202 Память сердца 12 10 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава 202. Северное море. БПК «Свирепый». Память сердца. 12.10.1973 г.

Фотоиллюстрация из фотоальбома автора: Крыльцо родительского дома. Мама, папа и мой школьный друг, товарищ и брат Славка Юницын. Шалости и игры школьных друзей и подруг в городском парке города Суворова. В ожидании друзей-ребят на прощальную вечеринку перед возвращением из отпуска на БПК «Свирепый».

В предыдущем:

Теперь, когда родной берег и родная военная гавань были близки, когда до земли оставалось всего ничего, особенно остро и жгуче страстно во мне, как и во всех двадцатилетних моряках БПК «Свирепый» после тяжёлого боевого похода, «взыграли гормоны»…

Чего скрывать? Я хотел, очень хотел любить и быть любимым…


Перво-наперво я вспомнил и заново представил себе весь мой второй 10-дневный отпуск в начале июля 1973 года. Я вспомнил: как летели в самолёте, как обедали в ресторане, как я ехал в электричке, как встретился со школьными друзьями-подружками, как мы шалили в городском парке города Суворова, как я танцевал «Яблочко» в городском клубе, а потом провожал юную соседку Аню.

О! Эти взгляды, прижимания, шутки, розыгрыши, воспоминания, «танцы-манцы-обжиманцы» и новые приключения!

Как мне сейчас, в октябре 1973 года, во время фактического возвращения домой, в базу, хотелось повторения или испытания новых игривых приключений с молодыми девушками…

Тогда, поздним летним вечером, когда мои ноги сами привели меня к дому Вали Архиповой, я сурово корил себя, ругал и мучил крепкими морскими ругательствами мою душу и сердце за проявленную слабость, за то, что внимательно прислушиваясь к стрёкоту сверчков и шороху лопухов у заборов, я проявил слабость, пришёл к той калитке, за которой жила она, - моя первая школьная любовь…

Тогда я встретил ещё одного «полуночника» - Валерку Ермишина («жениха» Валентины). Он тоже «страдал» и явился поздно вечером к дому Вали Архиповой, чтобы узнать – «не приехала ли она из Еревана» (Валя и Зоя учились там в техникуме).

Валерка Ермишин «раскрыл мне свою душу», рассказав и поведав о его сложных взаимоотношениях с Валей. Ему надо было выговориться, а был самым внимательным слушателем его откровений…

Валерка ревниво проводил меня до моего родительского дома и всё заглядывал и заглядывал мне в глаза, чтобы убедиться в правдивости моего сурового заверения, что я «зашёл к дому Валентины по старой памяти» и что я «не претендую на то, чтобы «отбить» её у него»…

Валерка Ермишин отстал от меня только у самой калитки родительского дома, а я с ужасом тогда почувствовал, что забыл, где находится щеколда на калитке, где ступеньки крыльца, где ключ…

Однако в следующее мгновение я с восторженной радостью всё вспомнил, потому что руки сами ловко открыли калитку, а ноги сами вознесли меня к двери в родительский дом.

Более того, рука сама на ощупь нашла под крышей крыльца в условленном месте ключ, который мама всегда оставляла для меня, когда я уходил «гулять в город». Руки также сами, без подсказки ума, привычно приподняли створку двери, чтобы не скрипели дверные петли, а ноги сами переступили через порожек, не запнувшись и не зацепившись ни за что.

Казалось, бурные и многочисленные события службы на ВМФ, на БПК «Свирепый» должны были начисто стереть из памяти все эти инстинктивные действия, но память сердца, память крови оказалась сильнее памяти разума.

Вот и теперь, 12 октября 1973 года, на пути к дому, я вклеивал в альбом мои фотографии, сделанные во время недавнего отпуска и снова с трепетом, «с соринкой в глазах» переживал те ощущения, которые испытал и прочувствовал.

Я всем своим существом, всем организмом и его органами, вспомнил, как шутили девчонки, наши школьные подружки, как смотрела на меня и прижимала к своей груди мой локоть Ниночка Корнеева, как ревниво, заботливо и гордо следил за всем происходящим мой школьный друг, товарищ и брат Славка Юницын.

Я снова испытал ощущения заботливой тревоги моих родителей, которые хотели оградить меня во время краткого отпуска от всех соблазнов окружающего мира, но в то же время дать возможность отдохнуть душой, сердцем и телом…

Сейчас, в уютной, но холодной «ленкаюте» БПК «Свирепый», я глядя на фотки, которые привожу в фотоиллюстрации, вновь заново всё пережил и передумал, представил и ощутил.

Думать и переживать – вот теперь мой удел в моей личной жизни на последний оставшийся год службы на флоте…