184 Последнее Прости! 09 10 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава 184. Северная Атлантика. Последнее «Прости!». 09.10.1973 г.

Фотоиллюстрация из фотоальбома автора: Ураган Фрэн в Северном море. Последний сильнейший удар ураганной стихии. 09 октября 1973 г.

Снимок сделан через стекло иллюминатора ходовой рубки. БПК «Свирепый» изменил курс, поэтому такой сильный удар в гребень огромной штормовой волны урагана Фрэн.

На переднем плане снимка гребень пламегасителя и ПУ реактивной бомбометной установки 2х12 РБУ-6000 "Смерч-2" от ПУСБ "Буря-1135".


В предыдущем:

Вот и славно. Моё непосредственное знакомство с ураганами и штормами Северной Атлантики и Северного моря состоялось. Мы обменялись «любезностями» и даже «тесными объятиями и поцелуями».

Всё. Этого достаточно. Теперь я знаю, что такое «страстная любовь феи Северного моря»…


Теперь я, совершенно удовлетворённый видами шторма урагана Фрэн и теми ощущениями, которые всколыхнулись во мне с предыдущего жестокого шторма урагана эллин (Эллен), с удовольствием окунулся в тяжёлые, но такие родные и «домашние» запахи ГКП (главного командного пункта) и ходовой рубки, где я должен был нести свою вахту за штурвалом рулевой колонки «Альбатрос».

На ГКП и в ходовой рубке было тепло, сухо, по-домашнему уютно, знакомо и близко.

За мерцающими экранами радиолокационных станций светились зелёным отсветом лица моих товарищей-матросов. У планшетов и экранов с координационными сетками качались фигуры офицеров и мичманов. За рациями склонили головы в наушниках связисты.

Перед тем как сменить рулевого на штурвале, я подошёл к плоским прямоугольным и широкоформатным иллюминатором ходового мостика (ходовой рубки), чтобы ещё раз осмотреться в пространстве перед носом корабля. В этот момент прозвучала команда вахтенного офицера о повороте и переходе на новый курс.

По громкоговорящей связи по кораблю разнеслось предупреждение о смене курса, о возможной сильной качке, крене и о необходимости укрепления всего, что может выпасть и упасть «по штормовому».

Все присутствующие на ходовом мостике ухватились за всё то, что может помочь пережить резкие ударные движения корпуса корабля. Ухватился за штормовые поручни и я…

Случайно выбор момента поворота корабля на новый курс оказался не совсем удачным – мы повернули прямо «в торец» очередного большого вала штормовой волны.

Снова корабль носом врезался в гребень большой волны, как в каменную стену.

Опять корпус корабля получил сильный останавливающий удар волны.

Опять из якорных клюзов громадными гейзерами вырвалась морская пенистая вода и окатила пусковую установку нашего главного оружия – КТ-М-1135 УРПК-4 «Метель» (4 ПЛУР 85Р), управляемую системой управления СУ-85КС-I «Муссон».

Опять по бокам носа БПК «Свирепый» взметнулся веером огромный бурун и встал перед нами, как прозрачно-белый от пены и брызг с изумрудно-зелёно-синими крыльями «павлиний хвост».

Опять на нас понеслось облако пенно-капельного водопада.

В момент удара носа корабля в гребень этой волны мои руки машинально вскинули фотоаппарат, сами по себе установили объектив на нужный фокус и произвели спуск затвора. Этот снимок представлен на фотоиллюстрации…

Никто специально не ожидал этого и такого сильного удара и буруна…

- Если кадр получится, - сказал возбуждённым голосом командир корабля, капитан 3 ранга Е.А. Назаров, - подари мне один снимок. На память.

Он сидел в своём командирском кресле и его пальцы до сих пор ещё были судорожно стиснутыми на подлокотниках.

Вахтенный офицер и наш штурман, старший лейтенант Г.Ф. Печкуров, тоже с трудом «приходили в себя» после такого сильного удара о штормовую волну урагана Фрэн. Они тоже потребовали для себя фотографии этого эффектного штормового явления.

Рулевой, стоявший за штурвалом, настолько растерялся, что плохо соображал. Мне пришлось принимать вахту на руле без обычных для этого уставных слов и команд.

Корабль уже повернул, но не на нужный курс и мне пришлось немало повозиться с рулём, чтобы приноровиться к боковым ударам волн и ветра и найти компромиссный вариант движения курсом по косой линии к направлению движения волновых гряд.

Секрет взаимодействия с рядами набегающих штормовых волн и порывами ветра был прост: надо было немного подворачивать перо руля так, чтобы встречать эти волны и шквалы форштевнем, а потом, в процессе удара волн и напора ветра, немного ослаблять руль, чтобы этот напор и удары возвращали корабль на нужный курс.

Таким образом, волны и ветер помогали мне предотвращать сильную боковую качку и удерживать курс корабля. Правда, при этом требовалось максимально чутко ощущать характер движения волн и порывов ветра, постоянно «играть» рулём.

Для меня такая игра-работа рулевого была привычной, а для моряков, сразу почувствовавших ровный и относительно плавный ход корабля при сильном штормовом волнении, желанной. Известно, ничего так не выматывает моряков в море, как штормовая нервная ударная качка…

Я «рулил» за штурвалом и отрешился от всего «земного», потому что такое ровное ведение корабля по штормовому морю требует большого внимания и напряжения, но в моей голове почему-то всё время «билась» одна мысль-слово – «Прости!».

Кто-то во мне настойчиво произносил это слово, и я никак не мог понять, кому же я мысленно говорю это последнее «прости»…