Следующий

Следующий раз. Прежде чем сказать о Толстом как о кандидате в герои вашего времени я решил ещё раз прочитать главу «Лев Толстой». В книге «Три певца жизни» Стефана Цвейга. Понял, что молодой Толстой годится вам в герои, а старый – нет. К старости он забурился со своим учением в непроходимые дебри и в них запутался. Как хорошо Цвейг знал Толстого! Никто из русских так хорошо о нём не писал. Приведу примеры: «Первобытное здоровье. Тело, построенное на столетие… настоящая медвежья сила… молодой Толстой, одной рукой, поднимал тяжелого солдата… ни один корень этого гигантского русского дуба не подточен… острое зрение сохраняется до самого смертного часа… лишь этой непоколебимой жизненной силой можно объяснить такое неугасимое, неувядаемое творчество… никогда не отдыхает его созидающий дух, никогда не спит и не дремлет в уюте этот блестящий, бодрствующий и живой ум… ему не нужны возбуждающие средства… музыка сильно действовала на него, он даже боялся вызывающего ею волнения… женщина и музыка представлялись ему злом, потому что они лишают рассудка… любил охоту: в ней находят себе выход все инстинкты, светлые и тёмные… любил смотреть на танцующих девушек, любуясь изяществом свободных движений; а если он встретит красивого мужчину, красивую женщину, он останавливается, прерывает разговор, чтобы лучше всмотреться в них и восхищённо воскликнуть: «Как это хорошо, когда человек красив!» Особенным у него было стремление к самонаблюдению. Уже в девятнадцать лет, едва окончив гимназию, студент покупает дневник. «Я никогда не имел дневника, - пишет он, - потому что не видел никакой пользы от него. Теперь же, когда я занимаюсь развитием своих способностей, по дневнику я буду в состоянии судить о ходе своего развития. В дневнике должна находиться таблица правил и определены мои будущие деяния». Толстой смотрит на жизнь как на «серьёзное дело», которое нужно вести разумно и постоянно контролировать. По – коммерчески он открывает себе счёт обязанностей, дебет и кредит намерений и исполнений. О внесённом капитале – своей личности – девятнадцатилетний Толстой судит уже вполне здраво. Он констатирует при первой инвентаризации своих данных, что он «исключительный человек», с «исключительной» задачей: но вместе с тем этот полу мальчик уже немилосердно отмечает, какую громадную сиу воли он должен развить, чтобы принудить свою, склонную к лени, неуравновешенности, нетерпению и чувственности натуру к моральным жизненным подвигам. С волшебно – сознательным инстинктом рано созревший психолог чувствует свои опаснейшие свойства – типично русскую переоценку себя, расточение своих сил, трату времени, необузданность. Он устанавливает контрольный аппарат ежедневных достижений, дневник служит стимулом, педагогически подталкивающим к само учению, и он должен «стеречь собственную жизнь». С немилосердной беспощадностью мальчик резюмирует результаты дня. Всего не перескажешь… Вам, молодым современным людям, видимо, тоже надо вести дневники. Надеюсь, что в вашем клубе «игрунов в компьютерные игры» нет. Им, подобные этому, разговоры не понятны. Они отстали от жизни безнадежно. В. Лоб.