204 Мино-торпедо-лов 12 10 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава 204. Северное море. БПК «Свирепый». Мино-торпедо-лов. 12.10.1973 г.

Фотоиллюстрация из фотоальбома автора и из открытой сети Интернет:

Первое фото: Район Северного и Балтийского морей. Проливная зона. Снимок тральщика ВМС ФРГ SM 10 (c M 1059) "Spica" через корабельный перископический визир БПК «Свирепый». 12.10.1973 г.

Второе фото: быстроходный тральщик ВМС ФРГ SM 10 (c M 1059) "Spica" (Стр. № 5233, сер. № 340/10), заложен на ССФ "Abeking & Rasmussen" в Лемвердере, спущен на воду 25 мая 1960, вступил в строй 10 мая 1961.

30 сентября 1992 этот тральщик будет исключён из состава ВМС ФРГ и продан фирме "Menssen" в Вильгельмсхафене, переоборудован в яхту и в 1995 году продан в Грецию.

В предыдущем:


Вечером, на «посиделках у Суворова», я показал своим друзьям-годкам фотографию Ани и прочитал им выдержки из книги о формах её имени на разных языках.

Эффект был потрясающий. Все немедленно влюбились в фото, в имя, в образ моей неожиданной «Встречи»…


Наши посиделки в «ленкаюте» и мечты о скором приходе в базу, о выходе в увольнение на берег и о женщинах, «которые заждались нас и рвут и мечут в ожидании изголодавшихся моряков» прервались звонком с ходового мостика: «Визуальному разведчику матросу Суворову срочно прибыть на ходовой мостик!».

Обычно такой «грозной командой» меня вызывали в ходовую рубку или сразу на ходовой мостик, чтобы зафиксировать какое-либо необычное событие в море.

Так как у меня в «ленкаюте» хранилось относительно ценное имущество БПК «Свирепый», например, фотореактивы, фотоплёнка, фотобумага, выловленные в море натовские гидроакустические буи, книги, журналы, мои фотоальбомы и фотолетопись корабля, то я, обычно, «просил» ребят выйти из «ленкаюты» и подождать меня на баке, либо прийти в другое время, попозже…

Всякий раз кто-то из ребят-годков противился моей «просьбе», возмущался моим недоверием к ним, обвинял меня в том, что я их «оскорбляю подозрением в желании взять что-то в «ленкаюте» или в твоих вещах, Суворов». Причём это всегда говорилось с таким презрением и возмущением, что мне невольно становилось стыдно…

Раньше, до сегодняшнего дня (12 октября 1973 года), Славка Евдокимов всегда поддерживал меня и весело выпроваживал своих друзей-годков из «ленкаюты». Он знал, что замполит корабля, капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин строго-настрого приказал мне никого в «ленкаюту» не допускать «во внеслужебное время и без уважительного повода».

Несколько раз Славка Евдокимов, который очень часто вместе со мной активно участвовал в изготовлении и оформлении стендов наглядной агитации, стенгазет и в других общественно-полезных делах, строго и неумолимо изгонялся из «ленкаюты» замполитом, потому что был здесь без ведома, без разрешения или без приказа Бородавкина. При этом порция «командирского гнева» доставалась и мне…

В этот день всё поменялось…

То ли приближение окончания БС (боевой службы), то ли острое желание, во что бы то ни стало добыть дефицитные фотореактивы для изготовления фотографий для «ДМБовских альбомов, то ли «годковская спесь», то ли ещё что-то иное, но в этот раз мои товарищи, друзья и годки, которые только что с поволокой в глазах вели традиционный компанейский «разговор мужиков о бабах», не послушались меня.

Славка Евдокимов тоже возмутился и каким-то «чужим» враждебным голосом заявил, что я ещё молодой, чтобы выгонять годков из ленкаюты, которая является местом для проведения собраний членов экипажа, а не местом обитания и проживания одного человека.

- Ты, Суворов, - вдруг с выражением обидного превосходства заявил Евдокимов, - зазнался. Ты здесь живёшь всю БС (боевую службу) один, как в каюте, как командир корабля, как замполит. Кто ты такой, чтобы один тут всем распоряжаться?! Ты что, умнее всех? Может ты и сильнее всех?

Последние слова были Славкой сказаны с таким прозрачным намёком, что у меня невольно похолодело внутри живота и гузка у меня противно «сжурилась»…

С момента получения приказа по телефону уже прошло более положенных двух минут, за которые я по «боевой тревоге» должен был «во всеоружии» визуального разведчика или рулевого (смотря какой приказ) прибыть на ходовой мостик из любой точки БПК «Свирепый».

Впервые, я не исполнял приказ в обычной, нормальной, бытовой, а значит неуважительной ситуации. Я не знал, что мне делать…

Я лихорадочно соображал, как мне должно поступить в такой ситуации.

