опередили Европу.

К началу победоносного шествия христианства Индия уже обладала множеством философско-религиозных систем, богатейшей культурой с ее эпосом, уникальнейшей космогонией и космологией и столь же уникальными знаниями о человеке и его возможностях.

Здесь нельзя не упомянуть еще об одной и тоже уникальной особенности индийской духовной жизни – йоге, тоже имеющей множество направлений и школ, и об учении о карме и перерождении, не имеющем аналогов в других культурах.

Индийцы проводили различие между человеком как личностью и человеком как Душой и Духом, причем решение об истинной сути человека всегда принималось в пользу Души и Духа. Здесь я не хочу более детально останавливаться на этих вопросах, поскольку очень подробно говорил о них в своей трилогии об эволюции человека и других работах.

Хочу лишь подчеркнуть, что в долгом споре между индийскими духовными учениями и христианством, признающим наличие Души, но отрицающим эти два важнейших постулата (о перерождении и карме), не надо спешить принимать чью-то сторону. И те, и другие имеют за собой свою истину и право на существование, и то, и другое понятия могут быть искажены до неузнаваемости.

Сегодня делаются первые шаги в признании возможности метемпсихоза (реинкарнации) хотя бы как концепции. Ограниченный объем этого исследования не позволяет подробно остановиться на научном и психологическом аспектах этой сложнейшей проблемы, хотя это имеет самое прямое отношение к данной теме. Я лишь могу порекомендовать читателям блестящие работы А.Кестлера, А.Уайтхеда, П.Рассела, Э.Ласло, С.Грофа, К.Уилбера, Т.Куна, разрабатывающих подходы к этой, может быть, важнейшей из проблем, имеющей для всего человечества огромную ценность.

Я отнюдь не собираюсь подменять духовное и религиозное философским, психологическим и научным, но познавание многомерного мира невозможно без разработки новой парадигмы во всех областях человеческой жизни, в том числе и в этих ответвлениях единого Древа Познания…

Те же синергетика и теория систем позволили свести воедино ранее разрозненные элементы целого, позволив проследить путь от простого к сложному, от сложного к сверхсложному, а оттуда через этап некоего «хаоса» снова выйти на простое, но уже на неизмеримо более высоком уровне.

Приведем самый простой пример. Возникшая «неизвестно как» жизнь - во всяком случае, нам это неизвестно сегодня – проходит уровень клетки, одноклеточного организма, который порождает в ходе эволюции ткани, органы, системы и, наконец, целостные многосистемные организмы, венцом которых становится человек во всей своей сложности вследствие развития разума.

Первичная разумность человека постепенно или скачком – для нас это пока тайна великая – сменяется высокоразвитым разумом, периферическая нервная система и архетипические структуры мозга дополняются корой головного мозга – по сути своей, НОВЫМ мозгом, не имеющим подобия в других видах, память молекулярная и клеточная (ДНК) дополняется памятью «полевой», энергоинформационной.

Создается связанная воедино система уровней, нижние из которых служат основой для более высоких, а вышестоящие включают в себя все нижележащие уровни. Но и это еще не все. Любая сверхсистема образует некие «надматериальные» образования, которые начинают целиком определять всю сложность ее функционирования. В случае с Человеком Разумным мы называем это Сознанием, Душой и Духом.

Именно Разум, Душа и Дух ответственны за сохранение удивительно тонкого баланса всего невероятного образования, именуемого человеком. Будучи чрезвычайно сложной и тонко организованной сверхсистемой, подверженной поломкам и риску прекращения функционирования вообще, она  начинает стремиться – в целях увеличения коэффициента надежности и прочности – к упрощению, а затем и к упрощению еще большему, и так до полного распада, который есть смерть.

В то же время Разум, Душа и Дух служат базой для нового усложнения (эволюции) и противодействуют процессам упрощения. В этом двунаправленном движении важнейшая роль принадлежит синтезу и интеграции – этапам приспособительной эволюции, с объединением ранее разрозненных и разнородных частей в единое целое, но уже на новом витке развития.

В ходе процессов интеграции увеличивается объем и интенсивность взаимосвязей всех элементов системы, что выражается в «надстраивании» новых уровней управления.

Это воистину вселенский закон, которому подчинено все – от звезд и галактик до социо-исторических, культурологических и психологических процессов. Без такого эволюционного усложнения неизбежно возникает стагнация с дальнейшим распадом целого на простейшие составляющие.

Но в то же время именно застой, сопровождающийся, как правило, отставанием в развитии, служит толчком для мощнейшего движения сначала к возрождению, а затем и к дальнейшему восхождению к новым высотам. Это можно сказать и о всем современном мире, в котором происходит все большая поляризация.

Малая часть человечества продолжает стремиться к реализации духовного предназначения, в котором роль Души настолько огромна, что высказать это в словах просто невозможно, а часть другая продолжает скатываться к «упрощению уже многократно упрощенного», желая «просто жить». А между этими полюсами находится 75% человечества, от устремлений которого и будет зависеть день завтрашний, скрытый пока в тумане несбывшегося…

*** 

Иллюстрация из Интернета