Мои друзья-годки, которые только что были доброжелательные, весёлые и жизнерадостные, демонстративно развалились на лавках «ленкаюты», а двое из них уже открыли прилавок библиотеки и вошли в «святая-святых» - в мою рабочую зону.

Они вошли туда, где был оборудован мой рабочий стол и фотолаборатория, где находился шкаф с фотоматериалами и сейф с моими отчётами в разведотдел 128 бригады 12-ой дивизии ракетных кораблей ДКБ ВМФ СССР.

Ребята напряжённо, не глядя на меня, занимались кто чем, а я машинально и быстро собирал свои «манатки»:
альбом для рисования,
пенал с карандашами и шариковые ручки,
блокнот для записей,
фотоаппарат «ФЭД»,
фотоаппарат «Зоркий» и фотоаппарат «Зенит» (спецфотоаппарат разведотдела был заперт в сейфе),
мой морской бинокль,
мою потёртую куртку «канадку» (подарок командира-капитана СМТ «Шексна»),
наручные офицерские часы (со светящимся циферблатом) и
мой старый матросский берет с потёртой красной звёздочкой (мой талисман-оберег ещё со времён 9-го флотского экипажа в Пионерске, ноябрь 1971 года).

Я молча прошёл мимо «годков» и встал в дверях «ленкаюты»…

- Вы слышали приказ мне прибыть на ходовой мостик, - сказал я им вполголоса от волнения. – Вы знаете о приказе замполита «не допускать нахождения в ленкаюте членов экипажа без уважительных причин». Мы уже сотню раз прерывали наши посиделки, потому что таковы правила. Сейчас вы создаёте условия нарушения данных приказов…

Ребята угрюмо молчали и напряжённо поглядывали на меня, но не перебивали...

- Я должен немедленно уйти, - сказал я ещё глуше, - поэтому не прошу вас, а как ответственный за этот отсек корабля, приказываю вам его немедленно покинуть, ничего не взяв и не испортив.

Я сделал микропаузу. Не увидев в лицах и в глазах упрямых «годков» понимания, я тяжело вздохнул, высоко поднял голову и заговорил жёстким, суровым и официальным голосом с баритональными «стальными нотками»…

- Сейчас я закрою за собой дверь на ключ и вынужден буду доложить вахтенному офицеру и командиру корабля, что вы ослушались моего приказа, самовольно заняли отсек корабля, в котором вы не имеете права находиться по боевому расписанию и без меня, ответственного за это помещение, за всё имущество и оборудование, которое в нём находится.

- Вам нужны лишние приключения перед ДМБ? – спросил я грозную тишину ленкаюты. – У вас три секунды… Раз… Два…

На слове «Три!» я круто развернулся на каблуках и шагнул за дверь «ленкаюты». Следом за мной сразу же вышел один старшина из БЧ-3, за ним вышли двое связистов из БЧ-4. Остальные продолжали медлить…

Тогда я твёрдой рукой захлопнул дверь и вставил ключ в замочную скважину…

Тут же из-за двери послышался сильный стук и один за другим выскочили сначала двое тех, кто самовольно зашёл ко мне в рабочую зону, а потом вразвалку, с кулаками, засунутыми в карманы штанов робы, медленно вышел мой друг Славка Евдокимов…

Как только тесный тамбур перед ленкаютой заполнился ребятами, я закрыл дверь на ключ и решительно двинулся через эту «толпу» неприветливых, напряжённых и сопротивляющихся тел.

Сгибаясь под сводом люка трапа, ведущего внутрь корабля в коридор личного состава, и собираясь лихо слететь-спуститься по отполированным поручням трапа вниз, я услышал за своей спиной чей-то враждебный голос…

- Погоди, комсорг, мы ещё встретимся!
 
Оглушённый, потрясённый и ошарашенный этим словами, сказанными мне в спину, я не помню, как очутился на ходовом мостике, как молча, не докладывая ничего вахтенному офицеру, уже «на излёте», в последний момент сфотографировал через окуляры призматического визира удаляющийся немецкий быстроходный тральщик, зафиксировал его знакомый бортовой номер «1059» и как безапелляционно чётко, по памяти, доложил его данные.

- Это наш знакомый немецкий быстроходный тральщик-искатель мин (Schnelle Minensuchboote) класса 340 военно-морских сил ФРГ SM 10 "Spica" бортовой номер M 1059. Для нас он не представляет интереса и угрозы. Объект зафиксирован. Прошу разрешения покинуть ходовой мостик.

Всё это я сделал стремительно и «выпалил в одну секунду»…

Вахтенный офицер молчал, и я невидящими глазами и не слышащими ушами учуял, как кто-то сказал голосом командира БПК «Свирепый», капитана 3 ранга Е.П. Назарова: «Разрешаю. Идите!».

Только пред дверью «ленкаюты» во мне вдруг прозрела мысль: «Теперь твоими друзьями будут только одногодки и молодые» и я вспомнил, как уходили с корабля предыдущие «годки»…